Пиратская жемчужина

Юнатан с трудом открыл глаза. Ему было плохо. И не просто плохо, а отвратительно. Голова раскалывалась, желудок мутило, перед глазами всё расплывалось… Совершенно не похоже на обычное утро. Омега застонал и попытался сфокусироваться на объектах: в помещении царил полумрак, и ему было трудно рассмотреть интерьер. Где он? От ощущения постоянного головокружения и позывов к рвоте, он плохо соображал. Какое-то чувство тревоги сосало под ложечкой, но он не понимал почему. Наконец, Юнатан рассмотрел комнату. Она была небольшой, и все стены были обиты деревом. Справа от него стоял высокий сундук с плоским верхом, служивший прикроватной тумбочкой, спереди виднелись стеллажи с книгами, какими-то инструментами и диковинными штуками, там же находился массивный письменный стол со множеством ящичков, в правом дальнем углу широкая шелковая ширма с яркими цветами загораживала какой-то альков, а на одном из деревянных рёбер ширмы сидел попугай. Точнее, чучело большого красного попугая, потому что он совсем не двигался. Юнатан ещё раз оглядел помещение — маленькие полукруглые окошки были совсем не похожи на окна домов и линия горизонта за ними как-то подозрительно «плавала». В голове юноши искрами вспыхнули обрывки последних слов, услышанных до отключки «этот омега — ценный пленник», и Юнатан с ужасом понял, что его похитили и заперли на корабле. От этого его затошнило ещё сильнее, он заметался взглядом по комнате, желая срочно найти какую-нибудь ёмкость, и, на его счастье, обнаружил большое ведро с крышкой совсем рядом с кроватью. Он откинул её и притянул ведро к себе, выплёскивая в его нутро содержимое своего желудка. Стало немного получше. Промокнув губы найденной на тумбочке льняной салфеткой, он отпил воды из графина и снова откинулся на подушки. Головокружение и слабость во всём теле не проходили, и это очень мешало соображать. Но Юнатан старался напрячь все силы, понимая, в какую непростую ситуацию он попал. Кто-то поместил его в довольно сносную каюту, и даже позаботился, оставив ведро и графин с водой. Наверно, потому, что он ценный пленник, и отец будет вынужден отвалить за него кучу золота. Юнатан тяжело вздохнул, представляя, сколько боли и волнений он доставил отцу. Ведь отец и правда любил его больше всех, он был младшим сыном графа Роджера Арчера, и тот нещадно баловал своего любимого омежку. Эх, надо было слушать своего дорогого брюзжащего компаньона и возвращаться домой до заката солнца… И что сейчас с ним? Юноша надеялся, что Сильвио не пострадал и его оставили в живых, потому что небогатый престарелый омега не особо ценный товар для шантажа. Но кто же его похитил? Кто осмелился на такое? Юнатан привстал с подушек и как мог принюхался. Как и ожидалось, каюта принадлежала альфе, в этом не было никаких сомнений. Альфе в самом расцвете сил, крепкому и здоровому — это всё подсказал ему запах, который незаметно хранили личные вещи хозяина, — а ещё очень наглому и безрассудному альфе. Ведь если его поймают, его вздёрнут за такое на виселице! Уж батюшка позаботится! Только Юнатан подумал об этом, как дверь каюты отворилась, и в неё вошёл похититель. Высокий и крепкий альфа, одетый в чёрную рубаху и чёрные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги. Лицо его было тёмным от загара, а черты лица словно высечены морским ветром. Чёрные волосы, собранные в косу, были покрыты белым, завязанным на затылке платком, и также белели его зубы, оголившиеся в хищной улыбке. Но самым главным был запах… Даже сквозь слабость и тошноту, волнами подступающую к горлу, Юнатан почувствовал странный трепет — такого волнительного и будоражащего запаха он не знал ни у одного альфы. Тут юноша ощутил жуткую неловкость — он находился в постели совсем раздетый! Лишь нательная рубаха и панталоны прикрывали его наготу. А их дозволялось видеть только мужу. Он отполз вглубь кровати и закутался до самого носа в простыню, служившую ему покрывалом. Альфа в это время прошёл к столу и опустил на него поднос. Юнатан по запаху определил, что там еда.  — Эй, цветочек, очнулся, наконец? — с ухмылкой спросил пират и без спроса уселся в ноги кровати. — Наш кок приготовил для тебя куриный бульон, по бледно-зелёному лицу я вижу, что тебя знатно укачало.  — Кто вы? — спросил омега.  — Я капитан этого сорока пушечного галеона «Воззмездие», — альфа широко улыбнулся, упоминая любимый корабль. — Зови меня Шандор.  — А ваша фамилия? Казалось, этот вопрос его задел, мужчина недовольно сверкнул глазами, заставив, Юнатана испугаться: — Для тебя достаточно просто Шандор. Омега согласно кивнул головой. — Зачем вы меня похитили? — робко спросил он, превозмогая испуг и телесную слабость.  — Затем, что мне кое-что нужно от твоего отца, и с твоей помощью я намерен это получить.  — Отец вам заплатит хорошие деньги. Золотом! Только, пожалуйста, не трогайте меня, — Юнатан кротко посмотрел в чёрные смеющиеся глаза альфы, надеясь получить согласие. Но альфа лишь громко захохотал, оголяя острые клыки:  — А-ха-ха, какой предприимчивый омега, сразу начал торговаться, прямо как его отец. Но не волнуйся, я никого не беру силой, все сами просят, — увидев гневный неверящий взгляд из-под насупленных бровей, пират подмигнул юноше, — я думаю, вскоре ты сам захочешь меня, и будешь умолять меня тебя взять. И я, безусловно, не стану отказывать такому прелестному омеге. Не зря тебя называют жемчужиной Арчеров, — и он горящим плотоядным взором окинул кокон из простыни и торчащую из него голову. «Никогда!» — заливаясь краской стыда, подумал про себя Юнатан, от этого взгляда он почувствовал себя раздетым. — «Никогда я не опущусь до такого распутства. Чтобы просить альфу о таких непристойных вещах? Никогда!» — но вслух ничего не произнёс, опасаясь злить этого наглого бандита, пользующегося беспомощностью своих жертв.  — По твоему лицу я вижу, что ты не согласен, — со смехом рассудил альфа, глядя на шокировано молчащего юношу, — но ничего, я подожду, — пообещал он, удаляясь из комнаты, — съешь весь бульон и веди себя хорошо. Я не хочу, чтобы ты испустил дух раньше времени, ты меня понял? Юнатан покачал головой, выражая согласие: он не мог и не хотел спорить в таком состоянии. Когда за Шандором закрылась дверь, юноша бессильно упал на подушки. Надо было срочно придумывать план побега, здесь оставаться нельзя! Этот пират не человек слова, он может и обмануть. И тогда его репутации конец! Но с его самочувствием соображать было невозможно, поэтому он соскрёб себя с кровати и пересел за стол: куриный бульон и сон должны вернуть ему силы. Весь оставшийся день он спал, то забываясь в зыбкой дрёме, то опять выныривая из неё. Тошнота, слабость и головокружение не покидали его, и он чувствовал себя безвольной тряпочкой, раскинутой на кровати. Сколько же потребуется времени, чтобы победить «морскую болезнь»? Вечером Шандор молча принёс поднос с ужином. Высунувши нос из-под простыни, Юнатан снова учуял куриный бульон, но на этот раз к нему добавилась холодная ветчина и кусок чёрного хлеба. И хоть аппетита у омеги совсем не было, он старательно съел всё до крошки, помогая телу преодолевать недуг. Перед сном омега нашёл в себе силы дойти до умывальника, притаившегося в углу комнаты, и сполоснуть лицо и руки. За ширмой он увидел небольшую деревянную купель, и подумал, что потом надо будет попросить Шандора наполнить её. Он был уверен, что сегодня больше не увидит капитана. Но оказался в корне не прав. Как только он устроился в постели, старательно замотавшись в простыню, в каюту ввалился альфа, устало рыча и потирая шею:  — Как же я выдохся за сегодня, — проворчал он, глядя на опешившего юношу, тот был до глубины души возмущён таким невежественным поведением: альфа бесстыдно вторгся в каюту, где готовился ко сну невинный благородный омега. Джентльмен никогда бы не позволил себе такого! — Что ты так удивляешься? Надо было хорошенько оторваться, чтобы пущенные за тобой люди не смогли догнать нас.  — За мной пускали людей? — пролепетал Юнатан, забывая возмутиться бестактностью пирата.  — А как же! Как только твой компаньон достиг твоего отца, тот сразу отправил за нами береговые галеоны.  — Значит, Сильвио жив, как я рад это слышать!  — Ну, а кто бы доставил записку с требованиями? Конечно, жив твой блюститель нравственности, я не убиваю омег без надобности. Альфа с кривой улыбкой отвернулся от онемевшей головы, торчащей из простыни, и стал раздеваться. Он снял портупею с оружием и аккуратно сложил на стол, скинул рубаху, обнажая бронзовые мускулы рук и широкую спину, и повесил на спинку стула, а потом бесцеремонно плюхнулся на край кровати, как-то странно поглядывая на омегу.  — Что… что вы делаете? Уйдите немедленно! — с вызовом просипел юноша, обретая голос. — Вы лгун и недостойный человек! Вы же обещали не трогать меня!  — Ну… я мог и передумать.