Кэйси.
Рози сразу же настрочила ответ. Уверена на все сто. Я верну её тебе в конце дня.Рози.
Через минуту вернулась бабочка с ответом. Только не сломай её мне. Рози радостно улыбнулась. День обещал быть насыщенным. Когда прозвенел звонок с урока, серьезная Уна Феррула, преподавательница из Уганду, задала им домашнюю работу. На последних уроках они разбирали Британское министерство во времена Первой Магической войны. — На следующих уроках вы должны сдать мне доклады о магических семьях Британии, которые влияли на политику министерства в начале века. В прошлый раз про МАКУСА рассказывала одна группа, теперь черед следующей. Солер, вы изучаете семью Боунсов. Приветствуется краткая информация, а не пересказ каждой ветви. Торрес, на вас Блэки, советую рассказать о них поподробнее. Тоттерсби, семья Лестренджей. Поттер, вам достаются Малфои. Шиллер, вам Нотты. Советую ответственно подойти к работе. До встречи на следующем уроке! — мадам Уна исчезла из аудитории, как это обычно бывает, а её книжки и ручки понеслись за ней вон из кабинета, распугивая незадачливых студентов, которым не повезло встать на пути. Рози записала домашнее задание и отвлеченно подумала, что Малфои слишком странная фамилия. «Вероломство» — звучит далеко не ободряюще. И немного позавидовала Камилле, что той достались Блэки. Она бы с радостью проводила исследования по этой семье, а не по незнакомым ей Малфоям. Уходя из кабинета, Рози с глухим раздражением и обидой заметила смуглую фигуру Камиллы в объятиях её первого парня Йоханесса и зло закатила глаза. В последнее время подруга слишком много времени проводила с этим «лунным» мальчишкой, и Рози это очень бесило. А как же она? Как же их вечный ковен? Лучшие друзья навеки? Почему она променяла их на это самодовольное нечто? Рози он с первого взгляда не понравился. Около закутка с северной башней, где не было людей, Рози достала мантию-невидимку, и набросила её на себя. История была последним уроком — девятым (с каждым годом количество учебных часов росло) и до заката оставалось не больше двух часов. Поэтому это было идеальное время для того, что Рози собиралась совершить. Рози очень хотелось завизжать от предвкушения, когда она представляла свою сбывшуюся мечту. На пути к саду она аккуратно прошла мимо толпы шестикурсников, в одно мгновение превратившихся в «королей школы» после отъезда семикурсников, протопала мимо Гаспара с его друзьями, Шампань, читающей какое-то письмо Клары, ругающихся Алекса и Дафни, и выскочила в сад. Солнечные часы рядом с живой изгородью показывали пять часов вечера — близился ужин и сад опустел. Самшит желтел под натиском поздней осени, из-за каждодневного холодного дождя на тропинках образовались лужи, в которых можно запросто утопиться, по саду вместе с запахом земли разносился вкус гнилых яблок и прелой листвы. Рози быстро прошла мимо лабиринта, стараясь не запачкать дадлины старые башмаки грязью (специально хранила для таких случаев) и перелезла через невысокий тёмно-зелёный кустарник. На душе странное предвкушение перемешивалось вместе с адреналином, отчего тело пробирала радостная дрожь. Рози глянула на Шармбатон. Здание бледнело на фоне серого неба, а голубые флаги были спущены. В полузакрытых окнах можно было рассмотреть редких спешащих куда-то учеников. Где-то там сейчас её подруги… Рози стало совестно, что она ничего им не рассказала о своей мечте и даже не удосужилась сообщить, куда она пошла. Но потом вспомнила, как безвылазно пряталась в библиотеке Клара, обнималась со своей любовью Камилла, и уверенно качнула головой. Ну уж нет! Свой первый полёт на метле она исполнит в одиночестве. Метла, как Кэйси и обещала, была прислонена к статуе Аполлона под слоем защитных и водонепроницаемых чар от внезапного дождя. Дженкинс объяснила ей, что тут был небольшой сарайчик, в котором ученики сборной хранили свои метлы на время учебы, и одолжить метлу в академии Кэйси не могла — велик шанс, что Гарпия отберёт её и спрячет в своё подземелье. «Леди не должны летать на метле! Это неприлично!» В гробу Рози видала её неприлично. Поттер аккуратно положила метлу на землю, застегнула куртку, чтобы на высоте не замерзнуть, и вытянула вперед руку. Даже губу прикусила от напряжения и концентрации. — Вверх! — метла на удивление сразу же прилетела ей в руки. Рози чуть ли не закричала от восторга. Класс! У неё получилось! Рози восхищенно провела ладонью по светлому, гладко отполированному древку с золотой надписью «Нимбус-2000», острым и прямым прутьям из осины и села на метлу. По идее, это не должно быть трудно. На то она и ведьма, чтобы на метле летать. Рози взмыла в воздух быстро, резко, и затормозила, когда поток воздуха ударил ей в лицо, еще сильнее растрепав её и так непослушные волосы. Руки тряслись, поэтому Рози старалась успокоиться и не смотреть вниз. Чувство полета было необыкновенно легкое: она словно прыгала на батутах, на которые тетя Петуния водила их с Дадли в детстве. Поттер накренилась в сторону и направила метлу, метла сразу же откликнулась и понесла её в сторону, вниз по гористому склону. Рози крепко вцепилась в метлу и весело засмеялась. Горный воздух и ощущение полета бодрило сознание, как самый лучший энергетик на свете. Она словно бы оказалась в невесомости, посмотришь вниз, а всё маленькое и совершенно неважное. Рози смеялась и кружилась в воздухе, выделывая легкие пируэты; пейзаж вокруг — тёмная листва, часть серого неба, башни академии лазоревого цвета кружились в калейдоскопе цветов. Рози чувствовала себя на метле так же прекрасно, как и в дуэльной позиции. Она словно была рождена для этого, будто бы она всю жизнь знала, каково это — летать на метле. Теперь понятно, почему люди сходят с ума по квиддичу. Это лучший вид спорта! Высоко в небе послышался резкий клекот — величественный орел с массивным клювом парил в небе, широко расправив крылья с чёрным опереньем. Рози подняла голову и с удивительным спокойствием наблюдала за полетом черной птицы, пока ей на щеки не упали первые капли дождя, которые тут же замерзли на коже. Листья внизу зашелестели от капель воды, и Рози, продуваемая всеми ветрами и промокшая, решила снижаться. В целом, первые впечатления от полета были прекрасными и уже можно было возвращаться домой. Дождь усиливался и в голове Рози возникла тревожная мысль: она не знала, как спускаться. Метла, слишком быстрая, начала дрожать от её трясущихся пальцев, и Рози, испугавшись, сильнее обхватила метлу бедрами. Возможность застрять тут на всю ночь да ещё и помереть от обморожения не прельщали её. Стараясь не дрожать, Рози направила метлу вниз, и та сразу же начала снижаться. Рози закричала, когда черная земля стала стремительно приближаться и направила метлу вверх. Очки, звякнув, взлетели и упали вниз. Рози, сырая и испуганная, почти вцепившаяся в метлу, как клещ, остановила её и всхлипнула. Перед глазами всё расплывалось, она видела только смазанную бездну перед собой и ничего более. Сердце стучало, как проклятое, и обещало проломить грудную клетку. Поттер на пару секунд замерла. Она же ученица Солнца, самого сильного факультета академии, просто не могла тут умереть. Не на метле же, которая ей так понравилась. Это была бы самая глупая смерть на свете. Камилла сто раз говорила Рози, что она храбрая и умная ведьма, так не могла же Рози предать доверие подруги и так нелепо погибнуть. Метла снова накренилась вниз, дождь лил с новой силой и замерзшие руки Рози соскочили с дерева. Поттер перевернулась, успев ухватиться одной рукой за метлу, но прутья переломились, и Рози упала вниз. Ветер мимолетно свистнул в ушах, хлопал воротник кожаной куртки, а внизу хлестали ветви деревьев. Рози успела только вскрикнуть, прежде чем серое небо превратилось во всепоглощающую тьму. Боль, вспыхнув, сожгла её в своих мучительных объятьях.***
Удивительно, что Рози не истекла кровью по дороге в академию. И мадам Бастьен не схватила её за шатания по коридорам после отбоя. Хотя, может, она и видела незадачливую ученицу, но просто решила не связываться с грязной, залитой кровью девушкой со шрамом на лбу и предположительно сломанной рукой. Девушка и сама не помнила, как это произошло — только тусклые, словно пожеванные, отрывки падения, боль от хлестких ударов о ветви деревьев, хруст в руке, когда она приземлилась на бок. Рози не знала, сколько пролежала под дождем, может, минуты, может, часы, но очнулась она в темноте, перемазанная черной грязью, с немилосердным жжением в руке и залитым тёмной жидкостью рукавом блузки. В спешке, сквозь боль и слезы, ей удалось доползти до палочки у статуи, призвать метлу и наложить парочку охлаждающих и лечебных заклинаний на руку. Жаль, она не знала никаких сигнальных заклинаний, чтобы позвать на помощь. Поэтому до замка ей пришлось топать самостоятельно. Бедные эльфы теперь будут оттирать грязь и кровь от школьного шикарного паркета. В лазарет она ввалилась поздно: свет едва горел в газовых лампах, отбрасывая тени на пол, над потолком с красивой лепниной кружились полупрозрачные мотыльки, сбиваясь в кучу к источнику света, а лекарь неожиданно обнаружился рядом с койкой, на которой сидели двое парней её возраста, и насколько Рози удалось присмотреться, — Алекс по характерному цвету волос, холодному выражению лица и прямой осанке и предположительно Гаспар. Оба были побитыми и исцарапанными. Интересно, что это с ними случилось? Дафни что, на них напала? Удивительно, какие мысли могут посетить голову человека на волоске от смерти или серьезного обморока. Будь она здоровее, обязательно поиздевалась бы над мальчишками, но сейчас увы… — Мистер…! У меня тут проблема, — как могла, прокричала Рози, опираясь на дверной косяк. В лазарете словно высосали весь воздух, перед подслеповатыми глазами на секунду всё задрожало и расплылось, отчего Поттер чуть не распласталась на школьном полу. Лекарь, знакомый с проблемами Девочки-которая-выжила, долго и протяжно выдохнул и повернулся к ней с видом запытанного Круциатусом человека. Рози попыталась шутливо поклониться, но чуть не упала. Глаза лекаря угрожающе вспыхнули, когда он быстрым взглядом осмотрел её дрожащее и поломанное тело. — Мадемуазель Поттер, будет ли хоть один месяц, когда я не увижу вас на своей территории травмированной или больной? — Я не виновата, месье, это всё дождь и плохая погода. Все претензии к ним, — отозвалась Рози, падая на ближайшую койку. От чистого белья пахло свежестью и лавандой и Рози блаженно прикрыла глаза. Казалось, еще секунда и вся эта боль прекратится и она сможет по-человечески отдохнуть. — Как я послушаю, так вы никогда не виноваты… несносная девчонка… ходячая неприятность… — забубнил лекарь, приближаясь к ней, стеклянные банки и колбы с лекарствами и настойками закружились вокруг него в беспорядочном шуме. Странно, но Алекс и Гаспар молчали, хоть Рози видела их шокированные глаза, когда она ввалилась в лазарет. Фурнье сегодня странный: обычно он не молчит. Рози решила разобраться с этим, когда поспит и вылечится. — Я надеюсь, вы наложили хоть какие-нибудь чары? — спросил он, заклинанием рассекая рукав куртки и блузки. Чёрт, это была её любимая куртка. — Но откуда ей знать лечебные заклинания? — вдруг отозвался Алекс с соседней койки. Голос у него был беспокойный и очень настороженный, отчего Рози хотелось расплыться в улыбке, настолько Алекс Фурнье в такие минуты казался родным. Лекарь только фыркнул в его сторону. — Вот вам бы, месье Фурнье, не помешало бы их выучить, если лезете в драку по любому случаю. Хм. С этим тоже нужно разобраться. Чего это друзья-приятели могли не поделить. — Конечно, — запоздало отозвалась Рози, — иначе бы я сюда не дошла. Лекарь зацокал языком и стал рассматривать повреждённую руку. Рози слышала, как шипела палочка от диагностических заклинаний. Её ужасно клонило в сон. — Поздравляю, мадемуазель, у вас открытый перелом лучевой кости, многочисленные ушибы и, судя по вашей наглой улыбке и неадекватному поведению, сотрясение мозга легкой степени. Мне начинает казаться, мадемуазель Поттер, что до совершеннолетия Вы не доживете. — Иногда мне тоже так кажется, — улыбнулась Рози и провалилась в сон. Перед сном она почему-то в последнее мгновение увидела глубокие, как океан, голубые глаза Алекса.***
На следующий день, когда она только закончила завтракать противным больничным завтраком, в лазарет, словно весеннее долгожданное солнце, заглянул Алекс Фурнье с книжками и небольшим букетом гиацинтов в руках. Его высокая худощавая фигура пару секунд неловко постояла на месте, а потом, к удивлению подслеповатой Рози, направилась прямо к ней. Рози слабо различала эмоции на его лице, но была уверена, что он так же смущён, как и она. Девушка заправила черные пряди за уши, понимая, что уже поздно жаловаться на осиное гнездо на голове, и приподнялась с подушек. Рука, туго перевязанная, возвышалась на горе подушек, и Рози почему-то стало стыдно, что Фурнье её такой видит. Одно дело показывать собственную слабость подругам, а другое — ему, мальчишке, перед которым ей всегда хотелось выглядеть сильной и уверенной. — Какой ветер занёс тебя сюда, Александер Фурнье? — попыталась спросить она, чтобы разрядить тягучую, как смола, тишину лазарета. — Или твой глаз всё ещё болит? Алекс присел на соседнюю койку, спина у него была прямая и напряжённая, а фиолетовый синяк под глазом всё ещё тускло напоминал о драке с Гаспаром (лекарь насплетничал ей, что они подрались из-за девчонки, но Рози даже представить не могла, из-за какой). Рози сощурилась, чтобы лучше его видеть и попыталась улыбнуться, чтобы он не сидел, как каменное изваяние перед ней. — Нет, я пришел тебя проведать, — честно выпалил он. Рози сразу же смутилась и не смогла сдержать улыбку, до горькой карамели в сердце ей было приятно ощущать, что Алекс Фурнье заботится и беспокоится за неё. Это так мило и так… Рози не могла подобрать слов. Так приятно. — Вчера мне показалось, что тебе очень больно было. Рози хихикнула. — Ну, думаю вчера все поняли, что мне очень и очень больно, сломанная рука в конце концов, — слегка укорила она его, — да и сейчас не особо хорошо. Ты бы знал, какая гадость Костерост на вкус. Алекс смущенно улыбнулся. Рози покраснела. Атмосфера в лазарете словно бы нагрелась, будто бы воздух одним взмахом палочки подожгли и оставили детей сгорать от жара. — Спасибо, что пришел. Я очень ценю это. — Ну, мы же друзья, как ты сама когда-то сказала. Друзья навещают друг друга и беспокоятся, когда один ломает себе что-нибудь. «Не только друзья это делают», — хотелось сказать Рози, но она вовремя прикусила язык. Этой фразой она всё испортит, а Рози не хотела рушить их дружбу. Она и так была слишком хрупкой, и любая неприятность, к примеру, Дафни, могла её разрушить. — Тебе не следовало это делать, — вдруг сказал Алекс, обеспокоенно поглядывая на неё. Рози, ожидавшая эту фразу, только улыбнулась. Она предполагала, что многие скажут ей это, как только она выйдет из лазарета. — Я знаю, но что сделано, то сделано. В конце концов, любой опыт полезный. — Даже плохой? — Любой, — подмигнула ему Рози, — кстати, ты поговорил с братом? Твои родители его простили? В одно мгновение лицо Алекса преобразилось: появились тени на щеках, а глаза разом погрустнели. Он словно стыдился, стараясь спрятаться и не показывать свои настоящие чувства. Рози он напомнил ёжика. — Они никогда его не простят, — сказал он ей, — и я ненавижу их за это. Папа ещё пытался его образумить, но мама четко настояла: если он не хочет жениться на Венере, то может убираться к маглам и своей простолюдинке. Это так отвратительно! Он ведь их сын, мой брат… — Рози, почувствовав, как дрожал его голос, взяла Алекса за руку. — Но я встретился с ним в Англии на Чемпионате по квиддичу, он там был с Тессой. Родители запретили мне с ним общаться, поэтому я специально поехал на Чемпионат, и когда начались те погромы Пожирателей, сбежал к нему в палатку и нам удалось поговорить. Хотел бы я с ним остаться навсегда… — Но ведь ты можешь, закончишь академию и уедешь к нему, или сбежишь прямо на каникулах. — И разобью сердце родителям. Рози прикусила губу. Об этом она не подумала. Она часто не думала о том, что чувствуют родители, ведь своих у неё не было. — Тогда ты можешь ещё раз поговорить с родителями, чтобы они разрешали тебе его навещать. Так или иначе, но ты молодец, что не бросил брата. Алекс тепло посмотрел на неё, и от этого взгляда Рози хотелось улыбаться и прыгать от счастья всю оставшуюся жизнь. — А ещё ты сбежал от группы во время нападения Пожирателей… Не следовало это делать, — передразнила она его недавнюю фразу. Они оба ухмыльнулись. А потом Алекс передал ей толстую книжку с кожаным переплётом и очень древними страницами. — Это биография основателей Хогвартса, в том числе Салазара Слизерина, мне казалось, что ты хотела узнать о нём и парселтанге. Всё же это редкий дар, и самый известный говорящий со змеями — это он. Рози раскрыла книгу и увидела изображение высокого, худощавого мужчины с хитрым взглядом красивых глаз и надменным выражением лица. Рядом с ним изображался змий и герб факультета, который он основал, — Слизерина. Факультет амбициозных, хитрых и властолюбивых. Рози с восхищением провела по картинке огромной змеи и вспомнила питона Бо. — Спасибо, это именно то, что мне нужно, — Рози подняла на Фурнье взгляд. — Алекс, а почему ты не удивился, что я умею говорить на парселтанге? Многие негативно это восприняли, даже Клара до сих пор этого не может принять. Алекс улыбнулся уголками губ и взлохматил волосы. — Потому что ты удивительная, Розали Поттер.***
Всю следующую неделю Рози маялась от безделья, разлеживаясь на больничной кровати. Злопамятный и хамоватый лекарь поил её гадостью с милым названием «Костерост» в скелетообразной бутылке, отчего у Поттер разрывалась от боли на части рука и нервы полыхали точно в адском пламени, и болела голова, отчего Рози злилась на весь мир и обижалась круглыми сутками. За окном шел дождь, словно бы она снова оказалась в октябре Лондона, и Рози постоянно клонило в сон. Видела Магия и все святые, Рози ненавидела болеть, но с удивительной частотой попадала в это пропащее место. На следующий после визита Алекса день к ней пришли её сестры. Точнее, Камилла Эовин Торрес. Камилла обеспокоенно заглянула в дверь, и, увидев Рози, тут же бросилась к ней, на ходу таща огромный пакет из толстого пергамента с разрисованными вручную лимонами. Рози облегченно улыбнулась, поднимаясь на пуховых подушках и разведя руки в приглашающем жесте. Одна из рук была туго забинтована и болела каждую чертову секунду, голову постигла та же участь превратиться в ходячую мумию. Камилла тут же кинула мешок на соседнюю кровать и крепко обняла Рози, отчего девушки повалились на кровать в ворох одеял и подушек. Рози счастливо растянула губы в улыбке, она-то уж думала, что Камилла тут не появится — новый парень отнимал слишком много времени и всё такое. — Ты совсем сдурела? — заголосил у Поттер под ухом южный голосок, — В дождь да на метле, это же надо додуматься до такого! А если бы умерла? Голос Кам громкой разгневанной дробью отдавался в стенах лазарета, всколыхнув застоявшийся воздух. Рози любила эту черту в своей подруге — от неё никогда нельзя было ожидать чего-то обычного и спокойного, Камилла, словно ураган, сносила всё на своем пути, не боясь никаких преград. — Я всего лишь хотела полетать. Получилось немного неудачно, — на самом деле ей было немного стыдно от того, что она чуть не угробила метлу Кэйси, и очень надеялась, что никто не прознал, что это была её метла, иначе у ирландки были бы серьезные проблемы. Но вот за свою сломанную руку извиняться она не собиралась — в конце концов, это её жизнь и она могла делать всё, что ей захочется. Камилла возмущенно взмахнула руками. — А попросить старших никак, да? Слишком гордая, да? Ты ведь нас чуть до сердечного приступа не довела, Аморет чуть не поседела, когда услышала про тебя. Мадам Диане пришлось отпаивать её успокаивающей настойкой. Рози ахнула. В сердце поселилось снедающее беспокойство за подругу. Она и помыслить не могла, что её травмы могут как-то подействовать на подруг. В детстве Дурслям было наплевать на розины содранные коленки и частые ушибы, причиной которых был их дражайший сынок Дадличка. — Я-я… простите меня, я не думала, что вы так разволнуетесь. — Но почему ты нам о своей мечте насчет полетов не сказала? — Не хотела загружать. Клара не любит квиддич да и в последнее время из-за истории с парселтангом немного нервная, Аморет занята уроками игры на рояле, ты с Йоханессом… Если бы не этот дождь, всё было было хорошо. Камилла вскинула чёрные брови и посмотрела на неё, как на дуру. Поттер поёжилась под таким взглядом: то, что она сказала, было правдой, пусть и звучало немного по-детски. Рози не любила одиночество, и без подруг ей было на самом деле тяжело. Она чувствовала, что пустота, годами взрощенная Дурслями, снова возвращалась и засасывала её в пучину самобичевания. — Честное слово, Розали Лили Поттер, если бы ты была мальчишкой, я бы треснула тебя по голове и назвала бы тупоголовым оленем. Друзьям вообще-то доверяют и делятся тайнами, и какая разница, нравится нам квиддич или с кем я там хожу в свободное время. Ты сама назвала нас ведьминским ковеном сестер, или ты забыла? — Камилла осуждающе помахала в воздухе фенечкой, которую они сплели на первом курсе и поклялись быть друзьями на всю жизнь. Такая же фиолетовая висела у Рози на запястье и жгла ей руку. — Прости. В следующий раз я обязательно вам всё расскажу. — Какой следующий раз? Мы такого больше не переживём, Поттер. Бунтуй уж лучше внутри замка, мадам Бастьен тебе хоть руку не сломает. Рози кисло на неё посмотрела. — Да, может мозги и повыедает, но это не так страшно. Кстати! — Камилла поднялась с кровати и потянулась за тяжелым пакетом. Глаза её, черные и довольные, хитро блестели. — Нам тут голубок с прекрасными голубыми глазами наплел о том, что ты потеряла свои очки и теперь слепая, как наша учительница по истории Франции. Он, хочу сказать, очень за тебя волновался, бедняжка, не понимает с кем связался, — Рози покраснела, когда поняла, о ком говорит подруга. А потом вдвойне от мысли, что Фурнье до сих пор волнуется о ней. Это так волнующе. — Поэтому мы с девчонками купили тебе новые очки! Камилла вытащила из пакета небольшой чехол с очками. Рози с потрясением и немой благодарностью посмотрела на неё и дрожащими руками открыла чехол. На бархатной подушке лежали красивые круглые очки с затемнёнными стеклами и светлой, точно из платины, оправой. Рози аккуратно примерила их и поняла, что в новых очках она видит даже лучше, чем в прежних. — Они волшебные: сами меняют толщину диоптрий, когда зрение ухудшается или улучшается. А еще стекла меняют цвет по настроению, и они не спадают в самый неподходящий момент. — Но ведь они дорогие… — Ой, ни слова об этом. Где твоя благодарность, Поттер? — Камилла улыбнулась. — Я вас так люблю, девчонки, — сердечно выдохнула Поттер. — Мы тебя тоже. А вот это конфеты от наших однокурсников: радужные леденцы от Наташи и Рами, медовые палочки от Майкла, летающие карамельные птички от Шампань и Киото и еще куча всего. Люди тебя любят, несмотря на то, какой у тебя противный характер, — Торрес вывалила конфеты ей на кровать с видом всё ещё обиженной персоны, но Рози-то знала, что Кам очень отходчива, поэтому утянула её к себе на кровать, и до конца посетительского часа они объедались конфетами и болтали без умолку: об учителях, ссорах однокурсников, Сириусе Блэке и его письме (Камилла единственная о нём знала), расставании Алекса и Дафни (причина неизвестна: оба сейчас показательно друг друга не замечают), приезде в академию четы Фламель и скором Рождественском бале, на который Камиллу уже пригласил Йоханесс. И всё было хорошо. — М-м-м, Рози, тебе тут письмо пришло от нашей чемпионки Флёр Делакур. Там сейчас такая неразбериха творится, просто ужас, лучше почитай сама. Камилла передала ей письмо. — Когда оно… — Мадемуазель Торрес! Прекратите, пожалуйста, сплетничать с Поттер и разлеживаться на её кровати, и идите к себе в башню. Розали нужно отдыхать, — лекарь как всегда возник перед ними, словно черт из табакерки со своим привычным невозмутимо-уставшим лицом. Рози внутренне застонала. Это он специально, честное слово. — Уже ухожу, месье, — ответила Торрес и взмахом палочки уничтожила все фантики от конфет, — а ты, Рози, хотя бы тут ничего не испорть. Вечно ты чудачишь. — Воистину, мадемуазель Торрес, я говорю это еще с первого курса, когда она подожгла торшер, но кто же меня слушает, — лекарь печально развел руками. Рози закатила глаза. Камилла покатилась со смеху. Дурдом.***
«Дорогая Рози, Надеюсь, у тебя всё хорошо и ты не умерла за моё непродолжительное отсутствие под градом неприятностей, которые ты приманиваешь, как магнит. Хотела бы я сказать, что чувствую себя воодушевлённой после выборов чемпионов (а я тебе говорила, что меня выберут! Я теперь чемпионка от Шармбатона! Фанфары в мою честь), но дело в одной неприятности. Маленькой, незрелой неприятности в лице четвёртого чемпиона от Хогвартса. Четвёртого, ты представляешь! Я может чего-то и не понимаю, но Турнир ТРЁХ волшебников из трёх разных школ, а не трёх и плюс один. Или школа-принимательница имеет право нарушить правила? И ведь я бы поняла, если бы взрослый, нормальный чемпион, но Кубок выбрал какого-то маленького мальчика четырнадцати лет. Угадай, кого? Невилла Лонгботтома. Твою замену в титуле убийцы Волдеморта. Скажу только одно: раньше я не понимала, как ты, будучи годовалым ребенком, могла уничтожить Темного Лорда столетия, а теперь понимаю, что по сравнению с ним, ты бы сделала это щелчком пальцев. Не представляю, как он переживает Турнир. После церемонии выбора он чуть не расплакался, когда на него налетел Каркаров с претензиями (варвары). Отчасти жалко мальчишку. Ребенок ещё совсем. Из хороших новостей: замок очень красивый. Он древнее Шармбатона и построен в десятом веке. Так волшебно. Необыкновенная атмосфера раннего Средневековья. Я даже почти поверила в легенду про Мерлина. Виды на Шотландское Нагорье впечатляющие. Озеро такое же, как у нас, только с огромным кальмаром. Представляешь? Впервые такое вижу. Очень много атрибутики факультетов школы: здесь их четыре, но, как я заметила, они не очень дружные. Красные и зелёные постоянно задирают друг друга, а синие и жёлтые либо смеются над ними, либо живут сами по себе. Я сидела за синим столом, и они мне очень понравились. Директор Альбус Дамблдор очень необыкновенная личность, тебе бы понравился, мне кажется, вы чем-то похожи. Ещё один интересный момент: здесь, наверное, никогда не видели вейл, потому что я такого количества внимания никогда не получала. Мальчишки чуть челюсти не вывернули, когда я проходила мимо. А рыжеволосый друг Лонгботтома и слова вымолвить не мог, когда я попросила передать буйабес. Популярнее меня только Виктор Крам. О Дурмстранге напишу в следующем письме. Знаю, что ты хотела услышать о Хогвартсе, школе, в которой ты могла учиться. Надеюсь, ты не расстроилась. Флёр Делакур. P.S. Спасибо за шарф, в Шотландии ужасный холод».***
За свое своевольное приключение на метле Рози Поттер получила две недели отработок у мадам Гюссо (слава Элизе!) и вечную славу сорвиголовы академии, потому что даже старшекурсники так безбожно не нарушали правила и не вляпывались в такие глупые ситуации. Рози, немного смущаясь, втайне наслаждалась таким вниманием. На неё и раньше обращали слишком много внимания, отчасти из-за Волдеморта, отчасти из-за парселтанга, и Рози ненавидела это, а теперь, когда в неё тыкали за её шалости, а не за убийство или парселтанг, Рози могла жить спокойно. Впрочем, не все считали её поведение нормальным. Рози деликатно отмахивались от нравоучений учителей и недругов, но вот к Аморет она прислушивалась. — Ты же понимаешь, что тебя чуть не исключили, — Аморет оторвалась от кропотливой работы с нотной тетрадью и удручающе посмотрела на развалившуюся на кровати Рози. В тот вечер она сбежала в комнату к Вьен с помощью мантии-невидимки. Глаза у Аморет были большие и грустные, и Рози боялась смотреть в эти глаза, потому что перед ней Рози было стыдно сильнее всех. — Я уже не говорю про то, что ты чуть не покалечилась. Рози тяжело выдохнула и прекратила созерцать репродукции Моне в золотистых рамках. В башне Неба было очень светло и просторно, и воздух тут всегда был свежий, в то время как в Солнце иногда было душно и жарко. — В тот момент я об этом не думала, я всего лишь хотела покататься на метле. Это не так опасно. Аморет тяжело вздохнула, словно бы устала объяснять Рози её недостатки, отложила в сторону карандаш и легла рядом с Рози. Поттер уткнулась носом в «Священные двадцать семь», стараясь отыскать информацию о Малфоях и Слизерине. Долгое время Аморет молчала, словно вспоминая что-то, а потом заговорила внезапно осипшим голосом: — Именно поэтому я ушла из Солнца на первом курсе, — выдохнула она, и Рози внезапно оторвалась от книг и повернулась к ней. Рози знала, что Аморет распределили на её факультет, но она сразу же перевелась. Поттер даже помнила кровать, которую ей выдели в их спальне. Аморет никогда об этом не рассказывала, и Рози уже отчаялась услышать от нее причину. — Мне не нравятся их идеология и правила. Конечно, факультеты Шармбатона позиционируют себя мягкими границами, и ты можешь быть кем захочешь на любом факультете, но Солнце… Оно слишком яркое, слишком громкое, слишком амбициозное для меня. Все солнышки рвутся в свет, любят, чтобы на них обращали внимание. Я не знаю, поймёшь ты меня или нет, потому что ты, Рози Поттер, идеальна для факультета Солнца, но… Я люблю спокойный образ жизни, музыку и искусство и ненавижу дуэли и заклинания. Они порождают насилие, а я… слишком нежная для всего этого. Я люблю Небо, пусть и на нём учится Дафни и прочие не очень приятные личности. Аморет замолчала, и на её лице растеклась акварелью спокойная, расслабленная улыбка. Так улыбаются только когда высказали тайну и наконец-то успокоили душу. Рози долгое время не знала, что сказать. Исповедь Аморет очень тронула её, и Поттер просто не могла подобрать слов, чтобы высказать, как же права Аморет в своих суждениях. Вьен, розовая девочка, на самом деле была самым добрым и чувствительным человеком из всех, и Солнце просто бы сожгло её, а Небо… Оно безгранично и любит творческих людей. Вместо слов, она крепко обняла подругу. Тем временем в Шармбатоне начался несвойственный ему ажиотаж: объявили о премьере Рождественского бала — традиционного праздника в Сочельник. В этом году его совместили с празднованием Турнира, поэтому масштаб празднества обещал быть грандиозным. Как только месье Шеро объявил о начале подготовки, Шармбатон взорвала праздничная атмосфера и никого не волновало, что до бала ещё целый месяц. Девочки столпились в кучки и все перемены листали каталоги с праздничными мантиями и платьями, тут и там вспыхивали споры о фасоне, цвете и украшениях. По замку летали голубоватые письма и розовые сердечки с приглашениями, то и дело врезаясь в невинных учеников. Мадам Розамунд выращивала зимние розы и лилии, и каждый день с кустов пропадали охапки свежих цветов — каждый Ромео считал своим долгом пригласить свою Джульетту букетом. Мальчики старались делать вид, что всё происходящее их не волнует и ходили по замку, гордо задрав нос. Но их розовые щеки и глаза, полные смущения, когда они приглашали девчонок, выдавали их истинное состояние. Замок превратился в море смущенных улыбок и смешков, и Рози чувствовала, что скоро покроется розовой пылью от открыток и пропитается цветочным запахом. Как главная бунтарка, Рози должна бы претить такая атмосфера, но честно, Поттер очень любила праздники и красота бала напоминала ей лавандовый фестиваль. Она уже обсудила платье с Аморет — их главным кутюрье — и успела получить парочку приглашений, от которых вежливо отказалась. Недавно сквозь отрицание она приняла один очень важный факт, который полностью изменил её мировоззрение. Поняла, когда почувствовала теплую мальчишескую ладонь на своей, почувствовала запах пергамента и свежей мяты, утонула в лазоревом море его глаз и увидела смех на его губах. Она влюбилась в Алекса Фурнье. Сильно. Быстро. Крепко. Изнывающе до боли в сердце. Глубоко и прекрасно. Она захлебнулась этими чувствами и каждую его улыбку встречала с гулко бьющимся сердцем. Но подойти и пригласить на бал боялась. Между ними лежала огромная пропасть трёхлетнего непонимания, ссор и обид, недавнего расставания Алекса с Дафни, и Рози не знала, как преодолеть эту пропасть. Поэтому пока она просто была ему другом. А на бал она может пойти и одна. ¹ - фамилия Малфой образована от старофранцузского 'вероломство'.