***
Неделя пролетает быстро. Жизнь в туре — настоящий вихрь и не имеет совсем ничего общего с прошлым опытом Луи, когда он ездил по стране и хватался за любую возможность отыграть концерт. Это машина, которая никогда не останавливается: город за городом, штат за штатом. Луи по прежнему выходит на задний двор арен во время выступлений Гарри. Иногда он курит. Иногда он ловит себя на том, что ждёт, пока дверь позади него распахнётся. Но Гарри уже не выходит к нему, и Луи продолжает сидеть на холодном тротуаре и смотреть на бескрайнее ночное небо, вспоминая, как Гарри произнёс его имя в ту туманную сиэтлскую ночь. Независимо от того, что происходит между ним и Гарри — Луи не может дать этому точное определение, — с карьерной точки зрения, ничего лучше и быть не может. Dizzy November становятся всё популярнее. Они произвели достаточно шума, и не удивительно, что у них захотели взять интервью, пока они были в Ванкувере. Луи, зажатый между Лиамом и Найлом на ярко-жёлтом диване, пытается не показывать беспокойство перед тремя камерами. Помимо них в комнате также присутствует темноволосая девушка, которая лучезарно улыбается парням. Один из операторов машет рукой, предположительно, давая понять, что он снимает, и интервьюер поворачивается к ним со своей ослепительной улыбкой. — Вы наверняка слышали об этих парнях, а если нет, то где вы были? Сегодня в моей студии Dizzy November — группа, которая вызвала ажиотаж, выступая на разогреве ни у кого иного, как Гарри Стайлса. Она повернулась к парням. — Как чувствуете себя, ребята? — Отлично, — вежливо ответил Лиам, как настоящий профессионал. — Спасибо, что приняли нас. — Немного страшно, это ведь наше первое интервью, — честно добавил Найл, смеясь. — Что ж, это обоснованный страх, — соглашается интервьюер. — Вы в туре уже около месяца, верно? — Да, где-то так, — подтверждает Лиам. — Вы чувствуете какое-то давление? Вы не нервничаете, выступая на разогреве у такой знаменитости, как Гарри Стайлс? — Мы едва не обосрались на первом концерте, — говорит Луи. — Толпа была просто сумасшедшей. Раньше мы выступали максимум перед двумя сотнями людей. И вдруг перед несколькими десятками тысяч. — Ну, вы же потихоньку привыкаете? — Приходится, — ухмыляется Найл. Интервьюер смеётся. — У вас такое интересное название группы. Есть ли у него какая-то история? Это было обоюдное решение? — Если честно, мы зашли на какой-то генератор названий и выбрали менее странное, — говорит Луи, усмехаясь, а Лиам и Найл смеются. — Поверьте, было не так и легко найти не такое уж стрёмное, — добавил Найл. — Верю вам на слово, — с улыбкой говорит интервьюер, а затем смотрит на кого-то за кадром, после чего снова переводит взгляд на парней и вновь широко улыбается. — Итак. Давайте поговорим о том, от чего фанаты умирают от любопытства. Какой на самом деле Гарри Стайлс? Действительно ли он дамский угодник? И правда ли, что в его кровати было больше четырёх ста девушек? Расскажите, — интервьюер сцепляет пальцы и наклоняется ближе. Вопрос отдаются горячей и резкой вспышкой раздражения где-то в позвоночнике Луи и прежде, чем кто-то успевает что-либо сказать, он процеживает: «При всем моем уважении к вам, я не думаю, что это как-либо касается нас». Наступает неловкая тишина, интервьюер усаживается глубже в кресле, а на её лице читается явная неловкость. Сбоку кто-то шепчет: «Вырежьте это». Лиам потирает затылок, а Луи слегка успокаивается, хотя кровь в жилах ещё кипит. Глубоко внутри он знает, что это не вина интервьюера; знает, что ей нужно задавать определённые вопросы, но всё равно относится к ней с неприязнью, когда она выходит из шока и снова улыбается. — Так какого это — гастролировать с Гарри Стайлсом? — спрашивает она, изменяя свои вопросы. Луи сжимает руками колени. Остальная часть интервью проходит достаточно быстро — Лиам отвечает почти на все вопросы. Когда всё заканчивается, Луи пожимает руку интервьюера. Она цепляется за его руку своими тонкими пальцами и произносит: «Мне жаль, что так вышло. Я не имела в виду ничего плохого». — Я знаю и понимаю, — он натянуто улыбается ей, но не совсем фальшиво. Он чувствует облегчение, когда выходит из студии и разминает конечности. Он не умеет так долго сидеть. — Хорошо справился, чувак, — говорит Найл, хлопая его по спине. — Да, Лу. Молодец, — соглашается Лиам, сжимая его плечо. — Да-да, — ворчит Луи, всё ещё чувствуя напряжение. — Я в туалет. Он разворачивается и уходит, не имея ни малейшего представления, где находится уборная. Он случайно теряется, и уже в момент, когда видит вдалеке знак туалета, замечает знакомую долговязую фигуру. Похоже, Гарри тоже даёт здесь интервью. С тех пор, как они были в Сиэтле, они почти не разговаривали и не виделись вне саунд-чеков и за кулисами. Но увидев его сейчас, Луи начинает нервничать и это чувство покалывает в рёбрах. Он делает глубокий вдох и пытается проскочить мимо Гарри. Но как только он попадает в зону его видимости, его телефон начинает громко звонить. Гарри поворачивает голову и впивается взглядом в Луи. Карма — настоящая сука. Луи пора искупить свои грехи и стать добродетелем. Возможно, Гарри ничего и не скажет. Возможно, Луи может просто продолжать идти, словно ничего не случилось. — Луи, подожди, — говорит Гарри, и Луи закрывает глаза. Чёрт. Когда он оборачивается, то Гарри уже идёт в его сторону. — Привет, — говорит он, стоя уже перед Луи, а затем закусывает губу. Но в его зелёных глазах читается искренность, когда он встречается с Луи взглядом. — Я, эм. Я слышал, что ты сказал на интервью. И, эм. Ну. Спасибо тебе. Правда. Это многое значит. Луи упорно старается не показывать румянец, который выступил у него на щеках. — Да, ладно. Я ведь порядочный человек, так что не думай, что ты особенный, — как можно более безразлично говорит он. Но его слова не звучат так резко, как он ожидал, и на лице Гарри появляется улыбка. Луи уходит до того, как Гарри успел заметить его раскрасневшееся лицо.***
Их следующий концерт должен состоятся на арене в Аризоне. Впервые, глядя на пустые ряды, окружающие сцену, Луи нечего сказать. Он — крошечная точка, человек перед горой. Рядом с ним стоят, разинув рты, изумлённые Лиам и Найл. Они бывали на аренах, но они никогда и подумать не могли, что будут выступать на одной из них, что они будут на сцене, а не в зале. Луи чувствует, как напрягается каждый нерв. Луи отвлечён во время саунд-чека и не может перестать думать о том, что будет, когда все места будут заняты. Он думает о всех тех людях, которые увидят его и услышат его голос, заполняющий огромный зал. Когда стрелка переваливает за восемь часов и приходит час выходить на сцену, все втроём заметно напрягаются. Их пронзает невысказанный, но понятный страх. Они задерживаются в объятьях друг друга чуть дольше обычного, а затем выходят к публике, состоящей из восемнадцати тысяч человек. Луи хотелось бы сказать, что выйдя на сцену, он отбрасывает всё на второй план, как в прошлый раз, но это не так. И хотя он успокаивается, беспокойство не проходит до конца, и это слышно в его голосе. После того, как они заканчивают первую песню, Найл подходит к Луи, чтобы убедиться, что у него всё хорошо, пока Лиам разговаривает с толпой. — Ты в порядке, Луи? — тихо спрашивает он. — Да, — говорит он. — Прости. Нервы. — Мы тоже нервничаем, — отвечает Найл. — Но у тебя потрясающий голос, чувак. Покажи его всему миру. Не бойся. Луи кивает. — Спасибо, Найл. Он уходит за кулисы, чтобы взять воды перед тем, как петь вторую песню, и видит его: Гарри. Он стоит в тени и смотрит. Их взгляды встречаются, а затем Гарри чересчур быстро, — что Луи кажется, будто ему привиделось это, — поднимает пальцы вверх. Внезапно Луи снова двадцать, он держит отполированный корпус гитары и потеет в свете ламп на сцене одного из кафе; он не смотрит на небольшое количество людей и только видит Гарри. Он ждёт, пока тот, стоя на краю сцены, обернётся — в его руке сжат микрофон. Он оборачивается и Луи поднимает руку, сжав пальцы и выставив большой палец вверх. Это был их знак подбадривания, утешения. И Луи, должно быть, ебанулся, но спустя три года это всё ещё работает. Комок нервов спускается в желудок. Он возвращается на сцену с новой волной уверенности, забывая о страхе и освобождаясь, чтобы насладиться энергией толпы. Исполнение их песен значительно улучшается; на смену беспокойству, нависающим над ними, приходит удовлетворение от игры перед такой большой толпой. Когда они заканчивают, по арене эхом разлетаются восторженные овации, и как только они оказываются за кулисами, Луи оборачивается в поисках Гарри. Он не знает, что именно хочет сказать ему, но он ищет его, потому что больше не знает, что делать. Но Гарри нигде нет. Луи отбрасывает эту затею и возвращается к Лиаму с Найлом. — Ты всех порвал, Лу, — хвалит его Найл, перекидывая руку через его плечо и сжимая его. — Я знал, что ты сможешь. Луи усмехается. — Всё не так уж и плохо, верно? Все эти люди? — Вначале я едва не обосрался, — смеётся Лиам. — Но после первой песни всё стало на свои места. До сих пор не могу поверить, что мы играли на арене. — Знаю, — говорит Луи. — Господи, подожди, мне нужно скинуть маме фотку. Она обкакается от счастья. Он выглядывает из-за сцены и делает панорамную фотографию толпы людей. Он отправляет фотографию и добавляет «!!», а затем возвращается к Лиаму и Найлу. И видит Гарри. Он сидит один на полу в углу комнаты и его почти не видно среди снующих туда-сюда людей. Он словно в трансе: стеклянными и широко раскрытыми глазами он смотрит в никуда, сжав край футболки в кулак. Лицо бледное, на лбу выступил пот, несколько прядей прилипли к вискам. Он выглядит оцепеневшим. Луи перестаёт думать. Он просто действует. Схватив бутылку воды, он большими шагами проходит мимо Найла и Лиама, уменьшая расстояние между ними. Гарри даже не поднимает на Луи взгляд, когда тот подходит к нему; кажется, он даже не замечает его присутствия. Он часто дышит. Луи опускается вниз и кладёт ладонь на затылок Гарри, поглаживая его большим пальцем по часовой стрелке. — Эй, эй. Всё в порядке, — шепчет Луи. — Тебе нужно вырвать? Гарри медленно кивает. — Пошли в туалет. Ну же. Конечности Гарри отказываются двигаться и Луи приходиться продолжить некоторые усилия, чтобы довести его до туалета. Помещение совсем маленькое и Луи с трудом проводит Гарри к раковине, не убирая руки с его затылка. Он знает, что это помогает поддерживать связь с Гарри. Гарри склоняется над раковиной — костяшки пальцев белеют, когда он хватается за треснувший фарфор. Гарри содрогается, дёргается вперёд и Луи лишь вовремя успевает убрать волосы Гарри назад прежде чем он освобождает всё содержимое желудка. Запах слишком резкий и Луи морщится, но, изо всех сил стараясь не обращать на это внимание, он хватает бумажное полотенце и протягивает Гарри. Гарри берёт его трясущимися руками и протирает рот, пока Луи включает воду и смывает рвоту в канализацию. — Держи, — говорит он Гарри, давая ему бутылку воды. — Сполосни рот и выпей. Гарри подчиняется. Он до сих пор бледный как бумага, но его взгляд начинает фокусироваться; медленно, но уверенно он приходит в себя. Он опускает бутылку и смотрит в пол, теребя пальцы. Спустя какое-то время он шепчет: «Прости. Такого уже давно не происходило». — Не извиняйся. Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? Гарри кивает, не сводя взгляда с пола. Он выглядит лучше, но его кудри спадают ему на лицо и он кажется таким маленьким. — Спасибо, Луи. Он поднимает взгляд: его лицо светится от искренности, глаза широкие, мокрые и грустные. Он выглядит также молодо как в тот день, когда Луи познакомился с ним, и от этого что-то внутри Луи ломается. Словно недостающая часть него стала на место и картина собралась в единое целое. — Гарри, — шепчет он и, не успевая подумать, наклоняется и целует его. Поцелуй короткий и сдержанный, и длится всего пару секунд. Губы Гарри слабые и потрескавшиеся, и лишь тогда Луи осознаёт, что он делает. Он вскакивает как ошпаренный. Глаза Гарри по-прежнему открыты от удивления. Луи нужно убраться отсюда как можно скорее. Он пятится назад и распахивает дверь до того как Гарри успевает что-то сказать и едва ли не врезается в Джейд. Она хватает его за руку. — Гарри здесь? — обеспокоено спрашивает она. — Да. С ним всё в порядке, — натянуто говорит Луи, и убегает как только она отпускает его руку. Вместо того, чтобы присоеденится к Найлу и Лиаму, он выходит на улицу. Он ходит кругами, трясущимися руками подкуривая сигарету. Блять. Блять. Блять. Кожа жжёт, паника подкатила к горлу. Что он сделал? Что он сделал? Лиам и Найл нашли его лишь со временем. — Эй, чувак, что случилось? — спрашивает Найл. На его лице явное беспокойство. — Ты в порядке? — Я облажался, — яростно говорит Луи, делая отчаянную затяжку. — Что происходит, Луи? — Лиам кладёт руку ему на плечо, вглядываясь в его нахмуренное лицо. — Я хочу убраться отсюда. Сейчас же. Лиам кивает. — Я спрошу, сможет ли Пол договориться, чтобы нас отвезли в отель, — говорит он, и возвращается внутрь. — Луи. Лу. Дыши, ладно? Мы сейчас уедем отсюда. Просто... успокойся и дыши, — Найл крепко хватает его, заставляя прекратить ходить взад-вперед. Луи часто дышит. — Всё будет хорошо, Луи. Луи делает вдох и выдох, вдох и выдох. В какой-то момент он роняет сигарету. Рука Найла тёплая и твёрдая. Это позволяет ему стоять на ногах, даже если всё вокруг кружится. — Луи, смотри, Лиам уже здесь. Мы едем в отель, слышишь? — Да, — шепчет Луи, закрывая глаза. Всё дорогу в отель они едут молча. Лиам и Найл сидят сзади с Луи, держа его за руки до тех пор, пока его дыхание не стабилизируется и он перестаёт дёргать коленом. Как только они оказываются в номере, Луи залезает в кровать и скручивается калачиком. Лиам и Найл сидят по обе стороны его кровати. — Что случилось? — аккуратно спрашивает Лиам, кладя ладонь на его руку. Луи тяжело вздыхает. — Я поцеловал его, — шепчет он. — Я поцеловал его, и больше ничего не имеет смысла. — Ох, Лу, — с жалостью бубнит Найл, и от этого Луи лишь хочется плакать. — Отдохни немного, — говорит Лиам. — Поговорим утром. Луи кивает, не доверяя своему голосу. Позже, когда Лиам и Найл уже мирно посапывают, а комната покрутилась в серебристый лунный свет, Луи смотрит на свои пальцы и удивляется, как за всё это время он так и не понял, что всё ещё может быть влюблён в Гарри.