***
Отряд Фарамира оказался небольшим: около полутора десятков человек. В основном это были парни не старше двадцати пяти – по-видимому, служба на границе была чем-то вроде испытания для молодых бойцов. На следующий день отряд отправился в путь – и как я ни вздрагивала от каждого шороха листвы в надежде на освобождение, все было бесполезно. Благо, гондорцы списали мое беспокойство на страх перед орками – мол, бедная девушка таких ужасов в плену натерпелась! Не-ет, конечно, натерпелась. И продолжаю терпеть. Так или иначе, к полудню отряд достиг скалистого утеса, с которого вниз срывались струи водопада. – Норэтель, добро пожаловать в наше убежище – Хеннет Аннун. Под романтическим названием «Окна заката» скрывалось углубление в скалистом склоне, вымытое некогда водопадом. А заодно – и расположенная здесь тайная база гондорских партизан. «Третьего Назгула бы сейчас сюда – камня на камне б не оставил», – невесело подумала я, но быстро взяв в себя в руки, принялась проявлять осторожное любопытство, которое, как я надеялась, потомки Трех Племен сочли бы приличным для девушки. Как выяснилось, на базе мы лишь сделаем привал, после чего сразу отправимся к развалинам Осгилиата. Они до сих пор контролируются Гондором, несмотря на сражение за день до Иэллэ, праздника Ирисов*. Почти месяц назад полторы тысячи моргульских орков под командованием Шаграта здорово потрепали людей Запада. Однако выбить их из тысячелетних развалин так и не удалось: слишком крепко старший сын Наместника, лорд Боромир, держался за эту переправу через Андуин. Тогда наш Повелитель оставил их до лучших времен: куда важней были дела на севере. По крайней мере, именно такие слухи ходили в Тай-арн Орэ. Никого из нас это не удивляло: Оннэле Къолле**, доброй подруге Гортхауэра еще с Предначальной эпохи (а кое-кто утверждал, что и больше, чем подруге) непросто было в одиночку удерживать Мглистые горы, отбиваясь от гномов Эребора, людей Эсгарота и лихолесских эльфов одновременно. По-настоящему, Гундабад так и не оправился полностью от поражения в Битве Пяти Армий полвека тому назад, и Гортхауэр, не колеблясь, отправил на помощь Оннэле часть мордорской армии. Среди тех, кто ушел воевать с эльфами Трандуила, был и Сарондо, мой отец. Привал оказался коротким: ровно таким, чтобы съесть по плошке похлебки из какой-то крупы и дикой утки, сменить усталых коней на отдохнувших и отправиться дальше. Краем уха мне удалось услышать беседу двух гондорцев; речь шла о том, что Наместник требует возвращения младшего сына из-за Андуина потому, что старший принц, Боромир, отправляется в некое путешествие. Всю последующую дорогу до Осгилиата я, покачиваясь в седле, тихонько слушала беседы вокруг и пыталась понять: куда же это нелегкая несет сына Наместника? Увы, гондорцы знали немногим больше меня самой, о чем было ясно из их разговоров. Видимо, поездка и впрямь немаловажная, раз окружена такой секретностью. _______________________________ *Иэллэ, праздник Ирисов – день летнего солнцестояния. **Если верить кое-каким намекам в каноне, Гортхауэр и Оннэле были влюблены друг в друга еще в Лаан Гэлломэ; однако потом случилась Война Стихий, и их обоих судьба развела далеко и надолго. Оннэлэ стала хранительницей земли Ангэллемар (в будущем – Ангмар). Судьба ее в Третьей Эпохе неизвестна, но, в принципе, она могла и выжить после падения Ангмара, уйдя в Гундабад вместе с уцелевшими орочьими племенами.***
О дальнейшем моем пути рассказать особо нечего. Гондорцы по-прежнему пробирались через леса с опаской, высылая вперед разведчиков; я по-прежнему дергалась от каждого шороха в надежде на освобождение… Увы, отряд Фарамира на своем пути повстречал лишь пару лисиц да дикую свинью с подросшим выводком, с дружным хрюканьем умчавшихся в чащу. Впрочем, одному из лучников удалось подстрелить поросенка – и парень с гордостью приторочил к седлу наш будущий ужин. Когда за деревьями показалась синяя гладь Андуина, я уже почти смирилась с тем, что бежать придется ой как издалека. Зато… Я отчаянно попыталась отыскать хоть что-то хорошее в происходящем. Зато я вживую увижу Минас Тирит, вот как! И легендарное Белое Древо, которое вроде бы потомок самого Тельпериона, скушанного некогда Унголиантой. И смогу посмотреть, как живут наши враги, и какие у них порядки. До сих пор подобными знаниями могли похвастаться лишь Странники, мне же, будущей айкъорэ, не судьба отправляться в земли неприятеля. Наверно, это будет интересно, а пока… А пока взор притягивали развалины Осгилиата. Белокаменные здания, величественные даже сейчас, будучи полуразрушенными; мощеные камнем улицы и кое-где уцелевшие высокие арки мостов – вся эта дышащая древностью красота впечатляла даже меня, а уж как были бы поражены люди других народов, того же Рохана, и говорить не приходится. Да, умеют строить Верные, ничего не скажешь. У эльфов научились. И все же, все же… Их красота мне казалась искусственной и чуждой, неестественность очертаний резала глаз. То ли дело гордые шпили Тай-арн Орэ, словно продолжающие линии скалы, их породившей! Наш замок вырос из скалы волей Айан’Таэро* Гортхауэра и Тарни-ири**, Девяти. У его подножия сходились все главные дороги Мордора; как на земле, так и под нею; и страшно было от мысли, что некогда он был разрушен до основания по приказу Исильдура, чье имя до сих пор многие из нас вспоминают как проклятие. Фарамир не стал задерживаться в Осгилиате; напротив, постарался как можно быстрее добраться до переправы. Для этой цели здесь оказались припрятаны лодки в глубине подвалов полуразрушенных домов – еще одно ценное стратегическое сведение, которым я могла бы теперь поделиться с нашими командирами. Знать бы еще, когда я увижу кого-нибудь из наших… Очень скоро мы оказались посреди Великой Реки – и вот тут-то мне стало нехорошо. Ее плавное, размеренное течение уступало стремительным перекатам горных речушек, что сбегают с Пепельных гор, устремляясь к Нурнону; однако при виде того, как налегали на весла крепкие воины, идея одолевать Андуин вплавь уже не казалась столь же привлекательной, как день тому назад. И все же, все же, если иного выхода не будет… Порывистый ветер гулял над рекой, и вода вспенивалась бурунами. Выхода не было – даже сейчас я уже не была уверена, что сумею выбраться из быстрины и достичь нашего, восточного берега, уже скрывающегося вдали. Я смотрела на воду, пенящуюся бурунами под лодкой. Одно движение, один рывок – и я окажусь за бортом, в набегающей волне, подобно харадской княжне из известной песни***. А Фарамиру и его людям останется лишь спеть на помин моей души. Ах да, чуть не забыла я одну мелочь: в отличие от несчастной ханаттанки, я умею находиться под водой минуты полторы; этого вполне хватит, чтобы отплыть на приличное расстояние. Гондорские воины все как один в кольчугах и тяжелых доспехах; в таких не поплаваешь. Конечно, остаются еще и лучники, но кто сказал, что должно плыть по воде? Я умею плавать и под водой, лишь изредка выныривая, чтобы набрать воздуха; и вполне сумею убраться подальше от врагов… С такими мыслями я как бы случайно придвинулась поближе к борту; зачерпнула ладонью воды – мол, попить хочется. И приготовилась к отчаянному рывку на свободу, когда… Ни минутой позже, ни минутой раньше откуда-то сверху раздался пронзительный вой. Гондорцы бросили весла, вскинулись; я последовала их примеру. Высоко в сереющем вечернем небе реял силуэт, который можно было бы принять за огромную птицу, вот только форма крыльев существа скорее уж напоминала драконьи… Лучники схватились за оружие, целясь в незваного гостя; я же была почти готова скакать от радости. Надежда на возвращение домой затмевала даже ожидание предстоящего наказания – потому что мое стремление во что бы то ни стало найти кровь земли за горами Эфель Дуат сейчас представлялось жуткой неосмотрительностью даже мне самой. От крика «Помогите!» удерживала лишь мысль о том, что я все еще среди гондорцев, и любой из них зарубит меня прежде, чем назгул успеет спуститься вниз. Черный силуэт медленно очерчивал круг в воздухе, а у меня внезапно мелькнула мысль о том, что лучшего случая бежать может и не представиться: никто из гондорцев ведь за мной не следит! Я взялась за борт, намереваясь перекувыркнуться в воду, но внезапно все тело сковала странная слабость. Мышцы словно не подчинялись мне больше; я не могла ни поднять руки, ни даже пошевелиться. А назгул тем временем медленно направился прочь, в сторону Минас-Моргула. – Убрался, – наконец выдохнул один из гондорцев. Остальные промолчали, только отложили оружие и принялись браться за весла. Медленно и нерешительно, как будто все еще ожидали внезапного удара. Я же сидела, уставясь в одну точку. Что это было сейчас? На меня просто не обратили внимания и давили на разум заодно с гондорцами? Или же это был такой своеобразный приказ оставаться на месте и не дергаться?.. Додумать я не успела: кто-то резко встряхнул меня за плечо: – Норэтель! – Фарамир почти наклонился ко мне вплотную. – Очнись! Все нормально! Я судорожно кивнула. – Что… что это было? – сочла я за благо изобразить испуг и непонимание. Должно быть, удалось неплохо, потому что Фарамир со вздохом принялся мне объяснять, кто такие назгулы: – …так вот, Враг поработил их души, и с тех пор у них не осталось ни собственной воли, ни стремлений. Все их таланты поставлены на службу Тьме. К тому же они навсегда утратили зримый облик и стали Призраками Кольца, самыми ужасными из Вражьих слуг… Я глубокомысленно кивала, охая и ахая в нужных местах, а сама задумалась о том, как же гондорцы умудряются немилосердно все перевирать: все Девятеро и пришли, и оставались рядом с Повелителем Гортхауэром по своей собственной воле. Да и насчет отсутствия зримого облика… я-то, живя в Тай-арн Орэ, не раз и не два сталкивалась с кем-либо из Тарни-ири; и на развоплощенных духов они в обычной жизни не походили от слова совсем. Уж один Пятый, Сайта, известный любитель погулять в каком-нибудь трактире, совершенно не подходил под описание бесплотного призрака. Да, им был дан Дар бессмертия – великий и непростой, но все же все они оставались людьми. Недаром же половина мордорских девиц-подростков любой расы была без памяти влюблена в кого-нибудь из Девяти. Вторая половина, впрочем, была так же беспамятно влюблена в Айан’Таэро, даром что он-то как раз сейчас был призраком. Ах да, и легенды об Оннэле Къолле девицам тем тоже не мешали. Разумеется, и я исключением не стала, и честно отвздыхала этак лет с двенадцати до четырнадцати по Хонахту****. А что? Он же вроде как почти мой соотечественник. Вот с такими мыслями я и ступила на противоположный, западный берег Андуина. Лодка черкнула носом по прибрежной гальке; Фарамир выпрыгнул за борт сам и помог сойти мне на землю. Вот и все. Дороги назад не было. _____________________ * Айан’Таэро – Повелитель Воинов. **Тарни – ученик. Тарни-ири – Эрирнэ имеет в виду Назгулов. ***Конечно, никакой харадской княжны в каноне нет. Просто уж очень захотелось добавить пасхалку. ****Хонахт – Восьмой назгул. Происходит из народа северян.