Fatum nos iungebit

      Он беззвучно крался по незнакомому вечернему лесу, преследуя свою жертву. Как тень. Как призрак. Призрак… он остановился на миг и покатал это слово на языке. Призрак – это имя показалось ему знакомым. Да, несомненно. Теперь он вспомнил: так его звали в его племени.       Трава послушно пригибалась, принимая его следы, и тут же снова выпрямлялась, как только он поднимал ногу. Листья скрывали его фигуру, бледным пятном мелькавшую среди стволов деревьев. Ветер скрадывал шорохи, издаваемые его одеждой. Даже в чужом лесу Призрак умел оставаться невидимкой. Ни один зверь не укроется от его зоркого глаза, ни одна птица не вспорхнёт, не потревожив его тонкий слух. Но зверя ли он преследовал?..       В спину врезался чей-то острый взгляд. Кажется, он был здесь не один.       Следопыт замер и прислушался к своим ощущениям. Чутьё говорило, что сегодня охотился не он. Сегодня он сам был чьей-то добычей, и охотник постепенно настигал его.       Он уловил новый, странный запах. Приятный. Женский. Неужели ему суждено быть пойманным женщиной-следопытом?.. Немыслимо. Аромат дурманил и щекотал ноздри, будоражил воображение и не позволял освободиться от него. Парфюм. Откуда-то это слово всплыло в сознании. Казалось, он всегда знал: именно так называется этот запах. Парфюм.       На секунду потеряв концентрацию, Призрак не заметил, как перед ним возникла из ниоткуда тонкая девушка с длинными светлыми волосами. Но стоило ему взглянуть на неё – и образ развеялся, как дым. Над ухом у него раздался звонкий смех. Следопыт молниеносно обернулся, но всё, что он успел увидеть – это её исчезающие вдалеке волосы цвета молока.       Никогда раньше не видел Призрак себе подобных – бледных детей чужих племён, но говорили, что не зря кожа их бела, как кости мертвеца. Старейшины утверждали, что белые люди несут с собой лишь смерть и горе. В такие минуты Призрак спрашивал у матери, означает ли это, что и он тоже несёт на себе печать смерти? В ответ она лишь тихо улыбалась и говорила, что он другой.       Ветер запутался в его волосах, и казалось, он шепчет что-то тихим женским голосом. Что-то, предназначенное одному лишь ему. Что это, дурман? Быть может, он заколдован?..       Призрак прислушался.       «Ви-и-инс-с-с-с…»       Едва слышный зов, но что он означает? Следопыт не знал этого слова. Быть может…       Горячее дыхание обожгло его шею. Резко повернувшись вокруг своей оси, Призрак успел увидеть растворяющийся в воздухе всё тот же женский силуэт. Он отпрянул и упёрся спиной в толстое старое дерево.       «Ви-и-инс-с-с-с…»       Казалось, листья тоже шепчут это странное непонятное ему слово.       Чья-то нежная рука коснулась его плеча, и следопыт вздрогнул, ощутив холод прикосновения.       «Ви-и-инс-с-с-с…»       Голос был сладким и манящим, хотелось последовать за ним, и Призрак невольно повернул голову.       Жестокие серо-зелёные глаза смотрели на него с ненавистью и презрением. Он открыл рот, чтобы произнести… что? Он не знал. Следопыт чувствовал, что должен что-то сказать, но в голове вертелись всего два слова:       — Кто ты?       Глаза девушки сузились, рот её скривился в горькой усмешке. Она чуть помедлила, а затем приблизила своё лицо почти вплотную к его, едва не касаясь губами его губ, и прошептала:       — Твоё проклятие.       Следопыт стоял, прижавшись спиной к дереву, не в силах пошевелить ни единым мускулом, скованный тёмными чарами этой бледной ведьмы. Видя, что он беззащитен перед ней, девушка легко коснулась языком его губ, словно пробуя свою добычу на вкус, а затем рассмеялась ему в лицо так, как умеют лишь ведьмы и койоты. Призрак невольно закрыл глаза. Когда он снова открыл их, она исчезла, оставив после себя привкус крови и пепла на губах.