Комар и заяц

И его жизнь превратилась в кошмар, наполненный ежечасными удовольствиями. Кем ловил своего омежечку за приготовлением завтрака, уборкой, готовкой и даже выходящим из сортира. Достаточно было выразительного взгляда на ширинку и вопросительно поднятых бровей, как там за маленькой застёжкой возбуждение прибывало, как тесто на дрожжах. Тогда Дака нежно хватали, раздевали где стоял — там и попал — и сосали прямо на месте. Куй железо пока горячо, или соси своего истинного омежку сразу, же когда у него встало. И так по многу раз в день, член Дака стал чувствительным до болезненного и даже нежные хлопчатобумажные трусы натирали до ран. Но всемогущий и вездесущий альфа постоянно их зализывал. — Ну, Кем, что опять? — омега только помешал в казанке рагу из курицы, как пришлось облокотиться обеими руками о деревянный стол на кухне и широко расставить ноги. — М-м-м, — альфа дурачился и делал вид, что причмокивает при минете, мол, так вкусно. Кеймрону нравилось просто садитья на пол и стягивать с омеги штаны вместе с трусами, если омега даже хотел помочь, его нежно шлёпали по рукам — моё, не тронь и не мешай. В такие минуты Дак напрягался, ноги его дрожали и ровный красивый омежий член выстреливал вязкую коралловую жидкость прямо в горло своему альфе. Потом Кем обнимал пошатывающегося омегу, прижимал к себе и целовал, делясь его же вкусом: — Видишь, как вкусно, разве я в состоянии отказаться от новой порции, — смеялся Кем, но не всё было так просто: альфа стремился поскорее вызвать течку у своего любимого мальчика в надежде получить в свою собственность долгожданное и любимое тело целиком и полностью. — Что ж ты присосался-то как комар на пикнике, — в другой раз пойманный Дак был прислонён грудью к перилам лестницы, ведущей на второй этаж их общего дома, — и всё тебе мало. — Комары сосут кровь, Дак, а я только сперму, — смеялся альфа после минета. «Мой, мой, мой — сладко пело сердце ковбоя, — не испугать, не обидеть, чтобы принял и остался навсегда. Маленький сладкий зайчик — какой там волк…» Но на самом деле омежка ничего против любвеобильного альфы не имел и при каждом удобном случае сам прижимался и лез целоваться. Спали они тоже каждую ночь в обнимку, переплетя руки и ноги в странное китайское дерево. А вот попку свою Дак альфе пока давать отказывался. Хотя первый и сам не настаивал, предпочитая дождаться омежьей течки. Прошли недели, и зима начала уступать дорогу весне, неуверенно и нехотя вначале. Длинные сосульки на крыше хозяйского дома превратились в нескончаемую капель, и посиделки в гостиной у камина перешли на небольшую веранду за домом. Всё это время Кеймрон работал из дому, стараясь поменьше оставлять своего истинного одного. На все вопросы своих ковбоев скупо отвечал, что у него кое-кто появился… — Кем, сегодня я попью чай в кухне, ладно? — омега замотался в вязанный розовый с голубыми цветочками шарф. — Ты что, Дак, заболел? — Кеймрон прижал раскрытую ладонь ко лбу омеги. — Лоб теплый. — Нет, со мной всё в порядке, замерз просто. Может просквозило где-то.., а вчера вечером на террасе уже прохладно было. — Тогда и я с тобой тут попью, — альфа расставил приборы на кухонном столе. Омега пил горячий чай с медом и лимоном, не дожидаясь чтобы тот остыл, и яростно дрожал. — Дак, ну что это с тобой? Ты так дрожишь, как будто у нас тут землетрясение восемь с половиной баллов, — альфа пересел вплотную к любимому и опять потрогал его лоб, но только уже губами. — Нет-нет, — дрожал омега, и тут живот скрутило первой судорогой, — ай! — Да что это с тобой? Попить чай спокойно не даёшь? — пошутил Кеймрон, а сам встал, отодвинул чашку. — Поехали в больницу! До неё больше ста миль… — Ой-ой-ой, — Дак стонал, крепко ухватившись за живот и махал головой, — в больницу никак нельзя. — Плевал я на твоего жениха, папашу и их прихвостней, главное — твоё здоровье! — и тут взволнованный альфа обратил внимание на запах. Омега пах призывно и волнующе, за ночь запах усилился и, казалось, сконцентрировался в паху у альфы твердым клубком нервов. — Дак, я понял, что это. Ты не волнуйся, это просто течка… — Как течка, рано ещё… Разве что ты спровоцировал сбой нормального цикла, — омега поднял глаза на своего истинного. — Может и я, мы же истинные, — Кем заулыбался и прижал Дака к себе, — ну, пошли я тебе помогу? — Нет-нет-нет, — видимо, внутри Дакоты всплыли старые страхи. — Милый, не бойся, я буду очень осторожен, — просительные нотки прозвучали у альфы неожиданно ласково. — Кем, я тебя не боюсь, — омега расслабился в объятиях Кема, — дело в другом: мне ещё рано детей рожать. Я боюсь становиться папой: у меня есть проблемы с родителями и будущих детей я в это вмешивать не собираюсь. Да и личные психологические проблемы никто не отменял: я должен победить свои страхи, чтобы посвятить себя всецело ребёнку. Я хочу стать хорошим папой. В тебе я не сомневаюсь, ты будешь прекрасным отцом, добрым и внимательным, с тобой наш омежка почувствует себя надежно защищённым как в коконе любви, а вот я… Я не хочу его подвести, понимаешь? — Понимаю я всё, не бойся, — всю большую речь своего истинного Кеймрон целовал его лобик и нежно массировал вздрагивающий живот, по которому как судороги волнами проходила боль от начинающейся течки, — нужны презервативы, но у меня здесь нету, — альфа сократил всё до одной-единственной насущной именно сейчас цели, как и все настоящие альфы. — Ты сходи в душ и ложись, постарайся заснуть, а я сам сгоняю и куплю всё, что нам надо, на ближайшей бензоколонке. — Нет! Не оставляй меня здесь одного! Вдруг придет этот твой «секунда», как его там зовут, с огромным членом! — омежка опять затрясся от страха. — Ты же не забрал у него ключ от нашего дома? А обещал мне, что заберешь! — Дак, любимый, не бойся, Нэт не придет, — «сколько надо терпения с этими течными омежечками» — думал Кем, — я действительно не забрал у него ключ на всякий случай, мало ли что может случиться, — Кем имел в виду предателя и то, что тот может напасть на него, не оставлять же своего истинного в таком случае без защиты, а Нэту он доверял как себе. — Я поеду с тобой! С тобой я не боюсь! Не оставляй меня! — омега уже кричал, боль вперемешку со страхами с угрожающей скоростью переплывала через панику в истерику. — Ну куда ты поедешь в таком состоянии? Тебе же больно… — Куда ты, туда и я! — омега ответил всем известной фразой истинных, их отличительным знаком. — Ладно, поехали, — Кеймрон взял Дака на руки как ребёнка, благо его крупные габариты это позволяли и, заскочив в спальню, замотал в теплый плед, — одевать тебя не будем — некогда. Потом омега ощутил себя уложенным на заднее сидение черного джипа Тойота Ланд Крузер. Вел довольный (этого не отнимешь) альфа медленно и осторожно, но Дак всё равно постанывал на каждом ухабе дороги и при торможении перед светофором. Через двадцать пять минут они были на месте. — Лежи здесь, я сам куплю, — начал было Кем, повернув голову к омеге. — Нет! Я с тобой! Забыл уже: «Куда ты, туда и я!» — простонал Дак. Зря он так сказал, ох зря…