***
Мадам Валери Руссо была занятной учительницей. В меру строгой, обожающей свой предмет дамочкой, но вот уж до ужаса скупой на эмоции. Вот прям совсем. Рози, которая обычно сидела на дальних партах, видела её сосредоточенное старое лицо и поджатые губы, кружевной веер в длинных пальцах, которым она время от времени постукивала по спине ученика с «неправильной» осанкой, длинное платье в пол с застёгнутым на все пуговицы воротничком, и ей вспоминались старые картины учениц в пансионах века так из девятнадцатого. Конечно, мадам Руссо была воплощением идеала правил и манер, но такой консерватизм и строгость немножко удивляли Рози. Пусть она и выросла в чисто английских традициях в среднестатистической семье Дурслей и имела весьма недурные навыки в незаметности и молчаливости, но тут уже были другие правила. Это были не английские аристократы, а чуть ли не французский королевский двор. Вольнолюбивой, резкой на слова Камилле это всё не нравилось еще больше. Торрес сидела от неё на одну парту назад, и Поттер время от времени видела, как хмурится нос молодой испанки от абсурда или непонимания. Но опять же, мадам Руссо вполне понятно объяснила им, что этикет — основа академии и никуда они от него не сбегут, при этом успев пройтись веером чуть ли не по всем спинам молодых учеников. И как выяснила Рози на собственном опыте, удар у неё был сильный. Сегодня же она распределила всех в пары по два человека и заставила вести «благопристойный разговор на отвлечённые темы» с учетом того конспекта, который они писали на первом уроке. Их всех выставили на небольшую круглую площадку в Танцевальном зале, выдали карточку с темой разговора и заставили тренироваться до мастерства, а учитель тем временем прохаживалась около пар и внимательно слушала с очень таинственным выражением лица. Рози всё это не нравилось. И дело было даже не в учителе. Просто тот урок, на котором все писали тот конспект с правилами, она пропустила, валяясь в лазарете. А сказать об этом мадам Руссо всё равно, что стене. Реакции ноль — ты должна знать, должна была попросить записи у кого-нибудь другого, должна была внимательно слушать на других уроках. Короче, Рози в эту среду не везло. — Ты в порядке? — спросила Дорис, её «компаньонка» на этом занятии, с которой ей предстояло провести серьёзный благопристойный разговор. Рози попыталась улыбнуться, как их учили, но стыд провалиться перед профессором не способствовал радостному расположению духа. — Тебе тоже это всё не нравится? — Тоже? — удивленно подняла голову Поттер. Жизнерадостная Дорис Джонсон не особо походила на человека, которому не нравились эти уроки. Хотя кто поймет, что творится в головах её однокурсников. — Тебе не нравятся эти уроки? Дорис хихикнула, махнув рукой. — Что ты! Я их обожаю, просто не все мои соотечественники их любят, вот я и сказала. Картер, ты её знаешь? Она на твоём факультете. Её просто выбешивают эти уроки, она их терпеть не может. Ей кажется глупым следовать правилам французского этикета, если она сама американка, — Дорис ещё раз хихикнула, но теперь эти смешки показались Рози слишком противными. — Ну что с ней поделать?! Она вообще странная. — Клара не странная, — заявила Рози с холодностью истинной англичанки. Подбородок как-то сам поднялся выше, а спина выпрямилась. — Просто у всех разные представления о культуре. — Точнее, мадемуазель Джонсон, вам нужно было просто поддержать беседу по теме разговора, а не горячиться и выставлять себя в неприглядном свете. Как и вам, мадемуазель Поттер. Напомните мне основные правила беседы? — раздался около них строгий голос мадам Руссо. Дорис сдавленно выдохнула, а Рози нервно забарабанила пальцами по вееру. — М-м… «избегать слишком большого количества слов, объяснений, отступлений от предмета; всё это неприятно и выводит из терпения слушателя», — ответила Джонсон. Мадам Руссо благожелательно кивнула, переводя карие глаза с Дорис на Рози. — А вы что скажете, мадемуазель Поттер? Рози нервно сглотнула, борясь с желанием опустить глаза в пол. Правда в том, что она ничего не знает и уж точно не сможет рассказать эти чертовы правила, как это сделала Дорис. Затянулось непродолжительное молчание, в процессе которого ни Поттер, ни Джонсон не сказали и слова. Мадам Руссо окинула её холодным взглядом и просто сказала: — Ясно, — и удалилась к другим парам. Дорис сочувствующе на неё посмотрела, а Рози затопила такая злость на эту девчонку, которая подвела её и начала эту тупую тему о Кларе, поэтому до конца пары Рози старалась по пустякам с ней не контактировать и говорила с присущей всем англичанам «холодной манерой речи», когда собеседнику интонацией дают понять, что он им неприятен. Вот вам немного и английского этикета. С лёгким дребезжанием колокольчика, оповещающего о конце урока, мадам Руссо собрала всех вместе в одну стройную линию и, нацепив на крючковатый нос очки, уткнулась глазами в список, проходила мимо каждого и говорила, сдал он или нет практику по беседам. Рози, которая стояла в конце линии, нервно схватилась за концы голубой юбки, словно падающий в пропасть за спасительный выступ, и внутренне сжалась, поскольку голос в голове подсказывал, что она провалила весь тест. Джонсон же, в начале линейки, получила сухую «отлично» и радостно улыбнулась, быстро заворковав со своими подружками. У Поттер от этой картины в животе появился неприятный ком отвращения. — Розали Поттер…, — девочка сжала кулаки и закрыла глаза, как делала это в детстве, когда тетушка ругала её за сломанные вещи, — … тест не сдан. Бух! Примерно с таким звуком сердце ёкнуло в груди. Поздравляю, Рози Поттер, свой первый тест в академии волшебства ты провалила. Да ещё и Дорис поглядывала на неё с таким сожалением в противных шоколадных глазах, что Рози отвернулась, прикусывая губу и целых пять минут не сводила взгляда с картины, изображавшей пышную дамочку в вельветовом платье. Отвратительный день. Таких, как она, то есть тупиц в плане манер, было немного, от силы штук десять. Что автоматически делало их в глазах «успешных» учеников немного… насмешливыми и приземлёнными. Валери Руссо, казалось же, вообще было на это наплевать. Она аккуратно закрыла журнал, поправила очки и пуговки на рукавах, обвела их всех бездушно-холодным взглядом и как всегда ответила своим самым лучшим голосом «никаких возражений»: — Те из вас, кто не справился с практикой, должны будут исправить его в письменной форме завтра после урока французского у месье Шеро в кабинете Этикета. Те, кто не придут, получат свою первую «отвратительно» в учебный лист за первый курс. И меня не волнуют причины, по которым вы можете не прийти. И без вопросов или возражений она махнула рукой, давая понять, что все свободны. Рози, всё еще ловящая на себе сочувственные взгляды, поспешила вон из кабинета. Стыд, злость, гнев — всё скопилось в одно противное нечто и, казалось, сейчас взорвётся. Только вот Поттер совершенно не хотела плакать перед своими же однокурсниками. Она же не слабачка. Даже Дадли с трудом удавалось доводить её до слёз, а сейчас сдаться было ну просто глупо. Где-то на середине пути её догнала Камилла, весёлая и запыхавшаяся. Она схватила Рози на локоть, отчего девочка вздрогнула. — Что с тобой случилось? — спросила она со своим непередаваемым испанским акцентом. Поттер грустно опустила глаза в пол, у Камиллы было «отлично» и ей не придётся идти на отработку, как и Сандре. Получается, что она одна такая — позор факультета сильных? А если её за это выгонят? Или будут смотреть, как на слабую девчонку, которую газеты по ошибке назвали убийцей Темного Лорда. — Ты из-за теста расстроилась? Пфф, — вздохнула Торрес, рассмеявшись. Рози это очень не понравилось. — Madre De Dios.* Нашла из-за чего горевать. Сдашь тест, и всё будет отлично. Не конец жизни. Рози боялась сказать Камилле, что расстроилась она совсем не из-за теста, ну может капельку и из-за него, но вся суть была в том, что она боялась, что все сокурсники сочтут её недостойной данной академии и будут над ней смеяться, как делали это в её магловской школе из-за старой одежды и подержанных учебников. А еще боялась, что её родители бы очень разочаровались в ней. Тема о родителях давила больней всего на молодое сердце девочки. Поттер стоически решила улыбнуться Торрес, делая вид, что всё в порядке и она больше не грустит. Когда-нибудь потом, она расскажет свой подруге, чего именно боится национальная героиня Англии, но не сейчас. Сейчас было время нового урока о французских глаголах, время заразительного смеха Камиллы и прекрасной жизни в Шармбатоне.***
В академии существовал комендантский час, который первокурсникам нарушать строго не полагалось. Конечно, за первые две недели нашлись такие смельчаки, которые попробовали и нарвались на грозные фигуры надсмотрщиц, которые утащили их в кабинет директора, а после выписали отработку в саду. Одной из таких людей была Розали Лили Поттер. Сад в Шармбатоне был прекрасным. Никакое сравнение с чахлым садиком Петуньи у крыльца на Тисовой. Огромные поля спускались вниз по склону горы душистой зелёной травой, и каждая изумрудная травинка сверкала в лучах солнца или блестела утренней росой. На ровных участках коричневатой земли росли кусты роз всяких расцветок, от нежно-кремовой до ярко-алой и фиолетовой. Грушевые, яблочные, вишнёвые деревья распростёрли свои ветви вверх к яркому небу и мерцали сочными глянцевыми плодами. Аккуратные кустики самшита были подстрижены и вились по саду разнообразными геометрическими фигурами. Ближе к академии стоял величественный лабиринт четы Фламель, и где-то там внутри был чудесный фонтан, который Рози так и не увидела, потому что не успела скрыться от когтистых пальцев Дельфии Бастьен — главной мегеры данной академии. Мерзкая женщина, по мнению Поттер. Но другого мнения и не могло у неё возникнуть, когда тебя тащат в семь часов вечера в цветущий, благоухающий пыльцой и травами сад, и шепчут на ухо твоё ближайшее наказание на два часа. Два часа! Работать два часа в таком огромном саду вместе с другими провинившимися. Да эта женщина просто садистка. Но, с другой стороны, могло быть и хуже. Её могли заставить стоять на горохе или выпороть розгами. Кажется, так делали в ретро-фильмах о жизни в пансионах? По выложенной галькой аккуратной тропинке с маленькими мостиками и небольшими заборчиками, увитыми дикой розой, её привели к тенистой беседке на окраине вишнёвых садов прямо к садовнице. Милейшей на вид женщине лет тридцати, но Рози не стала судить о книге по обложке, поскольку Бастьен тоже хорошо выглядела, но характер у неё был прескверный. Женщина, не отпуская плечо Поттер, подтолкнула её к беседке и чуточку ядовитым тоном заговорила с садовницей, то и дело посматривая на Рози. Так и хотелось показать ей язык. — Розамунд, милая, будь добра, найди мадемуазель Поттер работу на вечер? — как удивительно у неё получалось говорить повелевающе-вопросительными нотками. Этому учат в Шармбатоне? — А что натворила юная мадемуазель? — поинтересовалась женщина очень мягким грудным голосом. Рози чуточку облегчённо опустила плечи. Голос был такой милый и располагающий, как у матери, воркующей над своим чадом. Будучи обделенной материнской лаской, Рози сразу же доверилась садовнице. Мадам Бастьен недовольно поджала губы. Они у неё были до того узкие, что куда уж казалось поджимать. — Я нашла её у входа в Лабиринт спустя три минуты после отбоя. Садовница легко рассмеялась, словно фарфоровая куколка, и хитро посмотрела на Рози. Девочке в один момент стало и стыдно, и весело. — Всего лишь? Не будьте так строги. Все первокурсники-малыши хотят знать про фонтан Фламеля. Легенда же. — Эта легенда приводит к потерянным детям, а мадам Максим не особо хочется объясняться с родителями, почему их ребенок попал в сети лабиринта и сновал там всю ночь, да ещё и потерялся. Имя директрисы подействовало на садовницу отрезвляюще, словно она в тот же момент вспомнила, где работает, но её небесные глаза всё ещё хитро поблескивали в лучах закатного солнца. Рози криво улыбнулась на эту улыбку. — Хорошо, Дельфия, я подберу для мадемуазель Поттер достойную работу. До заката мы, думаю, хорошо поработаем. Мегера дёрнула уголком губ и посмотрела на Поттер. Та отвернулась. Оказывается, вишни в закатном свете такие красивые. — Надеюсь, — и, стуча каблуками черных туфель, удалилась прочь. И Рози, и садовница облегчённо выдохнули, а сад снова погрузился в свою размеренную жизнь. Мирно жужжали пчёлы и шмели, журчала вода в маленьких фонтанчиках, а на ветках деревьев чирикали птицы. Картинка, как из Эдема. Розамунд, надевая на голову огромную соломенную шляпу, улыбнулась ей, передавая перчатки. — Совет на следующий раз: прячься от неё получше. Это территория Дельфии, и если в следующий раз поймает, обязательно припомнит на совете по допуску к экзаменам. — Правда? — Да, — хмыкнула садовница, уголком глаз посматривая на Рози. — Со мной, по крайней мере, да. И не дав Поттер опомниться, подхватила её под руку и осторожно повела по тропинке в сторону вишнёвых деревьев. Хватка у неё была такая нежная и милая, словно она вела говорящий цветок, а не молодую авантюристку-англичанку. В другой руке у неё примостились две корзинки с глубоким дном. — По планам Дельфии, я должна была бы тебя сейчас увести копать ямы или что-то такое, но если бы я так делала с каждым учеником, то сюда бы никто не приезжал. У них просто очень строгие порядки. — Тогда что мы делать? — спросила Рози. Садовница Розамунд из всего персонала академии стала нравиться ей больше всех, отчасти из-за её простого отношения к ней, отчасти потому что она была просто очень хорошим на вид человеком. Розамунд в притворном удивлении приподняла чёрные брови. — Не догадалась? Собирать вишню, конечно же. По саду прозвучал её рассыпчатый, как сахарная пудра, смех, и Поттер засмеялась вместе с ней, улыбаясь. Собирать вишню… как наказание… Боже, эта женщина была самим ангелом в райских садах Шармбатона. Розамунд передала ей корзинку и указала на два ближайших дерева, полных сочных, блестящих, как новые монетки, ягод. — Мы ведь можем их съесть потом? Садовница улыбнулась. — Конечно, но при условии. — Каком? — Рози заинтриговано подняла взгляд от ягод в руках и посмотрела на Розамунд. В её корзинке уже было умело собранное донышко спелых вишен. — Ты мне расскажешь, зачем тебе понадобилось в Лабиринт, — она, довольно щурясь, надкусила ягоду, а другую кинула удивлённой Рози. Девочка на секунду застыла, решая рассказать или нет, а потом, посмотрев на доброе лицо Розамунд, откусила половинку вишни и, наслаждаясь сладким соком, ответила, нарушая всякие правила этикета. — Я с подругой поспорила. Камилла задала нам с Сандрой вопрос, сможем ли мы пробраться в сердце Лабиринта и принести цветок золотой розы, который по легенде посадила там Прозерпина Фламель. Сандра сразу отказалась, а Камилла назвала её тру… как правильно?.. простите, не особо хорошо говорю на французском… трусихой. — А ты не хотела выглядеть слабой перед подругой? — доброжелательно спросила Розамунд. Рози быстро закивала, складывая ягоды в корзинку. Пальцы уже окрасились в бордовый, а воздухе пахло вишнёвым соком. Непередаваемый аромат. — Да… Просто газеты и ученики, и эта зануда Ришелье, они говорила, что я героиня магической Британии. Спрашивали, страшно ли это было, хотя я была младенцем и ничего не помнила. И они ждут от меня слишком много… я испугалась, что не смогу оправдать ожидания, не смогу стать настоящая волшебницей. Останусь просто девочкой с Тисовой улицы. Рози постаралась незаметно вытереть влажные глаза, но Розамунд взмахом палочки передала ей розовенький цветастый платок. Глаза у неё притом были такими грустными, что девочке самой стало ещё грустнее. А казалось, больше уже не может. — Они не ждут от тебя фейерверков, Рози. И показательных выступлений. Вы все дети и стараетесь казаться крутыми, мерясь игрушками и магией. Но это не повод так себя изводить. И тем более… — она внимательно на неё посмотрела, — …держать это всё в себе. Ты не говорила на эту тему с подругами? Уверена, они бы тебя поняли. Поттер прикусила губу. Она хотела рассказать Камилле обо всём после провала теста по этикету, но не смогла, потому что не хотела нагружать своими проблемами. Она ведь столько лет всё держит в себе и привыкла справляться одна, Дурсли были невнимательными слушателями, да особо и не хотели выслушивать её детские проблемы. Это было ясно ещё по тому, как они заперли её в чулане под лестницей. Маленькая ненужная Рози — так она думала про себя в детстве, поэтому ничего и не рассказала. Кому она нужна теперь? С этими мыслями она и сидела за партами весь оставшийся день, гася огонь обиды и грусти внутри себя, улыбаясь и смеясь. А чтобы выбраться из этого болота уныния, хоть на секунду вздохнуть свободой, вот и согласилась на эту авантюру. Глупо, конечно. Но в тоже время это помогло ей найти приятного слушателя в лице Розамунд. Садовница выслушала её, покачала головой, а потом непринуждённо ответила ей, словно она повторяла эту фразу день ото дня какому-нибудь нерадивому ученику. — Не притворяйся тем, кем ты не являешься, Розали. Ты свободна. Это Франция, страна либерализма и новых порядков, страна революции и отсутствия ограничений. Плюнь на то, что о тебе думают, потому что тем самым ты предаёшь свою же веру в себя. Ты никому не должна, — она обвела широким жестом руки пространство вокруг. Деревья согласно кивнули ветками. — Геройство не делает тебя обязанной всем на свете, оно просто сделало тебя уникальной, вот и всё. А то, что говорит вам мадам Руссо на уроке… это лицо академии уже много лет. Ты можешь быть такой снаружи, но внутри ты всё ещё Розали Поттер. Девочка пораженно вздохнула, прикладывая платок к губам. Слова французские и английские смешались в одно море лепестков у неё в голове, вырывая из реальности. Она никогда об этом не думала. О том, что она никому не должна. Дурсли говорили ей, что она должна почитать и быть благодарной, что они её приютили, а в школе говорили, что они должны быть благодарны за те знания, что им даются. Директриса, мастер по палочками, даже чертова Ришелье видели в ней героиню, ту, кем Рози не являлась. Ту, из-за которой косвенно она потеряла родителей. — Спасибо, — выдохнула Рози, благодарно посматривая на Розамунд. Та махнула рукой, будто бы это не важно, и забрала у неё корзинку, аргументируя это тем, что солнце уже село и ей пора возвращаться в постель. Но напоследок, легко улыбаясь, она отдала ей небольшую корзинку свежих ягод и букет ярких полевых цветов в благодарность за помощь. Эти цветы Рози по приходу в комнату сразу же поставила в вазу, стараясь не разбудить соседок — те уже мирно спали в своих шёлковых постелях. Поттер открыла окно, вдыхая горный воздух, и закрыла шторы. Вишнёвый, сладкий запах окружал её, впитался в кожу лёгкой пыльцой, а в волосах белели лепестки цветов. Камилла в своей постели завозилась и сонно пробурчала. — Рози, в Лабиринте есть вишня? Почему ты сильно ею пахнешь? Вкусно… Рози улыбнулась, смотря на постель подруги и вспоминая слова Розамунд. — Поговорим об этом утром. Мне столько нужно тебе рассказать. Торрес полуприкрыла глаза, посматривая на неё заинтригованными глазами, но потом так же быстро уснула, а ее чёрные волосы разметались по подушке. Рози была счастлива. И в тот же момент ей в голову пришла мысль, а не специально ли Бастьен привела её к Розамунд, чтобы та с ней поговорила по душам? Но вишнёвый аромат и ночной воздух уже утащил её в объятья Морфея, не дав додумать эту мысль. Рози Поттер уснула с блаженной улыбкой на лице.