Я не могу убежать от себя.
— «Это вы мне скажите, парни»? — передразниваю Хоггарта, начиная чувствовать, как теряю терпение. — Уезжайте из города. Кажется, мы говорили. Не один раз. Скотт, сколько раз мы уже сказали ему выметаться из Бейкон Хиллс? — поворачиваюсь в сторону друга. — Кроме этого, — Хоггарт качает головой, пресекая ответ Скотта. — Сколько раз тебе уже сказали, что Неметон притянул нас? — в тон мне, продолжает он. — Место хорошее, стае здесь нравится. К тому же, не такие уж мы и разные. Ногицунэ — обманщики, Гранты — разрушители. Со временем ты поймёшь, что мы хорошая команда. — Ага, команда мечты, — откидываюсь на спинку. Смотрю на него и не могу понять, как он смог ослепить всех нас. Сейчас его раздражающая ухмылка и снисходительный взгляд дают однозначный ответ: Хоггарт — злодей, но почему даже усиленные чувства, вроде суперинтуиции или какой-нибудь лисьей эмпатии не помогли разглядеть этого раньше? Как только вспоминаю об усиленном восприятии, с недавних пор любезно входящем в мой багаж суперспособностей, чувствую какой-то подвох. Отчётливо. Внутри расплывается какое-то тянущее чувство, от которого хочется скорее избавиться. Что-то вроде стыда? В замешательстве осматриваюсь, пытаясь понять, с чего взялось это ощущение. Гляжу на столик, за которым сидит моя стая, окидываю взглядом столовую в принципе, но в конечном счёте возвращаю внимание Хоггарту. Он поднимает брови и спокойно выдерживает взгляд. Пытаюсь отделаться от обманчивого ощущения. — Скотт, верно? — заговаривает Дебби, пока я разбираюсь со внутренними ощущениями. Её «мне тебя жаль» взгляд так органично смотрится рядом с Аденом, что мне чуть ли не становится плохо от собственной наивности. — А ты, Стайлз, да? Официально мы не знакомы, я Дебби. Послушайте, разве кто-то погиб за всё время, что мы с Аденом здесь? — Четыре поджога, — бормочет быстро Скотт, но больше ничего не добавляет, мысль словно остаётся незаконченной. Бесполезно — только это слово и стучит в моей голове. Это бесполезно. — Четыре поджога и ноль смертей, — невозмутимо заканчивает предложение Хоггарт и возвращается к приёму пищи. — Так почему бы вам не оставить нас в покое и не продолжить радоваться жизни? Или что вы там делаете в свободное время, — Дебби небрежно взмахивает рукой. Глотаю возмущение. Радуемся жизни в свободное время, этим, по её мнению, мы занимаемся? Убеждаясь, что разговор не принесёт плодов, поднимаюсь. — Если ты хотя бы посмотришь в сторону моего отца, — наклоняюсь к Адену, вмешиваясь в его личное пространство. Упираюсь ладонями о стол прямо возле его подноса с едой. Хоггарт лениво откладывает вилку и ловит мой взгляд, кажется, даже подаваясь вперёд. — Если ты и твоя шайка создадите хотя бы дымок в этом городе, — делаю паузу. Жду, что он что-то скажет, но этого не происходит. — Аден, я лично найду тебя и сделаю всё, чтобы ты об этом пожалел. Кажется, это первый раз, когда я называю его по имени. Не дожидаюсь ответа, толкаю ногами стул. Несколько секунд не свожу с Адена глаз, киваю Дебби и разворачиваюсь к нашему столику. Брошенная в спину фраза заставляет замереть. — Не могу ничего обещать, Стайлз, — моё тело реагирует на вибрации в его голосе. Кажется, он серьёзен. — Но я позабочусь о сохранении нашей дружбы. А ты позаботься о своей. Силой удерживаю: «Да пошёл ты», — и молча возвращаюсь к друзьям. Дебби смеётся, наклоняется к Хоггарту и что-то говорит, пока я стараюсь отвлечься и включиться в беседу за нашим столиком. Нет, я больше не попадусь. Он издевается надо мной. И даже если интуиция и лисья эмпатия сигнализируют о том, что что-то в словах Гранта не так, я проигнорирую это.***
— Стайлз, ты идёшь завтракать? Пока пытаюсь дотянуться до тетради, упавшей под стол, Лидия уже несколько раз заходит в комнату и торопит вопросом. — Я почти её схватил, — приходится прижаться грудной клеткой к столешнице так сильно, что становится тяжело дышать. Рваная обложка выскальзывает из сжатых среднего и указательного пальцев. Делаю новую попытку дотянуться до конспектов, выдыхая весь воздух из лёгких, но слышу, как хлопает дверь. Растерявшись, выпрямляюсь и удивлённо смотрю на выход из комнаты, тут же позабыв о тетради. — Лидия? Делаю шаг, начиная разбирать невнятное бормотание. Лампочка над головой оглушительно лопается, тьма накрывает в мгновение, а дождь из мелких осколков падает на плечи, которые застревают в волосах. Осколки продолжают сыпаться, и поднимая глаза к потолку, понимаю, что это уже не разбитое стекло, а снег. Нажимаю на ручку уже не своей комнаты. Ледяной порыв ветра рывком распахивает дверь, открывая передо мной узкую тропку, освещённую одним-единственным фонарём. Снег продолжает валить, но как только опускается на землю, он сливается с чёрной массой. Тьма вокруг сгущается, словно пожирает освещённый островок. Возле фонаря стоит Лидия в одной ночнушке, опустив голову и приминая босыми ногами снег. Это действие отрезвляет меня, срываюсь к Лидии и как только касаюсь её тела, насквозь промёрзшего, она поднимает голову. Лицо застыло в немом крике. Отшатываюсь, падая на спину, подставляя локти, и тут же просыпаюсь. Точно в том же положении, что и во сне, упираюсь локтями о подушку, тяжело дышу, не сразу поднимая, что происходит. — Стайлз? — Лидия рядом со мной, в той же ночнушке, что и во сне. Видимо, по инерции, всё ещё трясёт меня за плечо, но когда понимает, что я проснулся, начинает поглаживать. — Стайлз, это просто сон, — шепчет она, поцеловав меня куда-то в висок. — Просто сон. — Мне приснился кошмар, — вторю ей шёпотом, чувствуя ком в горле. Обхватываю её ладонь, что гладит меня по плечу, и тут же прижимаюсь к тыльной стороне губами, задерживаясь. — Хочешь поделиться? — она прижимается ко мне. — Думаю, со всем, что происходит… я просто боюсь тебя потерять, — кажется, она вздрагивает на последней фразе. Всё ещё не могу прийти в себя. — Не понимаю, чего хотят Гранты. Не знаю, на что способен я сам. Будто собираюсь сказать что-то ещё, но в голову так и не приходят правильные слова. — Мы узнаем, — Лидия закрывает глаза, касается щекой моей щеки. — Узнаем, почему Аден использовал Дебби. Зачем им Бейкон Хиллс. Мы узнаем, чего они хотят от нас, и остановим их, если потребуется. С тобой проще. Не знаю, на что ты способен… но знаю, на что не способен. Ты не способен причинить боль и страдание. Ты не способен на обман и разрушение. А значит, ты — не Ногицунэ. Всё тот же Стайлз, просто теперь со сверхспособностями. Её поглаживания такие успокаивающие, что начинаю ощущать, как сомнения отступают. — Ты права, — как-то удивлённо отвечаю я, словно сам не понимаю, почему так сказал. Лидия улыбается, но с заминкой. Что-то в её словах не даёт мне покоя. — Ты права, — эхом повторяю, будто убеждая себя. — Спасибо, — нахожу её глаза и, видя беспокойство, растрёпанные волосы и сонный взгляд, необдуманно добавляю фразу, которую никогда нельзя говорить необдуманно. Или только так и надо? — Люблю тебя. Лидия серьёзнеет. Я никогда ей этого не говорил. Это всегда подразумевалось, это все знали, но произнести вслух, сказать это ночью, с глазу на глаз, повинуясь порыву — значит сломать какую-то тонкую грань между шуткой и действительностью. Её грудная клетка перестаёт подниматься и опускаться, словно она перестаёт дышать. Понимаю, что слова выбили весь кислород и из моих лёгких тоже. Пытаюсь сообразить, что бы сказать ещё, чтобы предупредить неловкость, которая появится вот-вот, если она помолчит ещё несколько мгновений. — А я тебя, — разрывая купол тишины, вторит Лидия, словно придя в себя, и тут же наклоняется, чтобы поцеловать меня.***
Захлопываю шкафчик, одновременно закрывая глаза и опуская голову, потому что знаю, что увижу перед собой лицо Скотта. — А она? — его голос звучит близко, там, где и ожидал. Скотт, кажется, упирается плечом в шкафчик, расположенный по соседству с моим. — Она тоже сказала мне это, — резко поднимаю голову и упираю руки в бока, не зная, куда их деть. — Тогда… — Скотта хмурится. Отталкиваясь от шкафчика, он выпрямляется, озираясь. — В чём проблема? — вопрос звучит тише и неуверенней. — Как будто ни в чём, — заключаю с претензией. Во время паузы беру клюшку и защиту. — Но… мне кажется, ОНА сказала это только потому, что Я сказал. В глазах Скотта отражается понимание, но он не успевает ничего ответить, потому что в раздевалке появляется тренер. Точнее, первое, что появляется — раздражающий свист. Кажется, Финсток даже не набирает в лёгкие воздуха, не прерывая оглушительную симфонию и не выпуская свисток изо рта чуть ли не целую минуту. Это ненормально — иметь такой объём лёгких. — А теперь, когда я привлёк ваше внимание, — довольный тренер обводит игроков взглядом, только подтверждая догадки о том, что он приходит сюда не чтобы научить нас экономике и играть в лакросс, а чтобы поиздеваться. — Прежде, чем мы пойдём на поле, представлю вам нашего нового игрока. Осознание сказанного происходит мгновенно, Финсток только поднимает руку, указывая на вход, а я уже знаю, кто появится в проёме. — Аден Хоггарт усилит нашу команду в этом сезоне. — Аден Хоггарт хоть где-то оставит «нашу команду» в покое? — вместе с Аденом, входящим в раздевалку, откуда-то из толпы выделяется Тео и подходит к нам со Скоттом, задавая вполне резонный вопрос. Видя хоггартовское сложение и принимая во внимание положительную рецензию тренера, команда, кажется, с воодушевлением встречает новичка. — Тогда пойду подготовлю фейерверк в эту честь? — двигаюсь к выходу, указывая пальцем в сторону поля, но тренер преграждает дорогу. — Да, Стилински, это ещё не всё… — он заминается, будто то, что собирается сказать, его волнует и смущает, но Финсток слишком быстро сдаётся. Долго делать вид, что его беспокоят ученики, у него никогда не получалось. — Я планирую выпустить Адена вместо тебя. Так что да, можешь подготовить фейерверк, на скамейке запасных. Улыбка так и застывает на лице. Перевожу взгляд на Хоггарта, который лишь поджимает губы. — Тренер, это не смешно. — А по моему лицу видно, что я смеюсь? — он тычет пальцем в свой подбородок. — Даже не пытаюсь. — Так вы серьёзно? Хотите заменить меня новичком, которого даже на поле не видели? Очень профессионально. Финстока, кажется, трогает это замечание. — Мы хотя бы знаем, как Стилински играет, — приходит на помощь Тео. Стараюсь не делать сильно удивлённый вид. — Да, дерьмово, — продолжает он, по раздевалке проносится волна смеха, а мой вид становится не удивлённым вообще. — Но вдруг ваш Хоггарт ещё дерьмовее? — Я что типа «спасибо» тебе должен сказать? — поворачиваюсь к Рейкену, переходя на тон ниже. Однако эта недопсихология работает в нужную сторону, по Финстоку видно, что он колеблется. И если помощь Тео, которую с натяжкой можно так назвать, ещё могу как-то объяснить тем, что меня он не любит чуть меньше, чем Гранта, то следующий аргумент, окончательно сбивающий тренера с толку, звучит от того, от кого я вообще не ожидаю. — Вы можете устроить нам отбор, — подаёт голос Аден, приковывая всеобщее внимание. — Как в начале сезона, когда добираете игроков в команду. Кто победит — будет в основе, проигравший сядет на скамейку. Резонным предложение Хоггарта признают все, даже те, кто не озвучивает это вслух. Даже я. Бросив пару фраз тренеру, пытаясь воззвать к нашим отношениям, хотя быстро оставляю эту затею и ухожу со Скоттом и Тео вперёд на поле. Несмотря на то, что лучшим игроков в лакросс я никогда не был, о чём ещё не напомнил только ленивый, всё же сейчас у меня есть некоторое преимущество. Причём, ни тренер, ни команда ещё не видели моей игры или хотя бы тренировки с силами Ногицунэ. Не то, что бы сейчас, конечно, я на сто процентов уверен в самоконтроле. Но процентов на семьдесят — уверен. Учитывая, что за место в команде борюсь с Грантом, для Адена Хоггарта этой цифры более чем достаточно. Тренер назначает несколько игроков делать броски, а меня первым ставит в ворота. — Не поддавайся, — шёпотом обращаюсь к Скотту, который стоит первый в очереди. Знаю, что он слышит. Вижу, как его брови поднимаются вверх, выражая удивление. — Бросай в полную силу, даже больше. Я справлюсь. — Как скажешь, — соглашается Скотт, практически не шевеля губами. Финсток снова дует в свой злосчастный свисток, призывая к тишине. Кажется, слышу, как Рейкен принимает ставки. Стараюсь от этого отстраниться, но отмечаю про себя, если всё получится — потребую у него процент. Делаю несколько вдохов и выдохов, вызывая вибрацию в кончиках пальцев и жжение в глазах — получается даже слишком просто. И даже ни капельки не испытываю стыда за то, что собираюсь сжульничать. Вижу, как мир становится ярче, звуки — чётче, скорости — медленнее. Первый мяч, посланный Скоттом, на который из-за заминки реагирую в последнюю секунду, всё же оказывается в сетке клюшки. Концентрируюсь на следующем игроке, пытаясь абстрагироваться от мешающих элементов. Внизу у левой штанги ловлю второй бросок. Тео выходит следующим, берёт разбег и посылает мяч резче, а место выбирает коварнее. Понимаю это только потому, что видел не раз, как подобные броски в решающих матчах становились фатальными для одной команды и триумфальными для другой, сам же этого не чувствую. Мячи летят один за другим, но будто в замедленной съёмке и слишком просто попадают в сетку моей клюшки. Удивление сокомандников, которые даже перестают переговариваться, обсуждая свои ставки, заряжает чувство собственного достоинства до предела. Нахожу взглядом в толпе чью-то клюшку, упёртую в землю одним концом, а сеткой любезно выставленную в мою сторону. Финальный мяч, который бросает Аден, ловлю и отправляю туда. Надо отдать Хоггарту должное, его бросок выгодно отличается от предыдущих по силе и стремительности — то что нужно для нападающего. — Стилински, это что было? — из толпы выходит тренер, грозные ноты в его голосе не предвещают ничего хорошо. Хоггарт проходит через поле, чтобы сменить меня на позиции. Трясу головой, на секунду жмурюсь, и сделав глубокий вдох, стягиваю шлем. Когда открываю глаза, они обычного цвета. — Просто борюсь за место в команде, — прохожу мимо Гранта, приближаясь слишком близко и задерживаясь возле его лица. Выглядит так, словно разговариваю с ним, хотя обращаюсь к тренеру. Невозмутимость Адена, кажется, даёт трещину. Хочу думать, что из-за моей игры вкупе со стращающим взглядом. Решаю не портить момент и сдерживаюсь, даже не толкая его якобы случайно. — У меня нет слов. Не понимаю, как и когда ты научился играть. Да мне и всё равно. Но продолжай в том же духе, — грозность тренера, судя по всему, отражается исключительно в недовольстве, что он не узнал о моей игре раньше. Когда Аден встаёт на позицию вратаря, ситуация повторяется — каждый бросок он отражает без особых усилий. С той разницей, что финальный мяч по воротам, который бросаю я, Хоггарт ловит и отправляет обратно в мою клюшку. И разрывает на ней сетку. Чёртов позер. — Ладно, понял, — ещё больше раздражается тренер. — Оба в команде. На лавку сядет Гринберг, он всё равно отстой. Не дай бог, не увижу подобной игры от каждого во время матча! А теперь несколько разминочных кругов, — Финсток дует в свисток, на этот раз коротко, и команда лениво набирает темп. Догоняю Хоггарта. Он делает вид, что не замечает этого и внимательно рассматривает окрестность. — Рвать сетку было обязательно? — не знаю, зачем завожу с ним разговор, потому что как только обращаюсь, сразу не хочется слышать ответ. — Просто боролся за место в команде, — не поворачиваясь в мою сторону, отвечает Аден. Когда сбавляю скорость, чтобы оставить его бежать в одиночестве, он добавляет, всё так же смотря перед собой. — Говорил же, из нас выйдет отличная команда. Фраза заставляет меня остановиться. Поворачиваюсь к Скотту, шагающему навстречу. Рейкен не успевает затормозить сразу, по инерции обгоняет нас на пару шагов, ему приходится вернуться. Снова слышу свисток тренера и что-то нелицеприятное по поводу нашей остановки, побуждающее сдвинуться с места. Только собираюсь поделиться мыслями о том, что меня смущает слышать эту фразу второй раз за два дня, как треск веток со стороны леса выбивает все слова из головы. — Это ты, МакКолл? Скотт МакКолл, — от дерева отделяется силуэт. Мужчина, что едва стоит на ногах. — Мне нужна твоя помощь. — Да что у вас там за собрание? — издалека доносится недовольный крик Финстока, когда мы снова прекращаем выполнение задания и становимся посреди тропинки, вынуждая останавливаться и других игроков. Этот мужчина явно узнал Скотта, хотя переглянувшись, мы понимаем, что не видели его раньше. Мокрые волосы спутаны и закрывают глаза, порванная грязная одежда и измученный внешний вид свидетельствуют о том, что эта ночь вряд ли была для него лучшей в жизни. Внимание привлекают руки незнакомца, которыми он цепляется за ствол. Окровавленные руки или даже… обугленные? Глаза округляются, когда прослеживаю связь появления покалеченного человека в лесу и внезапное желание Адена Хоггарта попасть в команду. Озираюсь в поисках последнего. Нахожу его далеко впереди, он видит, что происходит и будто что-то решает. Когда делаю шаг ему навстречу, Грант делает неуверенный шаг назад, потом ещё несколько. В итоге разворачивается и скрывается за поворотом. — Ну и на что уставились? — тренеру придётся пробиться через толпу, прежде чем он увидит, как Скотт подхватит незнакомца, потерявшего сознание.