"— Физика — это те же танцы!"

— Солнышко, как тебе первое утро после свадьбы, после планируемой брачной ночи? — услышала сквозь пелену боли. Голова раскалывается! Как же на виски давит, будто глаза лопаются… а этот ещё и язвит! — Уйдите, — со стоном попросила, отворачиваясь. Вот блин, это что на мне надето? И какого хрена я так себя чувствую? Ничего не помню… нет, помню, свадьбу помню, гостиницу уже замужней помню. Всё, больше ничего не помню. Так, рассуждаем логически: я в одном белье лежу на кровати с физиком, а ещё он упомянул о ночи, то есть что-то у нас с ним было. Рассуждаем дальше: я в порядке, если не считать головы, ничего там не болит, счастья не чувствую, то есть ничего не было. Итог: либо он меня напоил, и я ничего не помню, а алкоголь ещё и снимает последствия, либо напилась я где-то сама, а в таком виде просто спала. Ну и что из этого правда? — Юрий Александрович, а что вчера было-то? — Ещё раз назовёшь на «Вы», отшлепаю! — протянул сквозь зубы и быстро развернул, подмяв под себя и угрожающе нависнув. А я лишь скривилась от неприятных ощущений. — Поняла? — встряхнул. — Да поняла я, поняла, только не трясите, — попыталась аккуратно развернуться, делая лишь плавные движения. — И что же ты поняла? — ой, кажись, ничего… — И что с тобой делать? — Понять и простить? — робкое предложение. — Не вариант. Я уже устал тебя прощать, — да когда это? Я ж ничего такого не делала! — Надо таки тебя отшлепать! — А может всё же не надо? — ой-ой-ой, не хочу! — Надо, Солнышко, надо, — наклонился и поцеловал, а я продолжила лежать с глупой улыбкой. — А потом ты мне супружеский долг отдавать будешь. — А может вечером? — Вечером долги не отдают. Пей анальгин и ложись, — я видела на тумбочке таблетку и стакан воды. Спасение! — Кстати, а почему я — Солнышко, а не Сластёна? — спросила, запивая лекарство. — Ну, ты ж теперь не Сластина, а Шинкаренко. А свою фамилию мне коверкать жалко, поэтому будешь Солнышком. Не обсуждается, — а говорят ещё, что женская логика не понятна. — Голова прошла? — кивнула. — Иди ко мне, — протянул свои руки. И вот знаю, чем всё закончится, а всё равно хочу. И руки его на своём теле почувствовать хочу, и поцеловать хочу, и его хочу. Всего хочу! Поползла на коленях по кровати прямо в объятия учителя… мужа. Да, знала бы я, как хорошо находиться рядом с любимым мужчиной, не пыталась бы оттолкнуть всевозможными способами. И вот следует вопрос: а признавались ли мы друг другу в любви хоть раз? — Юрий Алекса… — начала и осеклась, — Юра? — непривычно было его так называть. — Внимательно тебя слушаю, — моё лицо взял в руки и наклонился так близко, что я ощущала его дыхание на своём лице. Почему я сейчас перестаю соображать? Почему мне так хочется его поцеловать? — Юра, а ты мне в любви признавался? — еле выдохнула. Тяжело сдерживаться, тяжело, но я первая не поцелую! Хотя почему нет? — Я тебя люблю, — произнесла в губы, медленно, с чувством, с толком, с расстановкой! — Солнце ты моё ясное, ненаглядное и непонятное! Я тебя тоже очень люблю, иначе бы не тащил с таким рвением жениться, а просто трахнул на кафедре в школе, или на одной из репетиций, и всё, — перевернул меня вниз головой, ноги закинул на плечи, а головой я упираюсь в пах. Долго стоять не пришлось, парень лег, так удобнее. — Спасибо за чистосердечное признание, — оглянулась, услышав в словах знакомую усмешку. — Да пожалуйста! — не ошиблась. И тут моя пятая точка получила легкий шлепок. Твою ж налево! Мне даже приятно… Ага, все мозги мне запудрил и через тоненькую трубочку высосал. Иначе как объяснить непонятную реакцию моего тела и неспособность мыслить вблизи этого человека? Получила ещё один, чуть больнее. — Меня как зовут? — проверка? — А Вас не зовут, Вы сами приходите, — буркнула, не подумав. За что и получила. — Солнце, головку свою красивую включи, если там у тебя что-то есть. Спрашиваю ещё раз: кто я такой? — Шинкаренко Юрий Александрович, учитель физики, танцор, мой муж, ну, и человек, который в данный момент измывается над моей попой, — издеваюсь? Да! — Нарываешься? — проницательный какой… — Допустим, — ух, какая я вредная! — Тогда приступим к самому интересному и чуть более приятному, — хищно улыбнулся и легко погладил меня. Где? Везде, и талию, и задницу, и ноги…