***
— Ну и как всё прошло? — поинтересовалась Кам, отрываясь от заданий по французскому и заправляя чёрную прядь за ухо. — Тут было та-а-к скучно. Сандра сбежала к каким-то подружкам в Луну, а мне пришлось тусоваться тут одной. Рози улыбнулась, с разбега плюхаясь на кровать. Мадам Руссо убила бы её за такое. — И поэтому ты с горя решила заняться языком? — спросила Поттер. Небольшие металлические часы на стене показывали почти два часа дня. К трём им надо было быть около Стеклянного сада на пару по французскому. Камилла расстроенно застонала, откидывая от себя конспекты и разминая шею. — Этот язык меня убивает. Совершенно не похож на мой родной испанский. Я так по нему скучаю, — призналась Камилла, опуская глаза. Рози услышала в её голосе оттенок грусти, поэтому приподнялась и посмотрела на подругу. — Я тоже, Кам. Шармбатон будто бы новый мир со своими правилами и порядками. Камилла не удержалась от смешка. — Слишком уж ты философствуешь в последнее время. Или чопорным британцам тяжело в свободном мире Франции? — пошутила она. Рози закатила глаза, кидая рядом лежащую персидскую подушку в испанку. За сегодня уже второй человек шутит о её национальности. Это уже становится обидно. Кстати, об этом… — Камилла? — Торрес подняла на неё взгляд, улыбаясь. — Что такое? Рози закусила губу. Не обидится ли Камилла, если Рози расскажет ей о Кларе? У Поттер было не особо много подруг, поэтому она не знала, как вести себя в такой ситуации. — Я подружилась кое с кем на отработке… Камилла её перебила, растягивая уголки губ в таинственной улыбке. Её чёрные глаза сверкнули любопытством, как сверкают глаза кошки, перед тем как она прыгнет за мышью. — Да? С мальчиком? Рози побледнела, а потом резко покраснела, да так, что казалось, даже кончики пальцев приобрели розоватый отсвет. Возмущение поднялось глубоко внутри штормовой волной. Вот ведь ненормальная! Рози даже и подумать не могла о парнях, а Торрес над ней издевается. Рози покраснела ещё сильней. — Я тут между прочим ради тебя стараюсь. Не хочу, чтоб ты обижалась на меня из-за того, что я подружилась с другой девчонкой. Камилла перебралась с стула на кровать, садясь по-турецки, и с интересом посмотрела на неё. На её лице не было ни малейшего признака ревности или обиды, скорее… она веселилась, словно Рози рассказала смешную историю. — С чего ты взяла, что я обижусь? Я ведь не ревнивица какая-нибудь. Это нормально, что ты подружилась с кем-то кроме меня. Легкость и умиротворение распустились в груди Поттер. Она слабо выдохнула, благодарно посматривая на Камиллу. В этот момент (как и в прочие) она была самым лучшим человеком на свете. — Я хочу, чтобы мы все подружились. — И это не проблема. Кто она? — Клара Морган Картер. Она однокурсница с нашего факультета. Камилла на секунду призадумалась, постукивая пальцем по губе, а потом призналась совершенно спокойным тоном. — Низенькая американка с Салема. Клёво, значит я смогу упросить её научить меня каким-нибудь проклятиям. Обе девочки весело рассмеялись. Рози снова упала на подушки, растягивая губы в улыбке и наслаждаясь сказочной атмосферой дружбы. Именно это у неё отобрал Дадли, а сейчас Поттер навёрстывала упущенное. И ей-Богу, это было просто прекрасно. Она была уверена на сто процентов, что Шармбатон останется в её памяти навечно.***
— Что это? — спросила Поттер проходящего мимо паренька с ярко-голубым Небом на руке. Тот глянул на них: Поттер, Торрес и Картер — большими карими глазами, в которых плескалось смятение и робость, и ответил чуть заплетающимся языком. При этом он старательно отводил взгляд от зелёных глаз Рози. — Месье Шеро сказал, чтобы улу… улучшить наши знания, нужно пройти специальную проверку… выпить зелье, улучшающее память, для… хм… восприятия языков. — Что? А такое возможно? — возмутилась рядом стоящая Камилла. — Почему тогда сначала так не сделали? — Наверное, потому, — ответила Клара, — что без базы зелье не работает. Рози и Камилла удивлённо воззирались на неё. Клара пожала плечами. — Что? Моя мать работает зельеваром в фирме по производству лекарств. Семейный бизнес, так сказать. — Оу, — вздохнула Торрес. — Никогда не любила зелья. Сказала это она не в обиду Картер, просто иногда она была чересчур искренней и прямолинейной и могла в лицо сказать то, что думает. Рози в этом плане была осторожнее, замкнутой даже. Но Клара нисколько не обиделась, даже согласно кивнула. — Я тоже. Слава Магии, что она не заставляет меня идти по её стопам. — Камилла Торрес, — вдруг из ниоткуда зазвучал знакомый холодный голос. Ришелье. Ледышка-Клеменс. — Пройди в кабинет. Твоя очередь. Староста осмотрела их троицу оценивающим взглядом, а потом, специально растягивая губы в змеиной улыбке, продолжила. Голос её звучал слаще сахарного сиропа. Гарпия. — А потом очередь мадемуазель Картер. А вы… мадемуазель Поттер, ведь подождёте своей очереди? Или ваша слава не позволяет вам быть последней? Рози только скривила губы. Мерзкая девушка. Камилла за её спиной успокаивающе положила руку ей на плечо, прежде чем скрыться за дверьми кабинета, а Клара шепнула ободряющее «игнорируй её». Легко сказать. И что она так к ней привязалась? — Подожду, — прошептала девочка, отходя как можно дальше от старосты. Клара, извинившись, осталась прямо у дверей кабинета, дожидаясь своей очереди. Окна коридора были раскрыты нараспашку, стёкла каким-то магическим образом исчезли и остались только кованые рамы. Рози глубоко вздохнула, чувствуя запах жасмина, только что скошенной травы и луговых трав. Южный ветер залетел в помещение и теребил распущенные волосы Поттер. Времени, чтобы сделать прическу, у неё не было, да и не особо-то хотелось. Из её спутанных волос всё равно обычно ничего толкового не выходило. Поттер припомнила с фотографий, что у её отца были такие же буйные обсидиановые волосы, а у матери длинные и медные, как густой мёд под солнечными лучами. Даже такие маленькие детали, как волосы, пробуждали в девочке горькие воспоминания о родителях, которых она никогда не видела. О которых даже воспоминаний не было. Рози часто говорила и думала о том, что скучает по ним, но на самом деле… …она не знала их. И скучать не могла. Рози иногда желала, чтоб её кто-нибудь родной утешил, обнял, выслушал все её проблемы, чтобы у неё просто были родители, но вот такой тугой и гнетущей боли от их потери — просто не было. И от этого Рози становилось всё отвратительней. — Рози! Рози, очнись! — кто-то дёрнул её за плечо. Девочка, отвлекшись от своих размышлений, обернулась, встречаясь глазами с Камиллой и Кларой, которые выглядели слишком озабоченными её внезапным состоянием. — Эм… — Поттер неловко откашлялась. — Уже моя очередь? Девочки синхронно кивнули. Рози, больше ничего не сказав, нервно поправила волосы и быстрым шагом проскользнула в кабинет, чувствуя, как её провожают странным резким взглядом несколько пар глаз. Как долго она там простояла, выпав из реальности? — Мадемуазель Поттер? — зазвучал мелодичный голос молодой женщины в ярко-розовом медицинском халате и такими же пурпурными очками со стразами. Хм, и на какой это тест она попала? Что там ей нужно пить? Эта милая женщина ей доверия не внушала — виной тому патологическая нелюбовь Поттер к розовому. А ещё потому, что она видела её в первый раз. Женщина широко улыбнулась, уголки губ поднялись чуть ли не до глаз. Когда она заговорила, улыбка не дрогнула, словно была приклеена клеем. — А вы такая, как я себе и представляла, — защебетала женщина, и Рози услышала ярко-выраженную французскую речь, хотя общалась она с ней на английском. — У вас такие пронзительные глаза, а шрам… завораживает. Пусть и не особо красивый, но какая ведь память, оставленная Волан-де-Мортом. Он болит или нет? Рози опешила. Зелёные, по словам женщины, пронзительные глаза расширились, а рот образовал идеальную «о». Да, а она Ришелье считала странной, а ведь оказывается, и такие бывают. — Эвелин, хватит. Мы торопимся, — резко пришёл на помощь месье Шеро, прерывая говорливую дамочку. Рози с благодарностью посмотрела на него, а женщина недовольно надула губы цвета персика, но больше ничего не сказала, только отошла к стойке с лекарствами и осталась там. — Я просто хотела спросить, — пробурчала она по-французски. В её бледных руках мелькнул ярко-глянцевый журнал. — Многие ходят туда-сюда и спрашивают, а пользы в этом немного, — присоединился к разговору высокий мужчина, в котором Поттер определила медика. — Мадемуазель, у вас есть какие-нибудь медицинские противопоказания? Рози не сразу поняла, что обращаются к ней. Но три пары выжидающих глаз сразу вернули её с небес на землю. Девочка неторопливо мазнула каблуком туфли по паркету, стараясь припомнить, ходила ли она с Дурслями в больницу, но не отыскав в своей голове такого воспоминания, отрицательно кивнула головой. — Нет. — Хорошо. Подойдите поближе. — А что вы будете делать? — спросила она, заметив палочку в руках лекаря и бутылочку с тёмной жидкостью в руках Эвелин. Лекарь кивком головы переадресовал вопрос заместителю директора. — Это зелье памяти для лучшего… запоминания слов. В данном случае, французских. Учёба в иностранных заведениях предполагает знание языка, но так как вы не были уведомлены заранее об этом, а времени на изучение не так много, мы применяем специальное зелье памяти, чтобы ученик лучше адаптировался к языку. Ясно. Рози вспоминала слова Клары. С самого начала оно бы и не подействовало, поэтому их учили две недели кропотливому труду запоминания азов, а потом, видимо, выпив зелье, они будут схватывать всё на лету. Интересно, а с другими предметами так работает? Поттер подавила улыбку, мысленно представляя, как же хорошо можно учиться благодаря этому зелью. — А оно безопасное? — Конечно, правда будут некоторые последствия, к примеру, небольшая головная боль, поскольку пойдёт перестройка сознания… Рози пораженно выдохнула. — …не волнуйтесь, Розали. Это всего лишь помощь, а не зелье, крадущее вашу храбрую английскую душу. Эвелин хихикнула. — А ещё вкусное. Лекарь недовольно посмотрел на неё, и Рози легко улыбнулась на стушевавшееся лицо любительницы розового. — Зелье, Эвелин. — Да, конечно, — женщина передала ему небольшой флакон с коричневатой, вязкой на вид, жидкостью с золотыми вкраплениями. Это зелье напоминало красивый драгоценный камень, но выглядело совсем неаппетитно. И по запаху, когда его передали Поттер, тоже. Рози скривилась и недовольно посмотрела на Эвелин. — Надеюсь, про вкус вы не соврали, — и залпом вылила жидкость в рот. А ведь не соврали. Сначала девочка почувствовала, что у холодной жидкости совсем не было вкуса, а потом на зубах захрустели золотинки, словно крупинки песка, и во рту разлился вкус бананового пудинга с примесью клюквы и малины. Весьма необычное сочетание, но очень вкусное. Поттер отдала флакончик обратно лекарю. — Подождите минуту и не говорите пока. Кивните, если чувствуете что-нибудь? Рози отрицательно качнула головой. Зелье обожгло горло холодом и спустилось вниз, но дальше Поттер ничего не чувствовала. Ни сонливости, ни магической бодрости, ничего. Даже хвост не вырос. Лекарь улыбнулся, впервые на памяти Рози, и записал что-то в своих документах. — А теперь скажите что-нибудь, мадемуазель Поттер, — мягко попросил её месье Шеро. Поттер раскрыла рот, так и не понимая, что такого удивительно в этом, и заговорила. По её мнению, зелье, скорей всего, не сработало. — Можно мне идти? — и захлопнула рот, резко хватаясь на горло. Она резко издала странный звук, больше похожий на всхлип, и посмотрела на лекаря. — Что это? — Ваш голос, — спокойно ответил он. — Как у настоящей француженки. Её голос был красив, мелодичен и мягок. Из него исчез английский акцент, привычный холод и резкость. Даже насмешка, с которой она задала вопрос, превратилась в красивую, витиеватую речь с мягким придыханием. Как у настоящей француженки. Господи, а если это навечно?***
— Заходите, Розали. Поттер одёрнула парадную голубую мантию и поправила юбку, осанка, натренированная Руссо, теперь была ещё прямее, и девочке иногда казалось, что ей воткнули палку в позвоночник. Настолько прямой была её спина. Рози схватилась за ручку двери, бросив последний взгляд на величественный корабль, плывущий на мягких и спокойных бирюзовых волнах, и вошла в кабинет директора. — Вы меня звали, мадам? — спросила она, осматривая кабинет. С тех пор, когда она была тут последний раз, совершенно ничего не изменилось. Всё такая же элегантная и нежная обстановка истинного романтизма и манер. Только в вазе на небольшом хрустальном столике стоял высокий букет желтых лилий, белых горошин гипсофил и золотистый бобовник. Мадам Максим, оторвавшись от созерцания портрета Святой Элизы, благосклонно улыбнулась Рози, присаживаясь за рабочий стол, на котором уже стоял чайник, две чашечки и тарелка с пирожными. Рози присоединилась к директору, после того, как та ей позволила, и аккуратно налила себе чаю в чашку, не пролив ни капли. Мадам Руссо учила их различать чай и правильно его делать целых два урока, и теперь девочка могла с лёгкостью проделать все манипуляции, а также различить множество сортов чая. — Вы хотели о чем-то со мной поговорить, мадам? — её голос был красивый, но Рози за полторы недели так и не привыкла к нему. Думала она всё ещё своим родным английским, и та речь, что срывалась с её губ, была ей до ужаса незнакома. Камилла тоже долго ругалась по этому поводу, хотя её грудной испанский акцент не исчез даже с помощью зелья, а Клара приняла это как должное. Между собой они всё ещё общались на английском, поэтому она не нашла особых причин для истерик. Удивительная девчонка. Рози вот злилась. Мадам Максим отпила глоток чая, внимательно посматривая на неё ореховыми глазами, и улыбнулась. Из рядом стоящей папки с бумагами она вытащила небольшое письмо с зелёной печатью и черно-белую газету. Название газеты было написано огромным механическим шрифтом на английском: «Ежедневный пророк». И картинки на титульной странице двигались. — Я хочу тебе это отдать. Думаю, ты сочтёшь это крайне интересным. Её огромная рука, увитая браслетами, протянула девочке газету. Письмо все ещё оставалось у неё в руке. Рози аккуратно взяла газету и развернула. Пред ней сразу предстала огромная фотография толстощёкого мальчика с жабой на плече. Он слабо улыбался, постоянно дёргая рукав мантии и поглядывая куда-то в сторону. Наверное, на того, кто делал фото. Сверху вился чёрными буквами заголовок.«Мальчик-Который-Выжил. Истинный победитель Тёмного Лорда. Директор Хогвартса раскрывает тайну о роковом дне Хэллоуина.»
— Что это? — удивлённо шепнула Рози. — Мне казалось, что я победительница Волан-де-Морта. Мне так сказали. Мадам Максим согласно кивнула, нежным прикосновением касаясь шрама у неё на лбу. — Конечно, ты. Но ведь какая польза от героини, если она по ту сторону Ла-Манша? Рози сжала пальцы; газетная бумага смялась под её ладонями, а чёрные следы отпечатались на коже. — А он тогда кто? — спросила она, указывая на фотографию мальчика с жабой. Мадам Максим мимолетно на него взглянула: и по её лицу Рози поняла, что она не считает этого мальчика кем-то важным. — Ты же знаешь о пророчестве? О том, что было предсказано, как Волдеморта убьёт ребёнок, родившийся в конце седьмого месяца? Под условия подошли двое — ты и Невилл Лонгботтом. — Да, знаю. — Так вот. Тёмный Лорд, видимо, решил, что лучше убить двоих, а не выбирать, кого из вас убить. 31 октября его… помощники навестили особняк семьи Лонгботтом и убили родителей Невилла, но его самого спасли домовики, успевшие спрятать мальчика. А сам Волдеморт в то время пришёл в твой дом, Рози. Он запытал твоих родителей до безумия, а потом навел палочку на тебя… — Но я жива. Как я могла выжить и остановить его, будучи годовалым ребенком? — резко спросила Поттер, сжимая от ярости кулаки. — Я не знаю, милая, — директриса издала усталый вздох. — Я лишь осведомлена в том, что ты спасла магический мир, получив вот этот шрам. Но Англия долгое время не знала, кто именно из вас двоих был спасителем, так как кто-то говорил, что Волдеморт был в поместье Лонгботтомов, ибо так утверждали его соратники, кто-то, что он был у Поттеров. В конце концов, все решили, что ты спасительница. Рози горько фыркнула. Спасительница, которая прожила всё детство в унижении, оказывается, была героиней. Удивительно, она якобы спасла столько людей, хотя не могла спасти саму себя от хлёстких ударов дяди. — А теперь все решили, что Лонгботтом — убийца Тёмного Лорда. Ну что ж, пусть теперь это будет его бременем, — мадам Максим даже если и была удивлена её словами, то этого никак не показала, только отпила ещё один глоток мятного чая. — А что в конверте? — Ах, — директриса передала ей конверт. — Это письмо твоих бабушки и дедушки о твоём зачислении. Мне показалось, что ты должна это прочесть. Там ещё страница из личного письма твоей бабушки, адресованного мне. Рози с придыханием провела пальцами по белой бумаге конверта. Неужели этот конверт когда-то держали в руках её родственники, обдумывая её будущее. Рози было приятно, что даже не зная её, мистер и миссис Поттер позаботились о ней. На глаза навернулись слёзы. — Спасибо. Я обязательно прочту. Мадам Максим кивнула головой, радостно улыбаясь. В её глазах играла благодарность смешанная с печалью, и Рози задалась вопросом, как хорошо мадам Максим знала её бабушку? Были ли они подругами? Но спросить она об этом не решилась, лучше потом, когда и Поттер, и директриса перестанут утирать слёзы. — Я могу идти? — Да, конечно, Розали. У самой двери, когда девочка крепко прижала к себе бумаги, мадам Максим окликнула её. Поттер обернулась. — Розали, ты навсегда останешься той, кто ты есть. Не волнуйся из-за голоса. Настоящая ты у себя в сердце, а к голосу со временем привыкнешь. Рози благодарно кивнула, мысленно шепча у себя в голове: «Если мои бабушка и дедушка хотели этого, то я бы и японский вытерпела. Это не главное в жизни». И улыбаясь, отправилась обратно в башню, где её ждали подруги.