Прядь за прядью

— Ты опять все делаешь не так, Чуя-ку-у-ун, — протяжно зевнув, пробормотал Дазай.  — Может быть, это потому, что кто-то не умеет нормально объяснять?! — огрызнулся Накахара и с силой пнул гору ящиков, на которых, лениво потягиваясь, восседал его «наставник».       С оглушительным треском, прокатившимся по огромному складу, нижние доски проломились, и ящики, словно игральные кости, разлетелись в разные стороны. Осаму едва успел соскочить на бетонный пол.  — Вот видишь, Чуя-кун, можешь же, когда хочешь! Но ты тратишь свою энергию не на то, что нужно, — Дазай еще раз потянулся, да так, что в позвоночнике что-то коротко хрустнуло. — Старайся больше! А то ты совсем не готов к настоящему бою.  — Во-первых, хватит называть меня так. Во-вторых, — сделав резкий выпад вправо, Накахара направил кулак прямо в лицо Осаму, — бесишь!  — Уже лучше, — дурашливо усмехнулся эспер, с легкостью перехватывая чужую руку и блокируя способность Чуи. Полутемное помещение на мгновенье осветила бирюзовая вспышка. — Но, как я уже говорил, ты опять делаешь все не так! — мафиози дернул бывшего парикмахера на себя. Чуя потерял равновесие и подался вперед. Их лица оказались в паре миллиметров друг от друга. Накахара заметно напрягся. Вокруг стало слишком тихо.       Мгновенья казались парикмахеру часами. И с каждым таким «часом» он раздражался все сильнее. Чуя попробовал вырвать руку, но Дазай не дал ему сдвинуться с места, продолжая изучать его глаза своими. На лице мафиози было до жути бесящее выражение какого-то извращенного наслаждения ситуацией.  — Нельзя атаковать противника так прямолинейно, когда у тебя нет явного преимущества, — наконец произнес Осаму, улыбнувшись.       Вдруг по складу прокатился ржавый грохот открывающейся тяжелой двери. Чуя и Дазай одновременно повернули головы в ту сторону, откуда донесся звук. В то же время Накахара, воспользовавшись тем, что Осаму отвлекся, резко крутанулся и перекинул противника через спину. Когда Чуя уже был уверен в своей победе, мафиози пнул его по голени с такой силой, что Накахара упал сверху на Дазая.  — Ты… — гневно начал Чуя, но его нагло перебили.  — Рюноске, ты мешаешь. Зачем ты притащился сюда во время тренировки? — спокойным голосом с нотками раздражения произнес Осаму. Удивленный Накахара посмотрел через плечо. Там и правда стоял Акутагава. Только вот у его лица было очень странное выражение. Чуя не был уверен, но ему показалось, что у Рюноске дрожали руки.  — Эти отчеты Мори-сан поручил доставить лично Вам в руки, Дазай-сан. Прошу прощения за доставленные неудобства, — эспер бросил небольшую папку с бумагами на ближайший ящик и тут же, развернувшись, направился к двери. Снова раздался скрежет, а после склад опять погрузился в тишину, которую нарушал лишь отрывистый глухой звук кашля снаружи. Но и тот быстро стих.       Чуя резко ударил Осаму кулаком в челюсть. От второго удара эспер смог уклониться и, выскользнув из-под Накахары, выпрямился, отряхивая брюки.  — Что это только что было, Дазай?! Какого черта?  — Что было? — мафиози снова прикидывался дурачком, и Чуе было сложно сдерживать гнев. Он ненавидел Осаму в этот момент. Да и в общем, пожалуй, тоже.  — Это, — Накахара кивнул головой в сторону, куда ушел Акутагава. — Почему при нем ты ведешь себя как последний урод?  — А это уже не твое дело, — Дазай лучезарно улыбнулся и подошел к папке с документами, начав деловито ее просматривать.  — Знаешь что, Дазай? Пошел ты! На сегодня тренировки окончены, — Накахара направился к выходу, намеренно оттолкнув Осаму плечом, стараясь сделать свой жест как можно болезненней. Мафиози, будучи увлеченным чтением, не отреагировал, и Чуя покинул склад. ***       Сегодня Акутагава не включал свет в своей квартире. Вернувшись домой, он мрачно пошатался по комнатам и, съев неразогретые остатки риса со специями из холодильника, лег в кровать, не раздеваясь. На улице начался дождь, и было бы неплохо закрыть окно, но у Рюноске уже не хватало на это ни физических, ни моральных сил. Он просто лежал и смотрел в темноту улицы пустым взглядом.       «Рюноске, ты мешаешь. Зачем ты притащился сюда во время тренировки?»       Как только Акутагава услышал эти слова из уст своего наставника, он впал в ярость, смешанную с бесконечным отчаянием. Если бы Дазай-сан просто произнес такую фразу между прочим, Рюноске, быть может, не уделил бы этому большого внимания. Но Дазай-сан сказал это, почти обжимаясь с рыжим ублюдком.       Эспер думал, что это неправильно, несправедливо, нечестно. Он столько лет пытался завоевать признание и уважение, а этот Накахара получил все и сразу. Почему так?       Дождь за окном превратился в самый настоящий ливень. Вдали прогремел гром. Поднялся ледяной ветер. Но Рюноске не беспокоился по этому поводу. Он был опустошен.       В коридоре скрипнула половица. Акутагава проигнорировал и это. Вскоре он услышал тихие шаги. Нужно быть наготове. Но он так устал…       Когда шаги остановились в дверном проеме, Рюноске без особого энтузиазма высвободил силу Расёмона, направив гнев черного демона на того, кто посмел потревожить его в такое неудачное время. Хотя, этому кому-то даже повезло. Проберись он в жилище Акутагавы, когда тот был в менее разбитом состоянии, эспер обеспечил бы несчастному долгую и болезненную смерть. Но сейчас было не до пыток, не до сражений вообще.       Рюноске уже был готов услышать привычное чавканье крови и хруст перебитых костей, но вместо этого, по комнате пронеслось лишь тихое шуршание, с которым разрушился его Расёмон.  — И что это было, Акутагава? — каким-то непонятным голосом спросил Осаму, оперевшись о дверной косяк. Рюноске не смог различить каких-либо эмоциональных оттенков в словах наставника, кроме, быть может, ноток усталости?       Акутагава не собирался отвечать Дазаю. Всё равно любые поступки и мысли Рюноске не имели для наставника большого значения, да и малого тоже.  — Акутагава, — интонация, требующая беспрекословного подчинения.  — Да, Дазай-сан? — мрачно отозвался Рюноске. Он едва подавил настойчивое желание повернуться к наставнику лицом.  — Подойди, — Голос Дазай-сана был таким холодным и жестоким, что Акутагава понимал — не стоит противиться. Эспер сполз с кровати и на ватных ногах приблизился к Осаму.       Наставник улыбнулся Рюноске, но в карих глазах было лишь холодное безразличие.       Выражение лица Дазай-сана в эту секунду было до мурашек неестественным, искусственным. И, разумеется, не предвещало ничего хорошего.  — Еще подойди.       Акутагава слегка удивился. Их разделяла всего-то пара метров. Рюноске частью сознания недоумевал, для чего Дазай-сан захотел, чтобы он приблизился, но подчинился. Теперь расстояние сократилось до каких-то жалких десятков сантиметров, а лицо Осаму оставалось каменным.  — Ближе, — Сквозь прежнюю холодность пробились едва заметные нотки раздражения. Дазай-сан выглядел жутко. Акутагава знал, что эта его маска не предназначена для устрашения, но именно она пугала его больше прочих.       Рюноске аккуратно сглотнул и сделал еще один маленький шажок навстречу к наставнику, практически упираясь в него. Апатия почти сошла на нет, полностью заменившись непониманием ситуации.  — Отлично, — ненастоящим удовлетворенным голосом произнес Дазай и поцеловал Рюноске. Так просто накрыв своими губами чужие. Поцелуй был таким нежным и аккуратным, что совершенно не вязалось с холодным выражением лица.       Через пару секунд Осаму отстранился и, более не сказав ни слова, ушел.       А Акутагава остался. Один. ***  — Коё-сан, почему я не могу заниматься с кем-нибудь другим? Неужели кроме Дазая никто не может научить меня приемам? Он даже не учит, он издевается! — ворчал Чуя, что так и не смог полностью смириться с тем, насколько Осаму его раздражал.       Сейчас, вместо полутемного бетонного сооружения, Накахара находился в теплой кухоньке, освещенной мягким желтым светом неяркой люстры и настольной лампы. Эта комната была расположена в штабе Портовой Мафии. Как это ни было удивительно, даже в подобном, казалось бы, опасном и мрачном месте присутствовали подобные помещения. Озаки выбрала именно эту комнатку, объяснив своё решение удобным расположением и еще некоторыми факторами, что Чуя не смог удержать в памяти.  — Чуя-кун, я не могу влиять на его решения, и я уже говорила, почему, — вздохнула женщина, расправляя складки кимоно. — Тебе стоит сейчас сосредоточиться на нашем небольшом упражнении, чем на осуждении методов Дазая.  — Да, Коё-сан. Вы правы. Прошу прощения, что снова отвлекся.       Накахара глубоко вдохнул и, шумно выпустив воздух, уставился на маленький кусочек мрамора, что лежал на столе. Суть упражнения заключалась том, что этот камушек Чуя должен был переместить в стакан рядом, используя свои способности.       Прошло около минуты, но ничего не случилось. Кусочек мрамора был столь же статичен.  — Нет, у меня никогда не получился, — безнадежно пробормотал парикмахер, запрокидывая голову.       За непродолжительное время тренировок с Озаки, Чуя выяснил, что при особом усердии он может передвигать крупные предметы вроде кресла или стола. Немного проще Накахара обращался со своей гравитацией. Он уже мог недолго парить в воздухе или же ходить по потолку в течение некоторого времени. Только вот с мелкими предметами у парикмахера ничего не выходило. Коё настояла на том, что умение перемещать что-то поменьше кресел могло оказаться жизненно необходимым, поэтому последние четыре дня он пытался переложить этот дурацкий кусок камня в стакан. Вчера Чуя смог поднять камушек на пару сантиметров, но, отвлекшись на комара, пищащего прямо под ухом, уронил его обратно. Больше подобного прогресса не достигалось.  — Коё-сан, я не понимаю, почему это работает так странно. По идее, я должен напрягаться с тяжелыми вещами.  — Ты чересчур сосредоточен на своей задаче. Я уже говорила тебе, что, даже не зная о своей силе, ты применял её в обычных бытовых ситуациях. Даже при стрижке своих клиентов. Чуя, разве тебе не казалось, что нужные пряди волос сами попадают в твои руки?  — Погодите, погодите, так вот зачем вы попросили меня постричь манекен в первый день, когда мы начали заниматься? — на лице Накахары появилось частичное осознание того, что происходит, а Коё приятно улыбнулась.  — Да, именно поэтому.  — То есть, мне надо просто расслабиться, и все получится? — с легким скептицизмом в голосе уточнил парикмахер.  — Не совсем так. Сейчас ты заставляешь себя делать неестественные вещи. Твоя способность ранее не применялась для этого по принуждению. Ты просто использовал ее, подобно дыханию или, например, бегу. Когда человек бежит, он не думает о том, как переставлять ноги, не думает о том, какие мышцы при этом работают и почему. Ты же хочешь просчитать абсолютно все. Поэтому, пытаясь помочь себе понять, ты отвлекаешь сам себя. Действовать естественно тебе помогает радость, гнев и другие эмоции. Но далеко не полный анализ происходящего.  — Я замечал иногда, — изучая взглядом камешек, сказал Накахара, — еще во время работы в «Химавари», что когда злюсь, могу ломать некоторые вещи, которые обычные человек вряд ли смог бы испортить так, как это делал я. Я списывал это на чрезмерные выбросы адреналина или еще чего-нибудь. Не знаю. Но сейчас начинаю понимать, что это и есть «естественность», о которой вы говорите. — Чуя задумчиво посмотрел на свои ладони. — И все-таки так странно, что все эти годы я не замечал этого.  — Тогда твоё время еще не пришло.  — Но теперь, Чуя, настал твой час! — бесцеремонно врываясь как в разговор, так и в комнатку, громогласно объявил Дазай.       Коё лишь тихо выдохнула, прикрывая глаза.       С Осаму ручьями стекала ледяная вода — за окном уже как полчаса бушевала настоящая буря.  — Собирайся, мы едем на задание! — парень молнией подлетел к Накахаре и подтолкнул его к двери.  — Задание? Погодите-ка, мы так не договаривались. Какое задание, Дазай, ты в своем, черт возьми, уме?! — завозмущался Чуя, яростно сопротивляясь толчкам со стороны мафиози. — Ты самолично сегодня заявил, что я не готов к бою. И вообще, не трогай меня, руки ледяные!  — Как заявил, так и разъявлю! — фыркнул эспер, а после добавил, снова подтолкнув Чую. — Так, я не понял, ты собираешься отстраивать свою парикмахерскую или нет?  — О да, Дазай, я почти поверил, что за это задание я получу достаточную для этого сумму, — закатив глаза проворчал Накахара.  — Все может быть, — загадочно улыбнулся Осаму.