Пиратская жемчужина

Юнатан и его новый приятель виконт Эйно Лузиньи сидели на летней веранде и дегустировали вино, которое прислали последнему с его виноделен.  — Чувствуешь нотки цитруса в аромате? Но во вкусе они почему-то совсем не раскрываются.  — Может, дать ему ещё отлежаться? — пожал плечами Юнатан, крутя в руке бокал. — Хотя я не очень-то в этом разбираюсь.  — Но если ты останешься здесь подольше, то непременно научишься, — засмеялся молодой омега и сделал ещё один глоток. — Ты же за этим едешь в Мюле? Прикупить земли? Там отличные виноградники.  — Неет, — протянул Юнатан, погружаясь в воспоминания, — хотя… надо подумать о такой идее. Возможно, это будет интересно.  — Постой, постой, ты хочешь сказать, что это место связано с твоим таинственным возлюбленным? — Эйно проницательно прищурился, разглядывая лицо друга. — Вы с ним были в той деревушке? Я не могу избавиться от любопытства, что же там было? — О, это была самая лучшая ярмарка и самая лучшая драка в моей жизни. Я пытался сбежать от него, я его бил, кусал, колотил ногами, я дрался, как разъярённый тигр! — засмеялся омега. — И в конце даже прокусил ему запястье. Но, как ты знаешь, это меня не спасло. Он поймал меня, притащил на корабль и запер в трюме. С крысами! Сейчас — пять лет спустя — это было весело вспоминать, хотя тогда он был крайне напуган, разочарован, и морально сломлен. Такая хорошая попытка побега не удалась!  — Боже, твои истории невероятны! Я и представить себе не могу, чтобы я решился на что-то подобное!  — Когда он меня похитил, я был благовоспитанным омежкой, который боялся нарушить даже правила этикета, не то что участвовать в такой авантюре. А сейчас я рад, что всё сложилось именно так. Я тебе по дороге в Мюле всё подробно опишу, — Юнатан улыбнулся, глядя на нетерпеливо постукивающего пальцами приятеля, — теперь и у меня есть история, которую я буду втайне рассказывать своим внукам.  — Кстати о внуках… для этого нужно сначала пройти детей. Вы с мужем трудитесь над этим вопросом?  — Ну, последнюю течку он пропустил. Перевозил своего любовника в Ферузу, не может же он бросить своего истинного, да ещё с тремя детьми.  — С тремя детьми?! Я поражаюсь твоему хладнокровию. Хоть я и знаю, что между вами нет любви, но терпеть вторую семью собственного мужа — это выше моего понимания! Через год после освобождения из плена Юнатан вступил в брак с маркизом Борегаром Паулетом, хотя они друг друга совершенно не любили. Во время сватовства омега улучшил момент и остался с маркизом наедине:  — Прошу меня простить, если расстрою вас, но у меня нет к вам нежных чувств, — Юнатан не хотел ни в какой брак, но отец давил на него. — У меня был возлюбленный, с которым нас, к сожалению, разлучили, и я никогда не смогу связать с ним свою жизнь, но обманывать вас ложными надеждами мне тоже не хочется.  — Мы можем быть с вами хорошими друзьями? Омега кивнул, и тогда маркиз Паулет рассказал ему свою историю. Он тоже был влюблён в человека, с которым не мог связать свою жизнь, потому что такой страшный мезальянс никто бы ему не простил. Это бедняки могли выбирать жизнь с истинной парой, а в высших кругах знатность и богатство ценились превыше всего. Юнатан теперь понял, как его родителям крупно повезло — редким альфам и омегам посчастливилось найти свою половину в том же обществе, к какому они сами принадлежали, большинство вступали в брак по закону родовитости и чистоты крови, отбросив все романтические грёзы об истинной паре. Его муж ещё в академии влюбился в простого цветочника, что продавал на улице букеты влюблённым парочкам. Он снял ему дом, он покупал ему наряды и обеспечивал всем, что его душа пожелает. Но одного он никак не мог — сделать его законным супругом. Когда омега забеременел, маркиз заикнулся об этом дома. Что хочет узаконить их отношения. Что там началось! Отец кричал, что лишит его наследства и титулов и упечёт в долговую тюрьму. Папенька грозил карой господней. Он подключил своих братьев из высшего духовенства, и они все вместе наставляли его о чести родовитого дворянина, о клятвах королю, о долге наследника семейства и тому подобное. Пришлось сдаться. Маркиз нашёл себе ровню в лице Юнатана Арчера и сделал предложение. То, что Юнатан не любит его, было всем только на руку.  — Мой муж знает свой долг. Он проводит со мной достаточно времени, чтобы всё было благопристойно.  — Да, в обществе вы смотритесь идеальной парой. Маркиз так умён и галантен, — улыбнулся Эйно. — Но ты не ревнуешь, глядя на его счастье?  — Немного, — честно признался Юнатан. — Они действительно выглядят очень счастливыми. Я видел их на пикнике в Королевском саду. Его омега такой обаятельный. Совсем не похож на меня. Черноволосый и черноглазый, с порывистыми движениями и заразительным смехом. Их дети бегали рядом, а самый маленький спал на руках моего мужа в стёганом одеялке. Эта идиллия заставила меня почувствовать укол зависти.  — Если бы у тебя был свой малыш, тебе было бы гораздо веселее, поверь мне.  — Я в этом нисколько не сомневаюсь, — заверил друга омега, — я не против родить маркизу ребёнка. Но Двуединый не посылает нам детей. Хотя… я знаю, что ты сейчас скажешь! — засмеялся Юнатан. — По этой части у моего мужа всё хорошо. Он чуткий любовник, и доставляет мне удовольствие. Просто у нас нет природной совместимости. Не зря же господь дал нам нос и возможность выбирать по запаху подходящую пару. В высшем свете на древние обычаи нередко плюют, вот и получают всевозможные проблемы. Он умолчал лишь об одном — один раз он уже беременел, но у него случился выкидыш. Он проснулся в луже алой крови, расползающейся по простыням, и в ужасе сдерживал крик руками, боясь привлечь любопытных слуг. Только его муж знал об этом. И ещё врачи. Два разных врача в двух разных странах. Один — сразу после происшествия, а другой — здесь в Ферузе.И оба они заявляли, что Юнатан здоров и может выносить ребёнка. Причина выкидыша неясна. А Юнатан вспоминал о случившемся в монастыре и гадал, может ли это быть причиной? Было страшно, что ничего уже нельзя изменить. Последствия того, что с ним сделали «во имя любви», теперь навсегда с ним.

***

Это произошло пять лет назад. Юнатан открыл глаза в неизвестной комнате. Голова раскалывалась, и пустой желудок глухо мутило. Странное чувство дежавю посетило его. Как будто его снова похитили и увезли на корабль. Но нет. Память услужливо напомнила ему события прошедшей ночи. Он сбежал с корабля в лодку контрабандистов. И они хотели продать его восточным купцам в гарем какому-то падишаху!  — Божечки, неужели меня снова похитили? — прошептал себе под нос юноша. — Это, наверное, кара за моё согрешение. Но не успел он представить, что его ждёт, как дверь отворилась, и в комнату ввалился его отец. Граф Арчер сгрёб сына с подушек и до хруста костей прижал к себе:  — Воробушек мой, Юнни мой любимый, ты дома!  — Батюшка, как я рад вас видеть! — прохрипел омега, ему не хватало воздуха. — Я так счастлив, что меня не продали в гарем, а доставили к вам!  — В какой гарем? Эти мошенники хотели обмануть меня?! — престарелый альфа упал на край кровати, отчего та заметно прогнулась. –Жабье отродье! Правильно я сдал их властям. Пусть они их выследят и всех на виселицу отправят! И этого пирата Шандора в первую очередь! Посмел украсть моего сына, заставил обращаться к королю, просить его вернуть имя и земли этому проходимцу. А потом отказался тебя возвращать, когда я выполнил все условия!  — Не надо Шандора вешать, — пролепетал Юнатан, уловивший в потоке возмущения самое главное для него. — Я люблю его, он моя истинная пара.  — Господь Двуединый! Этот прохвост сумел запудрить тебе голову! Влюбить в себя юного неопытного омежку и отравить твою невинность! Вот же негодяй!  — Нет, батюшка, не надо! Он не такой! Это как у вас с папенькой — истинная любовь! Я не смог противиться его запаху, он проник в самую глубину, вот сюда, — Юнатан показал на сердце в надежде, что его отец поймёт. — Как ты и рассказывал, от встречи с ним у меня мурашки в пальчиках и музыка в душе.  — Сынок, сынок… ты ещё такой маленький и глупый, ничего не понимаешь, ничего не знаешь в жизни…  — Нет, я знаю, что я чувствую. Я расскажу тебе о нём, и ты поймёшь, что я сделал правильный выбор. Я хочу вернуться к нему! Глаза старого графа на мгновенье округлились, выдавая изумление и испуг, но он быстро взял себя в руки.  — Хорошо, птенчик, не повесят твоего Шандора. Я же исполнил свои обещания: сняли с него вину за давностию лет, никто его за убийство не повесит. Но давай поговорим об этом чуть позже, когда ты отдохнёшь, — он прижал лохматую голову омеги к своей груди и поцеловал в макушку. — А сейчас тебе надо восстановить силы. Выпей вот этот укрепляющий отвар, — он подозвал жестом слугу с кружкой горячего напитка, вкусно дымящегося травами, — а потом мы тобой продолжим разговор. Юнатан отлепился от широкой груди отца и принял кружку. На вкус это было что-то приятное, немного терпкое, с нотками малины и боярышника. И ещё каких-то неизвестных трав. И питьё действительно помогло, через пару минут головная боль прошла, его разморило от тепла и начало клонить в сон.  — Вот так, — отец ласково гладил по голове, и было так хорошо, как в детстве, — ты немного поспишь, а потом встанешь бодрый и здоровый, как прежде. Юноша позволил себя убаюкать, ведь он так устал. Устал бороться за свою жизнь и принимать сложные решения. Надо и впрямь отдохнуть. Юнатан не догадывался, что его усыпили сонным корнем, вкуса и запаха которого он не знал и не смог бы определить в напитке. И пока он спал, отец отвёз его в горный монастырь. Сроки возвращения на корабль прошли, и они с Шандором были разлучены. Когда омега очнулся, то почувствовал себя необычайно бодро. Сила и лёгкость наполняли его тело, ему хотелось петь и танцевать. Действительно, этот напиток чудодейственный! Он вскочил с кровати и осмотрелся в поисках одежды. Комната, в которой он оказался, была на редкость аскетична: белые оштукатуренные стены, переходящие в потолок — как будто углубление в пещере — деревянные полы и маленькое полукруглое окошко. Из мебели — кровать, стол и стул — и больше ничего. На стуле висела какая-то серая тряпка, и, так как ничего, похожего на одежду, рядом не виднелось, Юнатану пришлось взять её и развернуть. Это оказалась накидка с капюшоном и тонким верёвочным пояском.  — Наряд послушника? — воскликнул юноша удивлённо. — Эй, батюшка, слуги, кто-нибудь! Идите сюда! Он хотел узнать, что здесь происходит. Почему он не в гостинице или не дома в своей комнате? Юнатан подбежал к окну и ахнул — отвесные скалы, горные хребты вдалеке и маленький водопад в десяти метрах, методично тарабанивший по скальной породе. Где же он?  — Доброе утро, братишка, — в комнату вошёл человек, которого омега никак не ожидал увидеть: старший брат-бета, по древней традиции родовитых семейств выбравший духовный путь, чтобы отмаливать грехи остальных членов семьи.  — О, Сейт! — Юнатан порывисто обнял его и повис на шее, как часто делал в детстве. — Ты приехал меня навестить? Как я рад тебя видеть!  — Ну, будет, становись на ноги, ты уже не такой маленький, каким я тебя помню, — омега оказался на ногах, и Сейт продолжил. — Ты находишься в монастыре. Отец привёз тебя. После всего случившегося тебе нужен покой и восстановление. А где это сделать лучше всего, как не в божьем доме?  — Ничего мне не нужно! — тревожная мысль забилась в его голове: бетанский монастырь далеко. — Сколько дней прошло? Меня ждёт мой жених. Мне нужно вернуться на корабль!  — Уже три дня минуло. Ты был очень измождён.  — Три дня?! Как? Я опоздал! Юнатан устремился к двери, но был перехвачен старшим братом.  — Отпусти! Отпусти, предатель! Я всё равно сбегу! — он брыкался и вырывался, но бета держал его очень крепко. На шум прибежали другие послушники, они вместе скрутили его и влили в горло какое-то снадобье. Юнатан стал смирным и мягкотелым, его перенесли на кровать и замотали в одеяло.  — Что вы мне дали? Что… это за дрянь? Какие же вы все мер…завцы, — слова вылезали изо рта медленно, как неповоротливые слизни. — Вот, уже набрался ругательств от пиратского сброда, — покачал головой Сейт. — Это успокаивающий отвар, и ты будешь получать его пока тебе не станет легче. Так начались дни его «лечения». Сначала омега бурно протестовал, пытался убежать, дрался, орал на брата и кидал в него стулом, но монахи всегда останавливали его, поили этим пойлом, а потом делали, что хотели: мыли в ванне, расчёсывали, кормили его с ложечки и укладывали в кровать. Однажды утром он проснулся весь в крови. Захотев встать, он распахнул одеяло и ужаснулся — все простыни были пропитаны красным.  — А-а-а! — заорал омега и и вскочил с постели. Тут же влетел его старший брат с помощниками.  — Что это? Откуда столько крови? Я умираю? — вопил испуганный парень. — Что вы со мной сделали?  — Успокойся, прошу тебя, — держал его в железных объятиях Сейт, — твоё тело просто отторгло семя этого пирата. Вовсе он не твой истинный, видишь это? Если бы им был, ты бы не потерял ребёнка.  — Ребёнка? — задохнулся Юнатан. — Какого ребёнка?  — Никакого. Не будет его, твоё тело очистилось по воле небес.  — Как вы могли так поступить? Вы же монахи, святые люди… Вы же молитесь за прощение человеческих грехов, а сами… — Юнатан прекратил биться в истерике, пораженный новыми мыслями, чем и воспользовался его брат, чтобы вынести из комнаты. Когда его вернули — помытого и переодетого — он распластался на полу и долго смотрел в одну точку. Он не мог понять, почему ему так плохо: оттого что потерял ребёнка или оттого что им играли, как тряпичной куклой? Почему он ничего не чувствовал? Он ещё не успел понять, что забеременел, как уже снова всё потерял. Или так лучше? И это точно были монахи! Прошлым вечером они напоили его какой-то новой горькой отравой, утверждая, что это для улучшения здоровья. «Я думал, что монахи — это святые люди, что они и букашки не обидят, а оказывается… Они способны на страшные вещи. Интересно, мой брат и правда думает, что поступает правильно? А тем омегам, что приходят искать помощи в стенах монастыря, они тоже так «помогают»? Разве они не должны спасать жизни всех живых существ, что пошлёт на их пути Двуединый? Мир вовсе не такой, как я думал». Проходили дни, и Юнатан всё меньше хотел сопротивляться, ведь рано или поздно его скручивали и поили успокаивающим отваром, после которого он себя чувствовал варёной репой. Он лежал на кровати, уткнувшись в потолок, без единой мысли в голове. «Надо прекращать буйствовать, эдак они меня овощем сделают, стану слабоумным дебелым дурачком от их монастырского пойла», — Юнатан глядел в окно на водопад и понимал, что сбежать этим путём тоже не получится. — «Ну, почему я был таким глупым? Зачем я поверил этому подлому Марэ, что он хочет мне добра? Ведь сразу же было понятно, что он страшно ревнует! Я бы мог плыть с Шандором в Ферузу, греясь в его объятиях… увижу ли я его когда-нибудь?» Постепенно Юнатан смирился со своим положением. Сначала он каждую ночь рыдал о своей разбитой жизни — за столь юный возраст он уже дважды терял всё дорогое, что у него было: сначала свою беспечную легкомысленную жизнь родовитого дворянина, а затем — жизнь с любимым альфой, его истинной парой. Но рыдать хотелось всё реже, он обессилел от страданий и быстро засыпал, едва касаясь подушки. Днём же он исправно слушал занудные проповеди старшего брата и его чтение вслух священных книг. Только вот слова о благочестии и сохранении чистоты для единственного истинного, с которым соединит Двуединый на церемонии венчания, уже не внушали душевного трепета и сожалений. Он всё сделал правильно — а обвенчаться с истинным ему не дали люди! Это смертные вмешивались в его судьбу, вертели им, как хотели, а вовсе не святые небеса. Юнатан послушно кивал и делал вид, что соглашался с братом. Только ещё раз он потерял контроль над собой — когда приехал отец. Через пару месяцев он навестил сына в монастыре.  — Отец, как ты мог! — в бессилье вопил омега, колотя отца кулаками, куда достанет. — Ты же говорил, что ничего ценнее твоей любви к папе у тебя не было! Что твоё сердце было разбито, когда он умер! А теперь поступаешь также со своим сыном!  — Прости, родной, мне так жаль, но по-другому нельзя, — Роджер стойко сносил истерику своего Юнни, прижимая к себе вырывающегося омегу, он не замечал ударов и старался его успокоить. — У тебя всё ещё будет. Ты не знаешь жизни. Ты влюбился в первого альфу, с которым сблизился, а их ещё тьма — красивых, сильных, с шикарным запахом, который тебя покорит и заставит трепетать от блаженства. Я тебе обещаю: мы найдём тебе лучшего жениха в мире!  — Мне не нужен никто другой, как ты не понимаешь?!  — Это всё пройдёт, пройдёт… Мы поедем домой, в твою любимую комнату, там всё также, как было до отъезда, и заживём прежней счастливой жизнью.  — Никогда как прежде уже не будет! — рыдал раскрасневшийся омега. — Я уже никогда не буду тем беспечным юношей, что думает только о балах и нарядах. Я потерял радость жизни — она осталась с Шандором.  — Не произноси этого имени! Этот мерзкий пират разбил нашу жизнь!  — И моё сердце… Полгода спустя Юнатан, наконец-то, вышел за пределы монастыря и позволил отцу увезти себя в их новое имение. Что ж, граф Роджер не поскупился для сына — особняк было просто великолепным, его окружал большой яблоневый сад и к парадному крыльцу вела кипарисовая аллея. К нему стали приезжать старые друзья, а их новые соседи наперебой приглашали его то на чаепитие, то на игру в вист, то на танцы. Юнатан с удивлением понял, что его приключение никак не отразилось на репутации. Все по-прежнему хотели с ним дружить, а холостые альфы кружили вокруг него как хищные коршуны. И он знал, что всем вокруг известно о похищении — лёгкие шепотки долетали до него на балах и многолюдных пикниках. Юнатан слышал, как за спиной обсуждают, чему успел научить его пират, и фривольно хохочут, но вслух, в лицо говорили только об официальной версии: с ним случилось психическое расстройство, когда князь Рутении отказал ему в браке, и его увезли в монастырь для восстановления душевного спокойствия. Прежний наивный юноша был уверен, что с потерей девственности его репутации конец. Но оказалось, что его представления о жизни были слишком идиллическими. В высшем обществе хватало измен и непристойного поведения. Главное — приличный фасад. Так он узнал, что один его семейный приятель спит с собственным портным, и именно поэтому постоянно заказывает себе новые наряды, а другой «девственник» во время природных дней позволяет своему дворецкому не только подносить воду и вытирать пот со лба, но и всё остальное! Хорошо, что тот бета и не может зачать ему ребёнка.  — Уж не тебе меня судить, Юнатан. Мой муж толстый, как жаба, и от него постоянно несёт жареным луком! Я ненавижу те дни, когда он решает провести со мной течку. Единственное, что в нём хорошего — это его миллионы.  — Я не стану тебя судить, мой любезный, просто мне интересно, почему ты раньше мне об этом не говорил?  — Ну, ты был таким невинным воробушком, не хотелось разбивать твою веру в прекрасное. А сейчас ты в нашем строю.  — В каком строю?  — В строю развратников. Ты же не молитвы читал с тем пиратом, признавайся!  — С каким пиратом? Вы о чём? — притворно хлопал глазами Юнатан. — Я был в монастырской обители, отдыхал душой.  — Да уж, верим, верим… — и его друзья заливисто хохотали. А потом появился маркиз Паулет, и после одного пикника и двух танцев на балу предложил ему руку и сердце. Отец был в восторге.  — Юнни, дорогой мой, посмотри, какой достойный жених! Борегар Паулет и красавец, и дворянин, и обладает внушительным состоянием. А какой у него мощный, здоровый альфий запах! Всё при нём!  — Но, батюшка, я знаю его всего две недели, я не могу ответить ему взаимностью.  — Это ничего! — махал рукой престарелый граф. — Никто тебя не торопит, пообщайся с ним получше. Глядишь, и растопит он твоё сердечко. А давай устроим охоту и пригласим его пожить в нашем доме пару недель?  — Делайте, как пожелаете… Но вы же знаете, что я не люблю охоту.  — А мы будем охотиться и никого не поймаем, — подмигивал Роджер своему сыну, — зато вечерами все гости будут играть в карты, танцевать и веселиться. А вы с маркизом сможете сбежать от толпы и бродить по саду, занимая время беседами. Всё, решено! Закажи себе лучших нарядов и украшений! И всё, чего душенька пожелает! Раньше Юнатан скакал бы и хлопал в ладоши, а теперь стал гораздо спокойнее. Новые запонки, брошь или расшитый золотом камзол уже не так радовали его сердце. Но всё же он согласился с отцом, а потом выждал момент и поговорил с ухажером наедине. Через месяц они поженились. Свадьба была пышной и торжественной, как и предписывалось им по статусу. И Юнатан стал почти свободным. Раньше любое передвижение нужно было согласовывать с отцом, для юных свободных омег предписывалось слишком много ограничений, а теперь он мог делать, что хотел. Он мог ехать, куда хочет, покупать, что хочет, давать деньги на благотворительность или вкладывать их в акции и не спрашивать об этом супруга, он мог даже завести себе любовника, главное было — сохранять фасад, что значило на людях вести себя добропорядочной семьёй. И они с Борегаром это отлично изображали. Его муж был воспитанным умным человеком, интересным в общении, так что поддерживать с ним дружбу было очень приятно. Был ещё супружеский долг. Первый раз Юнатан страшно волновался и был скован, как настоящий девственник… но природа взяла своё. И они с альфой соединили их брак близостью, как и полагалось. Борегар был нежен и деликатен, и дарил ему удовольствие, но оно не шло ни в какое сравнение с той бешеной страстью и блаженством, что рождал в нём Шандор. В скором времени после свадьбы они уехали из Валены. Его супруг был зачислен в дипломатический корпус и должен был налаживать связи с другой страной. И Юнатан был рад этому. Он надеялся, что вдали от дома сможет забыть всё происшедшее с ним, или хотя бы немного отвлечься, и это сработало. Омега учил другой язык, изучал другую культуру, покупал странные диковинки и разводил экзотические цветы. Он брал уроки рисования, и заполнил целых два альбома зарисовками из жизни местных людей. А потом случился выкидыш… И его муж, понимая, что всё вокруг теперь будет напоминать омеге об утрате, попросил о переводе. Его перевели в Ферузу. Это было очень хорошее назначение, многие о нём мечтали, и альфа согласился, хотя поддерживать отношения со своим истинным стало гораздо сложнее. Вот уже полгода они были здесь. Южный портовый город Маренье был шумным и весёлым. Здесь было множество развлечений на любой вкус. Но в этом месте на Юнатана нахлынули воспоминания. Он постоянно возвращался мыслями к той деревушке, где Шандор купил ему красные башмачки, а позже он убегал в них от капитана что есть мочи. Омега расспрашивал местных о ярмарке и выборе женихов в танце, но оказалось, что это не редкостная вещь, и почти в каждой местности проводятся такие ярмарки. Юнатан тщательно изучал карту, пытаясь по её очертаниям понять, где он был. Но это было так же ненадёжно. Он почти наугад выбрал прибрежную деревушку Мюле, что располагалась немного восточнее Маренье, и решил начать с неё. Недалеко оттуда жили его родственники — седьмая вода на киселе — но всё же омега написал им и неделю назад получил ответ, что те с радостью примут гостя в своём доме. Его друг Эйно согласился поехать с ним — развеяться и завести новые знакомства, и они отправились в трёхдневное путешествие в карете.