Серебряный перезвон

- Куда ты сейчас? – спрашивает Сена. Ему почему-то не хочется сейчас просто взять, развернуться и уйти. Надо сурово одернуть себя, напомнить, что водить настоящую дружбу смысла нет. Это никоим образом невозможно. - Домой… Нужно… всё подготовить. Кобаякава вдруг понял, что его отец еще не похоронен. Что лежит он там, в темной комнате, ожидая, когда сын отправит его в последний путь… Сену передернуло. Он представил, что Граф вот-вот хотел появиться там, хотел предложить свою помощь, и ему стало почти тошно. Сена сжал руки в кулаки, глаза металлически сверкнули. О, Граф поистине достойный противник. На секунду Сена замер, понимая, что был не против попробовать выйти против него. А потом вспомнил, что это не игра. Здесь не будет двадцать одного шанса пройти соперника. Да и не соперник это, а враг. В обычной жизни врагов не бывает… А вот в его, будто в мрачной сказке, они существуют. - Пастор? – Манабу, кажется, почувствовал, что Сена ушел в мысли, быть может не очень приятные. – Я справлюсь, обещаю. Проводите меня? Кажется, Юки был не против небольшой поддержки, так что Сена, скорее облегчая душу себе, пошел с ним рядом, обратно в трущобы. Манабу рассказывал о тяжелой жизни отца, а Сена, слушая краем уха, думал о своей. О пустой браваде: неужели он рассчитывал победить Графа? Или он думал, что сможет его о чем-то расспросить? О своей-чужой душе, что сейчас абсолютно тиха, будто спит, переваривая накопленное. О том, сколько времени у него есть на эти все свои размышления, ведь скоро, он снова услышит свой второй голос, что будет каждый день становиться сильнее, а потом, в один момент захватит над ним власть. Будто кто-то невидимый перевернет маятник из песка. Сена тяжело вздохнул. - Извините, вы, наверное, много времени на меня потратили… Кобаякава понял, что Манабу хотел предложить зайти. Но Сене совсем не хотелось видеть мертвых, можно сказать, до дрожи в коленках. Ведь он сам, по сути, мертв. Если только не смириться уже, и не перестать так считать. Сена чувствовал, как пересохло в горле. Черт возьми, ему до слез хотелось жить! Но жить в его случае означало убивать других людей, отнимать невинные жизни… И все же, где-то в глубине души, маленький Сена плакал, настойчиво требуя от разумного и большого существа исполнения своего самого сокровенного желания: жить, несмотря ни на что. Впрочем, они уже были перед дверью в четырехэтажное здание, где на четвертом этаже покоился отец Манабу. Сена, посерьезнев, решил, что должен пережить эту встречу. Бывает, что люди просто умирают. Акумы к этому не причастны, это просто смерть. - Дарэ-дай?* - раздался веселый голос, который заставил Сену вытянуться как струна. Нет, не Граф. Но определенно акума! Акума второго уровня! Кобаякава резко повернулся. Их окружили. В узком проулке с одной стороны и с другой стояли “люди”. И только один из них был такой же, как и Сена. Кобаякава чувствовал это неуловимое отличие молчащих, выглядящих как люди, акум. Будто они были марионетками, которым не разрешали говорить. Почему они не выглядят, как шары? Сена чувствовал, что они могут говорить. Не хотят, не разрешено, что именно? В любом случае, эти бледные лица, пустые глаза… Сена почувствовал себя мерзко. В какой момент они потеряют форму? Разорвут свои тела, обратятся в железо? Интересно, а он тоже был таким или сразу стал круглым и стальным? А вот тот, который задал вопрос, был бы неотличим от человека, если бы только не нечто эфемерное, похожее на интуицию, не подсказывало Сене, что перед ним не человек. Кобаякава не понимал только, как этот второй собрал вокруг себя первых. Не мог же он приказать им, как Граф? Да и попросить тех, кто себя не осознает, разве можно? Но Сена не знал, может, второе “я” в нем, тоже могло в свое время о чем-то договариваться со вторым уровнем… Тем не менее, Сена смотрел в пустые глаза первых, а второй еще раз что-то спросил. Кобаякава это понял только потому, что Юки испуганно вжался в дверь. - Пастор! – крикнул он в ужасе, предупреждая. Оказывается, над ним уже нависли, собираясь отсечь голову от плеч. Для Кобаякавы это было медленно, поэтому интуиция оповестила тело только сейчас. Сена резко пригнулся, стремительно развернулся и ударом локтя отправил акуму в короткий полет до стены. Сила удара была такова, что часть кирпича потрескалась и обрушилась, оголяя арматуру второго слоя. - Оу… - акума не спешил нападать, да и другие первые тоже. – Как любопытно. Сена поднял на него глаза. У него было много вопросов к нему. Каков этот второй? Обычный, или такой как Мими, или один из тех поехавших, что ей встречались? - Ты же не человек, - Сена поразился, что акума сомневается. Для Мими все было сразу очевидно. - И что, я подставляться под удар должен? – холодно поразился Сена. - Нет, но…Я-рэ*! – отдал он кивком указание своей пастве. Сена обомлел. Это было в высшей степени неприятное зрелище, когда вполне человеческие тела разрывались, как тряпки, обнажая неприятную истинную суть, вполне знакомую Сене… Эти металлические шарики и их дуло были нацелены на несчастного Юкимитсу. - Не сказать, что богатый улов, но эти трущобы мои угодья. Поэтому я из принципа твой обед заберу, - пояснили Сене. Кобаякава почувствовал приказ об атаке. К нему он не имел ровным счетом никакого отношения. Никакой отдачи, никакой силы, это явно не приказ Графа, это явно не приказ, наложенный на него, но тем не менее, Сена его ощутил. Так значит, вторые могут что-то приказать первым? Сена мысленно кивнул себе. Он же видел, что первые подчинялись вторым, но все это было в рамках общего приказа Графа, поэтому в голове не отложилось. Но что, если и без приказа Графа… - Пастор… - голос Юки ошеломленный, испуганный настолько, что казалось парень на грани инфаркта. Сена не думал, есть ли у него выбор обращаться или нет. Человеческой формы было явно недостаточно, так что даже вопроса не стояло. Неважно было, что подумает Юки, его надо было защитить. Обращение не занимает и мгновения, слышно лишь, как трещит по швам одежда. И если рубашке и плащу можно сказать повезло - рост изменился не сильно, то не штанам. Мощный хвост разодрал их в пух и прах, но акуме они и не были нужны. В тот же момент Сена махнул им, отбрасывая крупнокалиберные пули в сторону. Все его обращение заняло меньше времени, чем полет пуль. Тяжелый металлический хвост матово сверкнул в рассеянных лучах солнца. - О-о-о, - акума присвистнул. – А ты хорош. Зачем только защищаешь этого жалкого человечишку. Еды, что ли, мало, на чужую посягаешь? Сена почувствовал, как Юки вцепился в его плащ на спине. - Что это такое? – голос Манабу чуть дрожал, но юноша падать в обморок не собирался. - Акума, - ответил Кобаякава. – Оружие дьявола. - Масака*! – воскликнул акума, патетически вскидывая руки. Кажется, он не был согласен с таким утверждением. – Тебе ли не знать правду, раз ловкий такой. - Хотя ты же слуга бога, чего уж тут, - фыркнул акума, а потом театрально задумался, - или ты УБИЛ слугу бога? Кем он тебе приходился, этот пастор? Сена вздрогнул от этих слов, руки с металлическим лязгом сжались в кулаки. - Мистер Кобаякава никого не мог убить! – заверил акуму Юки из-за спины, - Он не такой! Чужая уверенность насмешила акуму, заставляя сгибаться едва ли не пополам от смеха, а Сена же тихо выдохнул, чувствуя, что стало легче. - Если он это сделал, то только потому, что было надо! – Манабу чужой смех не поколебал. Кажется, Юки действительно верил в то, что говорил, действительно готов был его оправдать. Шок от этой мысли прошел быстро, а силы, которые принесли слова Юки, остались. Сена схватил Манабу в охапку, хвостом ударяя по дороге, кроша и ее, и стены, поднимая кучу пыли и кирпичного мусора. Сам Кобаякава подпрыгнул вверх, когтистыми ногтями раздирая по пути несколько ошеломленных металлических тел. Сена оказался на крыше здания, держа Манабу на руках, как принцессу. Вдвоем они смотрели вниз. Юки опасливо, Сена выжидающе. Как он и ожидал, оставшиеся твари и второй почти тут же появились перед ним. - А ты быстр. Удобно, наверное, такие когти и хвост иметь? Сена не ответил. Он смотрел на второго, видя, однако, как обычно, всех игроков на поле. Кобаякава усмехнулся. Кажется, сравнения с футболом и амерфутом никогда не уйдут из его головы. Кажется, он так и останется вечным игроком в душе. Если бы только противники были людьми… Если бы… Сена не представлял, как это, приказать акумам что-то. Как второй договорился с ними? Что посулил? Кобаякава чувствовал, что у него явно нет подобного красноречия, он даже не думал об этом, не предполагал, что это возможно. Хирума бы наверняка сразу подумал о таком раскладе, но не он. Сена мысленно вздрогнул. Он ни за что на свете не хотел бы, что Йоичи прошел через этот ад… В любом случае, Сена не знал, что нужно акумам первого уровня, кроме убийств людей, а этого он обещать, даже блефуя, не мог. И все же, акумы не спешили нападать. То ли потому что не было приказа, то ли потому что не нападал второй. А может, даже они понимали, что нападение на этого человека приведет к нападению на другого акуму и чувствовали, что ничем хорошим для них это не кончится. Сена не знал насчет второго, но первые для него серьезными врагами не были. Слишком медленные, туповатые… Кобаякава немного смутился. Он же таким же был… Откуда теперь такое самомнение? Да, это было фактом – он сейчас быстрее и сильнее, но разве это причина так говорить? - Ладно, признаю, смысла в нашем сражении нет никакого. Хочешь, так и быть, оставляй себе этого паренька, сегодня я щедрый. Смысла нет, да? Действительно, кто-то явно не хотел сражаться. По первым было непонятно, но Сене вдруг отчетливо подумалось, что те не хотят умирать. Так, неужели сражение с другим акумой означает финальную смерть? Вот второй развернулся и почти исчез в пыли, поднятой Сеной и с такой неохотой оседавшей обратно. Но в тот же момент последовал удар со слепой зоны Сены. - Как ты… - второй зарычал, отскакивая назад. – Как ты меня увидел?! Сена повернулся к нему. К нападениям со спины ему не привыкать. Глуп тот, кто полагается лишь на глаза. Второго ощутимо передернуло, он отвел взгляд куда-то вверх. - Бывай, акума. И зачем тебе глаза человека? Сена не знал, как реагировать, быть может, ему стоило обомлеть и порадоваться, но черный циник взял в нем верх: - Решил, комплиментом общение завершить? Не стоило. - С чего ты взял, что это комплимент? Люди – самые ужасные существа на земле. Сена не мог с этим согласиться, но спорить не пришлось. И второй, и первые исчезли. Растворились вместе с осевшей пылью. У него остался только один собеседник, восторженно глядящий на него. - Я тоже хочу быть, как вы, и бороться с этими порождениями тьмы! – кажется, в чьей-то наивной голове зародилось потрясающе наивная мысль. – Кто все-таки это был? Это был уже серьезный голос взрослого человека. - Пастор? Вы можете рассказать мне правду, - твердо и серьезно сказал Манабу. – Вы же один из них? Кажется, парень при своей бытовой наивности умел зреть в корень. Немного поколебавшись, Сена решил, что хуже не будет, если еще один человек будет знать правду об этом мире. Не всю, не очень понятную, но правду. Сена не чувствовал себя ни мессией, ни пророком, но на душе стало намного легче при мысли, что кто-то из простых людей будет знать, что происходит, сможет избежать проклятия, быть может, расскажет об этом кому-то еще… - Хорошо. Если не боишься. - Слов я не боялся никогда. Страшны только действия. “Тоже верно”, - сказал про себя Сена. Во все времена страшны были действия, особенно продиктованные неправильными эмоциями. А вот знания… информация были принципиально важны, какими бы они ни были, что бы с собой ни несли… Так говорил Йоичи, и Сена был с ним абсолютно согласен. ** Есть в общем смысле два типа реакции на новую информацию. Либо ты ее перевариваешь внутри себя, либо тебя так и тянет все еще раз обсудить с тем, кто тебе ее дал. Вдруг откроется что-то новое? К удивлению Сены, Манабу относился к первому типу. Нет, сейчас он сидел в кафе у Тсумине, но вопросов не задавал, только задумчиво о чем-то думал. Может даже, совсем не об акума и их Графе. Но в этом Сена сомневался. Такую правду жизни непросто переварить. Впрочем, наверняка Манабу поговорит с Руи об этом. Кобаякава не стал скрывать, что семейной чете этого кафе известно о Графе. Он сравнит информацию и будет искать новую, подвергая себя опасности, но не в силах остановиться. Манабу совсем не походил внешне на Хируму, но все равно был на него в этом похож. Да, Юки был морально слабее, но тем значимее была его работа над собой. Сену это восхищало, но он даже не мог представить, каким огромным стимулом выступал для Манабу. Парень в отличие от Руи и Тсумине знал больше. Знал, через что пришлось пройти Сене. Поэтому Юки считал, что остановиться теперь не имеет права. Именно Манабу сказал: - Я хотел бы увидеть тебя таким, каким ты был. Ты этого достоин. Почему? Сена совсем так не считал. Как он может быть достоин? Кобаякава, попивая чай в одиночестве за столиком в углу, следил, как Манабу тихонько общается с Руи. Сам он думал о словах Юки. Может, зря он не спросил, почему именно Манабу так считает? Сена копался в своей памяти, совсем дырявой, когда мысли уходили во времена Первого уровня и чуть раньше… Но он помнил самое тяжелое, болезненное, удушливое воспоминание. Приказ убить Хируму и собственное сопротивление. Будто он вырывается из щупалец какого-то кракена, что хочет его связать по рукам и ногам, сдавить шею, вырвать сердце… У него даже получается сбежать, но ощущение, что половину его сожрали - остается перманентной болью. Дальше он не помнил, но следуя логике, он убил отца, “нарядился” в его тело, а потом убил мать? Наверное, это было слишком для его сознания, помнить подобное. Но Сена не мог судить, что обычно для акумы, а что нет. Ведь Мими говорила, что акумы не такие, как Сена. Они придумывают себе имя, они не помнят себя настоящего… Но их души наверняка остались. Остались, чтобы питать дьявольское железо. Они страдают, мучаются, скованные цепями. Но что они хотят? Сена мысленно застонал, внезапно вспомнив путь во тьме. Он шел будто в каком-то кошмарном сне. Ноги будто из свинца, скрип цепей… Сена помнил, как шел через силу, как что-то искал. Знать бы сейчас что. Тогда это было очевидно, но не сейчас. Однако, ощущение было очень четким: он был обязан идти – иначе бы исчез. И вот результат… Так или иначе, но он помнит себя, он жив! Пусть и странно называть это жизнью после смерти, да и вообще жизнью. Сена тихонько вздохнул. Когда акума погибает, что происходит с душой? Она будет спасена? Сена чувствовал, что на уровне инстинкта не хочет сражаться с акума. Почему? Потому что они один и тот же вид, или это инстинкт самосохранения? Второе ему все-таки было свойственно и при жизни. Сена мысленно задумался. Почему? Может ли это значить больше, чем просто уничтожение железного тела и связанной с ним плоти? Может ли это означать гибель души? Сена не мог доподлинно знать, но и на собственной шкуре проверять совсем не хотелось. Да, ему пришлось уничтожить тех акум первого уровня… Разве у него был выбор? Сена усмехнулся про себя. Он это замечал и раньше, стоит припереть его к стенке, так он тут же начинал действовать… Проявлялось это и в его жизни, но в играх особенно. А раз у него вся жизнь игра… К тому же, его убить Первый уровень не мог. Сена это чувствовал. Их оружие против него бессильно. Он защищал Манабу, только и всего. В этот момент в кафе разбилось стекло, и хлопнула входная дверь. Сена и Юки с Руи поднялись на вскрик Мегу. Руи, буквально секунду замешкавшись, бросился на улицу, по пути хватая биту. Остальные немногочисленные, по причине не обеденного времени, посетители были прилично перепуганы. Сена попросил Манабу остаться, а сам пошел следом. Разборки? В чем причина? Кобаякава считал, что порядком обязан Тсумине, поэтому проигнорировать происходящее не мог и не собирался. - Пойдем, разберемся на заднем дворе! – громила держал Тсумине в заложниках за шею, почти отрывая от земли. Руи был по сути один против пятерых. Расклад явно не в его пользу. - Отпусти девушку, - попросил Сена, слабо улыбнувшись. В душе появилось зудящее чувство. То самое предвкушение схватки с сильным врагом, теперь было окрашено в цвета просыпающегося голода. Сене казалось, что он почти слышит голос Тацу, но сейчас ничего не собирался с этим делать. В конце концов, он обязан помочь леди, приютившей его. - Пастор… вы бы не лезли, - ничего себе! Громила, державший Мегу, кажется, благожелательно настроен к религии… Сена подумал, что неплохо бы разрулить всю ситуацию красноречием, позаимствованным у образа Кои… Но не вышло, другие противники явно не были настолько религиозны, пасторы их не останавливали. - Пастор… Спрячьтесь, - попросил Руи, когда Сену грубо послали. Кобаякава снова улыбнулся, в этот раз шире, его улыбка была болезненно-предвкушающей. Сена прижал руку к груди, сжимая на ней рубашку - зуд стал сильнее, напоминая тихий свист. Ты же не хочешь повтора?, - голос Тацу настолько тих, что Сене показалось, что он ослышался. Повтора чего? Ему не избежать голода, а значит новые жертвы неизбежны. Какая разница, если единственное, что он может, это отложить их смерть? Сена усмехнулся. Или неужели утоляя потихоньку голод, он сможет продолжать контролировать разум? Звучало почти идеально. Столь лишь разницей, что людей все равно придется убивать. - Отпусти леди, - повторил Сена, оскаливаясь. Где же забытая дрожь в коленях? Где страх перед врагом? Осталось только предвкушение, растущее так стремительно, что его приходилось осаживать. Иначе, кто знает, вдруг он вцепится в глотку этому громиле, забыв про всю свою мораль? Вдруг он способен довести себя до такого даже сейчас, еще не чувствуя полноценно голод. Ведь он же акума, как ни крути. Громила вздрогнул, глядя на “пастора”, и отступил на шаг вместе с Тсумине. Сена же не стал ждать, ноги привычно напряглись, готовые к любому броску. Их разделяло три прыжка. Первый от дверей кафе до заборчика веранды. Легко оттолкнувшись от настила веранды, Сена почти тут же оказался на деревянном ограждении, касаясь его носками в узких ботинках. Следующим прыжком он с уже с силой оттолкнулся от него, ломая. Этим вторым прыжком Сена впечатал обе ноги появившемуся на его пути еще одному противнику. Оттолкнувшись от его грудной клетки и очевидно выбивая дух вместе с кровью, Сена дотянулся через Мегу до головы громилы, хватая его за череп рукой и сжимая. Он собирался раздавить ее как дыню, но тот, испуганно заорав, отпустил Тсумине, отскакивая назад и падая. Мегу тоже упала рядом, пораженная не меньше громилы, но не сильно испуганная. Под громилой же образовалась лужа. - Пастор, п-простите… - губы его тряслись. Сена цыкнул, сжимая руку и глядя на нее. У него никогда не было безумной силы в руках, но всегда была скорость. Этого было достаточно даже против тех, кто поднимал больше ста килограмм, кто был явно на вид сильнее. - Ты колебался и не успел. А я бы смог. - Заткнись, Тацу. Тебе никто воли не даст. - Посмотрим. Ты же слишком правильный, Сена. Кобаякава фыркнул, глядя куда-то вверх. Правильный, да? Наивный, иногда глупый. Но правильным он был не всегда, а теперь, им уже не стать при всем желании. Сена медленно оглянулся вокруг. Остальных троих будто парализовало. Они ошарашенно смотрели на него, а потом, будто вернувшись в реальность, с криками рванули со всех ног в стороны. - Эй, дружков своих заберите! – крикнул им Руи вдогонку. Муж Тсумине, кажется, был совсем не удивлен, хотя вряд ли Манабу рассказал про истинную личину Сены, Юки был довольно осторожным типом, всегда стараясь не приносить другим неприятностей. - Пастор, извините… Сена тихонько вздохнул, чувствуя, что наплыв жадных эмоций истаял вместе с кровожадной улыбкой. Кобаякава склонился к парню, которому не повезло больше всего. Нашел пульс. - Живой, - Сена снова слабо улыбнулся, едва-едва заметно, чувства пришли с запозданием, напоминая, что он чуть не убил человека. Сочувствие было слишком блеклым, вина четко неоформленной. Нет, разве он виноват вообще? Он просто сделал то, что должен был! - Спасибо, пастор! – рука Руи легла на его плечо. – Большое спасибо! - Люди слабы. Они должны служить кормом. - Я велел заткнуться. - Какие мы грозные. Ты мне ничего приказать не можешь, не обольщайся - Что теперь, пастор? – со вздохом спросил Руи. Он бы поступил иначе, наверняка закопал бы их где-нибудь подальше, а может и вовсе, ноги в бетон и вводу… Но не мог из-за Сены. - У меня есть знакомый детектив, позвони ей. Скажи, что пастору нужна ее помощь. ** Мамору Банба был неплохим человеком, это остро чувствовалось. В банду он попал из-за долгов, но людей убивать ему так и не довелось. В основном он охранял босса, одна лишь комплекция Банбы служила отличной защитой от посягательств на их “фараона”. Сейчас Банба, смущенный тем, что пришлось воспользоваться чужим душем и одолжить штаны, ухаживал за раненым товарищем. По ощущениям Мамору был простым, деревенским парнем, так и оказалось. Все указания Сены он выполнял безропотно, но никакого ужаса в душе не тая. Может, их местный пастор был тоже с жестким характером? Хотя Кобаякава не был уверен, что можно сравнивать его, акуму, с нормальным, пусть и строгим пастором. - Зачем вы напали на кафе? – поинтересовался Сена, когда раненый был забинтован и забылся тяжелым сном. - Харао хотел, чтобы Руи вернулся к нему. Руи цыкнул, складывая руки на груди. - И самое просто это… - Банба глянул на Мегу, - лишить той, что его изменила. Руи зарычал, а Банба примирительно вскинул руки. - Я уговорил Харао просто напугать и никого не убивать. - Ты? Уговорил? Мамору закивал, не чувствуя чужого удивления. Для него было естественным, что он смог уговорить Киминари Харао. Сена усмехнулся. Он догадывался, что простой и правильный телохранитель вполне мог стать бальзамом для зачерствевшей души бандита. От него не ожидаешь удара в спину, он относится к тебе как к старшему брату, почему бы его не послушать? Сена был уверен, что за простотой Банбы не скрывается глупость. Деревенское происхождение и сила не делали его дураком. - Харао не может стать простым обывателем, но не знает, как быть тебе другом, только и всего. Руи фыркнул, но Мегу сжала его плечо, требовательно кивнула на Банбу. - Пусть приходит на обед, - выдохнул Руи, а потом улыбнулся. – Коль действительно хочется дружить, а не вид делать. Сена, мило улыбнувшись, поднялся в свою комнатушку, растягиваясь на полу. Кобаякава не мог привыкнуть к тому, что он видит. Люди просто живут. Скандалят, мирятся, дружат. Неужели и он мог бы так жить? Сена прикусил губу. Так хотелось и так легко забыть то, что стало прошлой жизнью. Так хочется еще раз попробовать ее на вкус… Эту обычную жизнь, полную надежд и желаний… Жизнь, в которой нет понятий Приказ и Голод. - Пастор… - это Банба с трудом протиснулся в дверь. – Пастор? - А… Банба, проходи. Громила сделал шаг и тяжело уселся на пол, даже доски пола заскрипели. - Пастор, скажите мне… Вы – акума? Сена вздрогнул от удивления и резко сел. Банба смотрел на него без страха, прямо и открыто. Кобаякава сглотнул, теряясь, что отвечать. - Ты знаешь, кто они? – вместо этого уточнил Сена. Банба медленно кивнул. - Сам я не видел. Но Харао рассказывал. Ему удалось выжить, потому что его спасли люди в синем, они назвались экзорцистами. Остальные были в серых хламидах, особо не сражались. Единственное, что выглядели акума не так, как вы. Но… Глянув в ваши глаза, мне так показалось. Банба бесстрашно взял Сену за руку, легонько сжимая. - Если бы только какие-то из акум были на стороне людей… Насколько было бы проще… - Это невозможно, - отрезал Сена. – Это невозможно. У акума нет свободы воли. - Значит, вы не… Кобаякава вздохнул. Он все равно собирался двигаться дальше. Играть в жизнь не имело смысло. Он должен как можно быстрее найти ответы на вопросы, помочь чем-то Хируме, либо завершить свое никчемное существование. - Разве ты не хочешь просто жить, Сена? Я чувствую это. Твое желание жить, твое желание снова увидеть Йоичи. - Йоичи? Но Тацу никак не отреагировал на насмешку Сены, просто умолк. - Я – акума, Банба. Неправильный, ненормальный акума… - Но раз так, если были бы такие же… Сене сразу вспомнилась Мими. Но разве они оба не исключение? - Может, экзорцисты знают способ, - пожал плечами Кобаякава. – Я не могу знать, что им ведомо. - Почему ты меня не боишься? – наконец спросил Сена у Банбы, погрузившегося в размышления. Он все так же держал его за руку. - Люди с их желаниями куда страшней. Сена смог только вздохнуть. Неудивительно, что Граф решил истребить человечество. Возможно, он тоже считал, как Банба, только возможностей у него больше. - Пастор! К вам детектив! Сена решительно поднялся. Разговор с Химуро, если она ответит на его вопросы, будет очень полезен. Харао Сена тоже собирался нанести визит. Всю информацию, что может, следовало собрать. Иначе его “двигаться дальше” обернется топтаньем на месте. - Пастор, добрый день, - Маруко выглядела прекрасно. Немного раскраснелась, видимо, бежала. - Добрый день, - Сена включил “пастора”, степенно спускаясь по лестнице. – Дочь моя, у меня будет несколько вопросов к полиции этого города. - Конечно-конечно, - закивала головой девушка. – Спасибо, что остановили преступление… И что подлатали подозреваемого… - Не за что, - про Банбу Сена говорить не собирался, пусть прячется себе на втором этаже. Кобаякава предполагал, что может, в зависимости от того, что расскажет ей Маруко, рассказать об акума, но искренне сомневался, стоит ли. В отличие от мирных жителей, типа Мегу, которые теперь просто предупреждены об опасности и постараются ее избежать, детектив, в силу специфики работы, может рвануть в самое пекло, конечно же, живой она оттуда не выйдет. - В конце концов, это я не рассчитал силы. - Что вы, вы спасали заложника… - вспыхнула Маруко, кажется, возомнив пастора героем романа. Сена не был в курсе насчет законов в Мюнхене, но, видимо, он действительно сделал доброе дело. Интересно, а если бы убил, ему бы что-то было? Кобаякава похолодел, в голову тут же пришла вторая мысль: - А если мне убивать только преступников? - О-о-о, Сена, решил в праведники податься? Мне-то все равно кого жрать, но ты уверен, что можешь судить и выбирать. А, пастор? Слуга Бога, - Тацу явно издевался, но Сена, кисло улыбнувшись про себя, признавал его некую правоту. Какой же он наивный дурак! Найди сначала преступника, а потом реши, достоин ли он смерти за свои деяния? Вот уж точно не то, что он в силах определить сам… И дело не в заповеди, конечно, а в сути. Сена вздохнул. Голос Тацу становился громче , видимо и голод приближался, пока еще не такой ощутимый, он уже начал чувствоваться. - Простите, пастор! Пожалуйста, спрашивайте! Сена собрался с мыслями. - Ну что ж. Попробуем. Кобаякава глянул на Маруко, открыл было рот, как вдруг услышал мысль Тацу: Будто я не могу звать Хируму по имени. Чем я хуже тебя. Затаенная обида его второго “я” болезненно сжала сердце. ** Харао был молодым мужчиной возраста Руи. Довольно наглым и высокомерным, со всеми повадками фараона. Впрочем, муж Тсумине особо на такое поведение не реагировал, видимо, давно уже привыкнув. Несмотря на это Харао был вполне себе адекватным парнем. Сена, впрочем, заметил, что взгляд, брошенный на него был настороженный и оценивающий. Скорее всего, Банба рассказал своему Фараону правду о сущности Сены. К чести Харао, тот не имел привычки отворачиваться от реальности, какой бы суровой она не была. - Ты изменился, - заметил Руи, - стал спокойнее. Неужели?.. Руи глянул на Банбу, что сейчас стоял за спиной Харао, как и положено телохранителю. Киминари усмехнулся, соглашаясь с невысказанной мыслью, что Банба умеет внушать правильные мысли. Руи познакомил Харао с Сеной. Киминари бросил на него еще один взгляд, а потом склонил голову. Это была благодарность фараона за жизнь Банбы. Возможно, выглядело бы немного по актерски, если бы Сена не был таким внимательным. Плечи чуть выше чем надо, напряженные руки, кулаки наверняка сжаты. Харао не из тех, кому сложно поблагодарить за спасение друга, насколько бы горд он ни был. Здесь другое. Он благодарит акума. Это странно, скорее дико. Но и иначе тот не может. Сена кивнул в ответ. - Я вас оставлю, - поднялся Руи. – Думаю, вам есть что обсудить. Не сказать, что Киминари знал много, но для обычного человека это было немало. - Я думаю, у них есть в арсенале возможность стереть память. Но они не сделали этого. То ли не могут это сделать тут же, то ли не видят смысла тратить силы на простых людей. Не знаю, пастор. Встреченные мной экзорцисты были умелы и высокомерны. Не думаю, что они могут быть другими. В конце концов, в их руках сила, которой нет ни у кого из простых смертных. Что же до акума… Их не берет обычное оружие. Но вы это знаете, раз сумели спастись из-под их атаки. Не сказать, что эти товарищи были настроены на беседу, но похвастаться им хотелось, поэтому… Поэтому Сена узнал про неприступный Орден. Про то, что у них есть отделения. Азиатское в том числе. Но само собой, больше информации было о Европейском. Однако, никаких точных координат Харао не знал. Только то, что ни один акума его не найдет. Сена вздохнул про себя. Глупо, наверное, туда соваться. Да и смысла нет. Это не игра, чтобы тачдауны заносить, да голы забивать. - Если хочешь вызнать что-то, спрашивай у Искателей. Сена поднял глаза на Харао. - Большинство из них простые. Как Банба. И верят в бога. Так что к пастору будут благосклонны. - Спасибо за совет, - слабо улыбнулся Сена и заметил, что Харао улыбнулся в ответ. - Берегите себя. Вы сильны, но акумы сильнее. Сена только кивнул. Все, что мог он узнал. Маруко дала контакты двоюродного брата. Так что путь его лежал в Берлин. Химуро не очень любила своего братца, но тот, кажется, знал больше, чем девушка. Сена все-таки предупредил ее об опасных существах, которых не берет табельное оружие. Химуро, ожидаемо, верить не хотела, но раз это говорил пастор, не верить не могла. - Хорошо, я постараюсь, - бодро ответила девушка, но Сена вздохнул. Он был уверен, что она попытается это проверить. Если рядом не окажется экзорциста, то это будет последняя проверка в ее жизни. ** Химуро советовала идти через Прагу, так что Сена воспользовался советом, легко решаясь на небольшой крюк, который при его скорости ничего не значил. Граница тоже не была для него проблемой – пограничники его даже не заметили. Прага Сене понравилась. Сена немного посмеялся над собой. Ему довелось бывать в Европе только став акума. Та еще ирония Судьбы. Если Химуро закладывала какой-то тайный посыл, то Сена его не понял. Он просто блуждал по мрачным улицам, наслаждаясь прекрасной архитектурой и отдыхая душой. На первый взгляд темно и мрачно, в итоге обернулось в легко и высоко. Как так получилось, Сена не знал. Просто увидел вдалеке красивую башню, и в его голову впорхнула простая мысль в тот момент показавшаяся верхом оригинальности. Почему бы не погулять по крышам? Его и не заметят, потому что уже темнело, и фонари только разгорались. Ну, а он… Сена был уверен, что ему понравится смотреть на “жизнь”, прыгая по крышам, а добравшись до высокой башни окинуть взглядом весь город, может даже стену и за ней… Так Сена и поступил. Зайдя в какой-то дворик, легко запрыгнул на крышу, отталкиваясь ногой от чьего-то балкончика. Кобаякава чувствовал небывалую силу и легкость во всем теле. - Акумой быть хорошо, да? Сена вздрогнул. Он даже не понял, чья именно это была мысль. Парень хотел назвать ее кощунственной, но сам себя не обманывал. Пусть всего секунду, но он думал именно так. Даже если и хотелось списать на Тацу. Поежившись, то ли от промозглого холода, то ли от мыслей, Сена наконец-то оказался на крыше трехэтажного здания. Какое-то время Сена просто стоял и смотрел вокруг, а потом пошел по крыше. Шел он по своим меркам не быстро, но если бы его кто видел, то принял бы за тень. Здание закончилось, так что Сена легко разбежался и прыгнул до другого, чуть более высокого. Улица, через которую он перемахнул, была оживленной, там как раз два кучера устроили разборки, не желая пропускать друг друга. - Лошади… - Сена с усмешкой подумал о том, что и у акума могут возникнуть фобии, да еще и из прошлой жизни. Сена шел дальше, снова прыгал, приближаясь к башне. На душе было легко. Сена чувствовал, что город ему нравится. - Вот бы остаться здесь жить… - Понятное дело, что это было невозможно. Коль скоро само понятие жизни для него абстрактно. Очередной прыжок уже на крышу здания, что непосредственно относилось к башне, и Сена замирает. Ему открывается странное зрелище. Девочка в школьной форме, сидящая на крыше, свесив ноги вниз. На ее коленях странный зонтик, а сама она похожа на тень, коль скоро кожа ее темна. Девочка смотрит на город, так что Сена тоже переводит взгляд на вид, ради которого он сюда и припрыгал. Город окончательно погрузился во тьму, которую старательно пытаются разогнать городские светильники. Густой стелящийся туман мешает это сделать. Прага выглядела восхитительно. Сене особенно понравился этот вид. Вид таинственной незнакомки, что не желает быть узнанной во тьме. Сена снова повернулся к девочке. Та смотрела на него. Золотистые глаза показались Сене знакомыми. Под челкой шла странная татуировка, либо жизнь сильно пошутила, оставив шрам, как у франкенштейна. Школьницы не прыгают ночью по крышам. Сена это прекрасно понимал. Пасторы, впрочем, тоже не должны. Уголок его губы дернулся, но фыркать, да и что-то говорить, Сена не стал. Кобаякава чувствовал, что это знакомство могло привести его к открытию, но та же самая интуиция вопила, что надо уходить. Сена верил своей давней знакомой, не раз и не два она спасала ему жизнь. А уж сколько раз она позволяла избежать сломанных костей на поле! Ох уж эти глаза… Так похожи на те, что заставили его очнуться… Но, между тем,точно не они… Сена аккуратно обогнул девочку по краю крыши, невесомо касаясь черепицы, готовясь в любой момент прыгнуть куда угодно, только избежать возможной опасности. Следующий прыжок привел его на шпиль башни. Сена, несмотря ни на что, не хотел уйти не глянув на город оттуда. Ему казалось принципиально важным завершать свои начинания. Может, потому что этому его научил Йоичи. Держась за шпиль одной рукой, он еще раз оценил виды. Мрачная ночь правила миром. Она казалась Сене сказочной, нереальной. Магически притягательной. Раствориться в ней, все равно что начать жить. Так Сене казалось. Бросил он еще один взгляд и на девочку. Та с ожидаемым любопытством смотрела на него, поднявшись на ноги. Поэтому он спрыгнул с другой стороны башни, отправляясь дальше. Интуиция требовала больше не выпендриваться и убраться, как можно быстрее. Сене даже казалось, что привычный, самый обычный человеческий страх проснулся и его пришлось осаживать, запихивая подальше. - Разве можно оставить девочку ночью одну? - вдруг раздалось сбоку. Сена вздрогнул, невольно отмечая чужую скорость, тут же сделал спин и отскочил назад. - Ого, - поразилась девочка, сводя руки за спиной и невинно улыбаясь. - Как интересно! Отличная реакция, для человека, пастор. Вы где-то тренировались? Сена склонил голову набок, думая, как ее обойти, если она все-таки окажется врагом. Но на экзорциста девочка не тянула.Тогда откуда это ощущение опасности? Можно спрыгнуть с крыши… Но Сена хотел этого избежать. Подвергать такой опасности свое тело не лучший выход, а значит придется обращаться в акума. - Неужели не мелькнуло мысли помочь? - кажется девочка была действительно заинтересована. - Нет, - честно и прямо сказал Сена. Почему он не убегает? Весь организм напряжен, готов к любым действиям, ноги, что оттолкнуться от крыши, сейчас могли бы ее разломать. Но нет. Он продолжает смотреть на девочку. Эти глаза. Этого цвета не существует у людей. Может ли она иметь отношение к тому, кто помог очнуться? Может, они “родственники”? В голове Сены появилась неоформившаяся догадка. Но пока было рано делать выводы. Ему, относительно недавно появившемуся в этом мире, так уж точно. - А как же ваше “поговорить о боге”, пастор? - лукаво улыбнулась девочка. Зонтик в ее руках, кажется, был живым, но напряженно молчал. - Слуга бога, - фыркнула она. Сена смотрел в золотые глаза, пытаясь понять, что от него надо. Зачем этот странный диалог? - Ночью о боге не говорят. Максимум молятся, - с иронией сказал Сена. Девочку ощутимо повеселил ответ. - А если бы я прыгнула? - Ваше право. - А если я потерялась? - На крышах не теряются. На крышах находятся, если уж на то пошло. Девочка многозначительно выдохнула, оглядывая Сену. На ноги она тоже внимательно посмотрела. Кажется, у нее была куча вопросов, но ей нравилась недосказанность. Конечно, пастор на крыше, ловко прыгающий с дома на дом, должно быть странно. Но не менее странная она, девочка со странной кожей и глазами в школьной форме. Однако, ее ни о чем не спрашивали, поэтому она была заинтригована и решила принять правила игры. Не задавать лишних вопросов, вопросов, что убьют это интригу. Их можно будет спросить потом, когда станет совсем невмоготу. - Ладно, - решила она, игриво крутнувшись на одной ножке, вместе с раскрытым зонтиком. - Вы будете прыгать по крышам дальше? Сена кивнул. Девочка задумчиво смотрела на него. - И цель ваша? Кобаякава не видел смысла врать. - Берлин. - Отлично! Нам даже по пути. Сена не знал, зачем ей попутчик, но он его получил и отделаться от него явно не получится. - Меня зовут Роад. А вас? - Сена. - Сена? Просто Сена? - Просто. Роад смотрит в его глаза. Ее одолевают смешанные чувства, это даже отражается на ее лице. Но новая игра ей определенно нравится, тем более, раз уж ей тоже надо в Берлин... Часы на башне бьют полночь. - Ваш зонт так хочет что-то сказать, что готов взорваться, - сказал Сена, когда молчание затянулось. Роад впервые было настолько любопытно. Она не могла понять, кто перед ней. Что за странный человек такой. Что с его страхом. Он вроде бы и боится ее, и вроде это не страх. Какое-то иное чувство, непонятное ей. Глаза отсвечивают во тьме зеленым, вероятно свет какого-то фонаря все-таки дотягивается сюда. Ноги напряжены, но вместе с тем легковесны. Он ожидает от нее чего угодно, ему не привыкать… Но он не экзорцист… Определенно нет! Так интересно Роад давно не было. Пастор, который прыгает по крышам и не готов говорить с ней о Боге… Тот, которого не пугает ни она, ни ее глаза, ни ее зонт… Его страх… Равен жажде и предвкушению! Наконец-то Роад стало это понятно. Он жаждет бежать, ему не хватает адреналина… Что ж. Для ее игры есть время, путь до Берлина не близкий.