Боггарт
12 февраля 2017 г. в 22:51
У них размеренная жизнь. Полгода спокойствия, осторожных шагов навстречу друг другу и еще более осторожных уроков магии, во время которых, иногда, Криденсу все же удавалось ничего не разбить или поджечь. Даже временное отстранение от работы в Департаменте в связи с «еще не устоявшимся состоянием здоровья» перестали раздражать Персиваля Грейвза так, как раньше.
Но это спокойное и размеренное существование, в котором оба жильца большого, даже по меркам быстро строящегося Нью-Йорка, особняка находились все это время, разом рушится и крошится на мелкие кусочки, когда одним солнечным февральским утром раздается стук в дверь.
— Может, кто-то из Департамента? — Криденс хмурится, но спускается по лестнице за Персивалем, совершенно инстинктивно вцепляясь пальцами в рукав халата хозяина дома, — Или мисс Тина.
Они замирают в холле, стоя босыми ногами на холодных каменных плитах, и палочка, которую Криденс как-то даже неожиданно сам для себя захватил из своей комнаты, слегка подрагивает в правой руке. Конечно, глупо было бы полагать, что какой-нибудь темный маг стал стучать в дверь, а не попытался бы проникнуть в дом силой, но все равно страшно, и одновременно хочется и спрятаться за совершенно спокойным хотя бы внешне мракоборцем, и заслонить собой. Эти, ранее неизвестные Бэрбоуну противоречия, начали мучить его еще несколько недель назад, но разобраться с ними он так и не успел, и теперь так и стоял рядом с Грейвзом, нерешительно держась левой рукой за мягкую ткань рукава, пока другая сжимала гладкое древко палочки.
— Сейчас узнаем, — мужчина делает резкий взмах рукой, и входная дверь распахивается, открывая удивленным взорам совершенно неожиданного и не то чтобы очень желанного гостя.
Грейвз устало потирает виски и шумно вздыхает, наконец расслабляясь и окидывая взглядом Ньюта Саламандера. Нет, это, конечно, не так катастрофично, как Гриндевальд, но почти сопоставимо с небольшим стихийным бедствием, с которым даже магия не всегда может справиться.
— Тина не предупредила, что я зайду к вам? — британец поудобнее перехватывает видавший виды чемодан, в котором, кажется, что-то гремит и катается, — Я привез экземпляр книги. Давно у тебя палочка, Криденс?
— Я, — Бэрбоун переводит испуганный взгляд на Персиваля и тот кивает, — мистер Грейвз купил мне ее. Она…она выбрала меня.
— Ну конечно же выбрала, — фыркает Ньют, подчеркивая очевидное, — я мог бы пока оставить чемодан тут, пока вы… Вы ведь не совсем были готовы к моему приходу?
— Это очень любезно с вашей стороны, — Персиваль развеивает защитные чары и впускает путешественника в дом, — располагайтесь пока в гостиной, я прикажу подать вам кофе или чай.
Мужчина разворачивается и почти сталкивается с Криденсом, так и замершим, не сводя радостного взгляда с их неожиданного гостя. Грейвз усмехается, глядя на то, как мальчишка едва сдерживает радость, когда к ним приходит кто-то из «внешнего мира», хоть они и сами выходят на улицу не то чтобы редко. Но новые лица, новости и настоящая жизнь, конечно же, интереснее молодому человеку, чем уроки магии и длительные разговоры по вечерам с человеком, почти вдвое его старше. Мракоборец чувствует укол ревности куда-то в область сердца, но виду не подает, негромко подсказывает Криденсу, что нужно было бы переодеться и сам тоже поднимается наверх, надеясь, что Реджи хотя бы приглядит за чемоданом, появления которого в своем доме, ему точно хотелось бы избежать.
Он переодевается нарочито медленно, не сразу выбирает какие запонки надеть и повязывает галстук без магии, прислушиваясь к торопливым шагам Криденса, по отголоскам его голоса, в котором сквозят восхищение и радость от приезда знакомого. Персиваль успевает еще несколько раз окинуть себя взглядом в зеркале, прежде чем решиться, наконец, спуститься вниз и присоединиться к оживленной беседе.
Они уже сидят за столом и пьют чай, обсуждая, кажется, новые приключения магозоолога, пока в воздухе, рядом с Саламандером парит раскрытая книга, на которой по страницам бегают или летают диковинные животные, о половине которых, Грейвз уверен, не знает и половина магического сообщества.
— Что уже успели обсудить? — Персиваль присаживается в мягкое кресло и ловит в темных глазах Бэрбоуна отблески пламени в камине, невольно любуясь тем, как он, обычно сдержанный, сейчас сидит совершенно расслабленно и наслаждается рассказами магозоолога.
— Мистер Саламандер только что спрашивал Реджи о том, не хотел бы он уйти от своего хозяина, — Бэрбоун сдерживает смех, отчего уголки рта подрагивают, — и мне кажется, тот воспринял это практически как за личное оскорбление.
— Не удивительно, — Грейвз переводит взгляд на британца, — мистер Саламандер слишком прогрессивен даже для Америки со своими взглядами на свободу домашних эльфов. Поверьте, они сами еще не готовы для предоставления самим себе, иначе я бы уже давно освободил Реджи.
— Мне кажется, у нас бы получилась довольно интересная дискуссия на эту тему, — Ньют вежливо улыбается, — но как-нибудь в другой раз.
— Да, в другой раз, конечно. Надеюсь мне не придется конфисковывать ваш зверинец, Ньют, — мужчина ловит на себе вмиг ставший испуганным взгляд Криденса, — и разве вам уже разрешили снова свободно приезжать в Америку?
Ньют пожимает плечами и отводит взгляд в сторону, как делает каждый раз, когда попадает в не совсем удобную или неприятную ситуацию. Поджимает губы и вертит пальцами какой-то странный амулет на тонком шнурке, словно четки.
— А вас разве вернули в МАКУСа? — все так же, не глядя в глаза, спрашивает магозоолог, немного нервно улыбаясь уголками губ.
Грейвз удивленно приподнимает брови и улыбается на такой ответ. Туше, мистер Саламандер, это было совершенно неплохо.
— Госпожа Президент обещала восстановить Пер… Мистера Грейвза, как только будут улажены последние формальности, — вдруг встревает в разговор Криденс, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
На какое-то время в гостиной повисает тишина, нарушаемая лишь размеренным тиканьем часов на каминной полке и шелестом зачарованных страниц, по которым так и носятся нарисованные чудовища. Грейвз замечает, что Криденс краснеет, опускает взгляд и снова сутулится, словно пытаясь казаться меньше. Во имя Морганы, он не для того все эти месяцы выстраивал подход к этому мальчику, чтобы какой-то британец со своими дурацкими навыками общения ему тут все разрушил.
— Спасибо, Криденс, — он бросает красноречивый взгляд на Саламандера, — мистер Саламандер просто пытался пошутить.
— Да, я не хотел никого обидеть, — рыжеволосый добродушно улыбается, протягивая тонкую руку и касаясь плотно сжатых кулаков Криденса, — думаю, мы с мистером Грейвзом не то чтобы много смыслим в юморе.
Неплохо-неплохо. Персиваль усмехается, глядя на магозоолога, признавая поражение в этой словесной перепалке. Кто бы мог подумать. Но скорее, сейчас его больше волнует состояние Криденса — мужчина хмурится, когда замечает, что тот снова закрылся в себе и теперь даже его ободряющие фразы не возымели эффекта.
— Может быть, я могу показать Криденсу одно из моих существ? Думаю, ему было бы интересно, — Ньют с надеждой смотрит на хозяина дома и даже выдерживает красноречивый взгляд мракоборца, — я привез кое-что из Англии, хотелось бы показать.
— Только на чердаке.
— Идет.
Грейвз ловит удивленный взгляд Криденса и он надеется, что только что добровольно согласился выпустить у себя в доме, вероятно, не зарегистрированную тварь, которую Саламандер мог и не изучить полностью, прежде чем запустить к себе в чемодан. Нет, определенно, ему еще рано возглавлять Департамент, Серафина права.
— Правда можно? — Бэрбоун отставляет чашку и вскакивает на ноги, снова выпрямляясь, становясь ненамного выше Персиваля, — Мистер Грейвз, я…
— Нет, считай это поощрением за твои успехи, — мужчина мягко улыбается и чувствует почти призрачное прикосновение холодных пальцев к ладони, и кажется еще немного, и он разрешит британцу поселить у них почти всех своих питомцев.
— Обещаю, только один, — Ньют заговорщически улыбается Криденсу и, подхватывая чемодан, направляется к лестнице, — на самый верх?
— На самый верх.
Грейвз следует за переговаривающимися Криденсом и Ньютом, время от времени следя за тем, чтобы никакой нюхль не улизнул из чемодана, но еще и подмечая, что Бэрбоуну все же гораздо лучше с кем-то хотя бы приблизительно его возраста. Та же Тина, ну или Куинни, несмотря на все ее легкомыслие. Все они, со своим задором, силами и еще только начавшейся молодостью подходили в качестве поддержки молодому человеку куда лучше, чем он — потрепанный и так и не расставшийся с ночными кошмарами отстраненный директор Департамента магического правопорядка, разменявшего недавно пятый десяток. Но и даже понимая все это, рассматривая радостное лицо своего подопечного, пока Саламандер возился с чем-то в своем чемодане, Грейвз не может полностью допустить мысли, что заботиться о Криденсе может кто-то еще так же хорошо, как он сам. Проклятый эгоизм и, наверное, въевшаяся под кожу вместе с чистой кровью предков гордость, из-за которых он так часто попадал в прошлом в различные передряги. А теперь тоже попал, но на этот раз куда как безнадежнее и совершенно без сопротивления.
— Готово! — Ньют ставит на пол небольшую деревянную коробку, похожую на обувную, потертую, с которой почти слезла краска, но еще видна магическая печать.
— Что это такое?
Криденс вздрагивает, когда коробка вдруг содрогается от удара и подпрыгивает, издавая низкие урчащие звуки, словно автомобильный движок. Персиваль скрещивает руки на груди, наблюдая за происходящим, опираясь спиной о стену, не намереваясь пока вмешиваться в показательное выступление зверинца Саламандера.
— О, это вполне безобидное привидение, хотя его уж точно мало кто любит, — Ньют улыбается Бэрбоуну, — это боггарт, и такие как он водятся преимущественно в Англии.
— Привидение? — Криденс подается вперед, в то время как Грейвз хмурится и уже точно не уверен, готов ли молодой человек к встрече с таким существом, — Я никогда не видел привидений, сколько не расспрашивал мистера Грейвза о них.
— В Америке их сложнее найти, — Ньют улыбается и бросает быстрый взгляд на Персиваля, — мистер Грейвз, вы не расскажете в чем особенность боггартов?
— Они принимают обличье потаенных страхов, — мужчина делает шаг вперед и переводит взгляд на так и подергивающуюся на полу коробку, — его питают страхи человека, но если произнести верное заклинание, привидение станет чем-то смешным и исчезнет. Как-то так, кажется, было записано в одном из учебников.
— Практически верно, — магозоолог воодушевленно потирает руки и вытаскивает из кармана палочку, описывая незамысловатое движение, четко выговаривая, — Ридикулус! Скажешь это и представишь что-то смешное. Боггарт тут же испугается и сбежит. Понял?
Криденс сдержанно кивает и поджимает губы, достает палочку и бросает косые взгляды в сторону коробки. Грейвзу в этот момент все же хочется выдворить Саламандера — ну и кто просил рушить все это хрупкое равновесие?
— Я попробую первым. Мистер Грейвз?
— Нет, спасибо, — мужчина усмехается и ловит на себе заинтересованный взгляд подопечного, — я пока понаблюдаю за вами.
Ньют лишь кивает в ответ и отворачивается. Достает палочку и делает короткий взмах.
Крышка коробки откидывается с глухим хлопком, и несколько секунд не происходит ровно ничего, пока вдруг, оттуда не поднимается человек, одетый в военную форму, держащий спину прямо, гордо демонстрируя всем несколько медалей на груди. Грейвз удивленно приподнимает брови, узнавая в достаточно молодом еще мужчине со светло-русыми вьющимися волосами и с залихватски закрученными усами Тесея Саламандера, с которым они еще воевали в Европе. Потаенный страх Ньюта — его брат? Мужчина с интересом наблюдает за тем, как боггарт, принявший обличье Тесея, медленными шагами подходит к замершим Криденсу и Ньюту, сверля обоих взглядом, полным презрения и холода.
— Ньют, ты опять натворил бед, — мужчина покачивает головой и кидает укоризненный взгляд в сторону рыжеволосого, — ты меня очень разочаровал, Ньютон, о чем ты думал? Эти твои…твари, Мерлин, это просто недопустимо, нет, это самый настоящий позор…
— Риддикулус!
Заклинание разносится яркой вспышкой, попадая боггарту ровно в грудь, и в следующее мгновение суровый Тесей начинает уменьшаться, пока на его месте не появляется забавное черное пушистое существо в уменьшенной копии мундира, возмущенно вертящее мордочкой по сторонам.
— Всегда работает, — Саламандер, кажется, не придает значения тому, что только что произошло и запихивает привидение обратно в коробку, делая знак Криденсу, — ты готов?
Грейвз ощутимо напрягается, стараясь внешне сохранять маску спокойствия. Наверняка британец знает, что делает, но выпускать на и без того не контролирующего собственную магию мальчишку боггарта не решился бы и он сам, хотя скоро им и так предстояло начать осваивать защитные чары.
— Запомни, говори заклинание четко и спокойно — это все не настоящее и боли боггарт не причинит, — Саламандер показывает правильный взмах палочкой и открывает коробку, отходя назад.
— Что ты опять натворил, мерзкий мальчишка?
Вкрадчивый, негромкий, но внушающий опасения голос Мэри Лу Бэрбоун заставляет поежиться даже двух мужчин. Грейвз осторожно вытаскивает палочку из кармана и наблюдает за тем, как женщина, столько лет измывавшаяся над Криденсом, теперь снова направлялась к нему, скрывая за видимой набожностью целый рой демонов.
— Где твой ремень, Криденс? Мне самой взять его? Я так и знала, что ты бесполезный, никчемный, глупый и неблагодарный мальчишка. Ты…
Криденс взмахивает палочкой быстро и точно, будто выжидал только удобного случая, говоря негромко нужное заклинание, и с неким подобием улыбки наблюдая, как Мэри Лу вдруг испуганно вскрикивает, когда у нее в руках появляется волшебная палочка, а на плечах — старомодная мантия, которую, как Персивалю кажется, он видел на одном из портретов своих предков. Он усмехается и смотрит на своего подопечного с нескрываемой гордостью, когда Криденс вдруг оборачивается и ловит его взгляд, улыбается уже более открыто и заливается румянцем.
— Неплохо для первого раза, — мужчина негромко хлопает в ладоши, пока боггарт убирается обратно в коробку, — хочешь еще потренироваться?
— А можно?
Этот блеск в глазах. Кажется, у него самого был такой восторг, когда он только начал постигать магию, когда только приехал в Ильверморни. Грейвз кивает, разрешая, про себя все же сознаваясь, что дело тут вовсе не в воспоминаниях. Он уже давно понял, еще несколько месяцев назад, что не может отказать Криденсу, что бы тот не попросил.
Боггарт раз за разом превращается в Мэри Лу и раз за разом сбегает в коробку под звонкий смех Криденса. Кажется, он проделал это раз пять, но ему все еще нравится, и вот он уже снова открывает коробку, вставая в удобное положение, держа палочку наготове.
— Он до сих пор боится ее, — сокрушенно и с толикой сожаления в голосе произносит Ньют, — может, ему стоит познакомиться с реальным миром, чтобы этот страх прошел?
Саламандер и Грейвз стоят рядом, у стены и наблюдают за смеющимся Бэрбоуном.
— Знаете, — Персиваль чуть наклоняет голову, смотря на худощавую, но прямую спину мальчишки, — я бы с готовностью продолжал скрывать его от всего мира и дальше, если самым главным его страхом останется покойная деспотичная женщина не-маг.
Ньют переводит взгляд на мракоборца и пытается понять, о чем тот думает. Ему хочется спросить, во что превратится боггарт, когда перед ним встанет бывший глава Департамента, но предпочитает промолчать, и просто снова возвращает свое внимание к Криденсу и его очередной победе над привидением.
— Я не думаю, что вы захотите еще раз полюбоваться Гриндевальдом, мистер Саламандер, — Персиваль усмехается удивленному выражению лица британца, — вы слишком громко думаете. Да и я староват уже для таких игрищ с боггартами на чердаке. Предпочитаю уступать дорогу молодым.
Они снова продолжают наблюдать, погруженные каждый в собственные мысли. Но в конце-концов, всему приходит конец. Криденс выбивается из сил и устало вытирает выступивший на лбу пот, устало, но довольно улыбается подошедшему Персивалю и пожимает протянутую теплую ладонь, чуть продлевая прикосновение, не сразу отпуская кончики пальцев. Это тоже немного странно, если учитывать их не совсем простые отношения, но Криденс знает, что не будь здесь Ньюта, рукопожатие скорее всего заменилось бы на объятия, а может, и на теплый, почти невесомый поцелуй в висок, где волосы уже отросли и теперь немного вьются.
— Предлагаю пойти вниз и выпить еще чаю, — Саламандер неловко улыбается, — и я смогу показать еще парочку зарисовок из Гвинеи. Я там рассматривал несколько экземпляров, но вывести их не удалось…
— Идите, — Грейвз кивает магозоологу и отпускает, наконец, отводя взгляд от Криденса, — лучше я сам разберусь с этим, пока мой дом еще не превратился в руины.
Он кивает в сторону коробки, теперь уже не скачущей из стороны в сторону. Разглядывает чердак и пинает ногой старые доски, отчего пыль взлетает тонким облачком, мерцая в мягком свете, еще льющемся из незашторенного окна. Грейвз ждет, пока на лестнице не раздадутся шаги и голоса Саламандера и Криденса, прежде чем снова достать палочку. Темное дерево и перламутр — древко ложится в руку так же ровно и привычно, как и в тот день, когда он впервые получил ее. Привычно встает в стойку, уверенно, но без видимого напряжения, заводит одну руку за спину, как когда-то учили на втором курсе и коротко взмахивает палочкой, невербальным откидывая крышку коробки.
Раздается хлопок и Грейвз закрывает глаза, задерживает дыхание и считает удары сердца. Пусть это будет Гриндевальд. Пусть отец или в крайнем случае, ну, а почему бы и нет, директор Ильверморни.
— Мистер Грейвз.
Этот голос он никогда не спутает ни с чьим другим. Он открывает глаза и видит его — таким, какой он сейчас, а может, каким останется еще на пару лет. Темные волосы и аристократично-бледная кожа, мягкие губы, которые так часто растягивались в мягкой улыбке только для него одного. Персиваль невольно сглатывает и встречается взглядом со своим потаенным страхом, лицо которого было точной копией Криденса, разве что в глазах этой его версии были лишь боль и разочарование.
— Я вам верил, — мальчишеский голос трескается от обиды, — я так хотел, чтобы вы защитили меня. И вот, вы, ты ничего не смог сделать. Ты ведь просто мог попросить меня уехать, мог бы отослать меня подальше, мог бы придумать хотя бы что-то, чтобы спасти меня. Раз уж ты говорил, клялся, что любишь.
Последние слова Криденс еле выговаривает, задыхаясь в подступивших к горлу рыданиях. И пусть это все неправда, Персиваль знает, но ему все равно слишком больно даже слушать это, но он не торопится сказать заклинание и взмахнуть палочкой. Он просто стоит и смотрит, как Криденс плачет, сотрясается в рыданиях, а потом все прекращается. Его мальчик замирает, смотрит на Грейвза с ужасом и вдруг вздрагивает, когда все вокруг озаряет ярко-зеленая вспышка, чтобы потом бездыханным телом упасть к ногам так и не проронившего и слова мракоборца.
— Риддикулус.
Боггарт извивается и превращается в разноцветную тряпичную куклу-марионетку, забавно подергивающуюся на ниточках, пищит, издает еще пару звуков и снова скрывается в своей коробке, которая захлопывается с громким хлопком. Мужчина выдыхает и только сейчас чувствует, что сердце бьется неимоверно быстро где-то у горла, где пробегает черный шелк галстука.
— Так это и есть ваш потаенный страх, мистер Грейвз? — Ньют оказывается рядом совершенно бесшумно.
— А вы уже понадеялись на Гриндевальда?
Мракоборец поворачивается к Саламандеру и чуть улыбается, мол, все в порядке. Всего лишь боггарт, в этом нет ничего страшного или серьезного. Но британец считает иначе и отводит взгляд в сторону, хмурится.
— Почему вы не скажете ему, мистер Грейвз? Мне кажется, ему было бы лучше знать, что именно вы чувствуете. Он и сам путается в чувствах к вам, я заметил, сам не понимает, хотите ли вы того же, чего хочет он.
— Вы же сами все видели, — Грейвз переводит взгляд на то место, куда не так давно упал боггарт, — если бы, мистер Саламандер, я бы действительно был тем, кто необходим Криденсу, он бы уже давно был с вами или с Альбусом Дамблдором в Англии, или еще где-нибудь. Здесь совершенно точно ему будет угрожать опасность, особенно пока он со мной, и когда-нибудь это приведет к тому, что вы только что видели.
Он умолкает и переводит дыхание, сжимает древко палочки немного сильнее и чувствует, как внутри течет магия. В ушах снова звенит надломленный голос и снова нужно успокоить разогнавшийся пульс.
— Но я слишком слаб, мистер Саламандер, — он усмехается, не глядя на собеседника, — и каждый раз продлеваю его прибывание в этом доме. Не потому что он, как я убеждаю себя, не сможет без меня, а потому что я уже вряд ли научусь снова жить без него. И дело тут не в чувствах или же другом возвышенном чувстве. Если бы я и вправду любил, то никогда бы не позволил остаться.
— Вы слишком строги к себе, мистер Грейвз. Вы нужны ему гораздо больше, чем вы могли бы думать.
Персиваль кивает и переводит взгляд на британца. Тот все так же не смотрит в глаза, мнется и явно чувствует себя неуютно. Невольно вспоминается то, во что боггарт превратился при виде магозоолога.
— Суть наших страхов в том, что они отчасти — правда, — он все же ловит взгляд зеленых глаз, — вы и ваш брат. Я и Криденс. Мы лелеем в своей душе мечту, такую иллюзорную, что в итоге верим в нее, но если вдруг реальность проскальзывает в нее. Мистер Саламандер, мы готовы сказать все что угодно, выгораживать все какими бы то ни было аргументами, но это не изменит того факта, что где-то в глубине души вы не будете знать, что ваши отец и брат предпочли бы видеть вас военным, а не зоологом, а я — что Криденсу было бы гораздо безопаснее и лучше в Англии, чем здесь, со мной. Мы предпочитаем мешать правду с мечтами в различных пропорциях, и кажется, мне ближе реализм, чем вам.
Они стоят какое-то время молча, прислушиваясь к тому, как на кухне хозяйничает Бэрбоун, как подгоняет Реджи и как что-то восхищенно рассказывает так громко, что эхо его голоса доносится и до чердака. Грейвз проводит рукой по зачесанным назад волосам и вздыхает, ловя взглядом исчезающие в сгущающемся вечере последние солнечные лучи. Прохладный ветер, проникающий сквозь небольшие щели проходится холодком вдоль позвоночника, заставляя вздрогнуть.
— Становится прохладно, — Персиваль подходит к коробке и подхватывает ее, чувствуя, как боггарт бьется о стенки, но куда с меньшей силой, — ваш питомец тоже порядком устал за сегодня, а Криденсу наверняка не терпится послушать ваши истории про Гвинею.
— Разумеется, — Ньютон оживляется и перехватывает коробку, не сводя внимательного взгляда с Грейвза, — но обещайте, что когда-нибудь поговорите с ним. Обещайте это хотя бы ради моей любви к оптимизму и красивым историям.
Мракоборец усмехается и хлопает британца по плечу. Нет, он определенно был старшим в этом доме и заодно, самым рассудительным. Он хочет отшутиться, но Саламандер хмурится и смотрит совершенно серьезно, останавливая его, придерживая за рукав пиджака, пока внизу раздается голос Криденса, командующего какие тарелки поставить в столовой. Да, ему нужно все рассказать и немедленно отослать мальчишку отсюда, собрать его чемодан и дать билет на тот же пароход, билет на который лежит у Ньюта в кармане извечного синего пальто. Но он слишком слаб, Персиваль и сам это про себя прекрасно знает, и вместо того, чтобы оттолкнуть, он обязательно притянет ближе, куда ближе, чем делал до этого и скажет все то, чего так боится даже перед боггартом, и может, Криденс не возненавидит его так же потом, когда наконец Грейвз станет сильнее и сможет его отпустить? Но это все будет еще так не скоро, и может, это не такая уж и выдумка, думает ныне отстраненный глава Департамента, пока ободряюще улыбается Саламандеру и произносит пересохшими губами:
— Обещаю.