Пиратская жемчужина

Он схватил мушкет двумя руками, чтобы не дать слабину и не начать паниковать. Шандор даже голый и безоружный выглядел угрожающе. И совсем не испугался. Ни один его мускул не был напряжён, он стоял спокойно и расслабленно, только чёрная бровь недоумённо выгнулась:  — Я думал, ты умный мальчик, а ты пустоголовый болван.  — Не трать времени на оскорбления, бандит, — Юнатан решил, что обращаться на "вы" к тому, кого не уважаешь, как-то глупо. Он помахал мушкетом в сторону выхода. — Лучше иди прикажи своим людям спустить лодку на воду! Шандор не двинулся с места.  — Сколько ты думаешь плыть до ближайшего берега? Мы идём уже четыре дня при попутном ветре. Со скоростью шесть узлов. Сколько недель ты будешь грести своими тоненькими слабыми ручками до суши? Юнатан смешался.  — Ты умрёшь на третий день, даже не увидев земли. От обезвоживания и адской боли. Жаркое весеннее солнце, от которого никуда не укрыться, вмиг спалит твою изнеженную белую кожу. Ты покроешься красными волдырями и будешь гореть, как цыплёнок на вертеле. Не привыкший терпеть боль и жажду, ты будешь непрестанно пить. И поливать свои обожжённые лицо и руки. Вода быстро кончится. И тогда придёт твоя смерть. И чайки выклюют твои внутренности и растащат их по гнёздам. Смелость, будоражащая кровь омеги ещё минуту назад, схлынула перед лицом неоспоримой истины. Он действительно не думал, как доберётся до берега. Все его мысли заканчивались на том, как выбраться с этого проклятого корабля. А дальше что? Но Шандор решил уничтожить его окончательно:  — Я тебе скажу больше: ты даже не спустишься в шлюп. Ведь чтобы это сделать, тебе придётся стрелять. Я не двинусь с этого места ни на шаг. А, услышав выстрел, в каюту тут же бросятся мои люди. И если ты не промахнёшься, они озвереют. Ты думаешь, им будет страшен тщедушный омега с мушкетом? Они послушают твои угрозы? Они выбьют оружие в две секунды. А потом вырубят тебя кулаком в висок и утащат на палубу. Ты хоть представляешь себе, что за сброд эти морские волки? Без моего жёсткого контроля они превращаются в зверьё, готовое растерзать друг друга. Как ты думаешь, что они сделают с тобой? Держу пари, они никогда в жизни не видели такого чистенького, благоухающего омегу. — Юнатан в ужасе сглотнул, а Шандор безжалостно продолжал. — Они набросятся на тебя, как голодная свора волков на барашка, даже денежная награда их не остановит. И безудержная похоть будет владеть ими до тех пор, пока твои кишки не полезут наружу. Они вывернут тебя наизнанку, а потом выбросят твоё изуродованное окровавленное тело за борт — на корм рыбам. И твой отец никогда не найдёт даже твоего трупа. От этой страшной картины конечности Юнатана обдало жаром, мушкет как будто накалился — всё, что говорил пират, было правдой. А Юнатан в своей опрометчивости об этом даже не помышлял. Что же теперь делать? Почему нельзя отмотать время назад и не совершать этого глупейшего шага — загнать себя в такую ловушку! Все исходы были ужасны. Шандор смотрел на него таким прожигающим взглядом, что становилось ещё страшнее: что альфа с ним сделает, если Юнатан пойдёт на попятную?  — Опусти мушкет, и я клянусь, что выполню своё обещание не трогать твой легкомысленный зад. Хотя ему и не мешала бы хорошая порка, — его тон стал спокойным и мягким. Может быть, взгляд ему только показался? Юнатан в замешательстве смотрел на пирата. Можно ли ему верить? Как же хотелось зажмурить глаза и открыть их в своей уютной комнате — уснувшим перед камином. Но это было невозможно. И перед юношей стоял неразрешимый выбор: один бесчестный ублюдок тут или свора безжалостных ублюдков там наверху? Его руки дрогнули, и мушкет опустился дулом вниз. Этой секунды хватило, чтобы Шандор одним прыжком оказался около бунтовщика и разоружил его. Выхваченный из рук мушкет проехался обратно по столу, и альфа грубо рванул портупею с плеч раскаявшегося пленника.  — Ай… Ты же обещал не делать мне больно, — дёрнулся из рук пирата омега.  — Я обещал не брать тебя силой, а вести себя по-джентельменски нет! Мою доброту ты не оценил, — Шандор, по-прежнему голый, лишь в одной набедренной повязке из полотенца, схватил онемевшего юношу за шкирку и поволок к кровати: — Ну-ка, живо раздевайся! Юнатан полетел на кровать, как нашкодивший щенок от затрещины. Он отполз к стене и вжался в неё, бессмысленно ища защиты. Омега жутко испугался того перевоплощения, что внезапно случилось с капитаном: его ярость, что пряталась в груди под дулом мушкета, вырвалась наружу и забушевала со всей мощью.  — Давай сюда своё барахло!  — Хорошо… я уже раздеваюсь, — пролепетал Юнатан, неловко расстёгивая пуговицы на камзоле. — Я сейчас.  — Ах ты болван неповоротливый! — зарычал Шандор, дёргая омегу за ногу. Ему надоело ждать, пока тот разденется. — Будешь сидеть у меня голый всю дорогу. Он вернулся к сапогам, оставленным у стола, и вытащил из голенища нож. Юнатан в ужасе попятился прочь. Но убежать от пирата было невозможным.  — Пожалуйста, не трогайте меня! — заверещал испуганный пленник, отбиваясь от настойчивых рук Шандора. — Пожалуйста, не надо!  — Надо! — рявкнул альфа, хватая его за ногу. — Лежи смирно, олух, иначе распишусь на твоей коже! Юнатан тут же притих, в панике глотая воздух. Страх разлился по его телу как молоко, заставляя цепенеть конечности. Шандор скинул с ноги узкую вышитую туфлю и подцепил ножом атласную манжету леггинсов. Ткань под напором плохо сдерживаемой силы тут же треснула и стала расходиться на части.  — Нет! — закричал Юнатан. — Я сам! Я сам сниму!  — Конечно, снимешь, — Шандор схватился за ткань и гневно дёрнул её в разные стороны. Брючина расползлась до самого бедра, — всё, что я скажу! И сделаешь всё, что я скажу! Другую ногу! Не смея противиться его властному голосу, омега выполнил приказ. И вскоре остался в одних надорванных панталонах и нательной рубахе без рукава. От жгучей смеси стыда и панического страха его щёки горели огнём. Тонкие волоски на затылке встали дыбом, и протяжно ныло под ложечкой. Что он наделал! Ведь было же всё сносно. Он мог бы месяц и потерпеть. А сейчас альфа был таким страшным… Он так злорадно улыбался, когда рвал на лоскуты его штаны, и так беззастенчиво упивался страхом в глазах омеги, что, кажется, это доставляло ему удовольствие. Шандор сгрёб его одежду и запихал в сундук. Юнатан понял, что вряд ли ещё её увидит. Да и половина одежды пришла в негодность. Шандор уничтожил её. Как теперь выйти в люди без леггинсов? Даже панталоны были надорваны грубыми лапами этого бугая. Юнатан стыдливо стянул края ткани, закрывая голое колено. Он попытался отползти вглубь кровати и закутаться в простыни, как раньше, но альфа снова рявкнул на него:  — Дай сюда ногу!  — Нет, нет, не надо! — мелко замотал головой омега, увидев в руках пирата верёвку. Его глаза расширились. Неужели он его свяжет? Его гордость будет растоптана вконец: он будет связанный и беспомощный, и придётся каждый раз умолять этих ублюдков позволить ему сходить в туалет. — Не-е-ет! Я больше не буду брать оружие, я больше не попытаюсь сбежать! Только не надо меня связывать! Но Шандор не слушал воплей омеги. Он схватил ногу парня и обвязал верёвку вокруг щиколотки, а другой конец — вокруг изножья. Теперь пленник был под контролем.  — Будешь сидеть здесь. Работать грелкой для кровати. Похоже, вы, омеги, больше ни на что не годитесь, — процедил пират. — И запомни, Юнатан Арчер, ты в безопасности, пока спишь в моей постели, пока носишь на себе мой запах! Никто из них не посмеет покуситься на мою собственность. Но как только начнёшь открыто бунтовать, я не смогу дать гарантии, что ты вернёшься к отцу в целости и сохранности. Ты понял? Юнатан молча стиснул зубы и опустил глаза. Одну непростительную ошибку он уже совершил. И если допустит вторую, то будет полнейшим идиотом. Этого он допустить не мог. Шандор тем временем порылся в сундуке, выудил оттуда чистые кальсоны и рывком стащил с себя полотенце. Юнатан хлопнул себя по лицу, в смятении закрывая глаза, но всё же не успел сохранить свои помыслы невинно-чистыми. Боже, это было худшим наказанием, чем привязывание к кровати! Юнатан против воли успел разглядеть бледные упругие ягодицы и, самое страшное, огромное хозяйство своего мучителя. Его семейные друзья на омежьих посиделках, конечно, рассказывали ему, что у альф размеры повнушительней, но чтоб настолько! Зачем этот бесстыжий гад поднял ногу? Теперь это видение постоянно будет преследовать его в кошмарах. Кровать заскрипела под напором мощного тела альфы, и отвернувшийся к стенке омега непроизвольно вздрогнул. Как же он ненавидел этого пирата! Но тот об этом не догадывался и преспокойно вытянулся на постели, загребая юношу к себе:  — Погладь меня по груди немного, — широко зевнул он. — Я сегодня так разозлился на тебя. И ты должен загладить вину. А омежья ласка меня всегда успокаивала. Юнатан весь оцепенел. Это подонок смог придумать ещё более ужасное наказание! Его замутило от одного вида тёмной волосатой груди, и он зажал рукой нос. Нет, это совершенно невозможно! Однако Шандор не стал ждать инициативы, схватил вторую руку юноши в свою клешню и с размаху шмякнул себе на грудь. Юнатан думал, что в этот самый момент небесный купол с грохотом упадёт на землю! Небеса разверзнутся, и разгневанный Господь пригвоздит его молнией к позорному столбу! Но ничего такого не случилось. Грудь оказалась сухой и горячей, жесткие волоски слегка кололи кожу, а под ладонью ощущалось гулкое биение чужого сердца. Альфа убрал свою руку, и Юнатан уже самостоятельно гладил живот и грудь пирата, завивая пальцем полукольца. Он лежал на плече этого мерзавца, прижимаясь к тёплому поджарому боку, и слушал его успокаивающееся дыхание. Шандор засыпал.  — Чтоб ты сдох во сне! — сквозь зубы процедил Юнатан. Так тихо, чтобы ни одна живая душа его не услышала. — Как же я тебя ненавижу, урод! Я придумаю план и сбегу. И тебя вздёрнут на виселице, когда поймают. А я уж позабочусь, чтобы поймали! Он злился на альфу, придумывая ему разные эпитеты, потому что не хотел думать про себя. Иначе ему пришлось бы признать, что он был абсолютным пустоголовым болваном, как окрестил его Шандор. Зачем было так рисковать? Ведь у Юнатана была относительная свобода и хорошее обхождение. Капитан отдал ему одежду и даже ужинал в его компании, стараясь вести светские беседы. Что клюнуло его в зад — схватиться за мушкеты? Ведь он по первому требованию получил мыло, горячую ванну и обещание добыть ему гребень, пилку для ногтей и зеркало. Что мешало придумать хороший план, находясь в доверии у капитана? Только собственная глупость. А теперь Юнатан был вынужден не только ночевать в одной кровати, но и трогать этого отвратительного человека! От близости чужого тела по позвоночнику омеги всё время бегали какие-то странные волнующие мурашки. И он не мог понять, то ли это от страха, то ли от отвращения. Он отдёрнул руку от груди и брезгливо обтёр её о простынь. Шандор преспокойно спал. А Юнатану оставалось полночи ворочаться у него под боком. В груди омеги клокотало, он злобно стискивал зубы, глядя невидящим взором в потолок, и мечтал, как отомстит альфе за те унижения, что пришлось ему пережить. Завтра он начнёт придумывать план. Хороший основательный план. Ведь он не дурачок безмозглый! Он всегда манипулировал отцом и братьями. И теперь сможет.  — Чтоб ты сдох! — на этот раз громче пожелал Шандору омега. — Может, задушить тебя во сне?  — Что ты сказал? — неожиданно поднял сонную голову альфа.  — Хороших снов, — тут же соврал Юнатан, утыкаясь лицом в подушку.  — И тебе приятной ночи, — хмыкнул пират, прижимая юношу, — вот бы сразу и был таким милым.  — Ага, — покачал головой тот. Он будет милым, очень милым. А потом, когда Шандор расслабится и вновь поверит ему — всадит нож в спину!