Мир с неисправной застёжкой

      — Нас точно не пустят никуда приличнее «Кабаньей Головы», — говорила Лита, театрально принюхиваясь к шее идущего рядом Ньюта. — Ты весь пропах рыбой. Да и я вместе с тобой.       Миновав пологую лесную тропинку, друзья теперь шли напрямик, держа путь к центральной — и единственной — улице Хогсмида. Каждый дюйм каменной брусчатки здесь имел вековую историю. А сама волшебная деревушка казалась словно бы разросшейся старинной игрушкой, в любое время года радовавшей глаз счастливыми лицами, небывало украшенными витринами и крошечными фонариками, так удачно создававшими атмосферу неисчерпаемого ярмарочного веселья.       Из приоткрытых дверей справа вырвался дивный аромат карамельной патоки. Однако Лита твердо стояла на своём. Каждый раз, посещая Хогсмид, она находила предлог, чтобы избежать дружелюбно гудящих пабов, настаивая на выборе самого злачного и неподобающего для посещения места во всей деревушке. И Ньют знал почему.       — Дело не в запахе. А в том, что в других пабах мы точно наткнёмся на твоих однокурсников, которых одно моё появление приводит в бешенство. Лита, не нужно меня выгораживать.       — Тебя? — негодующе повела бровью девушка. — Я пытаюсь огородить спокойствие будущего света чистокровной магической Британии. Не они, помнится, на третьем курсе запустили в раздевалку слизеринской сборной Нифлера. Бедняжка Малфой до сих пор брюзжит об утраченных фамильных часах.       В голосе Литы сквозило сдержанное негодование, но глаза бликовали озорством.       Ньют хорошо изучил эту её сторону — балансирующую на грани дозволенного, одновременно презирающую и свято чтящую порядки чистокровного общества. И он всегда уступал ей. Тем более ни одно школьное правило не возбраняло ученикам пить сливочное пиво под крышей «Кабаньей Головы» (что на фоне запрета держать магических существ в стенах Хогвартса повергало Скамандера в удручающее недоумение).       — Тогда это вышло случайно, — смущённо улыбнулся Ньют. И, беззаботно растрепав рыжеватую чёлку, добавил: — Раз уж ты упомянула Нифлера, именно его я и собирался навестить сегодня. Нужно проверить, достаточно ли у него всего. А гоняться за этим юрким негодником по Запретному Лесу, знаешь, всё же приятнее, когда под ногами не хлюпает весенняя слякоть. У тебя же нет никаких планов на вечер?       — Планов… Нет, постой, — осеклась Лита, пребольно одёрнув его за локоть. Взгляд девушки был прикован к крыльцу паба «Три Метлы», где высокий маг в изумрудной мантии дружественно прощался с кем-то, кого друзья не могли видеть с улицы. — Это там Дамблдор? — замерев в нерешительности, пробормотала она и, тряхнув волосами, вдруг потянула Ньюта в противоположную от «Трех Метел» строну. — Не бери в голову. Лучше давай не откладывая навестим твоего проказливого Нифлера.       Продолжая говорить, она уводила Ньюта всё дальше от центра улицы в надёжный полумрак тенистых проулков. Но звучный голос профессора нагнал друзей раньше, чем им удалось скрыться.       — Мисс Лестрейндж, какая приятная встреча, — окликнул он спины студентов, сбегая по ступеням и настигая их прямиком под вывеской лавки волшебных шуток от «Зонко». — Жаль, что они столь редки в последнее время.       Профессор Дамблдор был подвижным для своих средних лет мужчиной с окладистой бородкой и посмеивающимися глазами, мерцающими из-за полукруглых стёкол. Студенты любили его за добрый нрав. Коллеги уважали за магические умения и индивидуальный подход к каждому ученику. Ньюту тоже нравились уроки у Дамблдора, однако в его присутствии Скамандеру всегда становилось неловко и хотелось отвести взгляд, словно бы волшебник мог прочесть в нём его мысли.       — Мне не здоровилось, — отстранённо произнесла Лита, выпятив подбородок. В каждом движении девушки читалось несгибаемое высокомерие, щедро намешанное в крови Лестрейнджей и не миновавшее своей враждебностью никого, кроме разве что её единственного друга.       — Вот как. В таком случае буду рад нашей следующей встрече на вечерних отработках, и не забудьте прихватить свитки с эссе по всем пропущенным темам. Скажем, по четыре на каждую, — участливо произнёс Дамблдор. А затем обратился к Ньюту. — А вы, мистер Скамандер.       — Доброго дня, сэр, — вежливо отозвался тот, склонив голову и пряча взгляд в полах изумрудной мантии профессора.       — Вместо доклада по каменеющим чарам вы сдали мне свои заметки о фестралах. Они бесспорно превосходны и заслуживают высшего балла, но в качестве домашнего задания по трансфигурации я их зачесть не могу.       — Я, сэр… — совершенно смутившись, Ньют зашёлся пунцовыми пятнами, отчего его веснушки проступили ещё отчётливее.       — Конечно, Ньютон, с нетерпением буду ждать, — добродушно кивнул Дамблдор, намереваясь уйти. Но будто бы припомнив что-то, профессор негромко кашлянул и наставительно поднял указательный палец. — К слову, молодые люди, если вы направлялись в «Кабанью Голову», то придётся изменить свои планы. Не далее часа назад там арестовали очередного мелкого контрабандиста, и старина Аберфорд по уши занят с дознавателем из Министерства. Бумажные формальности, тут уж ничего не поделаешь.       — Благодарю, сэр, но «Кабанья Голова» неподобающе место для студентов. Мы с мистером Скамандером просто вышли подышать свежим воздухом, — всё тем же льдистым тоном произнесла Лита.       Дамблдор понимающе ухмыльнулся. Он уже собирался пройти мимо, но вновь замер и заинтересованно принюхался, поведя носом в сторону Ньюта.       — Рыба? Занятно, — пробубнил он таким тоном, словно открыл для себя нечто экстраординарное и, хмыкнув в бороду, зашагал дальше.       Вскоре изумрудная мантия профессора и вовсе исчезла из виду. Улица вдруг оказалась на редкость безлюдной и тихой. Даже фонарики будто бы потускнели. Воспользовавшись отсутствием лишних ушей, Ньют бегло огляделся для надёжности и мягко развернул Литу к себе за плечи.       — Снова взялась за старое? — с расстроенным вздохом уточнил он, исподлобья заглядывая в бегающие от раздражения карие глаза. Девушка нахохлилась, будто сердитая птица.       — Не преувеличивай. От второго семестра всего-то неделя-другая прошла.       — Какие ещё занятия ты пропускаешь?       — Я посещаю класс нумерологии, — нехотя растягивая гласные, ответила Лита. — Иногда.       — Вот как, — произнёс Ньют, в точности копируя наставительную интонацию профессора Дамблдора.       — Ты мне не мамочка, — в сердцах вспылила девушка, но вдруг запнулась, испуганно прикусив язык.       Прямо за спиной Ньюта, просачиваясь меж каменной кладки стены магазинчика «Зонко», кралось нечто чёрное. У него не было формы или чёткого контура. Скорее, оно было похоже на отделившуюся от предмета тень, помятую и подпаленную по краям. Неровными чернильными волнами она спешила скрыться от посторонних глаз, стелясь по вертикальной поверхности, как по земле, — зрелище завораживало, но одновременно с тем приводило в ужас.       Ощущая, как гулко забарабанившее сердце вот-вот подскочит к горлу, Лита направила на движущуюся тень выуженную из складок мантии палочку.       — Мерлин, — выдохнул Ньют, перехватывая запястье подруги.       Он тоже достал палочку, но так и не решился ею воспользоваться, зачарованно провожая глазами скользнувшее за угол существо.       — Это просто тряпка, — севшим голосом предположила Лита, но всё же последовала за рванувшим вниз по проулку другом.       Каменный лабиринт вскоре завёл их в тупик. А шевелящийся лоскут чего-то сумрачного обнаружился затаившимся под сколотой кирпичной кладкой.       — Ты когда-нибудь встречала нечто подобное? — с затаенным восторгом прошептал Ньют, мягко опускаясь напротив объекта своего интереса.       — Наверняка это всего лишь заколдованный платок. Или какая-нибудь игрушка из «Зонко», — скептически прищурилась Лита, не сводя глаз с до мурашек пугавшей её черноты.       Ньют тоже во все глаза рассматривал тень и обеспокоено хмурился. Изломанные движения существа казались ему болезненными. А по оборванному силуэту можно было судить о том, что, чем бы оно ни было, с беднягой обращались жестоко.       — Нет, оно живое, — еле слышно прошептал Ньют, чтобы не спугнуть зверька. — И оно ранено.       За его спиной Лита зло кривила губы. Спеша доказать неправоту Скамандера, она во второй раз наставила палочку на чёрное нечто и уверенно произнесла:       — Финита, — ничего не произошло. Рваный сгусток темноты лишь глубже забился в трещины кладки. — Акцио! Редуцио! Инсенд…       — Перестань. Ты всерьёз вознамерилась сжечь его? — сквозь зубы запротестовал Ньют. И, обратившись к тени с доверительной нежностью, нараспев произнёс: — Она не станет обижать тебя, обещаю. Не бойся, вот так. Иди сюда. Мамочка рядом.       С минуту подрагивающий край чёрной материи «обнюхивал» протянутую Скамандером открытую ладонь. А потом и вовсе медленно переполз на неё и свернулся плотным клубочком.       Ободренный холодной тяжестью тени, Ньют перехватил мешавшуюся теперь палочку зубами, а освободившейся рукой начал шарить по карманам мантии, предлагая существу различные лакомства.       — Ты весь пропах рыбой, — спустя несколько тщетных попыток напомнила Лита, с отвращением наблюдая за тем, как крошечный обрывок чего-то очень тёмного по-хозяйски исследует кисть Ньюта. — Полагаю, оно предпочитает на ужин не леденцы, а кого-то из плоти.       Скамандер и сам уже успел догадаться об этом. Однако одна лишь мысль о нарушении школьных правил назойливо колола его изнутри, словно острый камешек застрявший в ботинке.       — Он здесь погибнет без нашей помощи. Перенесём его к бочкам, — заботливо обводя неровный черный контур подушечками пальцев, сказал Ньют.       И, не дожидаясь ответа Литы, позволил существу юркнуть к себе в рукав.

***

      — К бочкам? — наклонив голову, переспросила Тина.       Время на их крошечной кухоньке, повинуясь размеренному тону Куинни, тянулось для неё медленно, а теперь и вовсе замерло, когда мысли старшей из сестер Голдшетйн поразила обречённая догадка: ничем хорошим для Ньюта эта затея не кончится. Странное чувство — переживать из-за уже случившегося. Оно напряжением скапливалось в позвоночнике, требуя немедленного выхода, так, что Тине хотелось элементарно размять ноги. Но она не двигалась с места.       — Знаешь, они ведь действительно существовали вне рамок школы, — задумчиво подперев подбородок ладонью, говорила Куинни, — могли сбегать с занятий, почти никогда не ели в общем зале, заручившись гостеприимством кухонных домовиков, а вместо того, чтобы входить в замок через главные двери, пользовались подземным ходом, открывавшимся на каменистом берегу того самого озера и идущим от подвальной кладовой с бочками. Все те бочки были заколдованы, и при попытке их вскрыть плевались яблочным уксусом. Кроме двух: одна служила дверью в гостиную факультета, на котором учился Ньют, а другая — вела в тайный лаз.       — Но как такое сумасбродство могло сходить им с рук? — округлила глаза Тина. — То есть в Ильвермони такого и вообразить себе было нельзя.       — Тоже мне, сравнила. В Шмогвартсе свои порядки. А Ньют и Лита настолько выбивались из их привычного уклада, что, полагаю, от них ожидали чего-то подобного, — наморщив нос, ответила Куинн и добавила: — Но всё же подвергать опасности всю школу, поселяя в ней нечто тёмное и опасное — это было из ряда вон даже для харизмы мистера Скамандера.       — Зная Ньюта, вряд ли он тогда думал об опасности.       — Верно. Все они для него беззащитные дети, которых нужно защищать от нашего жестокого мира.       — И Лита? — спросила Тина, опасаясь говорить о своих мыслях открыто. — Они ведь, кажется, приглядывали друг за другом.       Куинни лишь небрежно отмахнулась.       — Ньют вспоминает о ней как о самом необыкновенном создании. Но у меня сложилось впечатление, что на самом деле особенной Лита была лишь рядом с ним… Впрочем, я вижу, ты устала. Мы можем продолжить завтра.       — Нет, пожалуйста, — попросила Тина, подаваясь вперёд. — Чувствую, что не усну, если не поставлю точку в этой истории.