Холодный рассвет

      За автобусным окном неумолимо темнело, и разобрать пейзаж стало практически невозможно. Глеб по привычке пересел к водителю, чтобы уставиться в лобовое, на что получил неодобрительный взгляд и просьбу вернуться на свое место. Его спутник кивнул, и Глебу ничего не оставалось, как сесть обратно и уставиться в непроглядную темень стекла. До пункта назначения оставалось около 15 километров. Сегодня с утра он едва дождался начала рабочего дня, чтобы получить подтверждение, что заказ на билет на ближайший из возможных рейсов принят. После чего сразу позвонил человеку, в котором нащупал пока единственную ниточку, которая могла привести его к брату. Тот не подвел. Константин сразу оживился и сообщил, что тем же рейсом летит домой один из его коллег, так что у Глеба будет надежное сопровождение на протяжении всего пути. Везение? Нет, всего лишь подтверждение того, что найденный путь верен. Нужно было ехать. Самолет, автобус, микрик, многочасовой переезд, но даже задремать нигде не удалось. Внутри что-то тянуло, дрожало, он ощущал все возрастающее беспокойство, как будто вот сейчас, в этот самый момент, что-то решается, но решается без него. И по прибытии в гостиницу ничего не изменилось. Он лег на кровать, прикрыл глаза и попытался заснуть. Но сон упорно не шел, что-то будто не позволяло ему шагнуть в привычный мир, подчинявшийся ему подчас значительно лучше, чем этот, серый и плоский, в котором он пребывал большую часть времени. Сейчас ему просто необходимо было уловить хоть какой-то след, хоть намек, малейшую зацепку, чтобы убедиться, что он не опоздал, что Вадим жив, что брат еще здесь. Но он будто натыкался на стену. Напряжение усиливалось, тревога нарастала, и уже отчетливо проступали нотки паники, когда его отвлек телефонный звонок. - Глеб, это Костя, спускайся, я в холле внизу. Глеб вылетел из номера, даже не удосужившись его закрыть, спустился по лестнице и сразу попал в объятия кого-то бородатого, смеющегося, с теплыми лучистыми глазами. Костя хлопал его по плечу, усаживая на диван, наливая в откуда-то взявшиеся рюмки что-то из странной бутылки, он шумел, улыбался, но, несмотря на это, внушал доверие. - Понимаешь, Глеб, сегодня началось наступление, линии фронта двигаются, части перемещаются, и в этой суматохе как раз что-то может выясниться. - Ты так думаешь, да? - Нет. Никто не знает. Могут, наоборот, потеряться последние следы. - Но, но.. - Надо ждать, Глеб. Утро вечера мудренее, сейчас мы ничего не можем сделать. Они просидели еще около часа, пить, как ни странно, совсем не хотелось, хотелось слушать голос этого уверенного и позитивного фаталиста, но через час тот пожелал Глебу доброй ночи и скрылся за вертящейся дверью гостиницы. Глеб поднялся в номер и стал ждать.       Время исчезло. Вадим лежал неподвижно. Впервые за эти безумные сутки ему не нужно было никуда бежать, ничего тащить, никому противостоять, можно было просто отпустить себя, раскачиваться на волнах пульсирующей по всему телу боли, выскользнуть сознанием за пределы этого тела, остановить мысли, ускользнуть от напряжения. Не хотелось думать ни о чем, ни как он будет отсюда выбираться, ни доживет ли он до утра, ни кто этот странный чудак в полосатой шапке. Он чувствовал, что все правильно, что все будет, как и должно, что он нигде не ошибся. Не было ни страха, ни даже любопытства. Было четкое ощущение, что он прибыл в нужную точку, в свой пункт назначения, и явно заслужил хоть относительный кусочек покоя. За окном уже давно стемнело, когда он почувствовал едва уловимое движение рядом с собой. Хозяин странного дома уже сидел на полу возле его матраса. - Ты слишком бесшумно ходишь, - невозмутимо прокомментировал Вадим, едва повернув голову. - Ох, все время забываю какую-нибудь мелочь. Но визуализация хоть реалистичная? - Абсолютно нелепая, но мне сойдет. - Ну, вот и славно. Поговорим тогда о тебе. - Уже пора? - Твое тело слишком измотано, и нет никаких гарантий, что с утра я застану тебя живым, так что, смотри сам. Я-то никуда не спешу. - Что я должен сделать? - Для начала, ответить на пару вопросов. Я не лишен любопытства. А такие подарки, как ты, встречаются нечасто. Ну и мне тоже есть, что тебе рассказать. Скажи, ты осознавал, куда и зачем ты пришел? - Нет. Я только чувствовал, что не могу не придти. Меня тянуло сюда. На это были вполне объяснимые и объективные причины, но было и что-то еще. Я чувствовал, что должен быть здесь. - Ты, конечно, нашел уникальное место для практики. Твой отчаянный нрав привел тебя на самый край. Охотник за силой, охотник за знанием, неугомонный в своем вечном поиске. Ты всегда выбирал следующую ступень. Истинный сталкер. У меня для тебя нет другого имени. Да, твоим путем идет и множество других, но мало кто делает это так безжалостно и бесстрашно, не оставляя самому себе ни единого шанса отступить. - Я всегда так делал. - Вижу. Каждый новый шаг – сложнее и сложнее. Каждое новое испытание – страшнее предыдущего. Планка для себя все выше и выше. Это и дает тебе силу. Аккумулятор. Вся твоя жизнь – бесконечное преодоление. Ты не отдаешь себе в этом отчета, но каждому новому вызову ты радуешься внутри. Замираешь в предвкушении, в ожидании того, с чем ты справишься на этот раз. Шоу-бизнес, наркотики, беспросветные депрессии, опасные эксперименты, самовоспитание, служение другим, убийство любимого дела, добровольный отказ от смысла своей жизни, возвращение в музыку спустя 6 лет тишины, молчаливое принятие удара от самого близкого человека. А сколько еще ежедневных мелочей, о которых никто не знает. Я уж молчу про концерты, играемые даже в таком состоянии, когда нормальные люди лежат в интенсивной терапии. Еле живой выбираясь из каждой переделки, ты набираешь силу для следующего, еще более безумного шага. Тебе не нужны экстремальные виды спорта, ты с непониманием смотришь на парашютистов, твой ежедневный привычный образ жизни – экстрим, который не сравнится ни с одним прыжком. Ведь у них есть заветная стропа, за которую просто необходимо дернуть, а тебе приходится каждый раз изобретать парашют прямо в полете. И ты не собираешься останавливаться. Ты можешь сформулировать, что ты ищешь? - Ключи от мира. - С тобой приятно иметь дело. Вот они. – Рука проводника коснулась ладони Вадима, пальцы к пальцам, и его окатило обжигающе горячей волной. В голове будто перестраивались системы, мир раскладывался на изначальные элементы прямо у него на глазах, каждое событие, каждый человек, каждое воспоминание, его утянуло в водоворот визуализации, все остальное отошло на задний план, даже изматывающая боль притупилась. - Знание, которое ты искал. Пять ключей. Ты сдал свой экзамен, и они твои. Не зависай сейчас, еще успеешь наиграться. У нас есть более срочные дела. Эй! Вадим с трудом сфокусировал взгляд на своем собеседнике. Сжал руку. - Когда люди сходят с ума, они ведь не понимают, что они сумасшедшие, да? - Перестань. Ты всю жизнь идешь с ума. Ты сам лично уничтожил свое понятие нормы. И прекрасно знаешь, что это не имеет никакого значения. Сейчас ты просто очень устал. Если ты выберешься отсюда, дашь себе возможность отдохнуть и восстановиться, тот сдвиг, который произошел в твоем сознании, перестанет тебя напрягать. Наоборот, он позволит тебе найти много нужных и важных решений, и позволит претворить их в жизнь. Но это все потом. Если повезет. А сейчас есть кое-что еще. Соберись. - Да, все в порядке, - Вадим будто переключил зрение изнутри наружу, снова глядя в упор на странного хозяина странного дома. - Давай. Поехали. Что еще? - То, что тревожит тебя не меньше. То, что будет выматывать твою душу, сколько бы света ты ни принес людям. Так? - Я.. я не знаю. - Да ладно, мне можно. Когда-то у тебя был напарник. - Черт, только не это. - Я не черт, и тебе это известно. Но именно это. Со всем остальным ты справился. Где-то блестяще, где-то едва-едва, но факт остается фактом. - И что теперь? - Теперь я продолжу. У тебя был напарник. Непростой, ненадежный, его постоянно приходилось подпитывать, но это того стоило. Пусть вы ссорились и спорили, но вы понимали друг друга с полуслова. Потому что вы совершенно разные. Вы умели разное, и каждый из вас был хорош в своем. Сталкер и сновидящий, умевшие чувствовать друг друга до последней мелочи, вы работали в паре как идеальный механизм. С ним было нелегко, но без него стало в разы тяжелее, не так ли? А теперь подумай, каково ему стало без тебя? Без твоей силы, которой ты делился с легкостью, даже в самые плохие времена, без твоей уверенности и напора, без твоего умения смеяться над собой, над вами обоими, над целым миром? Каково ему? - Я не знаю, каково ему. Я не могу заглянуть в его душу. - Именно это тебе и придется сделать. Но сначала, я хочу, чтобы ты вспомнил. Перед глазами материализовалась гримерка, Вадим, усталый и лохматый, сидел за столом, упираясь в него локтями и обхватив ладонями виски. Глеб развалился на диване напротив, раскинув руки по спинке, закинув ногу на ногу, его тон был язвителен и зол, а их разговор явно начался отнюдь не пару минут назад. - Неужели нельзя было все заранее продумать? Знал бы ты, как мне это надоело. Сначала решаешь все сам, а потом ставишь меня перед фактом, и че хочешь – то и делай. - Глеб, не сейчас, дай хоть выдохнуть, только отыграли, башка трещит, не спал двое суток. - Да плевать мне, сколько ты спал, ты ведь меня даже не спросил! Хочу ли я, готов ли я к такому, надо ли оно мне вообще? - Глеб, это надо нам. Нам обоим. Поэтому мы соберемся и сделаем это. - А если я не хочу никуда собираться? Я устал. Тебе надо – ты и делай. А я на тебя посмотрю. Вадим поднял на брата покрасневшие больные глаза и медленно и тихо сказал: - Мне тяжело постоянно тащить тебя, Глеб. Отцепись от меня, а? - Кто отцепись? Я отцепись? Да ты, ты.. Да без проблем! – последние слова осколками крика разлетелись по помещению и входная дверь хлопнула так, что задрожали стаканы на тумбе. Картинка расплылась перед глазами, трансформируясь в обстановку странного дома на стыке реальностей. - Помнишь? - Да как такое забудешь. - Это единственное, что мешает тебе, твое слабое место, проваленное испытание, признай уже это. - Да кто ж спорит. - Так сколько можно? Прими, наконец, и этот вызов.