Raleigh Ritchie – Bloodsport
***
Боги были несправедливы, когда дали мне Рёту в качестве старшего брата. Я к нему ближе, чем кто бы то ни был, и в то же время я не могу взять у него то, что хочу сама и не могу дать того, что нужно ему. У Богов определённо отвратительное чувство юмора, потому что они продолжают так изощрённо издеваться надо мной и попирать установленные человеческой моралью, якобы священные, родственные узы. Я бы не верила в Богов, если бы мне, как и многим другим людям, не нужно было верить хоть во что-то. Просто потому что такие, как я – с пометкой «браковано» – окончательно ломаются, если перестают хранить в себе даже самую слабую веру во что-либо. «Благодать божью нужно смиренно принимать», да? Хах. Не в моём случае – уж точно. В медвежьих услугах не нуждаюсь. Взгляд падает на тень от баскетбольного мяча, который пружинит на прорезиненном покрытии баскетбольной площадки прямо перед моими ногами и со звоном скачет дальше, волоча следом за собой, словно на привязи, моего брата и его друзей (меня, если честно, ничуть не удивляет, что по дороге на площадку мы, как в сказке про Элли, собираем по дороге ещё целую кучу приятелей – Железного дровосека, Страшилу и Трусливого льва… ну, и Тотошку). Сацуки радостно наблюдает за весельем своего ненаглядного, уже держа наготове полотенца и напитки. Я же, как крайняя и самая незаинтересованная во всём этом личность, могу лишь сидеть рядышком и скучать. Разве мог Рёта, упоминая прогулку, иметь в виду что-то, не подразумевающее огороженный корт в парке недалеко от нашего района? Этот избранный помешан на баскетболе почти так же, как я помешана на пении. – Кая-чан, ты нехорошо себя чувствуешь? – Момои обращает на меня своё внимание, которым до сего момента полностью владел Тецуя. – Можешь прилечь, если так, – она хлопает себя по коленям и ослепительно улыбается, но затем, кажется, на ум ей приходит более гениальная мысль. – Ох, а может, лучше Ки-чану скажем, и ты домой пойдёшь? Так он меня и отпустил. Складывается впечатление, что он готов меня караулить везде, где только можно и отбирать мобильный, лишь бы я не виделась с Чиэем. В ответ на вопрос Сацуки отрицательно качаю головой и – о, боги – даже могу выдавить из себя улыбку, которая выходит вполне сносной. По крайней мере, подозрений со стороны Момои она не вызывает. – Я в порядке. Потому что сообщение с содержанием «SOS» уже полчаса, как светится на экране смартфона моего прекрасного рыцаря с отклонениями в мироощущении. Если он не занят получением новых острых ощущений и ещё не нашёл приключений на свою задницу, то уже должен был выдвинуться мне на выручку. – Кая, мы собираемся пойти перекусить, – Рёта кидает баскетбольный мяч себе за спину, возвращая его тому, кто его принёс. Я помню этого парня – вечная головная боль и забота Сацуки. Друг детства, почти брат, который может остаток жизни провести в ленивой коме, если его вовремя не пнуть под зад. В Тейко он и брат, кажется хорошо общались, пока одному из них мнимое одиночество и принцип «я-самый-сильный» по чердаку не вдарили. Хорошенько так – на два с лишним года. – Кисэ, девушку свою будешь в другое время на свиданки водить. Сацуки от этого комментария со стороны давно утерянного брата-близнеца той шпалы с загаром раба с кофейных плантаций становится невообразимо смешно. В то время, как я даже улыбаться не хочу – сам того не замечая, мистер-двойные-брови давит мне на больную мозоль и, не стесняясь первой встречи, щедро плещет на неё кислотой. – Да ну тебя, – заливисто хохочет брат. – Не девушка это, а сестра. Младшая сестра. – Да ладно? Кажется, моё существование становится всё более и более невероятным. Я уже чувствую на себе эти изучающие и даже неверящие взгляды: словно сестра Кисэ Рёты – это мистическое существо, которое можно увидеть лишь раз в тысячу лет при определённом построении планет и градусе мышления. Добро пожаловать в Красную книгу, Кая. – Сколько тебе лет, Кая-чан? В какую школу ходишь? Выглядишь взрослой. Передо мной тут же появляется любознательное лицо компаньона Железного дровосека – Мидоримы Шинтаро, если быть точной. Который, пожалуй, единственный из тех, кто не знал обо мне, но и не особо удивлён тем, что я всё-таки есть. – Я ваша ровесница, поэтому не нужно со мной, как с маленькой разговаривать. Мне семнадцать, как и вам, и мы с Рётой учимся в параллельных классах в Кайджо. Под аккомпанемент удивлённых возгласов – всё-таки даже Мидорима не ожидал, что я не просто сестра, а сестра-близнец – поднимаюсь с земли и беру свою сумку. Я не против перекусить – брат вытащил меня из дома, и я, в отличие от него, не успела сообразить себе что-нибудь на завтрак. Как только вынимаю из кармана джинсов телефон, чтобы сообщить Чиэю о своей дислокации, тут же замечаю его самого, прислонившегося спиной к металлической сетке ограждения корта и докуривающего сигарету. Сэо тоже видит меня, поэтому тут же тушит окурок о металлическую балку забора и кидает его в ближайшую урну, пружинисто шагая по направлению ко мне с почти распростёртыми объятиями. Глазищи блестят, лицо довольное – всем своим видом источает почти видимую ауру «у-меня-только-что-был-хороший-секс». – Заждалась меня, птица? – Поздновато ты. Буквально бросаюсь в его объятия, носом вдыхая запах давно знакомой и хорошо узнаваемой марки сигарет, которым пропитана вся его одежда. Чиэй слегка прижимает меня к себе, после чего я отхожу от него на шаг и осматриваю с ног до головы. Вроде новых повреждений нет – не уж-то у него сегодня был старый-добрый стандартный секс? Остановите землю, я сойду. – Я только-только кончить успел, как от тебя весточку вдруг получил. Уж не обессудь, что не сразу сорвался. Не пойду же я к тебе на выручку, по уши спермой залитый, – разводит руки в стороны и жмёт плечами. – Твой брат и без этого меня ненавидит. – Фу, оставь эти мерзкие подробности при себе, - шутливо толкаю его в плечо. Но прежде чем хочу его спросить, почему не вижу синяков, которыми он обзаводится чаще, чем бродячие псы блохами, как взгляд всё-таки цепляется за содранную кожу на запястьях, которые еле прикрыты рукавами рубашки. Интерес гаснет, как будто тушат свечу. Ан-нет, всё как всегда – вертайте взад мне моё удивление и уважение. – Опять верёвка? – Кое-как, но вспоминаю студента, которого как-то раз застала вместе с Сэо в самый разгар их безудержного веселья. Мы даже поговорили после того, как они закончили развлекаться. Вроде нормальный парень, но фетиш у него – будь здоров. – Тот же самый парень? Что-то он часто к тебе стал заходить. Хотя, в прочем, к Чиэю нормальные и не приходят. – Оставь его – парень во мне утешения ищет, – губы тянутся в усмешке, которая становится нарочито-доброжелательной улыбкой – явной насмешливой. – Да и вообще – я кое-как твоё сообщение разобрал. Что, любовь мозги застила и кандзи разучилась писать? Затылком чувствую, что улыбка Сэо предназначается брату, у которого сейчас бомбанёт и загорится ярче, чем сверхновая. Тем не менее, игнорирую его нарастающую ярость и, как ни в чём ни бывало, отвечаю: – Мне нужно было побыстрее, а то Рёта уже намеревался отобрать мой мобильный. – А я говорил, что не стоит светиться, – Чиэй слегка наклоняет голову в знак приветствия. – День добрый, старший брат. Я на секунду оборачиваюсь. От свирепого взгляда «засунь-себе-своё-приветствие-куда-подальше» мурашки бегут по всему телу. Хочется вздрогнуть и улыбнуться так же, как я улыбалась, когда Рёта увидел меня обнажённой в комнате. Ненормально-радостно – с маниакальным удовольствием. – Ки-чан, это парень Каи-чан? Сацуки с любопытством осматривает Чиэя. В отличие от Куроко, который видел, как Сэо курил у забора, и заранее насторожился, она в ус не дует и проявляет искренний интерес – нечасто видишь по-настоящему красивых людей (а безобразным Чиэя назвать язык не повернётся даже у моего брата). – Чёрта с два, – раздражённо отзывается Рёта, чем удивляет своих друзей. – Я же ясно выразился, что… – Да ладно тебе, Кисэ, – Кагами с размаху хлопает брата по плечу, обрывая его на полуслове. – Ведёшь себя, как ревнивый отец. – Всех, с кем не знаком, рад видеть, – Чиэй дарит присутствующим ослепительную улыбку. – Меня зовут Сэо Чиэй. Так уж вышло, что я сейчас вместе с ней, – кладёт руку ко мне на плечо. – Она часто всем недовольна, но глубоко в душе сойдёт за хорошего человека, так что не держите на этого ребёнка зла. И это – самый настоящий апогей из всех тех приятных слов, которые он может сказать обо мне другим людям. Мне не остаётся ничего другого, кроме как смириться с таким представлением. Рёте же не остаётся ничего другого, кроме как сдаться под давлением со стороны семи человек (Чиэя в расчёт не берём – он сам не рад тому, что не может забрать меня и поехать домой) и принять его в компанию. Кафе, в которое мы заваливаемся всей толпой, дабы не помереть с голоду, ни дать ни взять – типичный МакДак. Ну, хотя я бы удивилась, если бы обычным школьникам было по карману что-то, в роде «Балкона», куда ходят только дяденьки и тётеньки, у которых в кармане водятся деньги суммой побольше, чем на поездку в метро туда-обратно. Рядом с Чиэем мне сесть не дают, хотя хочется – смерть как. Но Сэо оперативный – занимает место напротив меня, когда брат, тоже не мешкая, сажает меня у окна, падая рядом и притесняя. Двое из нашей компании, толком не спросив, кому что заказать, тут же срываются к кассе, и прежде чем все остальные успевают хотя бы договориться, кто пойдёт покупать еду, а кто останется смотреть за вещами, на столе уже оказываются два чека, длиной в китайскую стену каждый. Не проходит и десяти минут с момента нашего с Чиэем общего ступора от количества заказанного (это ж сколько раз на метро можно прокатиться), как следом за чеками столешница полнится горами сочных мясных гамбургеров. Никогда мне не понять, как мужчины могут столько есть? Прямо как не в себя. Или это от типажа зависит? Рёта, вроде, дома ест нормально – в смысле для меня много, но на самом деле порции стандартные. – Давайте я схожу и закажу на всех, – предлагает Тецуя, вызывая у Сацуки порцию очередного восторга – «Ах, какой джентльмен!». От запаха мяса мне становится дурно. Не тошнит – просто не выношу. – Простите, а можно мне за другой столик? – Закрываю нос рукавом своей кофты. Так аромат духов немного перебивает вонь – для меня именно вонь – фаст-фуда. – Тебе всё-таки плохо, Кая-чан? – Момои тут же взволнованно смотрит на меня. – Давай я выведу тебя на свежий воздух? – Не обращай внимания, Момои-чан, она скоро привыкнет, – равнодушно комментирует Сэо, вызывая у присутствующих, включая Рёту, удивлённые взгляды. – Кая не ест мясо и рыбу. Для брата этот факт – словно открытие нового континента. А ещё он, наверное, злится от того, что Чиэй знает обо мне то, что ему, в отличие от Сэо, никогда даже в голову не пришло бы. Я не строгая вегетарианка – могу есть шоколад, сыр и пить молоко. Но вот что касается мяса и рыбы – тут я пас. И это не дело принципа, а дело вкусовых пристрастий. Ну не нравится мне, каково мясо на вкус. И если многие просто в лёгком недоумении, то Кагами и Аомине – те самые давно потерянные братья (на самом деле нет, просто они так сильно похожи в привычках и характерах, словно росли вместе) – они оба смотрят на меня так, словно я кого-то убила на их глазах. Кажется, для них человек, который не употребляет мясо в пищу, сам по себе является кощунством. – Куроко, можно мне какой-нибудь салат и сок? – Не принимая во внимание одинаково-обвинительные взгляды, любезно улыбаюсь Тецуе, а когда тот понятливо кивает и, приняв заказы у остальных, исчезает из поля зрения, не глядя на Сэо, строго говорю: – Чиэй, только попробуй сделать то же самое, что и в прошлый раз. Когда мы ужинали у него дома, заказав кучу всего из службы доставки местного ресторанчика, этот засранец, пока я не видела, накидал мне в салат мясных фрикаделек и потом долго смеялся, стоя у двери ванной, пока я блевала в его унитаз. – Страдай, – склабится он в ответ. – Будешь плохо себя вести – котлету из бургера в рот затолкаю. Невольно кривлюсь от отвращения, имитируя рвотный позыв, а затем краем глаза замечаю, как рука Рёты сжимается в кулак под столом, и отворачиваюсь от него, направляя взгляд в окно. Становится интересно – что же ему такое наговорили в школе, что он так сильно ненавидит моего пианиста? – Вы давно знакомы? – Спрашивает… Такао? Я не очень хорошо запоминаю имена людей, которые мне не интересны, но судя по тому, сколько раз Мидорима употребляет слова «идиот» и «Такао» в одном предложении, никакой ошибки нет. – Давно ли?.. Кажется, два…? – Сэо и я одновременно задумываемся. Чиэй быстро на пальцах считает, сколько мы с ним знакомы и уже более уверенно говорит. – Да, чуть больше двух лет. На третьем году в средней школе в один класс попали и за соседними партами сидели. Потом оказалось, что вместе в музыкальную школу ходим. С тех пор и прибились друг к другу. – Музыканты, значит, – Сацуки оживлённо улыбается. Кажется, эта тема ей интересна не меньше, чем баскетбол. – Точно, – Чиэй кивает головой и показывает сперва на себя. – Отделение инструментальной музыки по направлению фортепиано, – а затем тычет пальцем в меня. – То же самое отделение по направлению – вокал и хор. По большей части выступаем в паре. – О, а Мидорин тоже на пианино играет! – У Момои глаза горят любопытством ярче, чем хвост кометы. – Я не по своему желанию учился, – равнодушно хмыкает Железный дровосек. – Да я тоже как-то сперва не хотел, – согласно кивает Чиэй, шевеля пальцами и тем самым имитируя игру на фортепиано. – А теперь жить без рояля не могу… Вот с уверенностью в сто процентов скажу, что Сэо сейчас бы ещё добавил что-то, в роде «и без хорошего траха хотя бы раз в два дня я тоже жить не могу», но прежде чем он успевает произнести ещё хоть слово, я несильно пихаю его в голень, чем заставляю закрыть рот. Чиэй не обижается – понимает, что у Рёты и без того вот-вот пар из ушей повалит от злости – поэтому двумя пальцами проводит по линии, на которой смыкаются его губы, имитируя замо́к. Было бы прекрасно, будь он таким сговорчивым всегда. Конечно, я не надеюсь, что его своевременное молчание потом не акунется мне каким-нибудь встречным одолжением. Бескорыстие – явно не та черта, которая присуща характеру моего прекрасного Чиэя. Судя по взгляду, который Рёта красноречиво мечет в мою сторону, дома он отберёт у меня мобильный и посадит на цепь. Мне это не нравится. Его агрессия, может быть, временами и возбуждает меня, но уж точно не когда это грозит перерасти в рабство с последующим убийством.***
И я оказываюсь права. На столько, что хочется то ли безумно смеяться, то ли волком выть. Входная дверь громко хлопает за моей спиной и едва я успеваю снять кроссовки, как меня тут же крепко хватают за капюшон кофты, не давая улизнуть. Брат резво скидывает с ног кеды и идёт в гостиную, волоча меня следом за собой. – Пусти, – пока что спокойно прошу его, хотя даже этим рискую нарваться на ор. Если не на затрещину (что сомнительно, ибо рука у Рёты не поднимется, даже если он будет в ярости). – Я по-хорошему прошу – отпусти меня. – Ещё чего. Мы с тобой не договорили, – очевидно, он с трудом сдерживает себя в узде. В чём дело? Раньше я такой ревностной бережливости к себе с его стороны не замечала. Что могло поменяться за неделю? – Я не буду по твоей указке прекращать общаться с единственным человеком, который меня понимает, Кисэ, – буквально плюю ему в лицо этими словами. – Тебе четыре года не было до меня дела. Чего ты теперь хочешь от меня? – Ты вообще понимаешь, что этот твой Сэо путается с якудза? – Он путается с ними с тех самых пор, как ты ещё слова «секс» не знал, так что – да. – Ни за что. Я не позволю тебе быть с ним – он опасен! – Только не для меня. Сгинь же. Уйди. С глаз долой. Ты бесишь меня – раздражаешь так сильно, что я хочу сделать какую-нибудь глупость! Но если это случится – все мои усилия пойдут по пиз… пойдут прахом! – Кая, как твой брат… Я сейчас либо врежу тебе, либо… нет-нет – держись, Кая. Терпи – столько времени терпела, так же будет и в этот раз. – Как мой брат, – слова скрипят на зубах, как песок – мерзко-мерзко так. – Ты бы мог раньше озаботиться о моём окружении. Но не сейчас. Я не позволю тебе лишить меня Чиэя. Ссора приобретает серьёзный оборот. Мой мозг медленно, но верно, плывёт в направлении давно поехавшего здравомыслия. Чердак фатально кренится боком. – Да почему ты так за него цепляешься? Он же… – Кто?! Ну? Кто он? Преступник? Вор? Убийца? Кто? Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще сунулся туда, куда тебя не просили, Рёта. Мои отношения с Сэо – это единственное, что я никогда не позволю попирать, будь ты хоть трижды моей любовью. – Запомни раз и навсегда – Чиэй значит для меня то же самое, что для тебя значит баскетбол, смекаешь? Ты больше не подойдёшь ко мне. Думай, что я мерзкая, называй отвратительной и сторонись. Я сделаю так, что твоё мнение обо мне изменится раз и навсегда, и пусть за это меня заживо сожгут на костре. – Пойми же ты, Кая, он – не нормальный. Пусть после этого я сломаюсь и единственное, место, куда мне можно будет податься – мусорная свалка. Там куча таких же ненужных, низменных и отвратительных, как и я сама. – Кто это сказал? Кто сказал, что любить и спать с тем, с кем тебе хорошо – не правильно? Я подчистую смету твоё представление обо мне – переверну весь твой внутренний мирок с ног на голову и с торжеством уйду со сцены, чтобы сдохнуть от мук разбитого сердца где-нибудь в подворотне. – Если по вине этого ненормального ты пострадаешь, я… – А я тоже ненормальная – мне даже лучше с ним. – … Что? Я говорила – я не останусь с тобой. Это убьёт меня. – Ты никогда не поймёшь меня. Тебе такие, как я, противны. Рука тянется к вороту его кофты, крепко сжимая его в кулаке и утягивая вперёд. Это будет в первый и последний раз, когда я позволю себе сделать что-то подобное. Своими губами настойчиво жмусь к его, целуя, кусая до крови и слизывая тягучую влагу с металлическим привкусом. Страстно и пылко – со всей своей не-сестринской любовью. Не надеясь на какой-либо ответ и лишь пользуясь эффектом неожиданности. Мы больше не будем теми, что и раньше. Пока-пока, Рёта. Этим я ставлю точку.