***
Как только она переступила порог дома номер двенадцать на площади Гриммо, то сразу, разувшись и чудом не запнувшись об уродливую подставку для зонтов, вбежала вверх по лестнице под недовольные шушуканья и жалобы портретов достопочтенных предков дома Блэк и направилась в свою комнату. Рон что-то крикнул ей в спину, но Рози, не оборачиваясь, быстро закрыла за собой дверь и сползла вниз по лакированной поверхности, опускаясь на холодный каменный пол. Клубы пыли тут же взметнулись в воздух и серым облаком закружились в тонкой полоске света, не прикрытой тяжёлыми портьерами, которые она так и не убрала. На полу валялись книги, упавшие за время её отсутствия: Рози могла поклясться, что когда уезжала, идеально ровные столбцы стояли на месте, а это значит, что Кикимер снова шастал в её комнате. Она подползла поближе и прикоснулась к белоснежным страницам французских учебников, которые из порыва ностальгии она так и не выкинула. В пособии по «Сквозь леса в поисках единорога» между страницами были спрятаны засохшие цветы благородных пурпурных фиалок, альпийский эдельвейс и магическая ветродуйница. Рози улыбнулась, прикасаясь к тонким веточкам. — Розали, ты вправду не заболела, милая? — послышался озабоченный голос миссис Уизли из-за двери, и, вздрогнув, Рози закрыла книгу, как сокровенную драгоценность, и помедлив, ответила. — Всё хорошо, миссис Уизли. Я просто устала с дороги. Вы не знаете, когда вернётся Сириус? — Он всё ещё на миссии Ордена, милая, но к вечеру обещал вернуться. Он очень сильно ждал тебя. Рози поднялась на ноги, отряхивая брюки: шаги миссис Уизли стихли — скорее всего, она отправилась на кухню готовить ужин или отчитывать Рона за очередной беспорядок в чемодане. Рози это было даже на руку — несколько часов наедине со своими мыслями были ей жизненно необходимы. Мысли, накопившиеся во время поездки в поезде, требовали решения. «Они даже не могли посмотреть мне в глаза», — вспомнила она, ощущая липкую плёнку неловкости и недосказанности, которая окружила её, когда она зашла в купе Рона, Джинни, Гермионы и Невилла. Никто из них не посмотрел ей в глаза, словно боялся увидеть там змеиный вытянутый зрачок, хотя разговоры они старались поддерживать исключительно дружелюбные, но Поттер всеми фибрами души ощущала копошение их мыслей — они считали, что она и Волдеморт связаны. Все знали, что она победила его в годовалом возрасте, и они восхваляли её силу, называли одарённой, когда замечали её успехи в дуэлинге и чарах (которые были заработаны тихим плачем в туалете и бессонными ночами в зале). Но после нападения на мистера Уизли, о котором Рози узнала слишком подозрительным способом, в голову непрошено попадали мысли о её связи с Волдемортом. Он опасен, опасна ли она? Могла ли она стать таким же монстром, как он? Она возвращалась к этим ужасным предположениям раз за разом и не могла винить друзей — они знали её всего полгода, откуда взяться доверию? Рози и сама не знала, кто она такая. «Он превращается в змею, — решила она, стараясь разобраться в происходящем, — иначе откуда у змеи такое человеческое сознание. А потом овладевает мной… но как? Виноват ли в этом шрам? Может, в ту злополучную ночь он создал какую-то связь между ними? Но это не объясняет ситуацию с Отделом Тайн и змеёй — что ему могло там понадобиться? Он определённо что-то ищет, но я никак не могу понять, что. Сторонники у него уже есть, его левая рука — один из самых умных выпускников Рейвенкло — Барти Крауч-младший, у которого смекалки столько же, столько и безумия. Сириус говорил, что он пытается завладеть оружием, которого у него не было в прошлый раз». Рози прекратила ходить из стороны в сторону и остановилась, огорошенная внезапной догадкой. «Я — это оружие», — поняла она, и будто яд потек по её жилам, кожа покрылась холодным потом. — «Я — то, что хочет использовать Волдеморт, вот почему ко мне приставили охрану летом и по возвращению из Хогвартса. Защищают не меня, а других людей, которые могут оказаться ко мне слишком близко и пострадают. Но они не могут постоянно держать кого-то при мне… Вчера я напала на мистера Уизли. Я. Волдеморт меня заставил, и может быть, он и сейчас сидит во мне и слушает мои мысли…» Желудок неприятно кольнуло, а к горлу подступила тошнота от этой мысли. Она может знать всё, что говорили ей в Ордене. Все тайные планы, которые ей доверили… Ужас прокатился по её телу. Она была как никогда рада, что её подруги и Алекс далеко от неё — своим отсутствием она защищает их от цепких рук Волдеморта. «Не удивляйся этому, — шепнуло подсознание, — мадам Максим предупреждала тебя об этом. Разве это не было косвенной причиной твоего отъезда из Шармбатона?» Но если это правда, то она опасна для всех. Даже для своих магловских родственников. Ей некуда идти. Разве что сломать палочку, сбежать из магического мира, сменить имя и навсегда забыть про магию, живя скучной и невзрачной жизнью, стараясь не привлекать к себе внимание. Лихорадочная мысль обожгла сознание вспышкой надежды. А если ей на самом деле сбежать? Бросить всё и постараться пожить для себя? Она распахнула дверь и, убедившись, что коридор пуст, подошла к небольшому портрету Финеаса Найджелуса Блэка в медной раме на фоне директорского кабинета, в Хогвартсе висел точно такой же, и Дамблдор передавал через него указания в Орден Феникса. Рози постучала по раме. Спустя долгие минуты нетерпеливого ожидания, старик в тёмной дорогой мантии появился на портрете, насмешливо улыбаясь. — Уже хотите вернуться обратно, мадемуазель? — с классическим оксфордским акцентом протянул он, и Рози подавила прилив раздражения на предка Сириуса. Насколько же напыщенным и вредным тот был, и как Сириусу только удалось вытерпеть шестнадцать лет в этом доме. — Мне нужно поговорить с директором Дамблдором. Седые брови старика удивлённо приподнялись. — Директор сейчас занят и не может уделить время вам. Придётся подождать, мисс Поттер. — Я и так жду слишком долго, — разозлилась Рози. Дамблдор не удосужился ничего ей объяснить. — Это важно. — Сомневаюсь, что это настолько важно, чтобы тратить и моё время. Все в этом доме занимаются серьёзными вещами, за исключением моего пропащего правнука, и вам пора поискать смирение в себе и не отвлекать взрослых. — Я не ребенок. И пережила уж точно побольше вас, — вспыхнула Рози, с презрением смотря на портрет. Финеас Блэк отвечал ей не меньшим. — Мне нужно поговорить с директором. — Он просил передать вам оставаться на месте, — тяжело выдохнул старик, вздыхая, словно разговаривая с слабоумной. — Что? — удивилась Рози. Как он узнал? Блэк хмыкнул. — Вы собрались сбежать? Я думал, что принадлежность к Гриффиндору предполагает в человеке смелость. Сдаётся мне, что вы уместнее смотрелись бы на моём факультете. Мы, слизеринцы, смелы, но не глупы. В частности, когда есть выбор, мы всегда предпочитаем спасти свою собственную жизнь. — Я не свою жизнь спасаю, — отрезала Рози, скривив губы. Лица друзей проскочили перед её глазами. — В отличие от вас я стараюсь думать не только о себе. — А вам бы не помешало. В моё время дамы не позволяли себе такое поведение. — Я сожгу ваш дрянной портрет, если не замолчите. — О, а вот это гриффиндорская черта. Вы с моим внуком просто одного поля ягоды. Рози что есть силы захлопнула шторы, аккуратно висевшие на раме, и наложила такое сильное Силенцио, которого ещё никогда не накладывала. А потом, тяжело дыша, прислонилась к полосатым шёлковым обоям, ударив рукой от безысходности. Дамблдор ей не помогает, Орден много ей не расскажет, да и Рози не хочет подставлять единственную организацию, противостоящую Волдеморту. В любой момент он снова может завладеть ей, и никто не хочет рассказать ей, как бороться с этим. Её занятия по окклюменции начнутся только после каникул, но за это время может произойти всё что угодно. Она окружена со всех сторон. И разбираться со всем ей придётся одной. Изолированной от всех остальных.***
Рози проснулась утром 25 декабря в хорошем расположении духа, чувствуя витавший в воздухе запах Рождества: хвоя от еловых веток, украшавших коридоры тёмного поместья Блэков, имбирное печенье и запеченная индейка, аромат которых доносился с кухни, мятные палочки из приготовленной вчера Рози и Сириусом карамели, волшебного освежающего снега, сыплющего над входом в комнату Рона и Невилла. За дверью слышались весёлые голоса близнецов и крики миссис Блэк, поэтому Поттер позволила себе неторопливо полежать в постели, наслаждаясь мягкостью нового белья и ленивой негой в расслабленном теле. Окно было полуоткрыто, и редкие снежинки залетали в комнату, тая на ослепительно чёрном столе. Многочисленные фотографии друзей, Алекса, Шармбатона, Мадрида и Парижа закрывали полстены ярким глянцем и ужасно контрастировали со старыми вывесками о Волдеморте из «Ежедневного Пророка». Рози так и не смогла их убрать, коря на чем свет стоит Регулуса Блэка и его одержимость Тёмным Лордом. На самой старой фотографии Клара, Рози и Камилла в школьной форме позировали перед зданием академии и махали в объектив, на середине съемки у Клары улетела от порыва ветра шляпка и изображения Рози и Камиллы ухохатываются над ней, на другой фотографии Камилла нежится на пляже в одном купальнике, подставляя слепящему солнцу смуглое лицо, не так много было и фотографий Аморет в длинных изысканных платьях. Еще меньше было изображений Алекса, но Поттер очень дорожила этими снимками — вот он сидит в библиотеке, неспешно переворачивая страницы древней книги, вот повторяет сложные чары перед уроком, читает стихи в общей гостиной, с улыбкой наблюдает за парижскими бульварами. Мягко улыбаясь, Рози поднялась с кровати, провела свои утренние процедуры, надела красновато-бело-зелёную пижаму с изображением оленя на метле и достала из чемодана подарки, купленные заранее в Хогсмиде. Алексу и Майклу она запечатала их в единый пакет, положила поздравительное письмо и отправила рано утром с Гарри, который скоро должен был вернуться. На столе уже были разложены подарки для Уизли, Невилла и Гермионы, отдельно примостился подарок для Сириуса, Ремуса и Нимфадоры. Ещё со времен Шармбатона Рози любила дарить подарки на Рождество, пусть и каждый раз раздумывала над ними целый день — Дурсли не дарили ей подарков и не давали денег на подарки другим, поэтому и возможность приносить радость собственным придуманным подарком была для Рози отдушиной. В десять утра она спустилась вниз и сразу же попала в праздничную суету. Ремус, со следами усталости на лице, развешивал ярко мигающие гирлянды над портретами, Нимфадора крутилась около него и рассказывала смешные истории с работы, близнецы шушукались около кухни с подозрительно довольными лицами — Рози предположила, что они всё-таки придумали, как запустить фейерверки в комнате, Рон с Невиллом помогали наряжать пушистую ель — она получилась у них кособокая и наряженная только с одной стороны, Гермиона и Джинни помогали миссис Уизли с приготовлением сливочного пудинга, и Рози, чтобы не терять время зазря, присоединилась к ним. Гермиона доброжелательно ей улыбнулась, а Джинни кивнула головой (нападение на отца и неуды в учебе плохо сказывались на её настроении — вчера они чуть не поругались). Она как раз собиралась добавить в смесь подогретые сливки, когда на кухню зашел светящийся весельем Сириус и сграбастал её в теплые медвежьи объятья. Рози уже давно не видела его в таком хорошем настроении — обычно он либо был угрюм, либо занят на миссиях Ордена, и Поттер видела его нечасто. Но с её приездом он приободрился и теперь радовал особняк бодрым голосом, заразительным смехом и постоянно включенными рождественскими песнями. — Ты тоже только проснулась? — заговорчески шепнул он ей, улыбаясь. Миссис Уизли бросила на него неодобрительный взгляд. — Ага, планирую просидеть всю ночь с бокалом вина, слушая рассказы Ремуса о ваших школьных годах. — Где ты собралась взять вино? — В твоём хранилище, конечно же, — Рози хитро улыбнулась. Невилл в это время чуть не упал с лестницы, развешивая золотую и серебряную канитель. Сириус от нечего делать нацепил на сушеные головы эльфов красные колпаки. — О, Мерлин… ты так похожа на отца. Как-нибудь я тебе расскажу, как мы отпраздновали его мальчишник. — Я даже боюсь это узнать, — рассмеялась Поттер, возвращаясь к приготовлению праздничного ужина. Потом миссис Уизли послала их развешивать омелу на верхние этажи, и под шум от попавших под одну омелу Гермионы и Фреда она сбежала в свою комнату. Там её уже ждал нахохлившийся сырой Гарри с привязанными к лапке подарками. Рози вспыхнула от радости и тут же отвязала тяжёлую поклажу, высушила и накормила уставшего филина. Гарри недовольно ухнул, попытался цапнуть её за руку, но Рози мастерски забрала у него подарки и присела на кровать, открывать цветные коробки. В первой, украшенной купидонами и розами, покоилась красивая шёлковая мантия нежно насыщенно-фиолетового цвета, чем-то напоминающая римские тоги преторов и большая упаковка макарун. Рози с нежной улыбкой прочитала послание Аморет, провела рукой по нежной ткани и с тоской подумала о том, что носить такую красивую мантию в ближайшем будущем ей некуда. В подарке от Камиллы был справочник по следящим чарам, маленькая бутылка апельсинового ликёра (Рози закатила глаза) и золотистый медальон в форме переплетённых виноградных лоз. Камилла очень любила дарить украшения на самом деле, в прошлые праздники Рози получила от неё точно такой же браслет. Поначалу Рози постоянно отказывалась от таких дорогостоящих подарков, но видя, как обижается подруга, ей пришлось заглушить свою совесть, и теперь в ответ она тоже дарила ей украшения. От Клары ей пришел набор по уходу за палочкой и куча мятных тросточек. Клара не писала ей так давно, что любое проявление внимания было от неё, как луч Люмоса в темноте. Рядом с её подарком тут же примостился и подарок Алекса — серёжки-гвоздики с очень странным зеленоватым свечением. Рози поднесла к ним палочку и та немедленно выпустила парочку серебристых лучей. На них были наложены какие-то чары, скорее всего, защитные, и Рози напомнила себе не забыть спросить об их свойствах в письме. Дав Гарри немного отдохнуть, а себе принарядиться в праздничное алое платье, она достала запрятанный на дно сумки дневник. Завёрнутый в несколько слоёв ткани, он всё равно отдавал могильным холодом и едва уловимо пах сыростью, словно его несколько раз кидали в воду. Рози развернула его и прикоснулась кончиками пальцев к чёрной обложке — искра тока тут же ударила по нервным окончаниям. Это определённо был необычный дневник, но Рози никак не могла понять, почему. Никакие сканирующие чары на нём не работали, а уничтожить его не получалось — Рози использовала на нем Инсендио и Агуаменти, но оба заклинания потухли, даже не достигнув кожаной обложки. — Кто же тебя создал? — задумчиво шепнула она и перелистнула пару желтоватых листов. Дневник был пуст. Недолго думая, она взяла магловскую шариковую ручку, доставшуюся ей от одноклассницы ещё со школьных магловских времён, и вписала первые пришедшие в голову слова. «Рози Поттер». Чернила впитались, синева исчезла, словно смытая водой, оставляя за собой девственно чистый пергамент. Может быть, он отпечатался на другом дневнике-паре? Вдруг эта книжица была прототипом магловских телефонов? Так ничего и не получив в ответ, Рози захлопнула дневник и закинула его под кровать, где такой бесполезной вещи самое место. В четыре часа вечера в её комнату постучали — Невилл, робко приоткрыв дверь, улыбнулся ей. На его русых волосах покоился венок из остролиста, а к мантии была прикреплена мишура — выглядел он по-праздничному красиво, но немного нелепо. А чёрная бабочка придавала образу некой комичности. Рози подавила рвущийся наружу смех, и очаровательно ему улыбнулась. — Уже пора спускаться? — Да, мистер Уизли вернулся из больницы, да и моя бабушка скоро прибудет, — Невилл нервно дёрнул плечами. О строгости Августы Лонгботтом ходили легенды, — к тому же близнецы решили поэкспериментировать с фейерверком и чуть не спалили мне волосы. Рози хмыкнула. Фреду и Джорджу пора открывать свой магазин приколов, иначе они спалят особняк Блэков дотла. — Тогда нам точно лучше спуститься вниз, — Поттер прихватила перчатки, скрывающие её страшные шрамы на руках (Сириус так и не узнал о наказаниях Амбридж и не узнает) и в компании Невилла отправилась в гостиную. Парочка мелких искр, пролетевших мимо, чуть не задели подол её платья, но знатно испортили рукав мантии Рона, который теперь кричал на близнецов и уже готов был броситься в драку. — Дамблдор тебе что-нибудь говорил о… — Невилл замялся, задумчиво потирая шею, — …нём? — Нет, — с неудовольствием произнесла Рози, — он вообще со мной мало разговаривает. Ты сам с ним не разговаривал? — Я пытался пару раз, но в этом году он так занят из-за Амбридж и Министерства, сама знаешь… не думаю, что у него есть время отвечать на мои вопросы. — Однако же время объявить тебя Избранным несколько лет назад у него было. — Признаю, не самое лучшее воспоминание. Эм… я хотел тебя о другом спросить? — МЕРЗКИЕ ВЫРОДКИ! ТЫ, НАГЛАЯ ДЕВ… — тут же начала кричать мадам Блэк, и Рози, поморщившись, кинула в неё заглушающее. — О чём? — Профессор Люпин предложил мне помочь с одними чарами, и я подумал, что ты бы тоже хотела их освоить. А потом обучить… Отряд. Рози заинтересованно посмотрела на него. Всё, что касалось Чар, всегда приводило её в восторг. — Какие именно чары? — Патронус. Рози резко остановилась, поражённо развернувшись к Невиллу. Парень стушевался, наверняка думая, что Рози будет стыдить его за просьбу. Но Рози не была бы Рози, если бы не порадовалась возможности научиться чему-то новому — навык, который привил одиночный образ жизни и Шармбатон. — Это очень могущественное заклинание, Невилл, конечно, я хочу научиться! — это же сколько возможностей потом откроется, если она сможет освоить одно из самых мощных светлых заклинаний. — А почему Ремус решил тебя научить именно тому заклинанию? Лонгботтом тут же поморщился, а лицо его приобрело белоснежный оттенок. Глаза с нотками ужаса чуть расширились. — Это долгая история. На третьем курсе дементоры охраняли Хогвартс… от мистера Блэка, — он бросил на неё виноватый взгляд, и у Поттер перехватило дыхание. Дементоры — квинтэссенция тьмы, страданий и боли, которые могут вытянуть из человека всё хорошее, а потом забрать его душу, наслаждаясь ей, как самым лучшим деликатесом. Настоящие хищники волшебного мира. Одна мысль, что такая тварь могла приблизиться к её крестному, возбуждала в ней животный страх и агрессию. — И один раз они появились в поезде и напали на наше купе и… Мой боггарт — это дементор. Невилл тяжело дышал, вспоминая ужасающие события прошлого, и не смотрел ей в глаза. Если бы они сейчас встретились взглядами, увидела бы призраков прошлого в его глазах? Леденящий ужас, тёмные фигуры, смазанные изображения, осязаемая печаль. — Ты очень смелый, Невилл, — успокаивающе улыбнулась Рози. — И многое пережил. Уверена, что Патронус у тебя получится ещё лучше, чем у меня. Невилл зарделся, и в это время выскочила из комнаты Джинни и, увидев их, сначала нахмурилась, а потом поправив платье и ослепительно рыжие волосы, спросила их торопливым голосом: — Вы идёте? Скоро уже всё начнётся! Рози и Невилл переглянулись, сохранив одну тайну на двоих, и поспешили в нарядно украшенную гостиную. Не зря они старались целый день — прежде пыльные обои сверкали магическим снегом, на картины и скульптуры прикрепили рождественские венки и гирлянды, с хрустальной люстры свисали нити омелы, пушистая ель, увешанная игрушками и конфетами, расположилась в центре зала, старый резной камин украшали красно-золотые носки и один огромный чёрно-жёлтый, который очевидно предназначался Нимфадоре, в воздухе летали миниатюрные копии Санта-Клауса, а из нового магнитофона раздавался мелодичный голос Фрэнка Синатры. Рози с восторгом осмотрела ослепительное помещение, поражаясь тому, как быстро прежде упадническое и старое место превратилось в красивое и весёлое. Дух Гриффиндора, который она в себе не ощущала, теперь чувствовался в каждом сантиметре пространства. — Рози, Невилл, чего же вы стоите! — воскликнула миссис Уизли в праздничном зелёном платье, — садитесь за стол, ужин уже пора начинать. Рози заняла стул рядом с Нимфадорой и Ремусом около начала стола, где обычно заседал Сириус, но сегодня это место отвели Артуру Уизли — только что прибывшему из госпиталя Святого Мунго. Рози испытала непонятный стыд и вину, когда увидела белоснежные бинты и кровоподтёки на его лице, и постаралась отогнать эти чувства хотя бы до конца вечера. — Ты решила праздновать не с родителями, Тонкс? — вежливо спросила Рози, чтобы не молчать. В конце стола велись бурные обсуждения между Джинни, Роном, Гермионой и Невиллом, и Рози чувствовала себя немного «не в своей тарелке». — Я с ними уже на всю жизнь вперёд напраздновалась, — бодро ответила Тонкс, не отводя взгляда от Ремуса, со спокойной улыбкой наблюдающего за шушукающими у ёлки близнецами. На её лице расплылась та самая улыбка, которую ни с чем нельзя было перепутать. «Она увлечена Ремусом. Он ей нравится». Рози не знала, что по этому поводу думает Ремус, но надеялась, что у него тоже есть ответные чувства к Нимфадоре. Они были бы крутой парой. — Храни тебя Господь, весёлый гиппогриф! — раздался бодрый возглас, и Сириус ввалился в комнату, обряженный в колпак с пером гиппогрифа. Радость, плескавшаяся на его лице, тут же заразила ответным счастьем всех присутствующих. Праздник начался со взаимных поздравлений и пожеланий, к концу которых вспыхнул мини-фейерверк, обдавший всех присутствующих фальшивыми галеонами, конфетами и как ни странно — жабами. Часть из них попала в еду, и Молли Уизли тут же набросилась на Фреда с Джорджем, но все остальные только рассмеялись и убрали беспорядок лёгким взмахом палочки. — Спасибо за книгу, Рози! Я сто лет мечтала о ней, — сказала Гермиона, когда Поттер положила себе на тарелку запеченные овощи. — А твои духи, Рон, потрясающие! Рози и Рон переглянулись и незаметно от Гермионы показали друг другу «пять». Духи она помогала ему выбирать в Хогсмиде, в то время как он помогал выбирать ей книгу. Невилл же подарил всем по комнатному кактусу и огромной упаковке шоколадных лягушек с разными начинками. Рози никому не говорила, что не ест сладкое, поэтому молчаливо принимала все угощения, намереваясь потом отдать их сладкоежке Сириусу. — Ты будешь пробоваться в команду, Рон, в следующем году? — спросила Нимфадора, меняя цвет волос на зелёный. Джинни тут же присоединилась к их разговору, внимательно вслушиваясь. Рон покраснел. — Ну я хотел, но не знаю, получится ли. — Ты хорошо играешь, — поддержала его Гермиона, но Уизли тут же кинул на неё отчаянный взгляд. — Но ты же ничего не понимаешь в квиддиче. — Это не значит, что я слепая, — взвилась Гермиона, но Невилл тут же перебил их начинающуюся ссору, обратившись к Джинни. — А ты? Я помню, ты мечтаешь о карьере в квиддиче с детства. Джинни гордо вздёрнула нос. — Я стану охотницей. Я уже попросила Анджелину посмотреть на мои отборочные, и если её устроит, я попаду в запасные. А на следующий год выпустится Спиннет, и я займу её место. — Вот это настрой! — похвалила её Тонкс. Разговор продолжился о квиддиче, подлянках для слизеринцев, отряде Дамблдора и прочем, и Рози отошла к рождественской ели, где примостились Фред и Джордж с припрятанной между зелёными ветками бутылкой медовухи. Близнецы хитро ей ухмыльнулись и поманили к себе, и Рози с лёгким сердцем присоединилась к ним, падая на ковёр и вытягивая уставшие ноги. — Слишком скучно, да? Я думал, Сириус зажжёт вечеринку, но он предается воспоминаниям с профессором Люпином, — Фред кивнул в сторону открытого окна, где стояли Ремус и мирно курящий Сириус. Молли была занята Артуром, поэтому и не пеняла на дурную привычку Блэка на празднике. — Есть такое, — выдохнула Рози, облокачиваясь на диван. Они сидели в самом дальнем углу, поэтому музыка и разговоры до них плохо доходили и создавали некий купол тишины. — Присоединишься к нашей игре, Рози? — Джордж достал стаканы и бутылку, игриво подёргивая бровью. Рози расхохоталась. — Если это игра кто кого перепьёт, то я отказываюсь. И в бутылочку тоже. — Обижаешь, мы что, настолько предсказуемые? — близнецы хмыкнули. — У нас идея получше: «Я никогда не» — классика самых крутых игр на скучных вечеринках! — О Мерлин, — застонала Рози, — а вот это реально предсказуемо. — Трусишь, мисс Избранная? — Берёшь меня на слабо, Фред? — Ага. — Ну ладно, — Рози предвкушающее улыбнулась, — зовите тогда всех остальных. Втроём неинтересно. Пока близнецы собирали всех участников их импровизированной вечеринки и пытались уговорить поучаствовать в этом Гермиону и Невилла, Рози разлила резко пахнущую травами жидкость по маленьким бокалам и поудобнее расположилась у дивана, поправив платье. Сириус и Ремус кинули на их компанию весёлые многозначительные взгляды, и Рози просто махнула им рукой, чтобы они отвлекли миссис Уизли. — Мне кажется, это плохая идея, — буркнула Гермиона, недовольно поглядывая на алкоголь. Рози не могла с ней не согласиться. Медовуха на самом деле не самый благородный и вкусный напиток, но для такой игры в самый раз. В Шармбатоне Рози только наблюдала за этой игрой и один раз поучаствовала, но тогда ставкой было белое вино, и игра приняла размеренный и лёгкий характер, а не дерзкий и смущающий, какой она по определению должна быть. — Лучше попробовать и пожалеть, чем отсидеться молча в тёмном углу и пожалеть, — резонно ответила Джинни, взмахнув яркими волосами и подолом красного шарфа с золотистыми кисточками. Гермиона насупилась, но место своё заняла рядом с краснеющим Невиллом. Его бабушка леди Августа — статная и очень высокая женщина преклонного возраста с огромной декорированной ягодами, вьюнком и зелёной сеткой шляпой — только что прибыла и теперь вела беседу с мистером Артуром о коррумпированности Визенгамота. — Все ведь знают правила? — спросила Рози. — Конечно, — воскликнул Рон, примостившийся у неё под боком. Пока она сидела с близнецами, он уже успел надеть свой красный свитер с буквой R и теперь веснушки на его белой коже выделялись как хлебные крошки на дубовой поверхности стола. — Говори за себя, Рон, — огрызнулась Гермиона. Близнецы переглянулись с довольными улыбками и объяснили правила: каждый по очереди называет, что он никогда не делал, и если кто-то совершил что-то подобное, то выпивает бокал медовухи залпом. — Гораздо проще, чем в квидичче, — улыбнулся Невилл, нервно поглядывая на бабушку, которая в любой момент могла увести его домой. Все присутствующие, которые хоть как-то относились к квиддичу, громко фыркнули. — Тогда мы начинаем! — с ухмылкой произнес Джордж, и все обратили на него внимание. — Я никогда не целовался. Рози закатила глаза. Ну конечно, кто же начинает игру без вопросов о личной жизни. Рози первая потянулась за бокалом и, не помедлив, осушила бокал, чувствуя привкус горечи у себя на языке. — О, вот это наша девочка, — рассмеялся Фред и похлопал её по плечу, а потом присоединился и выпил свою порцию. Джордж последовал её примеру. Красная, как маков цвет, Гермиона под всеобщее удивление присоединилась к ним, а рядом сидящий Рон пробурчал что-то похожее на «Чёртов Крам». Невилл, Рон и Джинни молчаливо сложили руки на груди и покраснели. Рози бы на их месте так не волновалась: всё должно случиться в своё время и в своём месте — хоть в четырнадцать, хоть в тридцать. — Я никогда не нарушал правила, — горделиво вздёрнул нос Фред. — Наглая и бессовестная ложь, — хмыкнул Джордж, и не сговариваясь, они выпили одновременно. Все остальные присоединились к ним — настоящая группа гриффиндорцев. — Я никогда не воровала, — отозвалась Рози, с удивлением наблюдая за вспыхнувшими стыдливым румянцем Гермионой, Роном и Невиллом. Они переглянулись и быстро выпили, сгорбившись под недоумёнными взглядами Рози и Джинни и свистом от близнецов. — А можно поподробнее? Что это вы втроём натворили? — заинтересованно спросила Джинни. — Это долгая история, — с усталым вздохом выдал Рон, усмехаясь, — на втором курсе мы решили, что Малфой наследник Слизерина, и сварили Оборотное, чтобы пробраться в их гостиную и узнать у него всё. Сразу было понятно, что этот слизняк никакой не наследник и наверняка от вида крови грохнулся бы в обморок, но нужно было проверить. Ну, а ингредиенты для зелья украли у Снейпа. Если бы Рози сейчас пила, она бы точно подавилась от шока. — То есть в двенадцать лет вы решили приготовить одно из самых сложных зелий, чтобы просто поговорить с высокомерным мальчишкой? Ничего себе вы замороченные. — Да, Фордж, это уровень даже выше нашего… — Да, Дред, теперь я даже признаю, что Ронни наш кровный братец. Рон покраснел и уже собрался было кинуться на братьев с кулаками, но ещё не отошедшая от стыда Гермиона остановила его холодным настороженным взглядом карих глаз. — А чьи волосы вы добавляли? — тихо спросила Рози. — Неужели Малфой не догадался? — Крэбба и Гойла, — поёжился Рон, — я этого не говорил, так что поверь, эти два мудака очень неприятны на вкус. — Фу, — сморщилась Рози, и она с Роном одновременно громко прыснули и расхохотались. — Ну, сестрёнка, твоя очередь, — Джинни смутилась от всеобщего внимания, но твёрдым голосом произнесла: — Я никогда не попадалась родителям с чем-то запретным, — она послала дерзкую улыбку близнецам. Фред картинно закатил глаза, а Джордж притворно возмутился. — Мы же договорились не топить друг друга, сестрёнка! Выпили только они, и игра продолжилась дальше. Рон и Невилл задали простые вопросы про квиддич и учёбу, и Рози осталась трезвой до конца игры, даже немного заскучав, чего не скажешь о Гермионе. Гриффиндорка опасно начала качаться, когда поднялась на ноги, глаза её лихорадочно блестели, щёки покраснели, а речь начала прерываться паузами и забытыми словами. Кто бы мог подумать, что в такой провокационной игре выиграет главная отличница Гриффиндора — Гермиона Джин Грейнджер. Рози с улыбкой помогла ей дойти до комнаты, вспоминая, как так же помогала Камилле, когда та совсем заигрывалась, а Клара бурчала под нос жалобы и стенания на «недостойное» поведение подруги. Аморет же помогала готовить постель и приносила кувшин с водой и полотенце и никогда не поучала никого из них. Одно Волдеморт никогда не поймёт точно: как же хорошо себя чувствуешь, когда у тебя есть друзья.***
Она проснулась с чувством гнили на языке и тошнотой в животе. Мы убийцы, Розали Поттер. Не отрицай эту часть себя. Меня тебе не обмануть. Мышцы заледенели и каждый вдох давался с трудом, её словно придавили огромной массой воздуха и гравитации к кровати. Холодный пот скатывался по телу и остужал кожу. Рози несколько раз медленно сжала кулаки и впилась короткими ногтями в мышцы ладони, чтобы почувствовать себя живой волшебницей, а не полумертвым сгустком плоти и тёмной магии. Она снова попала в его мысли. Или он в её. В ночной полутьме её комнаты, залитой болотным светом фонаря от изумрудных обоев, их личности казались единым целым, объединённым в кишащую злобой массу. С каждым разом, с каждой ночью сновидения становились всё ярче, чётче, кровавее, и Рози не могла понять, почему. Виной тому было её нестабильное состояние или возросшая сила Волдеморта? И сколько ещё у неё осталось времени, прежде чем он окончательно уничтожит её личность и её сознание? Почему же Дамблдор ничего не делает, чтобы помочь ей? Одной окклюменцией ничего не решить, особенно со Снейпом, который либо ненавидит её, либо презирает, а может, и то, и то одновременно. От безысходности хотелось заплакать, но вместо этого она могла только смотреть в потолок высохшими глазами и мечтать об окончании этого ужаса. В темноте она плохо видела, в отличие от змеиного тела во сне: расплывчатый серый потолок с подтёками, белые плинтуса с серебряной окантовкой, деревянные столбики кровати, на которых крепился балдахин, но Рози его выкинула, вырезки из Ежедневного Пророка. Рози приподнялась и внимательно посмотрела на выцветшую от солнца бумагу. Регулус Блэк, казалось, очень увлекался персоной Тёмного Лорда, потому что самые первые статьи начинались ещё с пятидесятых и шестидесятых годов, где имя Волдеморта упоминалось как Том Марволо Реддл — наследник Гонтов, самый выдающийся выпускник Хогвартса и подающий надежды волшебник. Фотографий не было, но Поттер была уверена, что выглядел тогда он так же мерзко, как сейчас. Потом шли статьи о политических программах чистокровных, в которых упоминался Волдеморт, а потом уже статьи с мелкими нападениями, акциями устрашения, террор и официальное объявление войны. Было также несколько очерков о магловских приютах, бомбёжке Лондона и карта восточного побережья, но Рози не поняла, как они связаны. Чёрная метка на фотографии над сгоревшим домом МакКиннонов уродливым пятном мозолила ей глаза, и Рози дёрнула бумагу, чтобы убрать, но как и предсказывалось, чары вечного приклеивания не дали статье исчезнуть в ослабленных руках национальной героини. Однако Рози обнаружила кое-что другое: тонкий зубчатый след на вершине листа — место отрыва, словно кто-то уже пытался их выкинуть, но они вернулись на место. Рози нахмурилась. Зачем Регулусу клеить их на стену, потом отрывать и снова приклеивать? Или это сделал кто-то другой? Вряд ли бы его родители волновались об этих вырезках, ведь они тоже поддерживали Волдеморта. Но в чём тогда был смысл? Рози прикоснулась к другим и обнаружила, что одна вырезка была очень сильно смята, другая — о магловской прибрежной деревне — с расплывшимися от воды и соли чернилами. Другая была разорвана и склеена. Рози задумчиво наморщила нос, не понимая логики действий Регулуса, а потом перевернула самую первую вырезку и обнаружила тонкую линию карандашных слов, незаметную под солнечным светом: «Наитемнейшее волшебство». Противоречивые мысли вспыхнули в розиной голове, как звёзды в момент своей гибели. Была ли это характеристика действий Волдеморта или просто желание Регулуса достичь таких же высот в магии? Или это название книги, рукописи, чего угодно, обучающего человека самой страшной магии? «Наитемнейшее волшебство»… даже месье Арно на своих уроках тёмной магии упомянул это название только один раз, добавив, что туда входят ритуалы гораздо хуже некромантии. Но какие деяния могут быть хуже убийства другого человека ради воскрешения другого? Хотел ли Регулус того же или… или что? Рози определённо этого не понимала. Что он пытался этим сказать? Рози зажгла люмос и ещё раз осмотрела изнанку всех статей и фотографий, но ничего полезного не нашла. Потом она выдвинула коробку со старыми учебниками молодого Блэка, но там также было пусто, никаких записей или пометок, словно хозяин не хотел оставить своих следов или памяти. Абсолютно стёртый из истории. Сириус считал его придурком и маменькиным сынком, вечно следующим за мнением чужих людей. Но мог ли слабохарактерный человек интересоваться такой грязной магией и историей Волдеморта? А если он был таким же безумным, как Барти Крауч-младший? Спроси сейчас Сириуса, он бы не ответил объективно на этот вопрос, так ещё бы расстроилась. Нет, нужно спросить кого-то другого. Тот, кто знал Регулуса Блэка дольше и видел его последние дни перед смертью. Которая тоже была загадочной и необъяснимой. Если он так восхищался и старался услужить Волдеморту, почему тот убил его? — Кричер! — шепнула Рози, когда восходящее солнце окрасило оконное стекло в песочно-коралловый цвет. Домашний эльф с самым скверным характером из всех ей встречаемых ожидаемо не появился, и раздосадованной Рози пришлось спуститься на кухню, где находилась его каморка. Старый и загаженный кухонный чулан представлял жалкое зрелище: разбитый семейный хрусталь, бусы, тряпки, когда-то бывшие одеждой хозяев, расчёски и сигары, фотографии семьи с чопорными лицами — Рози поморщилась, заметив дикое лицо Беллатрикс Лестрейндж. Кричер спал в импровизированном гнезде, натянув на худое тельце застиранную юбку от платья миссис Вальбурги. Когда Рози со скрипом открыла расшатанную дверь, он вздрогнул, поднял голову с огромным крючковатым носом и зло сощурился, окидывая Рози недовольным взглядом. — Что мерзкой полукровке понадобилось на этот раз… — Регулус Блэк, он ведь был твоим хозяином? — отрывисто спросила Рози, складывая руки на груди. Кричер тут же изменился в лице. Он подобрался, длинные уши сжались, а эмоции на лице сквозь тень презрения приобрели оттенок… боли. — Хозяйн Регулус — истинный хозяин благородного и древнейшего дома Блэков. Это он должен был стать наследником, а не грязный предатель крови, позор материнской крови, бедная хозяйка… Новой информации это не дало. Рози и так знала, что Регулус был любимчиком родителей. — Чем он занимался перед смертью? Эльф глухо пискнул и сжался, глядя на Рози воспалёнными, красными глазами демона. — Я не обязан отвечать на вопросы полукровки и мусора из магловского мира, — огрызнулся он, сжимая кулаками старую наволочку. Рози только приподняла бровь, абсолютно не реагируя на оскорбления, их за свою жизнь она наслушалась вдоволь. — Мне не обязан, но Сириус твой хозяин. Я могу позвать его, чтобы он заставил тебя ответить на все мои вопросы, — равнодушно цокнула Поттер, чувствуя налёт хитрости и подлости в своих словах. Эльф вперился в неё гневным взглядом. — Мерзкая и гадкая маглокровка… моя хозяйка тебя бы запытала. — Очень в этом сомневаюсь. Так что Регулус Блэк делал перед смертью? Это как-то связано с Волдемортом? — Хозяин… не успел выбраться, — сухим голосом наконец ответил домовик, и в глазах у него вдруг засверкали слёзы, — он поручил мне задание, но я его не выполн-и-и-л… Кричер завыл, словно раненое животное, и начал биться головой об пол, будто стараясь прошибить себе мозги, чтобы не отвечать Рози на вопрос. Неловкость волной прокатилась по её телу. Она никогда не знала, как правильно обращаться с эльфами. — Перестань! Что именно он тебе поручил? И откуда не смог выбраться? — Плохой эльф! — продолжал скулить Кричер, и лужица его слёз уже заполнила тряпочное гнездо. Рози поняла, что ничего от него не добьётся, и прикрыла дверь. Сердце гулко стучало в груди. Тайна смерти Регулуса и его записей маячила где-то рядом, словно надоедливая оса, но Рози никак не могла за неё ухватиться. Может, нужно рассказать обо всём Сириусу? Он бы разобрался с этим… если бы хотел вспоминать о брате. «Для него это болезненное воспоминание», — поняла Рози, тяжело выдыхая. — «Он не стал бы копаться в семейных делах. Всё, что связано с Блэками, он выкинул в мусорный мешок и сжёг». Рози заварила чай и села на стул, охватив руками голые холодные колени. Синее пламя вспыхивало красными искрами, и Рози смотрела на него пустыми взглядом. Чай полукругом плескался в кружке. На улице едва начинался рассвет, метель слой за слоем заметала чёрный камень тротуаров, редкие прохожие в туманной дымке проходили мимо, а окна в домах напротив вспыхивали жёлтым электрическим цветом. Должна ли она лезть в это дело? Если Регулус вляпался во что-то ужасное и приказал Кричеру никому не рассказывать? Но ведь это связано с Волдемортом, а всё, что связано с ним, связано и с ней. Но у кого тогда она должна узнать про эту книгу, название которой уже почти исчезло с газетной вырезки? У Дамблдора? Рози фыркнула. Это дело сто процентов опасное, значит, он либо ничего не расскажет, либо соврёт. Может, поискать в школьной библиотеке? Рози вымыла чашку и, заслышав тяжёлые шаги миссис Уизли, поднялась обратно к себе в комнату. Проходя мимо двери Сириуса, она услышала легкое дребезжание гитарной струны и хриплый голос Ремуса, но заходить не стала — она ещё успеет с ним поговорить в оставшиеся два дня. В комнате было холодно и тускло, Рози тут же захлопнула окно и залезла обратно под одеяло, чувствуя непонятный холод в каждой мышце. На тумбочке уже лежало зеркало, с помощью которого она переговаривалась с Камиллой — они договорились выйти на связь через несколько минут. Идеально чистая поверхность зеркала пошла рябью, словно кто-то бросил камень в тихое озеро, и похудевшее лицо Камиллы с яркой, как солнце, улыбкой появилось перед ней. Рози счастливо улыбнулась и тут же отметила изменения во внешности Камиллы: — Вау, крутая стрижка, Кам! Торрес зарделась и легко прикоснулась к отрезанным по уши прядям густых чёрных волос. До этого обладательница самых длинных и блестящих волос на курсе теперь могла посоревноваться с Кларой в длине волос. — Мне захотелось что-то изменить в жизни, — Камилла пожала плечами, надувая пухлые губы в смешной гримасе, — в новый год с новой причёской. Как твоё Рождество? — Неплохо на самом деле, почти семейное Рождество, как я всю жизнь и хотела, — Рози развалилась на кровати, стараясь не смотреть на газетные вывески. — Ты осталась в Шармбатоне? Не помню такого года, чтобы ты праздновала Рождество здесь. Губы подруги изломала грустная полуулыбка. — Дома сейчас собрались все родственники. Не хочу их видеть. Кстати, — Камилла загадочно подмигнула ей, — в замке осталась не я одна, кое-кто очень хо… — Сюрприз! — закричали через зеркало, и профиль Камиллы исчез с зеркальной поверхности, чтобы замениться на пухлощёкую Аморет, Клару с необычно длинными волосами и цветными прядями и спокойного Алекса со светящимися голубыми глазами в белом свете общей гостиной Шармбатона. Рози вскрикнула и тут же села на кровати, жалея, что не может обнять их всех самыми крепкими объятиями. Щеки заболели от рвущейся на лицо улыбки. Аморет нисколько не изменилась за полгода — то же нежное лицо с персиковым румянцем, розовое платье с кружевами, идеальная ухоженность и образец женственности и манерности. Клара изменилась до неузнаваемости — отрастила волосы, надела нелюбимое ей когда-то платье, накрасилась, но вечные украшения и цветные заколки остались при ней. Рядом с ней сидел Алекс Фурнье — в свободной белой рубашке и льяных голубых брюках, которые идеально подчеркивали его высокий рост, сухие черты лица и большие лазурные глаза с длинными ресницами. За окном падал снег, развевались светлые занавески в цветок, и его беспорядочная копна волос цвета молочного шоколада придавала уюта обстановке. Рози не смогла сдержать глупой улыбки и задержала на нём взгляд дольше положенного. — Привет, — сглотнув ком в горле, поздоровалась Поттер, не в силах отвести взгляд от внимательных глаз Алекса. Он нежно улыбнулся ей, и ямочка мелькнула на левой щеке. — Привет, Роузи. Мерлин, она готова продать душу за это «Роузи». — Да-да, мы тоже рады тебя видеть, Ро, безумно любим тебя и желаем счастливого Рождества, — вмешалась Клара, утягивая зеркало к себе и сверкая драгоценными камнями. Улыбка у неё была весёлая и насмешливая, но глаза оставались грустными. Рози хотела спросить у неё, почему она так сильно грустит в последнее время, но не отважилась задать этот вопрос при всех. — Как прошел ежегодный новогодний бал? Надеюсь, тебя пригласил кто-нибудь крутой в этом году, Кам. — О, не приплетай его сюда снова, ты прям как Дафни, она тоже пеняет мне им весь год, — раздосадовано простонала Торрес, и её лицо мелькнуло где-то между Кларой и Алексом. Она пихнула их локтями и нагло уселась между ними. Клара поморщилась и недовольно потёрла ноющий бок. — Я ходила одна и очень хорошо провела время. Как и Аморет, кстати. — Умницы, — Рози перевела взгляд на молчащую Вьен. Она не воспринимала тишину от подруги как что-то плохое, зная, что Аморет часто смущается разговаривать в больших компаниях и предпочитает слушать. — Как твой концерт? — Небо снова выиграло в межфакультетском турнире, — Вьен звонко рассмеялась, — это было так красиво. Настоящий оркестр, летающий в воздухе и хор десятка голосов, усиленных магией. — Поэтому теперь она официально называет нас неудачниками, — отозвалась Клара. Аморет укоризненно на неё посмотрела. Рози заметила улыбку Алекса и тут же обратила на него внимание. Он склонил голову набок, рассматривая её, и Рози вдруг стало жарко: неужели она выглядела как-то не так в своём домашнем костюме с растрёпанными волосами и следами усталости и тяжёлых дум на лице. Но никакого отвращения в его эмоциях она не уловила: только интерес, внимание и счастье. Рози смущенно опустила глаза, чувствуя, как горят уши и бьётся сердце. — А ты, Клара, с кем ходила? — Ах, — она немного застыла, прикусив губу, — с Ксандером. Мы решили сходить вместе, всё равно подходящих пар не было. Аморет и Камилла молчали. Рози нахмурилась, быстро осматривая Алекса и Клару и стараясь подавить глубок горечи, гнева и непонимания внутри. Она никогда не замечала, чтобы Алекс и Клара хорошо общались, и уж представить их вместе на балу было таким же удивительным событием, как встретить единорога в магловском городе. Почему-то это новость вызывала у неё не самые тёплые чувства, хотя Клара её подруга и ревновать друзей — это очень некрасиво. Рози попыталась изобразить доброжелательность. — Надеюсь вы повеселились, — Клара кивнула, заправляя длинную прядь за ухо. Камилла кинула на неё быстрый взгляд из-под ресниц. Аморет осталась молчаливой, но складка нахмуренности появилась на её идеальной коже. — Мы можем поговорить наедине? — вдруг спросил Алекс глубоким голосом, поднимаясь на ноги. — Конечно, сколько угодно, — Торрес тут же впихнула зеркало ему в руки, и изображение медленно стало меняться. Алекс вышел в коридор и остановился у окна — именные веточки и часть гардины предстали её глазам, а потом ясное очертание Алекса в свете утреннего солнца — он внимательно на неё посмотрел. Рози нервно прикусила губу, не зная, почему Алекс так детально её рассматривал. — Кошмары ухудшились, да? — утвердительно спросил он, даже не требуя ответа. Он всё же заметил её синяки под глазами и бледность, хотя Рози всячески старалась скрыть её в темноте комнаты. Она неловко подернула плечами. Он вздохнул. — Я попытался узнать что-нибудь у своего дяди, он лекарь в госпитале святой Димельзы, но о похожих симптомах он никогда не слышал. Таких ярких кошмаров и резкого ухудшения состояния ещё ни у кого не было. — Тебе не нужно было это делать, — тихо ответила Рози. — Я пытаюсь тебе помочь, — резко ответил Алекс, острые скулы от напряжения стали ещё выразительнее. — Мне… я не хочу видеть, как ты страдаешь. — А я не хочу видеть, как ты грустишь из-за моих проблем. — Твои проблемы и мои проблемы тоже, не забыла? — насуплено парировал он, и Рози не смогла сдержать радостной и впервые за несколько месяцев спокойной улыбки. — Не забыла, я… тоже люблю тебя, — сжимая нервными движениями одеяло, она произнесла эти слова на одном дыхании и замерла, чувствуя, как паника и томительное ожидание настигли её, как лавина в Альпийских горах. Алекс повернулся к ней, брови приподнялись от удивления, а глаза расширились, он открыл рот, чтобы что-то ей сказать, но тут же закрыл. Должно быть, он не ожидал от неё этих слов, ведь на его признание она никогда не отвечала ответным «я люблю тебя». Она до ужаса боялась этой фразы, доверия и ответственности, которые под этим подразумеваются, но сейчас был тот самый момент, когда это нужно было произнести. Она должна была разграничить их отношения и для себя, и для Алекса — они находились так далеко друг от друга, что иногда романтическая связь истончалась. Недавний поцелуй с Чо тому прямое доказательство. И поход на бал с Кларой Рози подозревала, что тоже. — Я люблю тебя тоже, — улыбнулся он и опустил глаза, чтобы потом стрельнуть в неё смущённым взглядом. Рози сделала то же самое, и они тихо смеялись, флиртуя друг с другом и расслабляясь. Проблемы войны и кошмаров ушли на задний план, отодвинутые прочной решёткой наслаждения, которое Рози испытывала, слушая комплименты и отвечая в ответ. Она так скучала по нему, что похвалила каждую черту его лица (глаза, причёску, улыбку) и характера (уверенность, начитанность, хладнокровие). Единственной её болью была невозможность прикоснуться к нему и ощутить тепло кожи, провести ладонью по щекам, по шее, почувствовать, как бьётся сердце у него в груди — так же быстро, как её. — Пообещай не бросаться в пекло, Роузи, война — это не сказка. Ты можешь пострадать. — Я знаю, — по-другому ответить она и не могла. Алекс печально кивнул головой. Ещё не задав вопрос, он прекрасно знал ответ: Рози не сможет держаться в стороне и прятаться за чужими спинами, война с Волдемортом была её ношей. Она не была глупой: пострадать она могла, едва выжила на кладбище, а если они встретятся ещё раз, едва ли Поттер может дать полноценный отпор. Поэтому она старалась развивать невербальную магию и тренироваться в дуэлях. — Ты надела серёжки? — Которые ты подарил? Да, — Рози повернулась, показывая золотое плетение в мочке. — Что за чары на них? — Защитные, — ответил он задумчиво, — не самые сильные, но в критический момент могут помочь. — Спасибо, — тепло затопило её грудь. Ощущение его заботы было сравнимо с самой вкусной плиткой шоколада или с горячим какао, выпитым после морозной прогулки. — А что это у тебя на тумбочке? — он кивнул ей за спину, и Рози обернулась. Около книг по Астрономии и Чарам и стакана воды лежала чёрная книжка. Сердце Рози словно обхватили ледяными когтями. Тот самый чёрный пустой блокнот, украденный из кабинета Дамблдора, лежал на её тумбочке. Рози нахмурилась. Она точно помнила, что перед Рождеством убирала его под кровать и больше не доставала. Как он оказался здесь? Она не могла сама достать его. Кто-то побывал в её комнате? Кикимер? Рози осторожно взяла блокнот и пролистала. — Это заколдованный дневник, но совершенно пустой. Я пытаюсь разобраться, что за чары на него наложены. — Похож на ветошь, — Алекс в отвращении сморщился, — лучше выбрось его. Вдруг это темномагический артефакт. Жёлтые страницы внезапно перелистнулись без её ведома, и Рози подавила крик в глубине грудной клетки. На до этого пустой странице аккуратным наклонным почерком значилось: «Ты знаешь Розали Поттер?»