Шесть лет спустя

Следующие дни проходят нервно у обеих. Оксана пытается разобраться в себе, выявить настоящие чувства, которые испытывает по отношению к главному инженеру. Вспоминая на третий день тепло кожи и податливость Татьяны, пока делала ей массаж, она разбивает стакан. Разозлившись ещё сильнее, почти запускает в полёт второй, как перед ней возникает сын. Он заинтригован происходящим и вышел из ванной комнаты, где загружал стиральную машину вещами из поездки. И тогда Оксана вынуждена улыбнуться и успокоить его. Тот, делая вид, что поверил, возвращается к своему занятию, а шатенка упирается ладонями в столешницу, чудом не погрузив в тыльную сторону крошку стекла. Она будет отрицать до последнего. Таня так же погружена в себя. На тренировке из спарринга выходит победителем, мысли в голове не дают начать засыпать на совещании. Не отвечая на остроты Егорыча и даже никак не комментируя шутки Шефыча, на четвёртый день находит у себя в кабинете друга. Он подпирает дверь до тех пор, пока Таня не отвлекается от визитки Оксаны. — Позвони уже, — ему не надо объяснять. За пару лет он изучил женщину, хотела она это или нет. Она не была закрытой, просто люди вокруг чаще ленивее кота на солнце, не желая приложить немного усилий, теряли потенциально хорошего знакомого. В компании ходили слухи насчёт ориентации его подруги. Кажется, он однажды кому-то объяснил на пальцах кого касается, а кого нет, постель других. — И что я скажу? «Хей, Оксана Александровна! Я знаю, что Вы натуралка, но, может быть, сходите со мной на настоящее свидание?» — Например, да, — он сел в кресло напротив Тани. — Или пошли ей цветы, — это вызвало фырканье со стороны Тани. Мужчина непонимающе посмотрел на подругу. — Не в данном случае, — объяснила она. — Я вообще не понимаю, почему ты так паришься! — он нескладно взмахнул руками. — Ты же потрясающая! У тебя хорошее чувство юмора, а когда ты отключаешь мозг и просто улыбаешься девушкам, они у твоих ног. — С ней не работает, — устало вздохнула Таня. — Потому что ты об этом ду-ма-ешь, — по слогам произнёс Егорыч. — Отключи мозг. Когда придёт время, он сам впряжётся. Дай энергии свободно циркулировать. — Это моя фраза, — наигранно зло посмотрела женщина на него. — Знаю, — рассмеялся он. — Полезно иногда услышать то, что сама говоришь другим. Высоцкая фыркнула. — Звони. Если не позвонишь, завтра я отвезу цветы, — видя поднимающуюся бурю в синих глазах, он поспешно продолжил, — Она же тебе нравится, — напоследок говорит он. Когда за другом закрывается дверь, Высоцкая откидывается на спинку стула и поворачивается спиной к двери. Она тянет до конца рабочего дня, пытаясь найти в себе храбрость. Подъезжая к двухэтажному зданию недалеко от трамвайного депо, Таня осознает, что храбрости в ней не прибавилось. Удивляясь этому, она выходит из машины и видит, как навстречу ей идёт Оксана Александровна. Чёрное пальто, больше напоминающее удлиненный мундир, наглухо застёгнуто. Длинная лямка кожаного портфеля переброшена через плечо. Женщина с помощью пульта сигнализации заводит машину и замечает приближающуюся Татьяну. В своём расстегнутом длинном песочном пальто и белой блузке она похожа на взъерошенного воробья. Волосы, растрёпанные ветром, только добавляют сходства. — Добрый вечер, Оксана Александровна, — улыбается Высоцкая, держа руки в карманах пальто. — Простите за внезапный и поздний визит. Мы потеряли наш экземпляр договора. Возможно сделать ещё один? Оксана ловит себя на том, что потерялась в улыбающихся серых глазах. Как возможно так улыбаться? Хочет улыбнуться в ответ, но одёргивает себя в самый последний момент. — Да, конечно, — она разворачивается и оставляет позади себя растерянную Таню. Возле входа в здание Оксана развернулась и, окинув женщину взглядом ещё раз, добавляет: — Это не займёт и пяти минут. А вы пока, — Таня видит, как она морщит свой нос, — можете покурить. Высоцкая усмехается и начинает мерить шагами место, где они расстались. Интересно, рекламщица распознала ложь? Достаёт зажигалку и начинает стереотипично крутить её в руках. Курить почему-то не хочется. — Пожалуйста, — Оксана вернулась, когда Таня находилась к ней спиной. Высоцкая, вздрогнув, развернулась и встречается с насмешливым взглядом карих глаз. — Вам просто повезло, что мы делаем договоры в паре лишних экземпляров всегда. Таня забирает красную папку с договором и выдавливает из себя улыбку. — Да. Я — счастливчик. Они идут некоторое время вместе в тишине. Таня лихорадочно думает, как позвать на свидание женщину, чтобы та согласилась. Пока одна идиотская мысль всплывает за другой, они дошли до машины Оксаны. Таня успевает разозлиться на саму себя за медлительность, а Оксана повторно попытаться завести машину и нахмуриться. — Что случилось? — Таня подошла ближе, когда Оксана уже с помощью ключа попробовала завести авто. — Не заводится. Не пойму почему, — устало говорит женщина. — Все показатели в норме? — Таня бесцеремонно нагибается, пытаясь рассмотреть показатели на приборной панели, а Оксана в этот момент пытается не рассматривать грудь женщины через пару расстегнутых пуговок на белоснежной блузке. Всего секунда и Таня распрямляется и подходит к капоту «Ланоса», ища способ открыть его. — Я могу помочь? — Оксана стоит рядом, скрестив руки. Таня бросила на неё взгляд и нашла, наконец, рычаг, надавив на который, подняла капот. — Ха! — радостно выдохнула Высоцкая. — Да, можете. Подержите пальто, пожалуйста. Она отдаёт его Оксане и подворачивает рукав блузки. Котляревская встала позади Тани в момент, когда та склонилась над машиной. И снова взгляд оказывается на заднице Высоцкой, обтянутой в узкие брюки. Секундное скольжение вниз, чтобы заметить, что они заправлены в сапоги на плоской подошве, и возвращение на исходную позицию. — Попробуйте сейчас, — куда-то в сторону двигателя говорит Таня, чувствуя взгляд на себе, и надеется, что он пришёлся именно на филейную часть. Пряча ухмылку, она развернулась и встретилась с расфокусированным взглядом, — Говорю, попробуйте завести снова, — повторила громче и отчётливее. Женщина кивнула и, всё ещё держа пальто в руках, повернула ключ в замке зажигания. Машина начинает урчать. Довольная собой Таня закрыла капот и посмотрела на свои руки. Чертыхаясь, она заметила протянутую упаковку влажных салфеток. — О, спасибо, — улыбнулась Таня и вытащила несколько штук. — Надо было сходить до своей машины за перчатками, — продолжила вслух она. Подувший ветер, по ощущениям Тани, прошёл через неё. Заметив, как она поёжилась, продолжая вытирать руки, шатенка накинула на плечи пальто. — Вы в очередной раз меня спасли. — Ну, в этот раз не столь благородно, но да, — ребячески и нахально улыбается Таня в ответ, замечая, как Оксана кривит губы в ухмылке и прикрывает глаза. — В любом случае, всегда пожалуйста. Оксана садится за руль и закрывает машину, когда в голове у Тани, наконец, складывается пазл. Ей приходится постучать по стеклу, а когда Оксана вопросительно смотрит, опуская стекло, наклоняется и снова улыбается, на этот раз нерешительно. — Я всё не могу отойти от нашего разговора про город. Хочу показать, что Вы несколько предвзято относитесь. — Показать? — вопросительно подняла бровь вверх Оксана. — Именно, — кивнула в ответ она. — Когда? — У Вас есть планы на сегодняшний вечер? — невинно интересуется Таня, мысленно скрестив всё, что только можно, надеясь на отрицательный ответ. — Нет, — в конце концов, ответила Оксана. — Окей, — улыбается Таня. — Тогда сегодня. Я подъеду часа через три к Вашему дому. И наденьте что-нибудь без каблука. Она хотела отстраниться от окна, как Оксана возвращает её на место за воротник не надетого пальто и, подозрительно сузив глаза, спросила: — Почему это мне напоминает свидание? — её рука всё ещё сжимает воротник пальто Таня. Таня разжимает кисть женщины и задерживает в своей руке чуть дольше, чем следует, ухмыляется от собственной мысли, а Оксана не спешит выдёргивать руку и ждёт ответа. Она получает его, когда рыжеволосая отошла на пару шагов: — Потому что это и есть оно, — снова улыбка. — До встречи. Таня, направляясь к своей машине, слышит доносящееся из «ланоса»: «Сама наглость». Это заставляет улыбку снова появиться на лице Высоцкой. Когда она развернулась, Оксана, словно этого и ждала, газанула и скрылась за поворотом. Пока Таня набирала номер жены Егорыча, она пыталась вернуть своему лицу обычное выражение, а не этот вариант влюблённой идиотки. Женщина ответила после второго же гудка, когда Высоцкая подкуривала. — Свет, привет. — Привет, — задорно произнесли в ответ. — Не одолжишь термос? — Без проблем. Хоть сейчас приезжай. — Сейчас и надо, — улыбнулась Таня, вспоминая сцену минутами ранее. — Жду, — коротко ответила жена Егорыча и отключилась. Пока она носилась из одного конца города в другой, заваривала чай, в одном нижнем белье придирчиво осматривала содержание своей гардеробной комнаты, Таня не задумалась ни на секунду, а что, если Оксана просто её продинамит? Или того хуже, выйдет из подъезда и смущённо будет объяснять Тане, что не интересуется свиданиями с женщинами. Хотя насчёт того, что шатенка будет объяснять это именно смущённо, Высоцкая не была уверена на сто процентов. Она остановилась недалеко от подъезда Котляревской. До назначенного часа ещё было около пятнадцати минут. Звонить и сообщать, что она приехала чуть раньше — не хотелось. Таня побарабанила пальцами по рулю. Теперь она всерьез нервничала. Рыжеволосая открыла дверь машины и стряхнула пепел на дорогу. А если она приняла простое человеческое участие за проявление внимания? Именно того, которое хотелось получить. Женщина фыркнула своим мыслям и достала пару пластинок жвачки. Сапоги увязли в снегу. Она закрыла дверь машины и начала прохаживаться по колее. Что катастрофического может случиться, если её сейчас отошьют? Договор подписан. Проект на стадии запуска. А неплохо, кстати, вышло. Окей, её отшили. Что дальше? Есть Зарина, которая всегда не против разделить с ней часик-другой, не требуя ничего взамен. Татьяна спрятала выбившуюся прядь обратно под шапку. Волосы поспешили вернуться на место, которое считали лучше, а именно наружу и навстречу снегу. Слова отца неожиданно дали корни? Стоп. Женщина опёрлась на бампер машины. На нос упала снежинка. Она давно так не нервничала из-за свидания. Признак того, что она увязла по самую макушку? Таня взглянула на часы на телефоне. С начала её ожидания прошло всего семь минут, а она опять тянется к сигарете, которая заткнута за ухо. Параллельно вспомнился сморщенный нос Оксаны, когда уходила за договором и предлагала Тане покурить в ожидании. Нет, она не будет тут же бросать вредную привычку просто потому, что кому-то это не понравилось. Будет. Но признаваться в этом пока ещё страшно. Пора успокаиваться. И прислушаться к тому, что всегда говорит другим: дать энергии возможность спокойно циркулировать. Оксана вышла на десять минут позже, чем ожидала Высоцкая. В какой-то момент она вообще перестала ждать и хотела уехать. Дав себе слово, что уедет через пятнадцать минут, Таня откинулась на спинку сиденья и принялась ждать. Кажется, она задремала. В машине было так тепло, а после легкого декабрьского морозца начало клонить в сон. Котляревская продефилировала к машине и, постучав по стеклу со стороны пассажирской двери, стала невольным зрителем шоу. Таня встрепенулась и удивлённо посмотрела на источник шума. На её лице было лишь одно выражение — легкий шок. Будто она не до конца была уверена, что женщина придёт. — Добрый вечер, — вежливо улыбнулась Оксана, закрыв дверь. — Давно ждёте? — Минут десять, — пожала плечами. И обе знали, что это ложь. Часть окон квартиры Оксаны выходила к подъезду. И она заметила машину полчаса назад и наблюдала за расхаживающей женщиной, пока её не окликнул сын. — Я уже начала думать, что Вы передумали, — Таня окинула внешний вид женщины: пальто, брюки и… Каблуки. — Я как раз хотела это сделать, а потом снова передумала, — фыркнула шатенка, пристёгиваясь. — Что это? — указательный палец появился в поле видимости Котляревской и указал на сапоги. — Сапоги, — с невозмутимым видом прозвучал ответ. — Спасибо, Кэп, — беззлобно фыркнула рыжеволосая. — Почему они на каблуке? — Я забыла? — пожала плечами Оксана и невинно посмотрела на Таню. Высоцкая усмехнулась и выехала из двора. — Какие у нас планы? Таня перевела взгляд со светофора на женщину рядом. — Узнаете, — она снова вернулась к созерцанию красного света. Напряжение никуда не уходило, и Таня на секунду расстроилась о неудачном свидании с шикарной женщиной. Наверно, потому что считала себя не спецом в обезнатураливании женщин, а Егорыч говорил, чтобы она кончала кокетничать. Господи, даже если ничего не выйдет, у неё будет хороший вечер в приятной компании. Уж в последних двух переменных она не сомневалась. Машина свернула с Антона Петрова на Малахова и заехала в первый же двор. — Я быстро, — Таня отстегнула ремень и вышла из машины. Она скрылась во втором подъезде, через минуту зажёгся свет в окне первого этажа. Оксана наблюдала за этим пережёвывая мысли. Нет, она серьёзно подумала, что их … Свидание начнётся и закончится в квартире? Шатенка хмыкнула и щёлкнула по подвеске на зеркале заднего вида. Самолёт закружился. — Вот, — Таня плюхнулась на место водителя и положила на колене Котляревской синий павлопосадский платок Оксане. — Что это? — взяла в руки его шатенка. — Платок, — пожала плечами Таня, выезжая на Малаховское кольцо. — Спасибо, Кэп, — вернула ей реплику Оксана. Прямая линия тонких губ Тани изогнулась в улыбке. — Два — два, Оксана. — А когда был открыт счёт? — Моим опозданием на первую встречу и Вашим опозданием на вторую. А что касается платка, то мы будем некоторое время на улице. Будет обидно, если Вы потом заболеете. Сами же жаловались на климат, — Таня на секунду взглянула на женщину. Та рассматривала рисунок платка. — Так и не скажите? — бровь вопросительно поднялась. — Проявите толику терпения и сами всё увидите, — улыбнулась Таня. Рыжеволосая включила радио, убавив громкость. Играла местная радиостанция, в эфире которой бодрым голосом радиоведущий вещал про снег и предчувствие нового года. Город приоделся в яркие разноцветные гирлянды и наклеил на окна снежинки, оленей и Дедов Морозов, больше напоминающих Санта-Клаусов. Ленинский проспект, как одна из главных улиц города, была заполнена иллюминацией, при долгом взгляде на которую начинало ломить глаза. — Вы знаете, кто такой Демидов? — сквозь песню спросила Татьяна. — Какой именно, — отозвалась собеседница, делая ещё тише музыку. — Акинфий. — Предприниматель, основатель горнозаводской промышленности. Владелец рудников в том числе и на Алтае, — Тане определённо нравился грудной, бархатистый голос этой женщины. — Воу, — пришла в себя от маленькой лекции она. — Это было вау, — улыбнулась она. — А ещё верно. В ответ Оксана пожала плечами с видом «а что такого?». — Расскажу одну из легенд о работниках Демидова. Помимо каторжников, местных и пойманных в лесах старообрядцев на него работал подземный народ. Один из вариантов названиях народа — чудь. Они обитали в пещерах и помогали добывать металлы заводчику. В пользу этого народа говорит и необычная архитектура корпусов — небольшая высота, узкие окна, расположенные возле самой земли, — Таня свернула на одну из узких улочек, соединяющих Ленинский и Красноармейские проспекты между собой. — Когда Демидов скончался, а часть предприятий, расположенных в Сибири, отошла Императрице, договор с чудью был разорван, а двери этих корпусов запечатаны восемьюстами килограммами золота. Полагаю, они истратили весь ресурс на это. — В Сибири было золото? — удивилась Оксана. — Да, открыто веком позже. Но по легенде Демидов добывал ещё и его, — отвлеклась от истории Таня и вырулила на Красноармейский. Иллюминация этого проспекта наступала на пятки Ленинскому, — с Вашего позволения, — Таня шутливо опустила голову, исподлобья посмотрев на Оксану. Та сдержанно улыбнулась и кивнула. — Так вот. Договор был расторгнут, вход запечатан. Но дом, возле которого мы сейчас остановимся, наводит людей на мысль, что на первом этаже живёт последний из представителей этой расы. Вот, как раз в этих хоромах. Таня свернула с проспекта на улицу ещё уже, что была до этого, и остановила машину. С левой стороны находилось двухэтажное деревянное здание старой постройки. Угол дома, который выходил на перекрёсток, завершался башенкой с куполом. Над тротуаром на высоте не более полуметра возвышался ряд маленьких узеньких заколоченных окошек, рядом была дверь такой же высоты. Женщины вышли из машины и подошли ближе к зданию. Пока Таня в очередной раз рассматривала эркер дома и надеялась пожить в подобном, Котляревская присела возле окон. — Они же заколочены, — констатировала Оксана. — Ага, — согласилась женщина, — Хотя мне больше нравится думать, что там Бильбо живёт, который дико устал от всей беготни с Кольцом. Ну, знаете, — Таня оторвалась от созерцания эркера и посмотрела на выпрямляющуюся женщину. Вернее, на её пятую точку. — Знаю, который Бэггинс, — Оксана повернулась на каблуках. — Я не такая скучная, как Вы успели подумать, — с вызовом бросила она. — Я просто прощупываю почву, — развела руками и добродушно улыбнулась Таня. На секунду Оксана захотела стереть эту улыбку. Не то, чтобы она раздражала. Наоборот. Ей нравилось. И это пугало. — Зачем? — женщина подошла ближе и посмотрела в глаза рыжей. Пожалуй, разница в росте была единственной причиной, по которой Оксана пренебрегла советом женщины надеть другую обувь. Да и собственный вид на каблуках всегда нравился. — А я не говорила? — наигранно удивилась Таня. — Это свидание, Оксана. На нём люди проводят хорошо время и знакомятся ближе. Оксана уже хотела задать вопрос повторно, как Таня осторожно взяла за локоть и мягко сказала:  — Идёмте дальше. И наденьте, пожалуйста, платок. На улице похолодало. Желание спросить у Оксаны пропало, когда Таня напомнила про платок. Они спустились вниз по Красноармейскому и свернули на улицу Гоголя. — Доходный дом Аверина. Он же первый небоскрёб города, — кивнула Таня на четырёхэтажное здание из красного кирпича. Фасад первого этажа был облицован тёмным камнем. — Легенду или историческую справку сначала? — спросила она, подкуривая. — История. — Окей, — выдохнула дым в сторону Таня. — Здание ничего не напоминает? — Эм, — Оксана вновь посмотрела на одинокое здание. В радиусе трёх метров не было других построек. — Его словно вырвали из общего контекста и поставили здесь. — Ага. Проект был куплен в начале двадцатого века у одного питерского архитектора. Такие дома можно наблюдать на Большом проспекте Петроградки. Когда его строили, с внутренней стороны здания было пять этажей. В советское время флигели были снесены, и П-образная архитектура здания нарушилась. — А теперь, я полагаю, будет легенда, — Оксана посмотрела на Таню, которая в этот момент поднесла сигарету к губам. Глаза запечатлели каждое движение женщины. Как тонкие указательный и средний пальцы несут наполовину истлевшую сигарету к немного обветренным губам. Как тонкие губы приоткрываются и обхватывают толстую сигарету, свободно смыкаясь вокруг неё на секунду. Как они же через секунду выпускают клубы дыма. — Конечно, — весело кивнула Таня, выводя из транса женщину. В этот момент она смотрела на одну из башенок здания, вспоминая детали легенды. — До революции здесь был публичный дом, — начала она и была прервана вздохом женщины рядом. — Могла бы и догадаться, — тихо сказала Оксана. — Тшшш, — приложила указательный палец Таня к своим губам, снова возвращая внимание к себе. Оксана замолчала, — Замечательно. Ровно за год до революции в одной из комнат были убиты две женщины. Газеты писали, что убийство несло ритуальный характер. Перед смертью женщин пытали, а после подвесили за ноги. Пустили кровь из горла, а на стене рядом написали на древнеарамейском заклинание демона тьмы и нарисовали перевёрнутую звезду. Убийство не было раскрыто, убийцу пресса окрестила «барнаульским Джеком-потрошителем», — Таня пропустила мимо ушей фырканье шатенки, — все улики вели к адвокату. — Адвокату дьявола, — поддакнула Оксана. Таня выбросила окурок в урну рядом с местом, где они стояли. — Дальше? — Это не конец истории? — удивилась женщина. — Нет. В смысле, да, конец. У нас есть ещё пара мест. Вы не замёрзли? — Ничуть, — покачала головой Оксана. — Следующая легенда связана со зданием городской администрации, — начала Таня, когда они пошли обратно к машине. — Возможно, Вы её слышали. Марк Юдалевич вывел её на новый уровень, написав книгу, — молчание в ответ Таня расценила, как знак к продолжению. — Голубая дама, — она завела машину с пульта сигнализации и открыла дверь перед Оксаной. — Есть несколько версий этой легенды. Я расскажу свою любимую, — продолжила она, когда села за руль. — Задолго, как здание было занято администрацией, в нём жил начальник горного округа. Мужчина был в возрасте и вдовец. Женился на молодой и красивой девушке, — Таня искоса взглянула на Оксану, которая слушала её, сняв платок. — Которая, к слову, была против. Но кто спрашивал женщин в семнадцатом веке, чего они хотят? Никто. Эта девушка была влюблена в кузнеца. А он в неё. И любовь их была прекрасна. Проблема была в муже — ревнивце и Отелло. Начальник горного округа организовал бал, жене купил небесно-голубое красивое платье. На балу был кузнец, — Таня в последний момент затормозила, пропуская мчащийся на красный свет автомобиль. — Придурок, — покачала головой и продолжила историю, — Влюблённые танцевали в этот вечер в последний раз. Разозлившийся на такую наглость муж вызвал жену на разговор в отдельную комнату, где уже ждали друзья губернатора. Когда супруги переступили порог комнаты, друзья связали девушку и живьём замуровали в стену с кляпом во рту, приковав руки и ноги цепями. В эту же ночь фонтан рядом с домом пересох навсегда. Что стало с кузнецом, легенда умалчивает, — машина уже была возле речного вокзала, когда история закончилась. — А мы не будем останавливаться возле администрации? — А Вы ни разу не были? — удивилась Таня, и, получив тихое «Нет», развернула машину. — Вы нарушили правила! — возмутилась Оксана, упершись руками в переднюю панель. — Машин нет, и мы проехали все повороты, — насчёт последнего Высоцкая, конечно, соврала, за что и получила возмущенный взгляд карих глаз. Таня затормозила напротив освещенной уличными фонарями администрации. — По легенде, каждую ночь Дама бродит возле фонтана, — Таня подвела женщину к забору, который отделял их от фонтана, засыпанного снегом. — Что-то случилось? — она заметила перемену в настроении женщины. Оксана смотрела на фонтан, думая, что женщина рядом невольно коснулась её истории жизни. — А чтобы сделали Вы на месте этой девушки? — В каком смысле? — не поняла Таня. — Девушку выдали против воли замуж, хотя у неё была любовь с другим. Будь на неё месте, как бы Вы поступили? — в голосе были слышны стальные ноты. — Я не вхожу в число респондентов в данном случае, — слабо улыбнулась Высоцкая, направляясь к машине. — Да, ладно, — женщина поспешила за ней. — Просто представьте. Я же не прошу Вас выходить замуж! — она догнала её возле машины и развернула. Когда Таня почувствовала руку на своём плече, которая развернула её, в ней смешался легкий шок и блаженство, что маска спокойствия слетела с женщины. Осталось выяснить причину этого. Что-то подсказывало ей, что это будет нескоро и больно. Оксана же поняла, что дала волю чувствам, и покраснела бы, если не минусовая температура. — Простите. — Всё хорошо, — Таня накрыла рукой кисть женщины, что покоилась на её плече. — Я бы ничего не смогла сделать. Это правда. Женщин никто не слушал тогда. У деда было больше денег, чем у кузнеца — для родителей это было важно, — Таня передёрнула плечами и села в машину, дожидаясь, когда Оксана последует её примеру. — Едем дальше? — спросила Высоцкая у севшей Оксаны. — Да, — кивнула она. Они ехали в сторону холма за городом. Пока за окном огни Барнаула слились в одно пятно, Таня искоса поглядывала на женщину. Оксана, почувствовав на себе взгляд, посмотрела на Таню в немом вопросе. Та неловко улыбнулась и продолжила смотреть на дорогу, корректируя список дальнейших легенд. У неё было припасено ещё семь легенд, три из которых она объединила в одну и передумала рассказывать. Они въехали в нагорный парк. — Выходим, — Таня заглушила машину. — Вы привезли меня на кладбище? — Оксана посмотрела по сторонам. — Романтично, — хмыкнула она. — Я знаю, — ухмыльнулась Таня и направилась вглубь старого кладбища, на территории которого были похоронены известные в царское и советское время люди. — Но не это конечная точка, — она развернулась, смотря на застывшую женщину возле машины. — Идёмте, Оксана, — даже в сумерках Оксана могла увидеть солнечную и игривую улыбку этой женщины. — Оксана, здесь водятся приведения, — попытка мотивации на движение Котляревской провалилась. Шатенка продолжала флегматично стоять возле машины, — И маньяки, — серьёзнее сказала Татьяна, наблюдая, как Оксана оторвалась с места и бодрым шагом направилась к ней. — Верное решение, — кивнула она и предложила свой локоть для опоры, аргументируя, — Дальше будет плохая дорога. — Либо Вам нравится быть рыцарем, — подколола её Оксана, понимая, что флиртует.  — Возможно, причина не во мне? — Таня посмотрела на неё, иронично вздёргивая бровь. Радуясь, что они обе стали свободнее чувствовать себя. Кроме этого Высоцкой нравилось ощущать Оксану. Приятное и давно забытое ощущение. Таня поспешила вывести женщину на последнюю точку. — Финиш, мадам, — они шли по верхней смотровой площадке, приближаясь к её центру. Холм, к которому примыкала лестница, подсвечивался множеством фонарей и ламп разной высоты. Город, погрузившись в естественную темноту, пытался заполнить её электрическим светом. Длинная и широкая лестница, ведущая к холму, имела несколько смотровых площадок, на которых сейчас почти отсутствовали люди. Женщины остановились возле ограждения. Оксана оперлась локтями на него, витая в своих мыслях. Таня последовала её примеру. — Наш город не идеален. Нет ничего идеального, — тихо начала Высоцкая, — Но любят не только за хорошее. — Это тема для дискуссии? — Оксана оторвалась от созерцания города с высоты и посмотрела на женщину рядом. — Возможно, — еле заметно пожала плечами та, — В следующий раз, если Вы не против. — Не против, — тихо сказала Оксана, переводя взгляд на город.