По ту сторону мира

Шёл пятый день рождественских каникул. — Как твоя сестра? Ей… лучше? — тихо спросил Невилл, чтобы никто из посторонних в гостиной Гриффиндора не услышал их разговор. Рон молчал: отблески пламени камина играли в его рыжих волосах и отбрасывали тени на лицо, делая его похожим на восковую маску — старше и угрюмее. Невилл печально смотрел на него, нервно сглатывая — он уже и не помнил, когда в последний раз видел Рона весёлым и безалаберным без извечной тени грусти в глазах, как это было раньше, до того момента, как дневник Тома Реддла оказался в руках маленькой Джинни Уизли. Это был второй курс Невилла, когда его слава после проникновения в хранилище и исчезновения Квиррелла только возросла, и все старались заговорить с ним и быть поближе к всенародному герою. Тогда и объявился наследник Слизерина (Малфой, по их мнению, хотя они так и не узнали), кровавые надписи на стенах, автором которых была Джинни, первые жертвы — стеклянные глаза Гермионы до сих пор преследовали Лонгботтома во снах. А ведь именно она догадалась о василиске и трубах, жаль, вовремя не предупредила, им пришлось спускаться туда с напыщенным индюком Локхартом, который умудрился взорвать потолок и чуть не стёр им память. Они хотели спасти Джинни, а в итоге оказались одни в тёмных подземельях рядом с огромной шкурой змеи и закрытой стальной дверью с резьбой. Ни один из них не знал парселтанг, поэтому спасти Джинни им не удалось. И никакой титул «Мальчика-который-выжил» им не помог. В ту ночь Невилл в очередной раз убедился в своей ничтожности и слабости. Хорошо, что Дамблдор вовремя подоспел с своим фениксом, Джинни была жива, но едва дышала. Белая, как мрамор кожа, неестественная худоба, волосы багряного цвета, ярким пятном искрившиеся в мраке, грязная одежда и потрёпанный чёрный дневник, который Дамблдор завернул в десяток платков и спрятал. Невилл не знал тогда, что это был за дневник и какую представляет опасность. Перед глазами была только маленькая, едва живая Джинни, которая пострадала, и он, герой Британии, ничего не смог сделать. Сердце гулко билось в груди, видя, как поражённо молчит Рон и по его щекам текут слёзы, как ревели все Уизли над её спящим телом. В горле тогда неприятно саднило, а на глаза набежали слёзы — это он, Невилл, виноват во всем, он должен был что-то сделать, чтобы спасти сестру Рона, а не молча стоять и трястись, как жухлое деревце на морозе, и глотать слёзы. Как он мог победить Того-кого-нельзя-называть, если не мог справиться с этим? Тогда, на втором курсе, Невилл обратился к Дамблдору с просьбой о том, можно ли как-нибудь избавиться от его титула, потому что физически не может выдержать ответственности, которая легла на его слабые плечи. Альбус Дамблдор с всезнающей улыбкой на лице на секунду нахмурился, и его глаза блеснули за стеклами очков-половинок, и он убедил Невилла, что ситуация с василиском и Джинни Уизли не его вина, никакой двенадцатилетний мальчик не смог бы победить василиска, а тем более Волдеморта (директор рассказал ему про Тома Риддла и его дневник). Невилл, немножко успокоившись, спросил Дамблдора, кто же тогда уничтожил дневник, но директор, ласково поглядывая на своего лучезарного феникса, только пожал плечами. Разговор зашёл и о Розали Поттер, которую упоминал Волдеморт в Запретном лесу, но директор не стал распространяться насчёт этой информации и сурово дал понять, что слышать о Розали Поттер он не хочет. Невилла это взволновало, но он попытался сделать вид, что всё в порядке. Напишет потом бабушке и всё разузнает. Разузнал он о ней только на каникулах перед третьим курсом, когда стало известно о побеге убийцы магглов и приспешника Тёмного Лорда — Сириуса Блэка, с которым их семья когда-то была в родстве. В августовскую ночь, за карамельными ирисками и чашкой дурнопахнущего шерри бабушка пустилась в рассуждения о том, какими эксцентричными были все Блэки и как плачевно закончили свои жизни. Бабушка даже усмехнулась, вспомнив, как жалко умерла Вальбурга Блэк, ещё двадцать лет назад считавшаяся королевой аристократического высшего общества Англии и какие высокие положения имели Орион и Альфард Блэки в Министерстве. «Время расставляет всё по своим местам, — прибавила тогда бабушка, — но Поттеров жалко, сначала Карлус с Дореей скончались от оспы, потом Блэк предал Джеймса и Лили, раскрыв их местоположение Тёмному лорду. Мрачное тогда время было, а Блэки всегда любили только две вещи: Тёмные искусства и безумную страсть к разрушениям. Ох, столько волшебных семей кануло в Лету… столько крови…» Невилл ещё долго сидел один, укутанный в пуховый гриффиндорский плед и размышлявший о том, что же именно произошло с его родителями и с Поттерами, и куда так таинственно пропала Розали Поттер. Была ли она на самом деле? И где спрятана? Размышлял и о предательстве Блэка и о его побеге, и внутренности скрежетали тугими струнами страха. А если Блэк захочет отомстить и придёт в Хогвартс? И первой его целью станет Невилл, который убил его господина? Невилла не на шутку взволновали эти вопросы. Встретившись с Роном, он поделился этими мыслями с мистером Уизли, который клятвенно его заверил, что с Дамблдором никто не проберется в замок и приказал ни в коем случае не вступать в контакт с Блэком. Невилл до сих пор фыркает: неужели он похож на такого дурака? Ну, частично да, но страха в нём больше, чем бессмысленной опрометчивости. — Её выписывают на этой неделе, она скоро вернётся и продолжит учиться, — медленно ответил Рон, словно подбирал каждое слово, прежде чем ответить. Невилл неловко прикусил губу. В гостиной разлилась неловкая пауза, когда никто не знал, что сказать, Рон был глубоко погружён в свои раздумья, а Невилл неловко перебирал бумажку, криво исписанную паролями от входа в башню, которые он сам себе и выписал, чтоб не забыть. Память у него ни к черту. А ещё он просто не знал, что сказать. Судьба и здоровье Джинни Уизли очень сильно волновали мальчика, но как это бывало обычно в его случае, он совершенно не знал, какие слова нужно сказать в такой ситуации. Их неловкую паузу прервала Гермиона, ворвавшаяся в гостиную с огромной кипой книг по нумерологии, из-за чего кроме пышной копны волос и объёмной мантии ничего не было видно. Она с тяжёлым вздохом опустилась рядом с ними на кресло, а книги положила на стол, при этом случайно сбив шахматные фигурки Рона. Тот этого даже не заметил, и Невилл всерьёз забеспокоился. Череда последних событий — изнурительные три курса постоянных приключений — хорошенько потрепала нервы им всем. История с философским камнем на первом курсе, когда они пытались пройти первое испытание, но провалились, василиск на втором курсе и почти что смерть Джинни (а до этого её до ужаса смущающая валентинка), победа ненавистного Слизерина который год подряд, постоянные насмешки Малфоя (чего стоила его шутка про дементора на уроке Хагрида, правда гиппогриф потом за Невилла «отомстил»), тяжёлый третий курс, где на него ополчилась МакГонаггл за потерянные пароли и историю с Сириусом Блэком, который пробрался в замок (а ведь бедняжка Невилл всего лишь хотел облегчить себе жизнь!) и вдобавок к радостной картине Снейп и его «неумеха Лонгботтом, и как вас вообще в Хогвартс пустили». Невилл со страхом думал, что же ждёт его в будущем. Хоть бы один год выдался спокойным. — Я слышала от Фреда и Джорджа, — неловко начала Гермиона, проверяя эссе Рона на предмет ошибок, — что Джинни возвращается на этой неделе. — Ага, — буркнул Рон, — я только что Неву об этом говорил. Повисло неловкое молчание. Отношения Рона и Гермионы с возрастом лучше не стали, а только ухудшились. Невилл уже даже не обращал на это внимания: он любил своих друзей, но иногда они очень раздражали. — Слушайте, а ей не будет хуже из-за дементоров? — вмешался вдруг Невилл. В его груди при упоминании Джинни что-то едва слышно ёкало, когда он вспоминал её безжизненное тело. Он даже мог поклясться, что слышал её крик, когда к нему в вагон заявился дементор. — Ничего хорошего точно не будет, — ответил Рон, вяло переставляя фигурки на шахматной доске. Дементоры, которые охраняли Хогвартс, из-за Блэка наводнили ужасом и апатией весь замок, может, поэтому в последнее время даже Малфой примолк, а половина Гриффиндора ходили с кислыми лицами. В коридорах становилось всё холоднее, а настроение учеников ухудшалось в геометрической прогрессии, особенно после недавнего случая, когда Блэк прорвался в замок и в лохмотья изорвал портрет Полной дамы. А в «Пророке» вышла разгромная статья о том, что Сириус Блэк был хранителем тайны и другом Поттеров, но предал их и раскрыл местоположение Тёмному Лорду, из-за чего те и стали жертвами Того-кого-нельзя-называть. Об этом шептался весь замок, и у самого Невилла эта новость вызвала неоднозначные чувства: ему стало интересно, как отреагировала бы на это Розали Поттер, узнав о предательстве. Отомстила бы убийце? А должен ли Невилл остановить его, когда всё его существо кричало о том, чтобы он сидел на месте и не дёргался. У него и так слишком много проблем. Тем временем Рон и Гермиона снова спорили о Блэке. — Его поймают дементоры, увезут в Азкабан, там он понесёт наказание!  — Ты ведь слышала, что сказал Фадж. На Блэка Азкабан не действует, как на обычных людей. Какое это для него наказание! — вмешался Невилл. — Этот Блэк чокнутый и очень опасен… Даже Малфой это знает. — С чего мы должны ему верить? — скептически отозвалась Гермиона.  — Должно быть, Малфою сказал отец, — не слушал Рон. — Он хорошо знал Сами-знаете-кого… значит, Малфои знали, что Блэк на его стороне. — Это все домыслы! — яростно зашептала Гермиона. Невилл согласно кивнул: Малфой много чего говорил, не факт, что половина из этого правда. Бабушка говорила ему не доверять этому белобрысому семейству. — Малфой будет скакать от радости, если Блэк прикончит Невилла, как Петтигрю! Пойми ты, Малфою только того и нужно, чтобы тебя укокошили к следующему году. Вспомни все пакости, что он нам устраивал! Невилл робко потупил взгляд. Отчасти Рон был прав, и Блэк легко может прикончить его, чтобы выслужиться перед господином. Мальчика снова пробрала нервная дрожь. Все замолчали. — Ладно, послушайте, ведь сейчас каникулы! — воскликнул Рон. — Скоро Рождество. Идёмте к Хагриду, мы у него сто лет не были. Проветримся хоть. — Нельзя, — возразила Гермиона. — Невилл не должен выходить из замка… — Идёмте, — сказал Лонгботтом, выпрямляясь в кресле. — Заодно спрошу его, почему он, рассказывая мне о Поттерах, никогда не упоминал Блэка. Разговор о Блэке принимал явно нежелательный оборот. — Может, лучше сыграем в шахматы? — поспешно предложил Рон. — Или в плюй-камни? Перси оставил мне игральный набор…  — Нет, пойдем к Хагриду, — вдруг твёрдо решила Гермиона. — Заодно спросим, как прошло его слушание. Друзья благополучно добрались до расстроенного Хагрида, и уже в конце дня узнали, что Клювокрыла, поразившего ученика, приговорили к казни. Будь же проклят этот Малфой и вся его семья! Джинни вернулась к концу рождественских каникул, и её встречал, без преувеличения, весь факультет. Близнецы даже организовали что-то наподобие мини-вечеринки в честь её выздоровления с хлопушками, цветными плакатами и парочкой бутылок Сливочного пива для старшекурсников, одну из которых третьему курсу повезло спереть. Краснощёкая, рыжеволосая, как само солнце, Джинни смущённо улыбалась и благодарила всех, и в её длинных волосах играло пламя от факелов. Невилл неловко замер у входа в гостиную, когда увидел её, и заметил, что младшая сестра Рона заметно подросла со второго курса и теперь доходила долговязому Рону до плеч, а на её бледном и болезненном лице появилось ещё больше веснушек. Нутро Невилла заполнило тёплое, как горячая карамель, облегчение от того, что она жива и с ней всё в порядке. Рон сразу же бросился к сестре и крепко обнял, словно он не навещал её каждый месяц. Джинни радостно хихикнула и обняла брата, а потом обернулась и встретилась глазами с Невиллом. У него запершило в горле и перед глазами сразу же встала картина того, как её призрачную фигуру выносили из подземелий. Удивительно, как эта картина отпечаталась в его голове. Казалось, он будет помнить это вечно. Чувство вины ударило по нему, как бладжер на втором курсе, и Невилл, не выдержав её карих глаз, выбежал вон из гостиной. Где-то на полпути к туалету Плаксы Миртл, где он иногда прятался, его догнала запыхавшаяся Джинни и окликнула. Голос её звучал надтреснуто, совсем не так, как когда он встретил её в первый раз в Норе и она восхищённо кричала о том, что он Избранный. — Невилл, постой! Невиллу было страшно, грустно и неловко. Он боялся посмотреть на неё и снова вспомнить то, что это он виноват, что не успел и не смог спасти. По его вине она сейчас почти что сквиб. — Почему ты ушёл? — прямо спросила она, прикасаясь своей тонкой рукой к рукаву его мантии. Невилл поборол желание дёрнуться. — Я хотела поблагодарить тебя. Невилл поражённо задохнулся и посмотрел на неё, словно хотел удостоверился, что не ослышался. Но спокойное и усталое выражение её лица говорило о чём угодно, кроме насмешки или вранья. Она смотрела на него своими глубокими глазами цвета патоки и слабо улыбнулась. — Но ведь я-я н-не спас тебя… Джинни пожала плечами. — Но именно ты попросил профессора Локхарта спасти меня, а потом спустился в подземелья. Рон рассказал мне, что когда потолок обвалился, ты пошёл спасать меня, а не остался трястись от страха, как профессор. Это очень смело, Невилл, — Джинни улыбнулась, — это не твоя вина, что дверь была закрыта, только Том… Сам-знаешь-кто знает, как её открыть. — Но если бы был сильнее… — Отец всегда говорил, что «если бы» — плохое слово. Отчасти, я сама виновата, — горько сказала она. Ком ярости и защиты лопнул внутри Невилла, словно мыльный пузырь. — Ты не виновата, ты ведь была не в себе! Джинни едва заметно усмехнулась и посмотрела на него грустными-грустными глазами, словно бы Невилл совсем ничего не понимал. — Прости, — зачем-то извинился он, опуская голову. Он всё только портит, лучше бы он никогда с ней не заговаривал. От него одни только проблемы, которые Джинни почему-то не замечает. Уизли слегка коснулась его руки. — Что бы тогда ни произошло, спасибо тебе, Невилл. Для меня ты всё равно герой.