Холодный рассвет

      Лабиринт раскололся. Черная бездна жадно тащила к себе. А за спиной Глеба все еще маячил свет, делая его своей частью. Но бездна была сильнее. Вадим чувствовал, что борется из последних сил, а света не хватит, чтобы удержать их обоих. Он последний раз заглянул в растерянные глаза брата, он знал, что хочет сказать. - Прости меня.       Вадим отпустил руки и стремительно понесся куда-то вниз. Глеб следил за его падением, не отрываясь. Снизу раздался крик: - Смотри! – темнота расступилась, и Глеб увидел под собой землю, словно с парашюта, очертания леса, дорог и ручьев, он смотрел во все глаза, чтобы запомнить то место, где скрылась темная фигура с раскинутыми крестом руками.       Глеб очнулся в номере, отказываясь верить в случившееся. И что теперь? Что теперь? Вадим сам отпустил его, просто не захотел удержаться, а он, ошарашенный его словами, не успел удержать. Но ведь это не все? Если бы брат умер, он бы знал, он бы чувствовал. Глеб прислушался к себе. Нет, не может быть. Он жив, еще жив, он где-то там, в этих лесах, и ему нужна помощь. Глеб схватил с тумбочки телефон, даже не взглянув на время, и не сразу понял, что телефон вибрирует входящим звонком. Костя. - Да! Да, слушаю! - Глеб, не разбудил? У меня новости. Только что на один из наших постов вышла группа Вадима. Ребята дико устали, но, в целом, в порядке, все живые. - А Вадик? - Его нет с ними. Он не мог идти, они оставили его по пути, говорят, в какой-то сторожке с лесником. Мы уже направили туда бойцов на поиски. Правда, в том месте, которое они указывают на карте, нет никакого жилья и быть не может. Но они могут и ошибаться. - Костя, покажи мне карту. Я знаю, где он. Я точно знаю, я смогу показать. - Глеб, о чем ты, ты-то откуда можешь знать? - Я видел. Я не сумасшедший, поверь мне, пожалуйста. Я видел во сне. Я не могу ошибиться. Пришли за мной кого-то, мы найдем его. Только быстрее, пожалуйста. - Да, хорошо, успокойся. Я сейчас сам приеду.       Вадим очнулся в комнате, серый утренний свет пробирался сквозь заляпанное окно. Проводник сидел рядом, внимательно наблюдая за ним. Вадим попытался разглядеть на бесстрастном лице хоть какие-то эмоции. Проводник усмехнулся. - У тебя получилось. Ты справился. - Мне не хватило сил. - Неправда. Ты просто не захотел рисковать им. Не смог себе позволить. Не отпустил бы его – вы бы могли удержаться. Но ты и без того сделал все, что было нужно. - А он? - Он тоже. Спасая тебя, он совершенно забыл о себе. О своих страхах, неуверенности, эгоизме. Он стал сильнее. Теперь и тебе будет легче с ним. - Если что-нибудь еще будет. - Может, и будет. Ты сумел позвать его и сумел показать, где ты. Теперь просто жди. Я не уверен, что ты выдержишь еще несколько часов, но помочь не могу. Мне пора. Полагаю, еще увидимся.       Он даже не потрудился встать и выйти, а просто растворился в утреннем свете. Вадим остался наедине с невыносимой, изнуряющей болью. Сознание мелькало вспышками, он чувствовал, что отключаться не стоит, но сил больше не было. Он прикрыл глаза, сам погасив себе свет. Будь, что будет. На несколько часов в отключке его должно хватить. В сознании – уже нет. Темнота захватила его.       Глеб мерил шагами крыльцо гостиницы, без остановки уничтожая сигареты, пока не увидел подъехавшую машину. - Костя, я не псих, честно, просто поверь мне. Я видел это место во сне. И видел его. Надо срочно ехать. Покажи карту. - Глеб, успокойся, эта территория сейчас наша, я уже отправил людей на поиски. Вот, смотри. Разложив карту на приборной панели, Глеб попытался вспомнить. Но вспоминать не пришлось. Картинка из сна встала перед глазами и словно сама наложилась на карту. Он уверенно ткнул пальцем: - Это здесь. - Глеб, они сказали, что оставили его у лесника, здесь не может быть никаких лесников, дремучая чаща, ближайшая дорога в пяти километрах. - Костя, я не знаю, где они оставили его, я точно знаю, где он сейчас. - Хорошо. Я верю тебе. Вы оба порядочные психи, но я вам доверяю. Я вызываю санитарную машину с носилками и едем. - Костя, ты же видел его музыкантов, да? Что они еще сказали? Почему они бросили его? - Глеб, его никто не бросал. Он просто не пережил бы пути, понимаешь? - Почему, он ранен? Ты можешь объяснить мне, что с ним? - Глеб, его пытали. Три дня подряд. Ребята сказали, вчера ему было настолько плохо, что он не мог даже говорить. Еще, похоже, его чем-то накачали там, на базе, ему не удавалось отключиться, несмотря на жуткое состояние. Парни не хотели его мучить, и он сам попросил оставить его. Слишком тяжело было. - Черт. Ну зачем, зачем?! - Вадим делает то, что считает нужным, у него и спросишь. - А если нет?! - Глеб, мы попробуем успеть. Лесник обещал позаботиться о нем, но у них даже лекарств нет. Нам нужен врач и хотя бы капельница. Я все организовал, поехали.       Спустя пару часов они затормозили на проселочной дороге где-то посреди леса. Санитарка подъехала следом. - Глеб, ты уверен? Это ближайший подъезд к тому месту, на которое ты указываешь, нам туда почти час пешком добираться. - Уверен. Носилки берите и пойдем. Нервы были на пределе. Внутри что-то рвалось и звенело, не давая успокоиться ни на секунду. - Глеб, может, тебе хоть валерьянки? - Ничего мне не надо, идем быстрее.       Они пробирались по лесу, с непривычки медленно и неловко, Глеб указывал путь даже не глядя в карту, чутье вело его безошибочно, пока они ни вышли на небольшую поляну с обветшалой сторожкой на краю. В дом вбежали, будто боялись, что сейчас он исчезнет. Вадим неподвижно лежал на матрасе под окном, не подавая никаких признаков жизни. Узнать его было трудно. Глеб рванулся к нему, опускаясь на пол и прислушиваясь к дыханию, врач следом. - Ну что? - Пульс есть. Плохой, но есть. Кладите на носилки, понесли, быстрее. Я вколю антибиотик, и уходим, его в госпиталь надо, не будем здесь время терять.       Обратно по лесу они почти бежали, Глеб каждые пять минут хватал непривычно податливую руку брата, пытаясь сосчитать пульс, но находить его с каждым разом было все труднее и труднее. Он почти видел, как жизнь утекает из тела, оставляя ему только оболочку. Костя кому-то звонил, отзывая людей, отменяя поиски. Как они добрались до машины - Глеб не помнил.