Голубые очки

Виктор плавился. Петербург упрямился. Температура воздуха лениво опустилась до двадцати шести градусов тепла, и это в закат белых ночей, в конец июля, когда, по-нормальному, должны быть дожди и вечные плюс восемнадцать. Но в этом году Петербург пошёл на поводу у футбольных фанатов, туристов, приезжих и ненастоящих местных и решил включить режим курортного города. И вот уже две недели стабильно выше двадцати пяти, дождя практически нет, ветра нет, воздуха нет. И кондиционера нет. Серьёзно, какой кондиционер в городе, в котором обычно холодное, уютное, дождливое лето. Петербург, вероятно, был горд собой и не намеревался останавливаться. Предатель. Виктор чувствовал себя запертым в клетке. Лежать было невозможно, простыни насквозь промокли, вся одежда уже была снята, открытые окна совершенно не помогали. Да еще и Юри с ним спал спокойно на одной кровати. Уютный, невероятно красивый Юри в футболке и шортах. Спал. На его кровати. Спал, понимаете? Чуть улыбаясь во сне, раскинув ноги и руки в стороны, совершенно спокойно и размеренно спал. Везёт же. Виктор Никифоров себя сдерживал. Хотелось взять Юри и заключить в крепкие, нежные, тёплые, родные объятия, так, чтобы кости хрустнули, чтобы воздух кончился, чтобы было слишком близко и притягательно одновременно. И пролежать вместе оставшуюся часть ночи, вдыхая ещё не выветрившийся запах лавандового шампуня. Это вполне можно было бы сделать, если бы не было жарко. Настолько жарко, что влажно. От всего. Сразу. Во всевозможных форматах. Виктор терпел. Липкое от пота тело казалось чужим и непослушным, так как любое принятое положение отзывалось дискомфортом. Виктор приглушённо застонал от безысходности и потянулся к телефону. Дисплей беспощадно показывал пять утра. А он до сих пор не заснул. Виктор протянул руку, чтобы коснуться Юри, который лежал непозволительно близко. Прикосновение было недолгим. Виктор почти сразу же отстранился, так как Юри был слишком горячим. Впрочем, всё как всегда. Юри нахмурился, что-то пробормотал и повернулся лицом к Виктору. Хотелось в душ, чтобы избавиться от липкости и мыслей, от которых бросает в совершенно неуместный жар, но самый тёплый период лета совпал со временем отключения горячей воды. Всё для людей. За окном подтверждающе заорали первые чайки, и Виктор понял, что сегодня ему не удастся заснуть. Он поплёлся на кухню, чтобы поставить чайник, и молился всевозможным высшим силам, чтобы жара скорее закончилась. Хотелось обнимать Юри как можно чаще, как можно крепче, при любом удобном и неудобном случае, на людях, на тренировках, дома, крепко, легко, одновременно целуя и доставляя удовольствие. Хотелось осени. Дожди. Влажность. Сырость. Холод. И много потенциальных уютных вечеров с Юри в квартире в историческом районе города. Только Виктор и Юри. И Маккачин. И крики чаек в придачу. Куда же без них.