Два слова

- Я слышал много историй о нем, что из них правда? Стрэндж сидит в тени и следит за тем, как Кецилий скользит между тренирующихся зелотов, поправляя одного, повторно показывая движение второму и перебрасываясь парой слов с третьим. Темный маг старше минимум лет на десять, но, глядя на эту неиссякаемую энергию, Стивен чувствует стариком себя. - Всё понемногу, - отвечает Люциэн. - Не знаю, что именно ты слышал, но Камар-Тадж наверняка приправил историю о нашем уходе страшными байками. - Как отрубание головы библиотекарю? - предполагает Стрэндж, но Люциэн кривит губы и качает головой: - Нет, это правда. Они поссорились с Кецилием за несколько дней до того, как мы покинули Камар-Тадж. Из-за книги Калиостро, конечно. Я не испытывал к нему неприязни, но понимаю, почему Кецилий это сделал. - Заявление о силе, всё просто, - утвердительно произносит Стивен. - Яркое первое решение лидера, уверенного в своей правоте. - А я-то думал, ты нейрохирург, - хмыкает Люциэн. Стрэндж коротко пожимает плечами: - Когда живешь с людьми, приходится учиться их понимать. Они замолкают, и Стивен машинально трет черно-фиолетовую новую кожу под правым глазом. Во внутреннем дворе флорентийской виллы, стоящей на одном из древних источников энергии Земли, прохладно и хорошо - дневная жара не скапливается внутри, протекая сверху по черепичным крышам. Стрэндж не отрывает от Кецилия глаз. Что-то в его движениях... манит. Притягивает к себе. Что-то в его движениях заставляет доктора вспомнить весьма банальное сравнение с хищником, вот только сейчас он, кажется, действительно понимает, что оно значит. Стивен до сих пор не верит, что у него получилось переубедить Кецилия. До сих пор удивлен, что остался жив, а приготовленная петля времени не понадобилась. Камар-Тадж остался за спиной, угроза превратиться в вечно живущих, но лишенных стремления и обреченных на покой существ растаяла, когда Кецилий услышал его - и отказался штурмовать Гонконг. Часть зелотов - неожиданно большая - тоже услышала, а часть покинула их, уйдя через порталы к своему неизвестному будущему. Стивен закидывает ногу на ногу и жалеет, что под рукой нет стакана воды - всё же в Италии слишком жарко. Он сам остается здесь, среди зелотов и сам, по-хорошему, зелот, потому что не любит запреты, хоть и понимает теперь, почему Древняя им лгала. К тому же, он не может вернуться в Камар-Тадж: фактически, он является предателем. И если Древняя скорее всего его поймет, то вот Мордо или Вонг или кто-нибудь еще... Впрочем, ему и здесь хорошо. Если Кецилий не начнет лгать сам, чтобы уберечь своих, если сумеет объяснить каждому опасность Темного измерения и многих других бессчетных миров, готовых поглотить Землю, то его школа будет лучше, чем Камар-Тадж. И Стивен Стрэндж был готов ему помочь. - Знаешь, что? Доктор поворачивает голову к Люциэну, в последнюю очередь отрывая взгляд от тренировки: - Мм? - Из всех историй полностью не правдива одна, - карие глаза мага хитро блестят. - У Кецилия никогда не было жены. Стрэндж моргает и недоуменно хмурится. Из всех историй он считал абсолютно правдивой именно эту, а оказывается... - У него был муж, - заканчивает Люциэн, не скрывая ехидную ухмылку. Стивен кашляет и впервые чувствует благодарность к плащу, который воротником стыдливо прикрывает его покрасневшие щеки.