So far from who I was

Он ясно и четко выговорил тогда свое предупреждение. «Через неделю, Рик», я и сейчас хорошо помню чеканные слова приговора. И дядя, и я, и вся наша напуганная происходящим группа помнила их, не ждала, что сборщики дани явятся так скоро. По правде сказать, я вообще не ждала, что и сам Ниган придет вместе со своими слюнявыми псами, что он, держа в руках десятки поводков, придет за обещанным золотом. День был солнечным, удивительно солнечным для такого скорбного настроения. Те из нас, что не присутствовали на «уроке», конечно, не понимали ужаса, вспыхнувшего в глазах счастливых зрителей. Передать словами всю гамму испытанных тогда чувств – задача непосильная, и никто из нас не смог поделиться своим ужасом хотя бы вполовину так достоверно, как всем нам этого хотелось. О погибших не говорили, о сбежавших – тоже. Мы прятали головы в песок. Я копалась в клумбе, когда в шумные ворота постучали. Кудрявые волосы то и дело лезли в лицо, а руки мои уже были выпачканы сырой землей, так что убрать их в хвост, не испачкав, возможности не было. Тыква, посаженная мною еще месяц назад, зацвела в третий раз, но снова пустоцветом, плода после цветения не будет, и каша моя все также останется пресноватой. – Пожалуйста, Шерри, спрячься, пока они будут здесь, – шепнул дядя Рик, проходя мимо меня к воротам. – Быстрее! – прикрикнул он, в спешке удаляясь. Рик обернулся, чтобы пронзить меня холодным взором, и я послушно поднялась с места. Ноги гнулись хорошо, страха не было, потому что Нигана я еще не успела ни увидеть, ни услышать. Дядя не сказал, куда спрятаться, и отсутствие четкой инструкции тогда пришлось мне по нраву. Нужно было лишь успеть зайти к себе, чтобы выудить из-под пола старый кольт. «Питон», кажется, со старой потертой ручкой, Рик не разъяснял тонкостей различия моделей, вручая его мне. Найти бы Энид, бежать бы за скрипучие двери, в пространство, полное живых мертвецов. С ними проще, всегда знаешь, чего стоит ждать, не будет ни выстрела в спину, ни подножки, ни предательства. Чистый инстинкт. Бывало, что я, живая и дышащая, сохранившая и разум, и контроль, завидовала ныне мертвым. Ворота открылись, послышались голоса ворвавшихся на территорию гостей. Я слышала, да. Гостя, одного. Шаг мой стал шире, ноги мельтешили по вычищенной мною же дороге, хотелось двигаться как можно быстрее. Если он меня не заметит, значит, ничего плохого и не произойдет, уверяла я себя. Только бы идти сейчас быстрее… Темная дверь с золотыми цифрами уступчиво пустила меня внутрь. Прыжками я забралась по лестнице, пытаясь тут же скрыться за дверью уже собственной спальни, только что-то потянуло меня в другую сторону. К главному залу, где широкое панорамное окно освещало все оставшиеся в тенях стены, все углы и все полки напротив. Света здешнего, отраженного белыми стенами, хватило и на меня, и… И на Карла, лбом прислонившегося к холодному стеклу. – Интересно? – спросила я полушепотом, затворяя за собой дверь. – За деревьями их морд не видно, – отозвался он, поворачиваясь ко мне с неописуемой неохотой. – Перчатки-то хоть сними, ручку вон испачкала… Пришла прятаться? – без издевки спросил он. – Ага, меня Рик заставил, – отозвалась я, исполняя просьбу. – Пришла, чтобы пытаться прятаться. Уж попытаться-то я могу, да? Этот ответ его устроил. Карл хмуро глянул в окно, заметив проплывающую по земле тень. Птиц теперь встретишь редко, скорее всего по небу пролетел пакет или старая газета. Прибывшие гости толпились у входа, отсюда не видно было их лиц, надписей на футболках, не видно ничерта. Только очертания размытых далью силуэтов. Я узнала его фигуру за несколько метров, сквозь стекло, кроны пушистых древ и толщу прозрачной пелены на слезящихся глазах. Демон, демон в облике жестокосердного, властного человека. «М-м… Мэгги, Мэгги, я найду тебя», – раздалось в голове, точно эхо минувшего дня. – Можем уйти? – спросила я бегло, когда Карл осторожно взял меня за дрожащую от нервов руку. – Уйти туда, за ворота? Возьми свою подружку, перелезем через забор и спрячемся там, пока они не уйдут. – Подружку, – хмыкнул кузен тихо. – Уже поздно бежать, Шер, нас заметят… А Рик прав. Тебе нужно спрятаться от него, у Нигана на тебя... Спрячься просто. Мы переглянулись, одинаково-голубые глаза одинаково следили за чужой реакцией. Я осторожно кивнула Карлу, поджимая сухие губы, прикрывая на секунду слезящиеся глаза. Сердце царапалось о ребра, пульс становился все громче, все быстрее. Мне тогда показалось, что лучше всего было бы прыгнуть в лежащее впереди окно, даже не отворяя его, чтобы перед недолгим, но с предсказуемым концом полетом нахвататься осколков стекла. – Нет, – шикнул Карл, когда я попыталась уйти в свою же спальню. – Они уже идут сюда, Шер. Прячься сразу в шкаф, там точно не будут искать. О, такой у меня был, под завязку набитый стасканной из округи одеждой. В те далекие времена мне хотелось вернуться в безопасное когда-то детство, до жути хотелось снова очутиться дома, в кругу семьи. Мама любила наряжать нас с сестрой в рюшечки и пышные платья, розовые вещички и прочую веселую ерунду, пока обеим из нас не стукнуло по десятку лет. Такая ерунда сейчас и составляла мой нескромный, блестящий стразами и дешевыми блестками гардероб, а все после... Переделки мира, за чертой «до», на территории «теперь». Я закрыла дверь в комнату, закрыла двери в шкаф, спрятавшись за парой картонных коробок, в которых прошлые владельцы этого дома держали старые игрушки своих обратившихся детей. Там пахло пылью, моим волнением и предвкушением близкого несчастья. Наверное, уже в тот миг я хорошо понимала…Это все равно не поможет спастись. Розовые платья рядком висели над головой, белые блузки, стопка теплых вязаных колготок, розовых же толстовок и узких джинсов… Ходи я в этом в школу – засмеяли бы. Сидя в полумраке шкафа, я принялась размышлять над тем, где была бы сейчас, останься я на те последние в своей жизни каникулы дома, а не в гостях у дяди Рика и его счастливой когда-то семьи. Была бы в сознании, была бы еще жива, продолжала бы это бесконечное бегство от смерти? – Парацетамол, инсулин, чистая марля, – перечислял кто-то за стеной. – Бери, Дэвид. Тут уже четыре короба, я не унесу все один. – Нет, положи обратно. Ниган обещал взять половину! Это Карл. Его громкий, назойливый голос, его живое возмущение, раздражающее округу. Я сцепила губы, картинка живо возникла в моей голове. Послышался громкий взрыв хохота, что-то с глухим стуком ударилось о ближайшую стену, а после все звуки смолкли. Я дышала быстро, дышала жадно… Это Карла толкнули, да, его всего-то толкнули со злости, пытаясь заткнуть. – Ниган обещал нам, что… – Не мешай нам, малец, оставь эту хуйню взрослым. Если не можешь постоять за свое дерьмо, просто свали отсюда, поиграй в куколки, – шикнул незнакомый мужчина и раздражаясь, и удивляясь. Но сказал он это зря, точно подначивая Карла на ответную грубость. Кузену было около семнадцати лет, теперь, когда мы сбились со счета месяцев, угадать точную цифру трудно, но в душе его все равно жил бунтарский дух молодости, какой бы год не шел. Я закусила губу, услышав металлический лязг, знакомую пружинку затвора. Где он его нашел? Выстрел прогремел тут же, Карл направил ствол в каменную стену, желая показать себя. – Поставьте половину на место и убирайтесь отсюда, – прошипел он. – Живее, пока не получили по пуле в лоб. О, видеть бы эти лица. Я, как и Карл, неплохо понимала, что ничего хорошего за этой выходкой не последует, но сердце мое радостно ухнуло в пустой груди. Да, дай же ты им отпор, хоть какой-то, хоть смехотворный отпор, но яркий, озаряющий тьму сомнений. Пусть не считают себя полноправными владельцами нового мира, пусть знают, что у прирученных псов все же есть зубы, которые те готовы пустить в ход. Не знаю, сколько мы пробыли вот так, в вязкой тишине дня. Напряжение крепчало. Я представляла трясущуюся руку Карла, руку с тяжелым в ней пистолетом, прикрывала ладонью рот, чтобы тише дышать. На лестнице послышались шаги. Громкие, быстрые, двое людей спешили подняться наверх. – И что же ты делаешь, парень? Играешь в бравого героя? Этот голос, выворачивающий наизнанку и гнусный, голос монстра, хрипловатый голос убийцы… «М-Мэгги, Мэг-г-ги», – раздалось в голове, прилипло к памяти. Я закрыла глаза, мысленно считая до пяти, не вслушиваясь в дальнейший ход беседы. Один. Рик что-то бубнит, за стеной шуршат картонные коробки. Два. Топот шагов прорезает сгустившийся надо мной мрак. Три. Он стучит по стеклу, болтает без умолку, что-то спрашивает, спрашивает близко-близко, решая вопрос в нашу пользу. Четыре. – Ничего, – хмуро отвечает Карл. – Девчачья спальня, ничего интересного, там никого сейчас нет. А оружие, оно… Пять. Ему уже интересно. – Ох, парень, – со вздохом ответил ему Ниган, забывая, чем хотел заняться дальше. – Когда-нибудь, если повезет, ты хорошенько узнаешь, сколько всего интересного там можно найти. Я вздрогнула, когда дверь отворили. Табличка с моим именем на ней вздрогнула, Ниган затормозил перед нею всего на миг. Наверное, открыли пинком, резким и неаккуратным. Ручка двери впечаталась в стену, послышался треск разбитой на куски побелки. О требующемся теперь ремонте я тогда не думала, только о том, как меня, минутой-двумя позже поволокут по лестнице за волосы, к машинам, к остальному украденному добру. – Здесь спит Лотти, да? – спросил демон с улыбкой в голосе. – Столько кружев, меня от такого тошнит. – Она еще совсем ребенок, – прохрипел дядя с надрывом, силясь вызвать жалость в холодном лисе. – Тащит в комнату все, что посыпано блестками. – Мило, как в детском мире. Это какая-то детская травма, Рик? Ее, что, недолюбили? – спросил он, издеваясь над всеми присутствующими. – Я хочу посмотреть на ее белье. Где девчонки нынче хранят свое белье, малец? Кузен не отвечал, дядя – тоже. Оба молча смотрели за тем, как Ниган с охотничьим азартом распахивает ящики тумб и комодов, шарит под подушками, потрошит единственный мой сундук, продолжая поиски. Мне стало холодно, потому что мурашки морозили тонкую кожу. Никто не пытался перечить голодному демону, а тот резвился в свое удовольствие. – В шкафу нету, – вдруг выпалил Карл, делая шаг вперед. – Что, парень, ты и сам его там искал? Наверное… Наверное оно все розовое и с рюшками, мягкое, как ее молочная кожа… Ох, я бы точно взглянул, взял себе парочку. Наверное, кузен собирался схватить незваного гостя за руку и оттянуть назад, потому что я услышала шум, возню. Сапоги скользили по полу, кто-то кого-то оттаскивал, тянул назад и вперед. Сердце гудело и билось, пальцы дрожали, а веки упрямо падали на глаза. Тело сопротивлялось, но я заставила себя подняться с места, сделать глубокий вдох, а после толкнуть одну из дверей. Не смотри же так, Рик, я пыталась спрятаться. И действительно, дядя взял Карла за руку, до этого, несомненно, с силой потянув его на себя. Ниган стоял рядом, он все равно нашел бы меня за коробками игрушек, так что вылезти самой – еще не худший вариант нашей неизбежной встречи. Стоило мне столкнуться взглядом с кузеном, тот виновато поджал свои эмоциональные, как всегда, губы. Это значит: прости. Ему всего-то не нужно было стрелять. – Ты обманул меня, парень? – изменившимся голосом спросил Ниган, резко повернув лицо к Карлу. – Сказал, что здесь никого нет. А ты, Рик… Сказал мне, что Лотти на вылазке, солгал, словно мы с тобой и не друзья вовсе. Бам-с, Рик! Больно! – скривился он, пальцем указывая на сердце. – Карл не знал, что я здесь, и дядя, он… Я не сказала… – выпалила я дрогнувшим голосом. – Сэр, – добавила, чуть помолчав. И не зря, потому что демон расправил широкие плечи. Гнев в его карих глазах растворился, сменившись не то удовлетворением, не то усиленным интересом. Белье его, кажется, уже не интересовало, но вот я – его носительница, вполне. Дядя сделал шаг вперед, намереваясь выгородить из этой передряги, лицо его выглядело смертельно бледным. Только ближе, чем на один только шаг, ко мне подобраться не удалось, Ниган выпрямил руку. – Оставьте-ка нас вдвоем, мы немного поболтаем, по-дружески, с моей Лолитой. Найди мне оружие, Рик, как договорились, и все кончится очень быстро, мы уедем домой, вы – останетесь дома. – Что ты хочешь кончить быстро, Ниган, какое у тебя к ней может быть дело? Не тронь ее, – прохрипел дядя, сжимая кулаки. – Она совсем еще ребенок. – Не бойся, папаша, – презрительно хмыкнул демон. – Уйдешь сейчас, и с нею точно ничего не случится, но, чем дольше мы тут болтаем, тем сильнее я раздражаюсь от твоего бездействия, Рик. Дядя с опаской глянул на меня, испарина пота поблескивала на его покатом лбу. Я сдержанно кивнула, пока Ниган отвернулся, и Карл потянул отца к выходу. Ничего со мною не будет, а будет – так это уже неотвратимо, Рик. Голубые глаза не были холодными, Рик все не отворачивался, задом пятясь к двери, сомневаясь в моей безопасности. Демону это зрелище надоело быстрее, чем мне, потому в остром нетерпении он вытолкнул моего седеющего дядюшку и одноглазого кузена за дверь, громко ею хлопнув. – Сэр, – повторил он полушепотом, улыбаясь и отворачиваясь к окну. – Мне нравится. Запомни это обращение, Лотти. Он продолжал улыбаться, а я сцепила руки на груди, медленно опускаясь в холодную прорубь страха. Мышцы все тяжелели, становилось трудно дышать, грудь вздымалась чаще и чаще... Ниган обошел меня кругом, медленно, иногда наклоняясь ко мне, чтобы втянуть в себя больше сладкого воздуха. В конце концов руки у меня заходили особенно быстро, и я не сдержала жалобного писка, когда он снова наклонился к моему стремительно бледнеющему лицу. – Тише, тише, – шепнул демон, жесткой ладонью пригладив мои кудрявые волосы. – Сколько тебе лет, милая? – Не знаю, – честно созналась я. – Двадцать… Девятнадцать, сэр, – пробубнила после, чуть подумав. – Чего вы хотите от меня? Ниган тихо хмыкнул, заглядывая мне в глаза. Да, хотелось отвернуться, плюнуть ему в лицо или сказать что-то колкое, но все это – только мечты, только желания. На деле же страх не давал мне свободу движения. Я молча смотрела вопрошающему в глаза, поджимала губы, силясь не заплакать. Бом-бом-бом, под ребрами, в груди… Его рука мягко скользнула вниз, к моей щеке, осторожно поглаживая румяную кожу. – Ты же все время была здесь, так что слышала, знаешь, что я тут искал, – произнес он уже без улыбки. – Где? – В шкафу, – шепнула я, наверное, слегка побелев от смущения и страха. – Оно там, в шкафу, на верхней полке. Ветер толкнул дерево, и его кривая ветка постучалась в мое окно. Розовый кролик на кровати отвернулся к подушке, как бы мне хотелось сейчас сжать его, успокоить нервы объятьем. Пульс стучал в висках, мертвый Гленн плакал в моей памяти, Абрахам сжимал кулаки до хруста. Я молча смотрела за тем, как Ниган идет вперед, мимо меня, к шкафу, как он снова открывает его и кладет руку на верхнюю полку. Только… Только останавливается, не завершив начатого. – Знаешь, я возьму те трусики, что сейчас на тебе, – произнес он так радостно, словно они могли решить любую его проблему. – Ляг. Наверное, то был первый день, заставивший меня пожалеть о порочной любви к юбкам. В этом мире, в это время – наряд крайне непрактичный, но я, остававшаяся за безопасной стеной, надеялась на наших патрульных. Что же… Помню только страх, скрип матраса подо мной и шум его мятного дыхания. Сердце билось и билось, прямо о ребра, заставляя те дрожать от повышающегося напора. Я закрыла глаза. – Молодец, Лотти, вот так. А теперь свесь с кровати ноги, не бойся, я не кусаюсь. Я слышала, он стоял впереди меня. Хриплый голос отражался толстыми стенами, матрас скрипел и скрипел. Он не кусается, да, но это – не самое страшное. Гленн в голове кричал, кричал и плакал, истерично взывая к ней, а Мэгги мелко дрожала рядом со мной. Я не положила руку ей на живот, не положила, потому что руки мои тогда не слушались. – Задери немного юбку, а я посмотрю, ладно? – он точно спрашивал, но ответа не просил. – Покажи, что там у тебя. И я послушно опустила руки вниз, приподнимая грязно-серую юбку для его удобства. Ниган улыбнулся, светло-розовый топ чуть задрался, оголив мой живот и маленький шрам на нем. Аппендицит, на ферме у Мэгги и ее мертвой сейчас семьи. Тогда, помню, я думала, что самый страшный миг моей жизни остался уже позади, в той серовато-зеленой комнате, на операционном столе. Его пальцы оказались теплыми, а движения – пугающе-аккуратными. Стянуть с меня белье оказалось просто, я услужливо подтягивала ноги вверх, помогая Нигану унижать меня и дальше. Розовые, в кружевах, как же обидно, что демон угадал с первого раза. Знать бы заранее… Он рассматривал меня, но не трогал, только изредка поглаживал бедра, наслаждаясь открывшимся видом. Серая ткань тут же осела обратно, но мужчина не убирал теплых рук с моих оголенных ног. – Щекотно? Мягкая, упругая, молодая… Мне нравится, очень нравится то, что ты там прячешь. Что такое? – поинтересовался демон, когда я крупно вздрогнула, удерживая рыдания глубоко внутри. – Боишься меня, милая? – шепнул он, уже не стоя, но ложась сверху, останавливаясь только у моего уха. – Да… Сэр, – ответила я, сглотнув вязкую слюну. – Хорошо, – проговорил он тихо. – Это хорошо, так и должно быть. Знаешь, ты ведь сильно обидела меня, когда спряталась, но сейчас… Великодушно тебя прощаю. Поднимайся, Лотти, ты проводишь меня до выхода. Я видела, как ношенное белье Ниган запихивает в свой карман. Он подал мне руку, пришлось взяться за нее и встать с кровати, чувствуя тепло все тех же пальцев, но уже в своей руке. Коленки хрустнули от резкого подъема, но он продолжал тянуть меня дальше, не смотря на вспыхнувший дискомфорт. Помню, как споткнулась о порог, как чуть было не упала, как желудок прилип к моему горлу. Я просила себя не думать о том, что станет с моими трусами, но мерзкие мысли все равно лезли в голову. Мы шли вниз по нашей короткой и крутой лестнице, демон сжимал мою руку в своей, мы шли долго, целую вечность, пока улица не кончилась оружейным складом, пока я не замерла по его немой команде. Люди толпились у входа, слышался гомон носильщиков. Ниган улыбался, не отпуская моей ладони, и работа продолжала кипеть вокруг него. – В этот раз без шуток и без фокусов. Стой здесь, не думай удрать от меня. Чем лучше будешь себя вести, тем легче будет всем нам, хорошо? Сказав это, он положил ладонь на мою горящую стыдом щеку. Его руки словно все еще были там, внизу, их тепло оставалось на коже. Сердце ответило болью, веки непроизвольно опустились на глаза и я кивнула. Унизительно послушно, до дрожи в пальцах. Ниган тихо выдохнул, оставляя меня возле двери… Я слышала, как его окрикнули, какая-то женщина тыкала пальцем в бумагу, а рядом плакала заведующая нашим складом. – Похоже, Рик, у нас тут есть небольшие проблемы. Кто-то из ваших не умеет считать или не умеет хранить? Что же… Конфуз, получается, неприятнейшее происшествие. Пока главы поселений решали вопрос, Карл остановился рядом, он смотрел мне в спину, не говоря и слова. Серая юбка, кажется, не задиралась высоко, но я все равно ощущала жгущий кожу стыд, чувствовала себя голой. Я оглядывала людей Нигана, замечая, что они отворачиваются, избегая моего взгляда… Демон велел мне стоять на месте, обещая избавить от маячивших на горизонте проблем, и я покорно стояла, боясь сдвинуться даже на шаг. – Он тебя… – Не трогал, – солгала я полушепотом. – Нет, он меня не трогал, Карл, я в порядке. Поругал немного, потом долго молчал. Голос не дрожал, а ноги стояли твердо. Рик молчаливо смотрел в нашу сторону, вслушиваясь в громкие слова Нигана. Спаситель говорил, и долго, и страстно, и с усердием. Он подавался вперед, привычно улыбаясь, а я вслушивалась в всхлипы обреченной на смерть женщины. «М-Мэгги, я найду тебя там»… – Мне страшно, – шепнула я Карлу, протягивая руку назад, лишь он взял мою ладонь в свою. – Я хочу, чтобы он скорее ушел отсюда. – Не бойся, я рядом, а он, правда, скоро уйдет... – шепнул кузен в ответ, и ладонь его была липкой от пота.