По ту сторону мира

Небо было ослепительно голубого цвета, словно сатин шармбатонской мантии растянули перламутровым рулоном по небосводу, солнце — огромный световой шар жидкого золота — находился прямо в зените, в глуби сада весело щебетали птицы, тёмные склоны гор блестели суровым камнем и редкой чахлой растительностью, а тёплый ветер душил в своих жарких объятиях. Рози чувствовала, что это лето станет самым горячим в её жизни. Прежде мягкая зелёная трава под её ладонями стала колкой и желтоватой. Мадам Розамунд в огромной соломенной шляпе и розовом хитоне старалась спасти свои любимые розы, флоксы, гиацинты и фиалки от засыхания, левитируя отряды леек с прохладной водой из озера. Ученики, уставшие от долгих уроков и духоты, высыпали на ближайший газон и неспешно переговаривались. Кто-то пил охлаждённый лимонад и смеялся, кто-то читал в одиночестве книжки и конспекты, кто-то играл в бадминтон или читал «Французский еженедельник». Рози, Камилла и Аморет предпочли валяться на траве, наблюдая за белыми завитками неба, и тихо шептаться меж собой. — Смотрите, этот похож на сердце, — мечтательно выдохнула Аморет, с улыбкой в бездонных голубых глазах. Её кожа идеально белого оттенка светилась на солнце, словно сахарная пудра, и сама она, казалось, была создана из невесомого сахара. — А вон то на уродливого гоблина, — её противоположность — смуглая и тёмная, как шоколад, Камилла с длинными прямыми волосами чёрного цвета и такими же глазами, смешно сморщила нос. Сегодня она была особенно вёселой и заводной, и Рози радовалась её улыбке, как драгоценности, потому что счастье самой близкой подруги, сестры, было важнее для неё всего на свете. — А я вижу молнию, — тихо шепнула Рози, посматривая на природу сквозь затемнённое стекло очков. Чем быстрее приближалось лето, тем грустнее она становилась: мадам Максим прислала ей письмо с вежливой просьбой о том, чтобы это лето Поттер провела у своих магловских родственников. Рози, конечно же, это не понравилось. Каждое лето она гостила большую часть своего времени у друзей в жаркой Испании или очаровательном Париже, а к Дурслям возвращалась только на короткий промежуток времени. Сейчас же директриса упрашивала её пожить с Дурслями все каникулы, и Поттер чувствовала легкую нотку предательства от мадам Максим. Уж она-то знала, как Рози ненавидит свою родню. Быть оторванной от своих друзей, от Алекса на два месяца — сущее издевательство. Камилла прыснула, поворачивая к ней голову. — Молнию? Как у тебя на лбу? Да ты прям девчонка-молния, Избранная, — Торрес шутливо убрала волосы с Розиного лба, открывая вид на уродливый, кровящий шрам, полученный Рози в младенчестве от Волдеморта. Рози напряглась, когда пальцы подруги коснулись шрама, и дёрнулась. Камилла нахмурилась. — Болит? — Иногда, — пожала плечами Рози, отгоняя воспоминания о кошмарах и острой боли в голове, когда часть её в снах злилась. Камилла обратила на неё жалостливый, полный грусти взгляд, и Рози до скрипа в зубах хотелось, чтобы она так не делала — ей ни к чему жалость и печаль. Её годы в Шармбатоне должны пройти весело. — Пустяки. Дальше они провели время в тягучей тишине, вокруг шумели пчёлы и редко плескалась вода, забиваясь тяжёлым гамом в уши. Рядом с ними упала на траву Клара, распуская вокруг себя запах пряностей и хлопок огромной полосатой юбки. С недавних пор она ещё сильней укоротила волосы, и теперь они едва доставали ей до ушей, поэтому серьги в виде летучих мышей казались ужасно большими. Рози криво улыбнулась, наблюдая за уставшей подругой, поражаясь её отрицанию негласных модных правил академии. Клара всегда была той, кто имеет целый сундук масок на каждый случай жизни, но всегда остаётся верной своему стилю. — Я сдала на «отлично» экзамен по Зельеварению! — воодушевлённо пропела Клара, не поднимая головы. — Я думала, что мадам задаст нам десять зелий Памяти на проверку, а в итоге оказалось всего два. Это самый лёгкий экзамен в моей жизни. — Поздравляем, — хором ответили ей девушки, улыбаясь. Из них четверых только Клара посещала уроки зельеварения, так как её мать работала зельеваром и для Клары это был семейный бизнес. Остальные же этот предмет не выбрали по своим причинам и ушли на другое направление, где справлялись лучше. Рози уже второй год занималась углублёнными Чарами и Тёмной магией, совмещая с Дуэльным клубом, Камилла погрязла в Травологии и Истории, а Аморет всё своё свободное время проводила за роялем или выкройками, посещая самые лёгкие предметы, вроде Астрономии или Садоводства. Тот же Алекс не посещал зельеварение ещё с первого курса из-за аллергии и тратил все свои силы на Руны и рунические связи. — Ненавижу учиться, — вытянула в трубочку губы Камилла, — это так скучно и нудно. — Для тебя всё, кроме еды, скучно и нудно, — ответила Клара с заметными саркастичными нотками в голосе и усмехнулась Торрес. Камилла зло сощурилась и кинула в неё пучок травы, чего Картер не стерпела и отправила в бой шляпу с лентами. — Вредина! — Лентяйка! — Невоспитанная янки! — Испанская выскочка! Рози и Аморет, прислонившись друг к другу, невозмутимо взирали на то, как Клара, утопая в юбках, взбирается на Камиллу и колотит её шляпой, а та в ответ старается её спихнуть, несильно ударяя руками по ногам Картер. — Знаешь, иногда мне кажется, что из них вышла бы хорошая парочка, — тихо прошелестела Аморет, глубоко вздыхая. Рози слушала её дыхание и боролась с сонной, утягивающей дремотой, которая медленно забиралась ей под веки. — Клара и Камилла? Ага, — Рози зевнула, — которые сведут нас в могилу. Мне хватает сумасшествия в жизни. К примеру, странное письмо Сириуса Блэка и Ремуса Люпина, ответа на которое не пришло. Аморет хихикнула. — А мне кажется, это мило, — они ещё раз взглянули на Камиллу, которая пыталась укусить Клару в плечо. Где-то рядом стрекотали птицы и бренчал ветер между высоких стеблей осок. Картина сюрреалистическая. — Ах ты ж… — проскулила Камилла, когда Клара дёрнула её за косу, и Рози поняла, что пора бы вмешаться, пока девчонки не устроили третью мировую. Она переглянулась с Вьен, и не сговариваясь, они прыгнули на девчонок и стали щекотать их до сорванного смеха. Если бы кто-нибудь посмотрел на них, то увидел бы огромный комок девочек-подростков разных цветов и национальностей, весело смеющихся, как в последний раз. Рози не боялась показаться счастливой: что такое счастье и настоящие эмоции, если их стесняться? Они с громким «плюх» упали на спину, и Рози положила голову Камилле на плечо, умиротворённо вдыхая воздух. Голова кружилась от радости и того количества свежего воздуха, что она вдохнула. В такие моменты Поттер не думала ни о чём, кроме собственного счастья и радости. Ни одна тяжёлая, давящая, спутанная мысль не могла просочиться в её одухотворённое сознание. — Вы слышали, что защитный барьер был повреждён недавно? — невольно спросила их Клара, приподнимаясь на локте. Девочки лениво посмотрели на неё, и в глазах у них возникло удивление, граничащее с неверием. Рози слегка нахмурила чёрные брови, склоняя голову. Защитный барьер, окружавший академию и спасавший её от прихода маглов и иностранцев, не мог быть разрушен. Его создала сама основательница из самой сильной смешанной магии, которую так тяжело получить. Рози Поттер знала это, потому что писала по этому проект с Алексом, и одна из их задач была получить эту магию: они чуть в обморок не упали, когда им удалось наконец-то сплести свою магию. — Откуда ты знаешь? — Это невозможно. — Защитному барьеру века, его может только сам Мерлин пробить. И то не факт. Клара насупилась. — Я это не выдумываю, а говорю, что услышала от старших. Недавно приезжали работники Министерства, чтобы лично всё проверить и устранить неполадки. Говорят, у входа он был разорван в клочья, будто бы кто-то силой пытался его протаранить и попасть на территорию с помощью тёмной магии. Может, это кентавры? — Зачем им это? Мы же дружно живём, — разрезал тишину грудной голос Камиллы. — Может, это вообще маглы сделали… — Где ты видела колдующего магла, а? — отозвалась Клара. Рози, заметив её нежелание слушать о том, какие маглы плохие, успокаивающе дотянулась до Клары и взяла её за руку. — Без разницы, кто это был. Главное, что он не попал на территорию и с академией всё хорошо. Клара глянула на неё круглыми оленьими глазами в обрамлении ресниц, накрашенных жёлтой тушью. — А если это преступник? И он пришел за кем-нибудь из нас? Чтобы убить? Камилла и Рози фыркнули. — Святая Магия, Клара, кому мы нужны. Никакие преступники за нами точно не придут. Может, это просто была случайность… Неважно. — Да, давайте лучше поговорим о чём-нибудь хорошем. Например, о Турнире? Наша чемпионка на приличном месте. — Третье ты называешь приличным? — Ещё не было последнего испытания. Оно через пять дней. — Сомневаюсь, что оно принесёт нам победу. Скорей там кто-нибудь умрёт. — Ох, замолчи, Клара… Рози прервалась, заметив недалеко от себя, почти у небольшого фонтана, высокую фигуру в знакомом тонком свитере цвета летнего неба и белых брюках. Поттер расплылась в ликующей нежной улыбке и поднялась на ноги, стараясь быстрее выдернуть травинки из волос. — Если ты будешь так улыбаться, у тебя появятся морщины, — научным тоном изрекла Клара, переползая к Камилле. Они, как ни в чем не бывало, обнялись и спокойно смотрели на Рози своими тёмными глазами. Рози махнула на них рукой, поцеловала румяную Аморет в щёку и побежала к Алексу. Сердце, как обычно при виде него, забилось сильнее, а к лицу прилила кровь, и Поттер даже не могла толком объяснить, почему она так на него реагирует. «Он мне нравится» — слишком сухое и неправильное для этой ситуации, неполноценное и ребяческое, а «я его люблю» — взрослое и не дотягивающее до их отношений. Если бы Рози спросили, она бы сказала, что их отношения где-то между этими двумя фразами — на огромном мосту, проход по которому нужно строить каждый день, чтобы достигнуть берега «я тебя люблю». Он был чертовски ей дорог. Нужен даже. — Привет, — улыбнулась она, останавливаясь рядом. Сегодня он был так же красив, как и раньше, с тонкими длинными пальцами, бледной кожей, пронзительными глазами, чуточку лукавой, лисьей улыбкой. Даже изнемождённость и усталость не портили его. Рози очень хотелось к нему прикоснуться, но руку словно сжали железные тиски. Она могла только стоять и улыбаться. — Привет, Роузи, — улыбнулся он ей, чуточку скованно ощущая себя в центре поляны, на которой было целое море людей. — Угадай, на кого ты больше всего похожа сегодня? — Ммм, дай подумать, на красотку? Алекс склонил голову, и на его лице мелькнула быстрая улыбка. — Я хотел сказать на улитку, но это тоже сойдёт. — Что? — возмутилась Рози, щёлкая его по носу своими маленькими пальцами. Ей вечно приходилось вставать на носочки и тянуться к его лицу, чем Фурнье бессовестно пользовался, хватая её за талию и скрепляя руки в замок на её пояснице. — Да иди ты! Несмешная шутка! — Ну, я пытался, — хрипло рассмеялся он, притягивая её ближе. Рози, сделав вид оскорбленной невинности, расцепила его руки, отошла, глянула на него, как на злейшее существо в этом мире. Алекс повёл плечами, и Рози знала, что это означает: «да ладно тебе». — Я провинился? — покорно спросил он. Рози гордо растянула губы в улыбке и приподняла бровь. — Ага. И я тебя не прощу, пока не поцелуешь меня, — Рози открыто постучала пальцем по щеке, хитро поблескивая зеленущими, как малахит, глазами. — Какие серьёзные у тебя требования, — заупрямился Фурнье и на секунду облизнул губы. Рози, залипшая на его губы, не могла это пропустить. — А если не поцелую? — Боюсь, мне тогда придётся зацеловать тебя до смерти. Они смотрели друг на друга несколько минут, играя в кто кого переглядит, а потом звонко рассмеялись от нелепости ситуации. Их игра в неумелый флирт «будто бы мы взрослые» всегда веселила и доводила до звонкого смеха на языке. Рози поправила очки, отсмеявшись, и сама первая легко прикоснулась к щеке Алекса. Кожа под её губами покраснела. На самом деле ей хватало и этого. Важнее света в глазах и смеха у него на губах ничего не было. Рози взглянула на тонкую полоску оранжевого, как апельсиновая кожура, заката, яркого и тёплого, и вдруг ей вспомнились отголоски слов Клары. «Чтобы нас убить?» «…знаю, где Рози Поттер. В Шармбатоне».

***

Было пасмурно, когда влажный мокрый воздух залетел ей в легкие и наполнил грудь освежающей прохладой. Загорелая почти до шоколадно-красноватого оттенка кожа зудела, столкнувшись с прохладой, и она пожалела, что не надела ничего тёплого, кроме своей парадной шармбатонской формы. — Почему в Лондоне всегда такая переменчивая погода?! Клянусь, вчера, когда я была в Министерстве, тут была адская жара, — пожаловалась её вечная спутница, мадам Абелия Бойо, сильнее натягивая беловатую шаль из органзы на плечи. Рози тускло посмотрела вперёд, на знакомые грязные переходы магловских улиц, и пожала плечами. Мадам в моменты возвращения в Англию её не допытывала, потому что знала, как тяжело Рози бывает раз из раза наблюдать за своими больными родителями. Грязь прилипала к подошвам её чёрных лаковых туфель, когда она выбралась из переулка, запах выхлопных газов и мокрого города забивался в нос и вызывал тошноту после свежести горного пейзажа. Рози подозревала, что тошнота вызвана не столько запахом, сколько самой удручающей атмосферой. Сегодня было пятнадцатое июня. Она вернулась в Англию, чтобы навестить родителей. Через три дня начинался последний этап Турнира Трёх Волшебников. Через два дня закончится учёба, и ей придётся проститься с Шармбатоном на лето. Письма Ремуса Люпина и Сириуса Блэка так и не вернулись с ответом, что убедило Рози в их жестокой шутке. Мир, словно сговорившись в этот день, облепил её чёрной непрозрачной плёнкой, позволяя задыхаться от крамольных мыслей и тревоги, которую она не могла объяснить. Мадам Бойо взяла её за руку, когда они переходили пешеходный переход к универмагу. Прямо перед ними маячила группа учеников в ярко-радужных толстовках с блёстками и пчелиными рожками на голове. Перед ними стройной группой шли ученики в строгой школьной форме, и Рози слабо улыбнулась такому контрасту. Может, когда-то Лондон и был городом чопорных леди и порядочных мужчин, но сейчас это многомиллионный город с ульем всевозможных культур и народностей, город-калейдоскоп, в котором смешалось всё, что только можно. — Тебе, наверное, уже надоело? — спросила её мадам, оглядываясь по сторонам. Рози не особо её слушала. — Я вот устала каждый месяц ходить по этим улицам… Почему Министерство не даёт нам попасть в больницу через каминную сеть! К чему эти сложности… Рози закатила глаза. Она каждой порой чувствовала раздражение английской представительницы, которую заставляют каждый месяц таскаться с ней. — Вы бы предпочли более комфортное путешествие? Или что-нибудь другое? Не работать, к примеру, и флиртовать с испанцами, как вы любите? — невозмутимо пропела Рози Поттер, когда показался обшарпанный силуэт манекена, руку которому нужно было пожать, чтобы попасть в больницу Святого Мунго. Волшебники довольно удачно спрятали её от маглов, замаскировав под вечно ремонтировавшийся торговый центр. Мадам Бойо сморщилась, убрала руку и больше рта не открывала. Рози была этому рада. В фойе больницы было по-знакомому тепло и просторно, пахло зельями и чем-то химическим, вроде магловских средств для уборки, зелёные фикусы разрослись, а целители и стажеры в лимонных мантиях маячили туда-сюда. Сегодня тут было не так много народу, только несколько человек на диванах (ведьмы с необычайно длинными носами), книззлы с рогатыми шипами по бокам и парочка человек у стойки регистрации. Рози, перехватив пакет с фруктами в руках, отстояла очередь, выдавила вежливую улыбку очередной привет-ведьме (они всегда пялились на её шрам) и назвала своё имя и фамилию и цель визита. Эта процедура была настолько обыденна, что Рози уже не задумывалась. Мыслями она всё ещё лежала на тёплом лугу в окружении подруг или ловила солнечные блики в волосах Алекса. — Мне предупредить целителя Сметвика о вашем приходе? — Не думаю, что это обязательно. Он и так знает, что я приду сегодня. Моя сопровождающая сама зайдёт к нему. — Тогда третий этаж, недуги от заклятий. Вы знаете, куда идти, мисс Поттер. — Благодарю. Рози кивнула и развернулась. Конечно, она знала. Даже помнила, сколько шагов ей нужно сделать, сколько судорожных вдохов втянуть, сколько ступенек на лестницах пройти, чтобы попасть в родную (как же больно это звучало в нынешней ситуации) палату к родителям и провести в их компании час, стараясь не сойти с ума. Рози не знала почему, но эти визиты не доставляли ничего, кроме глубокой печали и сдерживаемой истерики в сжатых ладонях. Она любила своих родителей, пусть и не знала их, и фантазировала об их появлении всё детство, но когда её мечты сбылись — Рози почувствовала не фантазийную радость, а боль, словно её методично каждый месяц прокалывали тонкими иголками. Но тем не менее она продолжала приходить и стараться «пробудить» родителей от своего безумного сна. Шёл третий год, но они так и не вспомнили, кто она. Папа продолжал путать её с Лили, а мама вообще не замечала. — Вы можете подождать меня в коридоре, мадам, — обратилась Рози к Абелии Бойо, слегка поворачивая голову. Они поднимались по лестницам, и мадам поджимала губы до складок на лице. Рози знала и отчасти понимала, как сильно представительница академии не хотела здесь оставаться. — Конечно, я загляну к месье Сметвику на чашечку чая, — изящно махнула ей рукой мадам, а потом завернула на другой этаж, оставляя Рози в ареоле Chanel и гулко скачущего сердца. Так лучше. Поттер не любила, чтобы посторонние видели, как она общается с родителями. Эти встречи были её секретом на семи замках, так же, как и странные сны, о которых знала только Камилла. Рози хотела бы рассказать об этом бремени Алексу, но так и не набралась смелости. — Чего это такая милая девушка грустит? Неужели хочет автограф? — вдруг раздался у неё за спиной высокий, чуточку отрешённый голос с нотками самодовольства. Рози повернулась и столкнулась глазами со светловолосым, как пшеничное поле на рассвете, мужчиной в пижаме и стопкой листовок в руках. Он был красивым, но немного «не от мира сего» — взгляд его был детский, словно он не до конца понимал, где находился. Поттер подавила тяжёлый вздох. Третий этаж — её этаж — был самым тяжёлым отделением с самыми серьёзными болезнями и патологиями. Неудивительно, что иногда сумасшедшие или регрессирующие личности наводняли коридоры, от вида которых каждая клетка тела наполнялась ознобом и жалостью. — Вы за автографом, да? Я так долго вас ждал! — сияюще улыбнулся мужчина. — Конечно, у меня много поклонниц… одна дамочка пишет мне каждую неделю, но по-настоящему ко мне никто уже давно не заходил. Рози дрогнувши ему улыбнулась. Бедный мужчина. Видимо его совсем никто не навещал, раз он выскочил к первой попавшейся в коридоре. — Я была бы благодарна, если бы вы дали мне несколько автографов, — спокойно отозвалась Поттер. Лицо мужчины просветлело, он щёлкнул ручкой и стал широко водить пером по бумаге, оставляя кляксы. — Я специально научился писать! — поделился с ней светловолосый гордым тоном, — так как вас зовут…? Поттер, сосредоточенно осматривавшая дверь палаты её родителей, отвлеклась и неуверенно посмотрела на мужчину. — Рози. Рози Поттер. Волшебник ещё пару раз что-то черкнул, а потом передал ей целую кучу бумаг и фотографий с ослепительно улыбающимся мужчиной на метле. Рози, не знавшая куда их девать, сложила листовки пополам и положила их в карман. Она натужно поблагодарила его. Тут же к нему выбежала из палаты сонного вида сиделка и широко улыбнулась мужчине, подскакивая к нему. — Ну чего ты, Златопусик, я же просила тебя сидеть в палате, пока я занята… Златопусик (ну и имя!) прилежно позволил взять себя за руку и развернуть к себе в комнату. Глаза его, подёрнутые забывчивой дымкой, выражали крайнюю степень непонимания ситуации. — Но у меня фанаты… Дальше Рози Поттер решила их не слушать и отправиться к родителям. Она и так долго здесь простояла. На середине пути она заметила, как по коридору, со стороны палаты её родителей, шёл невообразимо пугающий волшебник с деревянной ногой и стеклянным, явно искусственным глазом, и испещрённым шрамами лицом. Он скалил губы в кривой улыбке, прикладываясь к фляге, и Рози стала всерьёз сомневаться, не сбежавший ли это пациент. По виду и мимике он был ещё безумнее того светловолосого. Рози старалась на него не смотреть, но всё же заметила, как он тяжело, немного саркастично посмотрел на неё, когда проходил мимо. Рози тяжело сглотнула, ощущая непонятную тревогу. Чем-то неуловимым, шестым чувством, ей очень не понравился взгляд этого обезображенного мужчины… Что он делал около палаты её родителей? Ерунда. Рози Поттер сморщила нос, коря себя за излишнюю подозрительность, и тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли. Разве так она должна себя вести перед встречей с родителями? Этот этаж сумасшедших кого угодно доведёт до психоза. Рози тихонько, чтобы не разбудить родителей, постучала в белоснежную дверь, ожидая, что сиделка откроет ей дверь и предварительно расскажет о самочувствии родителей, как обычно, но ничего не произошло. Рози нахмурилась и дёрнула ручку двери, но та не поддалась. Да что такое? Может, дверь заклинило или ручка сломалась? Росток тревоги шевельнулся в сознании Рози. А если родители там застряли и им что-то нужно? Разрываясь между идеей позвать целителя и паникой за родителей, Поттер ещё раз дёрнула ручку, а потом достала палочку и прошептала: — Алохомора! — дверь, звонко щёлкнув замком, открылась. Рози сразу же распахнула дверь и столкнулась с распростёртым на полу телом сиделки миссис Дженкинс. Её глаза были закрыты, волосы выбились из-под колпака, а руки распахнуты, точно она пыталась за кого-то схватиться, но не успела. Рози сжато задохнулась, чувствуя, как паника подкатывает к горлу, а в голове, прежде полной мыслей, появилась глубокая белая пустота шока. Она трясущимися руками прикоснулась к тёплому лицу миссис и с облегчением заметила, что та жива, просто обездвижена сильным оцепеняющим. Как дуэлянтка, Поттер знала, что это был Ступефай. Но кто мог это сделать? И зачем? И тут Рози сообразила, что если миссис Дженкинс обездвижена, то её родители… Девушка подскочила на ноги и молниеносно подлетела к кровати отца. Она лихорадочно вглядывалась в его лицо, холодное, белое, абсолютно умиротворённое, не такое смуглое, как раньше, и без сверкающих хоть какой-то жизнью карих глаз. В палате звенела оглушительная тишина, нарушало которую только сбивчивое Розино дыхание. Её отец не дышал. Не бормотал что-то о Лили и Рози. Не шевелил длинными худыми пальцами. Рози нелепо смотрела в его мёртвые глаза с застывшим зрачком, сглатывала, как сумасшедшая, стараясь найти воздух, который, казалось, выкачали из легких, а сердце, спаянное четыре года назад первым посещением палаты родителей, разваливалось на куски. Этого. Не. Могло. Произойти. Нет. Нет. Нет! А потом Рози пронзительно закричала. — Пап! Папочка!.. — она схватилась за его руку в больничном халате, ткань под её руками была такая же холодная и неживая, как и кожа Джеймса Поттера. Слёзы горячими каплями заструились у неё из глаз, отчего зрение перед очками размылось, а стекла запотели. Она продолжила кричать и умолять его вернуться. Она видела его. Своего отца. Мёртвого. Снова. Как тогда, в детстве, когда дядя Вернон говорил ей, что её отец — пьяница — умер, разбившись в автомобильной катастрофе. Тогда, в далёком юношестве, это был удар для юной девочки, она проплакала в чулане всю ночь, чтобы потом выйти к Дурслям со злым лицом и душевной болью и снова готовить завтрак, зная, что её родители никогда не придут к ней. Потом, словно в сказке, ей снова дали надежду, пусть и крохотную, но все четыре года Поттер верила, что её родители когда-нибудь вернутся в нормальное состояние и они снова станут любящей семьёй, ну или хотя бы начнут узнавать её. Все эти годы, когда отец называл её чужим именем и изредка улыбался, она считала горькими и полными скорби, и тайно верила в их излечение… А теперь её снова бросили в кислотный котел одиночества, теперь у неё снова отняли родителей. Теперь она на самом деле одна на этом свете. Её родители умерли. Она сирота. Её отец, на которого она так похожа, навсегда оставил её. Рози захлебнулась рыданиями, чувствуя, как ноги не держат её, и она осела на пол, громко воя и плача. Она продолжила держать за руку Джеймса, а другой зарываться в волосы, с остервенением вырывая их. Они не могли умереть. Не могли. Нет. — …срочно! — закричали где-то на фоне, а потом комнату, прежде мёртвую, наполнили раздражающе громкие звуки криков и топота ног. Рози, один на один со своим горем и своими родителями, вспыхнула и всё ещё плача, закричала: — Нет, уходите! Уходите! Я должна быть с ними! Не забирайте их! — отчаянно завопила она, когда крепкие руки опустились она её плечи и попытались насильно поднять. Рози взбрыкнулась, наугад тыча в кого-то палочкой, и отползла, чувствуя, как кровь приливает к голове, а в мыслях роится полный хаос. Она не могла ни о чём другом думать, кроме как о своих родителях и их внезапной смерти. Горечь потери заполнила её всю без остатка, и когда чудовищные лица целителей попытались забрать их из палаты, Рози Поттер чувствовала только праведный гнев и злость на них. Они не могли их забрать и разлучить с ней. Она имела право побыть с ними ещё немного. — Мисс Поттер… пожалуйста… поднимитесь… мы должны… — вещал спокойным тоном старый волшебник в лимонной мантии, и Рози краем созания знала, что это главный целитель мистер Сметвик, которого раньше она уважала, но сейчас не чувствовала ничего, кроме злости. Он пытается её успокоить? Её? — Не смейте со мной разговаривать! — зашипела точно на парселтанге Рози, поднимая трясущуюся палочку. — Они умерли… Она снова разразилась слезами, чувствуя, как странная пустота подкатывает к горлу, а темнота слепыми пятнами мелькает перед глазами. С болью она выпустила пальцы отца и переползла к кровати матери, тщетно пытаясь подняться на ноги. Кто-то, видимо понимая, что её не переубедить, поднял её, и Рози вцепилась негнущимися руками в кованые перила, всматриваясь в лицо мамы. Человека, который родил её, благодаря которому Рози существует на этом свете. Её мамочка, которой никогда не было рядом. Которую забрали у неё, а потом вернули искалеченную, а теперь она снова ушла от неё… Рози не могла перестать сотрясаться в рыданиях. Мелкая дрожь охватила её тело. Зелёные глаза Лили, чудесный цвет которых блестел в радужке Рози, поблек и превратился в болотный, полностью лишённый жизни, рыжие волосы потускнели, а миловидные черты лица, мягкие и округлые, которых никогда не было у Рози, исчезли, оставляя за собой угловатый скелет. Рози не могла поверить, что видит перед собой свою маму, которая ещё месяц назад дарила ей цветные камушки и лепестки лилии и училась писать. Её мама умерла. Как ребенок может жить без матери? Как она выживала всё это время? Почему она не знала, что глубоко в ней была рана, которая со смертью родителей разверзлась и сочилась кровью? Рози прислонилась горячим лбом к холодной коже рук матери, чувствуя лёгкий цветочный запах. Слёзы снова солёными дорожками покатились по щекам, но теперь она плакала тихо, находясь со своим горем и печалью. У неё больше не было сил на истерики и махания палочкой. Казалось, она не могла даже дышать. — Милая… Прошу, вставай, скоро прибудут авроры, они должны провести экспертизу, — тихим голосом зашептала ей мадам Бойо, но Рози не слышала её. Руки сами по себе вцепились в платье Лили, и никто не мог сейчас оторвать дочь от своей матери. Так, рядом со своими родителями, она и провалилась в глухую тьму. Теперь она последняя из Поттеров. Настоящая Избранная.

***

Она провела в своей кровати два дня, прежде чем смогла встать на ослабевшие ноги и посмотреть на себя в зеркало. Было тёплое утро, классическое для Шармбатона, с голубым небом, сахарными облаками, горным пейзажем и цветущими деревьями с фруктовым запахом. Рози только краешком глаза глянула в окно, прежде чем сморщиться, чувствуя необычную ненависть к красоте природы в такой день. Неужели она одна скорбит по ним? Неужели в этом мире должно быть всё так прекрасно, и жизнь её родителей ничего не стоила. Она на автомате приняла ванну, даже не осознавая происходящего, а потом долго смотрела на своё измождённое лицо в зеркало, с силой расчесывая сырые волосы жёсткой расчёской. Тёмные волосы облепляли её мертвецки бледное лицо с красными щеками и глазами, и Рози долго смотрела в своё отражение, стараясь заметить родные родительские черты в своих. Ярко-зелёные глаза, доставшиеся ей от матери, личная гордость Рози, теперь вызывали у неё тошноту. Она ничего не могла поделать с тем, что вместо них видела мёртвые глаза своей матери. Рози медленно выдохнула, стараясь успокоиться, и вышла из ванны, окунаясь в голубой свет комнаты. Солнечные лучи от открытого окна падали на белый ковёр и часть голубого постельного белья, создавая красивый необычный рисунок. В комнате было тихо: утро раннее, поэтому девочки ещё не проснулись. Рози глянула на беспокойно спящую Камиллу, вспомнив, как подруга просидела с ней весь первый день, терпя розины слёзы и стенания. Она даже укутала её одеялом, когда у Рози совсем не оставалось сил на движение, и она могла только бесцельно раскинуться на кровати и смотреть в потолок. Другая кровать была пустой: Сандра ночевала не пойми где, и Рози не хотелось о ней думать. Рози переоделась, высушила волосы, стараясь не разбудить Торрес, и посмотрела на прикроватную тумбочку. Там стояли фрукты от девчонок, которые они принесли в бесполезной попытке поговорить с ней, когда Рози отказывалась с ними разговаривать. Рози хотелось хохотать от таких действий, неужели люди думают, что если скажут «мне жаль», «сочувствую», вся боль уйдёт и станет легче? Врачи родителей говорили ей это постоянно, не понимая, что только сильнее её злят. Алекс приходил к ней каждый день, и именно его она увидела первого в Лазарете, когда открыла опухшие глаза после обморока, и у него же рыдала на плече, стараясь рассказать, что происходит. Алекс сам выглядел не лучше неё, осунувшийся и беспокойный, с холодными руками и тихим шёпотом. Рози вспомнила, как она истерила у него на руках и как он пытался успокоить её, и осадок стыда появился в её мыслях. Не о такой девушке он, наверное, мечтал. — Рози? — выдохнула сонная Камилла, приподнимаясь, и Поттер вынырнула из илистого болота переживаний, обращая взгляд на подругу. Торрес смотрела на неё с опаской, словно на дикое животное, которое в любое время может сорваться и загрызть всех. — Глупо, но я спрошу: ты в порядке? Рози чуточку подняла уголок губ. Если она скажет «да», ей поверят? — Нет. — Понятно, — Камилла поднялась с кровати, закуталась в плед и присела на кровать к Рози. Рози сидела не дыша. — Хочешь, мы поговорим об этом? Она протянула ладонь к Рози, но девушка увернулась, поджимая губы. Камилла долго смотрела на неё, стеклянными, ранеными глазами передавая весь спектр эмоций, который она чувствовала. Рози не хотела это видеть и чувствовать, как больно ей от холодности подруги. Она вообще ничего не хотела чувствовать. Чтобы не говорили, но Рози сейчас было в сто раз хуже, и чужие чувства ей не нужны. — Я пойду на улицу, развеюсь, встретимся на завтраке, — сухо ответила Рози, поднимаясь с кровати. На Камиллу она старалась не смотреть, чтобы не почувствовать вину за свои слова. Торрес молчала. Было слишком жарко для верхней одежды, поэтому Рози вышла на улицу по пустым коридорам прямо в школьной форме. Через три дня заканчивался учебный год, поэтому редко каких студентов можно было встретить в просторных коридорах академии. Старшекурсники сдавали экзамены, а младшие, и Розин курс в том числе, отдыхали либо в волшебной деревеньке, либо в саду у мадам Розамунд. Поттер обожала Шармбатон и считала его своим домом номер один, но почему же сейчас нахождение здесь казалось бессмысленным существованием призрака? Почему яркая игра красок, лёгкая атмосфера, жизнерадостность больше не трогали её, как раньше? Неужели смерть родителей надломила её настолько, что Рози больше никогда не сможет наслаждаться жизнью? Лучшие люди мира сего сейчас бы сказали, что нужно пережить этот период и продолжать верить в лучшее. Так сказала бы Аморет, но Рози ей не верила. Она не хотела жить дальше в розовых очках Шармбатона и верить в справедливость. Она вообще не хотела жить вот так. — Рози! — окликнули её с поляны Рами и Наташа, её однокурсницы, но бесцельная Рози даже не обратила на них внимание. Дальше её встретил Майк с милой неуклюжей улыбкой, отчего у Рози заболело сердце и она отвернулась. В разношёрстной толпе у фонтана она видела даже яркие одежды Клары и сахарные кудри Аморет, но не осмелилась к ним подойти. Вместо этого тихими шагами она дошла до глубокой части вишнёвого сада, упала в корни старого дерева на зелёную листву и уставилась на пышущие красотой ветви, размышляя одновременно обо всём и ни о чём. На завтрак и обед она так и не пришла, предпочитая одиночество под сенью деревьев. В этом месте мало кто ходил, поэтому Поттер не боялась быть найденной. Она обхватила колени руками и старалась унять сбившееся дыхание. В такие моменты она ощущала себя как нельзя жалкой и слабой… А ведь Розали Поттер обязана быть сильной. — Ты не жалкая, — разнёсся низкий голос рядом с ней, и Рози услышала скрип приминаемой травы под чужим весом рядом с собой. Ей даже не нужно было поднимать голову, чтобы понять кто это. — Я сказала это вслух? — Да. И это не лучшее место, чтобы разговаривать с самой собой, так недалеко и сойти с ума. — Я не хочу сейчас слушать нравоучения, — слабо огрызнулась Поттер. — Я понимаю, что тебе тяжело… — спокойно начал Алекс, но Рози обратила на него злые глаза и заставила замолчать одним только колким взором. — Понимаешь? Серьёзно? И как же? Твои родители умирали? Тебя бросали все, кого ты любишь? Ты остался один на этой планете? Александер Фурнье горько посмотрел на неё, будто бы её гневные слова что-то задевали в нём. Его голубые, такие родные глаза, заставляли её мир переворачиваться и разрываться на части только от одного вскользь промелькнувшего укора. Она знала, что ведёт себя как самая настоящая дрянь со всеми, но ничего не могла с этим поделать… — Ты не одна, Роузи, помнишь? У тебя есть я, у тебя есть подруги: Камилла, которая была с тобой с самого первого учебного дня, Аморет, которая заставляет тебя верить в жизнь, Клара и её непосредственность, которая удивляет тебя… Я не знаю, близким ли человеком ты меня считаешь, но я никогда в жизни не отвернусь от тебя, слышишь? И не важно, что между нами произойдёт. Он положил ей руки на щёки и серьёзно-проникновенно посмотрел в глаза, вкладывая в свои слова все эмоции, на которые был спокоен. Рози чувствовала, как слезятся глаза и как больно ей от того, что она расстраивает своих друзей таким ужасным поведением. Они любили её… даже если Поттер была временами эгоистична, они всегда старались поддержать её… Рози Поттер столько плохого натворила, что никогда не заслуживала таких друзей и таких родителей… — Они умерли, — прошептала ему Рози на ухо, обнимая его и утыкаясь слезливым лицом в плечо, обтянутое фирменным пиджаком. Алекс успокаивающе положил руки ей на спину, поглаживая. Она снова ревела в его объятиях. — Мама и папа… я больше никогда их не увижу. — Но они же всегда в твоих мыслях, пока жива память о них. — Но это несправедливо, — прошептала Рози, смаргивая слёзы. Она посмотрела на Алекса и старалась найти в его лице тот стержень, который бы помог ей держаться на плаву. Ту силу и гордость, которые всегда была присущи ему и утратила Поттер. — За что судьба так со мной? Их забрали у меня, когда мне был год, я росла сиротой, хотя они всё время были живы, и никто мне об этом не сказал. А потом их вернули мне, словно чудо, и опять забрали, и я даже не знаю, что с ними произошло… Почему так? Неужели я всегда буду той, кто теряет близких ей людей? На этот вопрос у Александера Фурнье не нашлось ответа.