Рюкзаки оттенка кофе

О, Божечки... Нет, определённо надо чаще отдыхать. Я сказал чаще, а не сильнее. Помаленьку, но часто, а не раз в сто лет, зато нажираясь в баре так, что на следующий день захочется умереть, а потом ещё раз умереть, ведь похмелье даже в загробном мире изведёт уже с того света. – Сладкий, тебе ещё одну? – девушка... милая девушка-бармен, всё это время протиравшая бокалы для вина, с подозрением оглядела мой внешний вид. А как я выгляжу со стороны? Нет, мне довольно часто говорили, что я милый, да и я объективно, как фотограф, готов согласиться с этим утверждением, но мне интересно, как я выгляжу именно в данный момент? Расстроенный? Уставший? Отчаявшийся? Может так, как выглядят люди, когда они хотят напиться не для того, чтобы чувствовать себя хорошо, а для того, чтобы перестать чувствовать себя плохо? – Пок... пока нет. Но вот минут через пять-семь... будет можно... – в годы студенчества, когда я только создавал себе репутацию и портфолио, помню, была у меня такая блажь. Я ходил по барам и фотографировал посетителей у стойки. И кого я только тогда не видел. И девушек с глазами загнанной лани, которых притащила сюда подруга, что отжигает на танцполе, забыв про ту, что никогда в подобных заведениях не бывала, и "хыщниц" – женщин за 35, которые пытались подцепить молодых "парнишек с баблишком", приезжающих в бары только ради того, чтобы склеить какую-нибудь даму бальзаковского возраста, ведь это так круто, когда "баба знает в сексе больше, чем ты". – Что грустишь, красавчик? – бармен, наконец, отложила бокал, который, как мне показалось, от такого активного протирания истончился настолько, что вино уже будет протекать сквозь стенки, и облокотилась о стойку. – Тебе действительно это интересно? – хорошо, значит я ещё недостаточно пьян, чтобы не смочь построить предложение. Это, определённо, хороший признак. – Говоря откровенно, я люблю послушать про чужие проблемы. На их фоне мои сложности – ничто, – она мило улыбнулась мне. – Ну, так какие проблемы? В личной жизни, похоже, у тебя довольно глухо. – С че... с чего ты эт взяла? – Ты сидишь тут уже больше полутора часов и за всё это время ни разу не взглянул на телефон. Я тут довольно давно и знаю, как выглядят те, кто поссорился со своей второй половинкой. – Хорошо.... Ты права. С отношениями у меня... скажем так... временный криззс.... Работа всё время. – Но и с работы тебя не увольняли, иначе ты бы заказал водку – стоит дешевле, а улетаешь быстрее. Но ты пьёшь виски, а это значит, что деньги у тебя есть, и проблема не только в том, что ты устал на работе. И работа у тебя, скорее всего, далеко не физическая. Фотограф? – Как... уф... как ты узнала? – я выпил остатки алкоголя из своего стакана. По-моему, наш главный редактор Марина называет такие стаканы "хайболл". Надо будет уточнить у неё. – Ты разглядываешь людей. Пристально, но не так, как это стал бы делать маньяк. Но при этом ты не пытаешься заострить своё внимание на ком-то определённом, значит, ты не думаешь кого-нибудь склеить. У тебя нет какого-нибудь блокнота или записной книжки, следовательно, внешность людей тебе нужна не для того, чтобы описать её потом, а значит, ты – не писатель. Логичнее всего предположить, что ты фотограф или художник, но первое вероятнее, – ох, уж эти женщины. Любого Шерлока Холмса за пояс заткнут. – Поч... почему с такими аналитическими... ой... способностями ты в баре тгда работаешь? – ооо... Уже и язык перестаёт подчиняться. – Учусь на психолога. Ну, так и в чём же твоя проблема? Почему ты пришёл выпить в бар на другом конце города? Да, – она предвидела мой вопрос и ответила на опережение. – Я заметила, что ты не местный. Все местные знают, что со мной лучше не начинать разговор, если тебе есть что скрывать. Да, и у нас в районе нет пиццерии, чек которой торчит у тебя из кармана. – С че... брр... с чего ты решила, что мне есть что скрывать? – я сунул руку в карман и поправил чек, о котором сказала бармен. Вот это наблюдательность. – Ты не выглядишь как тот, кто пьёт постоянно. Но начал с виски и, похоже, пока не намерен останавливаться. Это, конечно, не в моих правилах говорить кому-то, как ему стоит жить, но, по-моему, тебе надо разобраться с проблемой, а не пытаться залить её этой бурдой, которую хозяин выдает за дорогой алкоголь. Значит, тебе есть что скрывать, возможно, даже от самого себя, и ты хочешь, чтобы спиртное развязало тебе язык и мысли, чтобы можно было выговориться хоть кому-то. Внимательно оглядев девушку, которая старалась выглядеть экстравагантно, я понял, что она в какой-то степени права. Подавив очередной рвотный позыв, я взглянул в её честные глаза разного цвета (это у неё линза, или реально гетерохермия? Нет, не так. Ге-те-ро-хро-мия. Во! Вот теперь правильно. Эх, надо было узнать, пока был не настолько пьяный), и.… выложил ей всё, что произошло за последние несколько дней, начиная с моего возвращения из другого города. Я говорил так, будто это не бармен с синими волосами и татуировками, работающая в каком-то клубе в центре, а мой личный психотерапевт, которому я заплатил нехилую такую тучу денег за приём, и мы сидим у неё в кабинете при закрытых дверях и полной сохранности врачебной тайны. Не забыл я упомянуть и мой шизофреничный сон с Сашей в доспехах, который вызвал у девушки лишь лёгкую ухмылочку, и при этом несколько раз довольно грозно заявил, что я натурал, на что она каждый раз кивала головой и просила продолжать. За время моего рассказа меня дважды чуть не вырвало, но я не убирал руку от стакана, в котором, правда, уже не было виски. Будто бы это якорь, что ещё удерживает меня на грешной земле. Трижды кто-то звал мою слушательницу, но она лишь махала рукой в их сторону, полностью поглощённая моими пьяными излияниями души, а особо активному мужику, что хотел, перегнувшись, ущипнуть её за подтянутую задницу, заехала коленом по лицу, при этом ни на секунду не потеряв нить рассказа. Когда я завершал мою историю уже событиями сегодняшнего утра, то понял, что содержимое моего желудка всё же решило выйти наружу, и, знаками показав девушке, что сейчас вернусь, направился в сторону туалетов. Я же помню, что они где-то в той стороне. Так, и куда они от меня спрятались? Уже возвращаясь к стойке, понял, что не чувствую в кармане телефона. Да что ж это за невезение-то? Нет, мысль о том, что мне стоило бы поменять свою старую "звонилку" на модель поновее, довольно часто посещала мою голову, но не так я хотел это сделать. Там же все контакты остались! Ладно, номер домашнего телефона родителей и Марины я помню наизусть, а что мне делать с номерами модельных агентств или номером мастерской, в которой мне чинили камеру? Бармен, которая готовила коктейли для группы парней-студентов в тот момент, когда я снова уселся на своё место, увидела моё расстроенное лицо и подмигнула мне своим голубым глазом. Нет, определённо надо было узнать о реальном цвете её глаз. – Ничего не потерял? – именно с такими словами она протянула мой "дрындозвон", держа его так, будто это какая-то музейная реликвия начала династии Мин. – Не помню, когда последний раз держала в руках нечто настолько старое. Разве только когда обнимала дедушку. Они примерно одного года выпуска. – Гд... где ты ншла его? – я готов был расцеловать эту неформалку за подобное. – Ты его на стойке оставил. Нет, я не думаю, что кто-то бы позарился на такую древность, но было бы обидно, если бы он потерялся. Я так понимаю, тебе больше не наливать? – при одной только мысли об алкоголе организм противно заворчал, высказывая, что он думал об этой "дьявольской водице". – Ну, – пока я ещё могу перемещеть конечности, надо бы двигать ими в сторону дома, а то будет очень неприятно, если завтра я буду мучаться с похмельем где-нибудь в вытрезвителе. – Б…шое спасибо тебе за то, что помогла не прохерить мой "тотем связи", да и, что выслушала, тоже большое спасибо, - я сунул ей пятитысячную купюру, хотя прекрасно понимал, что там как минимум в два раза больше, чем необходимо было заплатить по счёту. Вот сколько раз я слышал от Марины прекрасную фразу: "Зачем пить так, чтобы было плохо, если можно пить так, чтобы было хорошо?", но при этом опять нажрался как последняя свинья. – Сдачи... нн... не надо... – Сиди уже, – она вцепилась в ворот моей футболки и усадила обратно на высокий барный стул. – Я вызвала тебе машину с твоего телефона. Даже если бы ты решил пить дальше, я бы тебе больше не налила, – и почему так редко попадаются настолько добрые люди? Я хотел было высказать ей, как сильно я её уважаю, но она быстро пресекла все мои попытки, сославшись на то, что об этом надо говорить трезвым. А вот тут я не согласен! Как говорил один мой хороший знакомый, "лишь три типа людей скажут тебе всю правду: пьяные, люди в гневе или дети". Я ж это от чистого сердца! Интересно, что за машину она вызвала? Надо бы глянуть. Ну да. Конечно же. Стоило мне только захотеть что-то сделать с телефоном, как он в тот же момент разрядился. Кто бы сомневался? – Артём? – голос, что звал меня во снах, теперь прозвучал наяву. Я развернулся на крутящемся барном стуле, возможно, слишком резко, так как стоящему около меня Евгению пришлось спешно ловить меня, дабы моя физиономия близко не познакомилась с полом бара. А он-то здесь откуда? – Спасибо, что позвонила, – куда-то через плечо мне бросил он. Ах, вот, кто его вызвал! А она... нехорошая. – Он уже за всё расплатился? Я поднял глаза, взглянув в стальные озёра Евгения, и обнял его за шею. Нет, не потому, что он мне нравится, просто так стоять удобнее. – Да, и дал мне такие чаевые, что я не могу принять. Ты заберёшь сдачу? — бармен протянула Евгению купюру, но тот не взял её. – Ты заслужила. Мало кто позвонил бы, увидев такую картину, – я взглянул в серьёзное лицо Евгения и понял, что, похоже, я в надёжных руках, которые мало того, что не дадут мне упасть на улице лицом в лужу, так ещё и тазик принесут, чтобы всё лишнее из организма вышло. – О! Они уже обнимаются! – голос официантки Саши, влетевшей в бар, был даже громче, чем музыка, хотя она играла так, что мы с барменом едва могли слышать друг друга. – Евгений, если он испачкает своим обедом мне салон, будете вместе отмывать его. Причём в маленьких плавках на босо тело! Я услышал заливистый смех бармена, который слился с хихиканьем официантки. Так, похоже, они нашли друг друга. – Саш, мы ждём тебя у машины. Давай, по-быстрому тут заканчивай, и пошли, – Евгений, похоже, был не намерен надолго здесь задерживаться. Придержав меня за пояс с неожиданно силой, он помог моему телу встать и повёл на улицу, при этом что-то бормоча себе под нос, но я его не слышал. Приняв вертикальное положение, организм окончательно решил устроить внутреннюю революцию против моего мозга, решившего, что сегодня мне необходимо напиться. На парковке перед баром нас ждал небольшой ярко-рыжий хэтчбек, марку которого я не смог разглядеть, ведь стоило только Евгению вывести тело на улицу, как оно тут же упало коленями на газон и излило из себя очередную порцию алкоголя. – Боль... больше никгда! – ну-ну, Артёмушка. Ты сам-то себе веришь? Хотя, если я обращаюсь к себе во втором лице, значит, уже явно поехал. – Ты там как? – томный голос Евгения, казалось, околдовывал меня. Ну, по крайней мере, мне расхотелось умереть прямо сейчас. – Вс... Всё в порядк... Можете... мня не ждать. Я ссм до дома доду! – как же мне восстановить контроль над речью? О! А вот и радостная Саша вышла из бара, помахивая какой-то салфеткой. – Всё, мальчики! Номерок я взяла, теперь по машинам! Такси "Сашок" доставит вас в любую точку города за пару минут, ведь его водитель плюёт на ДПС и светофоры, особенно когда он на крыльях счастья от номерка Даши! – продолжая свою шумную речь, девушка сняла с сигнализации автомобиль и открыла водительскую дверь. – Чего встали, суслики? Я устала и хочу спать. Все, кто не погрузится в машину в ближайшую минуту, будут бежать следом, привязанные к заднему бамперу! – а вот это, похоже, уже, действительно, угроза. Подняв себя, я, при помощи Евгения, смог загрузить на заднее сиденье машины то, что раньше считал своим телом, а не своим спутником. Растянувшись на всю длину сиденья, как-то даже не подумал, что Евгений захочет сесть сзади, но, как оказалось, именно это было у него в планах. Закрыв за мною дверь, он обошёл машину, вновь впустил в салон влажный вечерний воздух и сел, положив мою голову к себе на колени. И как он не боится, что меня вырвет прямо на его джинсы? Как только за моим спасителем захлопнулась дверь, Саша завела двигатель и пристегнулась. – Евгений, про чистку салона в случае, если он не дотерпит до дома, я не шутила, – она глянула на нас в зеркало заднего вида и начала движение, выезжая с парковки. – Хотя бы ты пристегнись, а то менты нас схватят, а мне не греет душу мысль, что придётся штраф платить, – выехав на дорогу, она развернулась и двинулась куда-то в сторону центра города. Я хотел было продиктовать свой адрес, но всё, что я мог сделать в таком состоянии – это нечленораздельно сказать им, как я их обоих люблю и уважаю, ведь они настоящие человеки. Другие бы не приехали, а они, мало того, что забрали меня из бара, так ещё и до дома довезут. Довезут... ха... везут... ха-ха... мазут. Почему меня так веселит сейчас слово "мазут"? Не знаю, сколько и куда мы ехали, ведь с моего ракурса открывался вид только на бедро Саши, обтянутое брюками, да изредка мелькающие фонари на улице. Музыку девушка не включала, скорее всего, понимая, что мне сейчас она, мягко говоря, противопоказана. Через... сколько... минут пятнадцать? Или час?.. Через какое-то время мы, наконец-то, остановились на более долгий отрезок времени, чем происходила пауза на светофорах, но официантка не глушила мотор. И в какой лес они меня привезли, чтобы разделать на органы? Хотя, судя по освещению, это не лес, и мы всё ещё в городе. – Девушка, Вы к кому? – к машине со стороны водительского места подошёл охранник – мужчина лет сорока. – Дядь Вань, она со мной, – подал голос Евгений, придерживая мою скатывающуюся голову. – О! Евгений Викторович, а я Вас и не заметил! Сегодня не пешком? – Да вот, другу плохо стало – Саша нас подвезла. Пропустите? – Конечно, Евгений Викторович! – встрепенулся охранник. – Извините, что задержал. С моего положения было видно, как поднялся шлагбаум, открывая нам дорогу. Саша нажала на педаль газа, и мы медленно въехали на парковку около какого-то жилого комплекса. Так, это явно не мой дом! Я за всю жизнь себе на квартиру в таком не заработаю, даже если продам обе почки, часть желудка, кусок печени и ещё что-то, без чего человек сможет выжить. Да однокомнатная квартира в таком доме будет стоить столько, сколько стоит весь мой дом со всеми квартирами! – Всё, гаврики! На выход. Извозчик довёз вас до места, дальше вы и сами справитесь. Так ведь? Негоже хрупкой девушке на каблуках поднимать эту пьяную тушу в квартиру, – хоть Саша и старалась казаться весёлой, было понятно, что она переживает за мою дальнейшую транспортировку. О, Божечки! Это так мило! – Всё нормально, Саш. Спасибо, что подвезла. Что бы я без тебя делал? – Евгений аккуратно приподнял мою голову и, открыв дверь, выбрался наружу. – Был бы сбит на ближайшем светофоре, – в своей обычной полусерьёзной манере пробормотала она, вылезая из машины. И куда это она собралась? – Так, дорогой, подъём! – резко открыв заднюю дверь, Саша обдала меня тяжёлым ночным воздухом города, вырывая из сладкой полудрёмы, в которую меня вогнала поездка, тёплые ноги Евгения под головой и его рука, мягко поглаживающая мою голову на особо резких поворотах. – Прошу покинуть данное транспортное средство, ведь в полночь оно превратится в тыкву, а метлу, на которой я обычно летаю, я забыла дома. – Ду... идду я, – как же тяжело складывать в слова буковки, когда ты мало того, что пьян, так ещё наполовину спишь. – И ккда вы мня привезли? – вот это вас развезло, Артём Батькович. – Туда, где тебе точно не дадут умереть за ночь, – девушка захлопнула за мной дверь и собиралась было уже сесть за руль и уехать, но я подался секундному порыву и обнял её. – Саш, ты знаешь, что ты очч хрошая? – зачем я столько пил? – Знаю, мой хороший. А ещё я знаю, что вон тот столб, что стоит и даже не думает снять тебя с меня, который раньше отзывался на имя "Евгений", тоже очень хороший. И он просто мечтает помочь мне не упасть с твоей тушкой, висящей у меня на шее, и откачать тебя. – Пойдём, не будем мешать тёте Саше пытаться склеить бармена. Кажется, она сейчас пытается вспомнить дорогу до того бара, – Евгений обнял меня за плечи со спины и отлепил от официантки, которая напоследок прошипела ему что-то вроде "я тебе ещё припомню тётю". – Ещё раз спасибо, Саш. – Сочтёмся, Евгений. Если он за ночь умрёт – хоть смс напиши, чтобы я стёрла все следы его пребывания в моей машине. И заодно пристрелила Дашу и дядю Ваню, как свидетелей. А потом мы улетим в Швейцарию и будем жить в одной гей-семье под именами "Лолита" и "Жерньер". Чур, я – Жерньер! – махнув напоследок рукой, она села в машину и, развернувшись, уехала в ночь. – Ннну... – что ж я такой разговорчивый-то стал? – И что ты с мной сделаешь? Отдашь входцам с ближнего зарбжешья, чтобы они меня иззсиловали, а птом утопили в ближайшей речке? – Нет, сделаю личным секс-рабом, – абсолютно беззлобно ответил парень, поудобнее перехватывая мою тушку и говоря что-то ещё, но я его уже не слышал, потому что алкоголь окончательно добил мой разум, и я, наконец-то уснул.