***
На следующий день рано утром Джинора отправилась в библиотеку. На этот раз она позавтракала вместе с детьми, чтобы они убедились в ее присутствии. Поцеловав каждого, она сказала, что вернется к ужину. Близнецы приняли это довольно хорошо, а Нима нервничала. — Я вернусь через несколько часов, — сказала Джинора, вставая на одно колено, чтобы встретиться с Нимой лицом к лицу. — Я буду с мисс Хи, хорошо? Если Зуко позволит, вы, ребята, можете меня навестить там. Договорились? Нима не ответила, но все же кивнула. — Хорошо… Почему бы тебе не попрактиковать те танцевальные движения, о которых ты мне рассказывала? — предложила Джинора. — Я бы с удовольствием посмотрела сегодня, когда вернусь. Это заставило Ниму улыбнуться. — Хорошо, — сказала Нима, улыбаясь как котенок, что заставило и Джинору улыбаться, — я сделаю это. Поцеловав ее в щеку на прощание, Джинора ушла. Когда она добралась до библиотеки, Пема уже была на месте. Она выбирала негодные книги, которые уже были слишком испорчены, чтобы пользоваться ими. И эта куча была достаточно большой. — Утра, — сказала Джинора, медленно входя. — О, доброе утро! — Пема подняла голову, держа книгу в руках. — Ты ранняя пташка, не так ли? — Да, это так, — улыбнулась Джинора, — всегда. Хотя, ты, кажется, встала еще раньше, чем я. — Я привыкла к распорядку дня учителя, — улыбаясь, ответила Пема. — Итак, начнем? Я убираю потрепанные книги, но, думаю, для начала нужно прибраться здесь. Было бы неплохо, но это… — Настоящая помойка? — Ты читаешь мои мысли, — Пема взяла веник и тряпку. — Поможешь? — Я здесь именно для этого. Какое-то время они убирались в разных местах в, практически, тишине, и только музыка из радио Пемы создавал хоть какую-то атмосферу. После уборки в мелких помещениях, они, наконец, приступили к главному залу. — Так, — начала Пема, вытирая пыльную полку, — я спрошу, если не возражаешь, откуда ты родом? — Нет, все в порядке, — сказала она, отвлекаясь от подметания. — Я из Республиканского города. Родилась и выросла там, насколько мне известно. — Да? Я родилась и выросла здесь. — В этом маленьком городке? — улыбнулась Джинора. Пема засмущалась. — Да, прямо здесь. Я получила диплом учителя в городе, чтобы вернуться сюда. К счастью для меня, им очень нужен был школьный учитель. С тех пор я не покидала город. — Должно быть, это хорошо, — сказала Джинора более для себя, чем для Пемы, — принадлежать своему маленькому кругу с самого рождения. — Неплохо быть из большого города, — сказала Пема, вздыхая. — Я никогда там не была, но слышала, что там здорово. — Больше подходит для людей, которые могут позволить себе жить там, — усмехнулась Джинора. — Честно говоря, я помню себя только с десяти лет, с тех пор, как скиталась по приемным семьям. — Ммм… Твоя точка зрения понятна, — с сочувствием сказала Пема, и Джинора сразу же приготовилась к жалости в ее сторону, но, к счастью, ее не последовало. — Мои родители переехали в город, ища спокойствия, когда я училась в университете. Довольно рано я стала учителем, но в Фэйлбруке жить довольно легко. Город настолько мал, что мы может позволить себе одалживать деньги и покупать продукты друг другу, думаю, это одна из прелестей маленьких городков, — Пема пожала плечами, — но, живя с этими же людьми, трудно заводить новые знакомства… — стыдливо признала она. — Большинство женщин моего возраста уже замужем, но… я думаю, что это просто не для меня. Пема грустно улыбнулась, вытирая пыль с нижней полки. -Окей, возьми совет от девушки, которая родила в восемнадцать лет — не торопись, — слабо усмехнулась Джинора. — Эм, я думала над тем, что ты выглядишь слишком молодо для матери десятилетнего ребенка, — отметила Пема. — Я не нарушу никакие границы, если спрошу, что случилось с их отцом, или… — Сбежал из города, — кротко ответила Джинора. — Старая обычная история с подростковой беременностью. Однако удивительно, что он оставался со мной так долго, что появились близнецы, — она вздохнула, борясь со слезами. — Честно говоря, даже не знаю, почему я ожидала чего-то другого, — мягко добавила она. — Мне жаль, — сказала Пема, и Джиноре стало немного легче из-за отсутствия жалости в ее голосе — это было простым дружеским сочувствием, — иногда парни такие уроды. Джинора усмехнулась. — И не говори. В любом случае, теперь я рядом с детьми, и это единственное, что сейчас имеет значение в моей жизни. — Для них это здорово, — улыбнулась Пема. — Ты знаешь, Нима постоянно рассказывала о тебе. — Она? — Джинора навострила уши. — Да, всегда носит с собой видео и фотографии. Она рассказывала, что ты и…. прости, ее отец, все время делали. Она очень дорожит этими воспоминаниями. Еще она говорила, что всегда показывает все брату и сестре — для нее очень важно было сохранить память о тебе. Джинора грустно улыбнулась. — Я хотела бы быть рядом, чтобы ей не приходилось этого делать. Это… так тяжело. После ухода их отца и до прихода социальной службы у меня совершенно не было времени собраться с мыслями. Это было ужасно. — Ну, думаю, важно то, что сейчас ты рядом, — сказала Пема. — Я не утверждаю, что знаю что-то о воспитании детей, поскольку детей у меня никогда не было, но я с уверенностью могу сказать, что ты делаешь все возможное. Думаю, это много значит. И, кажется, они это тоже видят, и не важно, кто и что говорит. Слезы вновь обожгли глаза, но на этот раз это были слезы благодарности. Джинора взглянула на Пему с искренней улыбкой. — Спасибо. Пема улыбнулась в ответ. — Для чего еще нужны друзья?***
Когда Джинора вернулась, к ее облегчению, дети были расслаблены, и даже тот факт, что они обнимали ее дольше, чем обычно, не говорил о беспокойстве. — Я отправляюсь в магазин за продуктами, — сказал Зуко, подходя к двери, — и по дороге придется заехать в «Жасминовый Дракон», иначе дядя обидится, — Зуко усмехнулся. — Джинора, ты не против присмотреть здесь за всем? — Конечно, — сказала Джинора, обнимая Таани. — Мы можем начать обедать, пока ждем твоего возвращения. — Как захотите, — улыбнулся Зуко, прежде чем выйти за дверь. Нима подошла к окну и смотрела, как Зуко уходит. Джинора с любопытством наблюдала за ее действиями. Вдруг Нима схватила ее за руку и побежала наверх, в свою комнату, близнецы бежали следом. — Эй, что происходит? — спросила Джинора, когда Нима надежно закрыла дверь. — Ладно, у нас есть всего час для того, чтобы ты кое-что узнала, — сказала Нима под ошеломленный взгляд Джиноры. Она усадила ее на край кровати и вытащила толстую книгу в кожаном переплетете с вышитой золотой надписью «Давным-давно». — Ух ты… Почему ты не попросила меня прочитать это перед сном прошлой ночью? — спросила Джинора, но Нима молча раскрыла книгу и пролистала до акварельной иллюстрации Белоснежки и Прекрасного Принца. — Это твои родители, — сказала Нима, указывая на картинку. Джинора удивленно вскинула бровь. — Окей, тебе нужно рассказать мне правила игры, в которую мы играет, потому что я никогда не слышала о… — Это не игра, — нетерпеливо сказала Нима. — Все жители Фэйлбрука из места под названием «Зачарованный лес». Там истории, которые мы знаем как сказки, реальны. Все мы были посланы сюда из-за проклятия Злого Императора. Никто не может приехать или уехать отсюда, никто не получит своего счастливого финала. Джинора едва не рассмеялась, но необычно серьезное лицо обычно улыбчивой дочери не позволило этого сделать. Она решила, что может немного подыграть ей: в конце концов, это было первое совместное времяпрепровождение с ее детьми. Она посмотрела на Раму и Таани. Если по лицу Таани нельзя было ничего понять, то глаза Рамы были широко и уверенно распахнуты. — Она говорит правду, мама, — сказал он, Таани кивнула. — Эмм… Хорошо, — неуверенно сказала Джинора, прежде чем ответить, — в книге так и сказано, что всех послали сюда? — В конце книги, когда свершается проклятие, все оказываются тут, — Нима пролистала еще несколько страниц, до той картинки, где Белоснежка с принцем склоняются над фигурой ребенка. Нима указала на фигуру. — Это ты. Джинора все-таки не смогла сдержать смех. Конечно, она могла увидеть некоторое сходство в размытой акварели: светлая кожа, темные волосы и очень тонкая фигура, какая и была у Джиноры. Возможно, именно поэтому Нима и решила, что это она. — Это… я? — спросила Джинора, стараясь сохранить серьезное лицо. Нима уверенно кивнула. — Ты — дочь Белоснежки и Прекрасного Принца. Ты — спаситель, который должен снять проклятие с Фэйлбрука. — Спаситель? — смех становилось сдерживать все труднее и труднее. — Хорошо… Как я разрушу это проклятие? — Я не знаю, — пожала плечами Нима. — Ты спаситель, так что должна узнать. Несколько мгновений Джинора смотрела на Ниму, не зная даже, что думать. Дети явно во все это верили. Было ли это каким-то утешением для них? Это казалось лучшим выводом, учитывая, что они пережили за столько лет. — Ладно, — сказала Джинора через некоторое время, — мы должны пообедать, прежде чем Зуко вернется. Она начала вставать с кровати, но Нима потянула ее за рукав. — Еще кое-что, — нервно сказала Зуко, — Зуко — Злой Император. Брови Джиноры взлетели вверх. — Что? Почему ты так думаешь? — Я выяснила, кто есть кто в Фэйлбруке. Зуко определенно Злой Император, — сказала Нима и замолчала. — Почему ты так считаешь? Детка, он причинил тебе боль? — спросила Джинора, всматриваясь в лицо дочери. — Нет, нет, с нами он очень добр, поэтому я даже сначала не верила, но… Мам, я не уверена, что он был злодеем всегда. Я считаю, что он хороший человек в глубине души, но, каким-то образом… он стал Злым Императором, наложив проклятие. Джинора закусила губу. — Но он не трогал вас? Нима покачала головой, и Джинора облегченно вздохнула. — Это странно, но он лучший опекун, что у нас был. Не считая вас с папой. Живот Джиноры непроизвольно напрягся при упоминании Кая. — Окей, это хорошо. Очень хорошо, — вздохнула она. — Просто я чувствую себя странно, после того, как узнала, — сказала Нима, — но он действительно хороший человек. Джинора испытала облегчение от того, что-то «осложнение» о котором упомянула Нима в своем видеописьме, было чем-то совсем несущественным, тем, что могло раздуть детское воображение. — Я думаю, лучше относится к Зуко хорошо, пока он хороший человек, а не Злой Император, — усмехнулась она. Она подала руки дочерям, и они спустились на кухню. С тех пор разговор стал обычным, даже не смотря на то, что Нима была немного рассеянной. Джинора думала, что это нормально — жить в своей фантазии, чтобы легче справляться с обстоятельствами, но нельзя было игнорировать то, что Нима держалась за эти фантазии слишком долго. Она хотела бы спросить Зуко об этом, не раскрывая того, что Нима хотела скрыть — было не совсем лестно, когда кого-то называют Злым Императором. Почему она оказалась здесь именно сейчас? За тем, чтобы исправить все то, что сломала за столько лет, так что Нима могла больше цепляться за мечты. За тем, чтобы избавить своих детей от всех тех страданий, которые были причинены им. За тем, чтобы они могли двигать вперед как настоящая семья.***
На следующий день Джиноре позвонила Пема. Из-за погоды она чувствовала себя не очень хорошо, и не хотела, чтобы Джинора работала в библиотеке одна, поэтому они решили встретиться завтра. Это было хорошо для нее, так как она хотела проследить за Нимой. Проклятие беспокоило ее куда больше. Как долго это продолжалось? Насколько она привыкла думать о нем, чтобы успокоиться? Это заставляло Джинору понять, насколько плохо она знает своих детей. Рама и Таани, казалось, тоже в него верили, но не так, как Нима. Она была просто помешана на нем. В каком-то смысле Джинора хотела помочь им избавиться от этого поскорее, чтобы… близнецы не поверили в это так же сильно. Все это было очень странно, поэтому Джинора вздохнула с облегчением, когда нашла Ниму, спящей в мягком кресле наверху. Как помнила Джинора, Нима должна была убирать в своей комнате — не там, где она думала. Это напомнило ей время, когда ее дочка была совсем маленькой. — Я знаю, что должен быть ее законным опекуном, — мягким голосом сказал Зуко, но Джинора не испугалась из-за неожиданности, а лишь повернулась к нему, — но, честно говоря, я никогда не мог им быть достаточно. Например, чтобы заставить ее встать и закончить работу. Она всегда кажется такой спокойной, не хочу мешать. Джинора улыбнулась, оглядываясь назад на дочь. — Нима всегда любила спать, даже будучи маленькой девочкой. Она… всегда была немного ленива. И в детстве. Учить ходить ее поначалу было трудно, потому что она любила делать то, что ей нравится. И она до сих это не переросла, — ее улыбка дрогнула, наблюдая за тем, как грудь Нимы равномерно опускается и поднимается, — но я благодарна за то, что сейчас она стала серьезнее, чем тогда. — Она была такой всегда? — спросил Зуко. Джинора печально покачала головой. — По большей части, я позволял ей не делать работу по дому потому, что она всегда так много работала, чтобы заботиться о брате и сестре. Кажется, она забыла, что это должен делать я. Думаю, что она делала это, чтобы остаться вместе в приемных семья первые несколько лет, — Зуко грустно улыбнулся. — Ты вырастила очень сильную маленькую девочку. Слезы подступили к глазами Джиноры, но она смогла сдержаться, чтобы не разреветься. — Она… вела себя странно в последнее время? Тебе так показалось? — Почему-то она стала более замкнутой со мной в последние несколько месяцев, — признался Зуко. — Я думал, что мы подружились в первые несколько месяцев моего опекунства. Я не уверен, что мог сделать что-то, чтобы заставить ее подумать, что она не в безопасности… — Я думаю, что здесь самая стабильная обстановка, чем была… в последние несколько лет, — сказала Джинора, повернувшись к Зуко, — и она действительно тебя ценит, как и все мы. «Даже если и уверена в какое-то проклятье», — молча добавила она. — Может, еще что-нибудь? — Может быть, — сказал Зуко, задумчиво наклоняя голову, — на самом деле, я предложил ей сходить на прием городского психолога. Несколько месяцев назад, в школе, Пема замечала, что у нее есть проблемы в общении с другими детьми, и проблемы… в адаптации. Она проходила терапию, и, кажется, это помогло. Правда, она только начала в конце прошлого учебного года, а школа скоро вновь начнется. — Я понимаю, — сказала Джинора. — Спасибо, что убедился в том, как она себя чувствует. Могла бы я поговорить с психологом, с которым она встречается? — Конечно, — сразу же ответил Зуко. Решив отправиться туда, пока Нима спит, Джинора получила адрес и направилась прямо туда, взяв с собой близнецов. Но, на всякий случай, она все равно оставила записку — определенно хотела избежать новой паники. Как и все в Фэйлбруке, офис психолога был всего в нескольких минутах ходьбы от дома Зуко. На мгновение Джинора почувствовала нормальную жизнь, когда Рама и Таани держались за ее руки. — Я думал, мы пойдет к доктору позже, — нахмурился Рама. Джинора улыбнулась. — Это не ваш врач, а Нимы. Ты ведь знаешь его, да? — Рама кивнул, но его недовольство осталось. — Просто хочу поговорить с ним. — Нима не пойдет? — Я не хотела будить ее, — ответила Джинора. Ее улыбка исчезла, когда она подошла к двери офиса. Над дверью висела большая табличка: «Закрыто», часы работы были выгравированы в стекле. — Что это значит, мам? — спросил Рама, указывая на табличку свободной рукой. — Здесь сказано, что закрыто, — сказала Джинора, в последний раз взглянув на дверь, — думаю, придется прийти завтра. — Может зайти в «Жасминовый Дракон», прежде чем вернемся домой? Я хочу чай с маракуйей, — сказала Рама, дергая за руку Джиноры. Она весело кивнула. — Конечно, но еще возьмем что-нибудь для Нимы. — Конечно, но мой заказ важнее, не так ли? — нетерпеливо спросил Рама. Джинора насмешливо фыркнула и взъерошила его волосы. Она посмотрела на Таани, смотревшую куда-то вдаль. — Ты хочешь чего-нибудь, детка? Таани медленно кивнула и последовала за остальными, когда Джинора привела их в чайную. Едва они вошли, Раама воскликнул: — Наока! Он отпустил руку матери, чтобы подбежать к сидевшему рядом мальчику своего возраста со светлой кожей и темными волосами. Джинора вопросительно посмотрела на Таани. — Это его друг? — Таани кивнула. — И твой? — она вновь кивнула. Удовлетворившись этим ответом, Джинора подошла к столу рядом с Рамой и его другом, где еще убирали грязные тарелки. — Наока, не так ли? Выглядевшая усталой официантка с прической боб укоризненно сказала мальчику, поставив тарелки на поднос: — Наока, сколько раз я говорила тебе не трогать тарелки?! Ты же не знаешь, кто их трогал! — ругалась она. — Ну, мам… — заскулил мальчик. — Простите, миссис Бейфонг, — сказал Рама, поставив тарелку вниз. Джинора вновь насмешливо взъерошила волосы сына. Глаза официантки внимательно следили за Рамой, когда Джинора села рядом с ним. Ее светло-зеленые глаза тут же засветились. — О, простите, я вас не заметила, — сказала она, кладя поднос и доставая блокнот. — Здесь или на вынос? — На вынос, — сказала Джинора, — мы просто хотели четыре порции чая. Айро здесь? — Нет, — сказала официантка, записывая заказ. — Сегодня был пай-но, так? В любом случае, сегодня я здесь одна, так что простите, но придется подождать. — Все хорошо, — сказала Джинора, указывая на Наоку, который возился с одной из использованных вилок. — Вы — его мама? — Да, я часто беру его самого и его братьев и сестер, когда работаю, — сказала официантка, забирая поднос. — Я раньше вас не видела… — Да… Я мама Рамы и Таани, — Джинора была не в состоянии сдержать улыбку, сжав плечи своих детей. Официантка чуть не уронила поднос. — Не могу поверить, что забыла про это! — воскликнула она, поправляя поднос. — Я слышала об этом пару дней от Нимы, но не думала, что это правда, — она протянула руку Джиноре. — Я — Опал Бейфонг. Очень приятно с вами, наконец, познакомится! Нима столько хорошего о вас рассказывала… Джинора пожала ей руку, чувствуя, что не заслужила всего того, что дети говорили об отсутствующей матери. — Взаимно, — сказала она. — Так, вы можете приводит детей на работу? — У Айро и Тоф нет с этим проблем, а их отец всегда опаздывает, поэтому за ними нужно кому-нибудь присматривать, — сказала Опал, вновь заполняя поднос. — Я принесу ваш чай как можно скорее, — сказала она, исчезая в дверях кухни. — Спасибо, — отозвалась Джинора, прежде чем вернуться к Раме и Наоке, вновь играющим с посудой. Она вопросительно посмотрела на сына. — Разве Опал не говорила тебе не играть с этим? Рама нахмурился, оставляя ложку, но Наока продолжил играть, довольствуясь тем, что может не слушать взрослого, который не был его родителем. «Достаточно справедливо», — подумала Джинора. — Подождите, но если вы — мама Таани, Рамы и Нимы… — начала размышлять Наока, скребя вилкой по грязной тарелке, — почему они живут с мэром Касаи? Джинора зависла, но Рама быстро ответил: — У мамы не было места для нас всех, но Зуко хороший и разрешает нам всем жить у него. Джинора кивнула в знак благодарности за такой простой ответ в такой сложной ситуации. — Это правда. Как вы познакомились? — Зуко оставлял нас с Айро, когда у него было слишком много мэрских дел, — объяснил Рама, — а миссис Бейфонг всегда здесь. Иногда она дает мне бесплатный пирог! Их прервал грохот разбитой тарелки. Наока посмотрел на осколки и охнул. Рама нахмурился, когда Опал выбежала их кухни с четырьмя порциями чая. Она поставила их на стол перед Джинорой, прежде чем с отчаянием не приступить к уборке разбитой Наокой тарелке. Не зная, что ей делать, Джинора сразу встала на колени, чтобы помочь. — Мне так жаль, — сказала Джинора, но Опал покачала головой. — Не беспокойтесь об этом, мой сын всегда выкидывает что-то подобное, — сказала она, многозначительно смотря на Наоку, — простите, если подумали, что должны следить за ним. Я никогда не прошу незнакомцев следить за детьми. По крайней мере, не предлагая им бесплатный пирог за это. Они оба встали и положили осколки на поднос вместе с целыми белыми тарелками. К большому разочарованию Наоки и облегчению Рамы, поскольку первый нахмурился, а последний глубоко вздохнул. -Хотя, я могу предложить вам в качестве компенсации… — Не надо, вы очень заняты, — сказала Джинора, передавая чай каждому своему ребенку и держа два других сама. Таани сразу же взялась за свободную руку. — Было приятно познакомиться с вами, похоже, мы будет видеться довольно часто, — Джинора окинула взглядом двух мальчиков и не смогла сдержать улыбку. — Определенно, — ответила Опал с широкой улыбкой. Рама и Наока попрощались друг с другом, и в последнюю минуту, когда они уже вышли, им в спину прилетело: «Было приятно видеть и тебя, Таани!» — Я рад, что ты можешь подружиться с мамой Наоки, — сказала Рама, идя рядом с Джинорой, пытавшейся удержать чай одной рукой, — когда мы будет играть, вы не будете скучать! Джинора усмехнулась, не веря, что может заскучать со своими детьми, и кивнула. — Миссис Бейфонг кажется милой женщиной. Хочешь, чтобы я попробовала вписаться в вашу местную компанию до начала школы? Рама нетерпеливо кивнул и сделал резкий шаг вперед, идя обратно в дом Зуко. Ворота были открыты, но Джиноре пришлось опустить руку Таани, чтобы открыть дверь. — Нима, ты проснулась? — спросила Джинора, сняв обувь. Она прошла на кухню, где звучал голос Зуко и другого человека, которого она не могла узнать в данный момент. — Эй, Зуко, Нима еще не проснулась? В любом случае не хотелось заставлять ее ждать слишком долго, — сказала Джинора, ставя чай Нимы на стол и не замечая гостя. Она поднесла свою трубочку к губам, когда, наконец, подняла глаза, чтобы поприветствовать гостя. В тот момент она готова была поклясться, что ее сердце остановилось. Казалось, что она видит все в замедленном темпе, когда глаза посмотрели на Зуко, выглядевшем очень измотанным и улыбавшимся так вежливо, как только мог. Эта… темная кожа, слишком знакомая Джиноре, позволила узнать гостя еще до того, как он повернулся к ней. Как только его зеленые глаза встретились с ней, чай упал на пол. — Кай?