***
С годами практики у Реджины сложилась собственная теория в отношении чрезвычайно спокойных клиентов: они либо невиновны, либо потенциальные психопаты. Войдя в допросную, где её дожидался Август, она сразу почувствовала растущее беспокойство. — Мистер Бут, меня зовут Реджина Миллс, — представилась она. — Я буду вашим адвокатом. Мужчина любезно улыбнулся и пожал протянутую руку. — Я хотел бы, чтобы мы познакомились при более благоприятных обстоятельствах… — произнёс он почти весело. В свою очередь Реджина его радости не разделяла. — Взаимно, — она уселась в кресло напротив. — Мне нужно задать вам несколько вопросов, мистер Бут. — Зовите меня просто Августом, — он пренебрежительно махнул рукой. Женщина откашлялась. На лице собеседника всё ещё читалось неприкрытое веселье. Он смотрел на неё таким взглядом, словно знал большую, секретную шутку, частью которой невольно стала Реджина. — Август… — снова заговорила она. — Вы должны понять, что можете рассказать мне обо всём. Я вам не враг. — Понимаете… Я пока не очень хорошо разбираюсь во всей этой… вражеской составляющей, — говорил мужчина не агрессивно, скорее, с вкрадчивой деликатностью. Реджина продолжала непонимающе смотреть на него. Она справится. Обязательно. Август Бут не первый и совершенно точно не последний сопротивляющийся клиент в её практике. — Мистер Бут… Август. Я настоятельно рекомендую вам рассказать всю правду. Вы можете не верить в меня, но я уверена, вы доверяете своей подруге… она очень переживает за вас, — больше всего на свете хотелось накричать на него, чтобы прекратил артачиться, но женщина боялась ещё больше усугубить ситуацию. Остаются сладкие уговоры. И в который раз сладкие уговоры принесли плоды. При упоминании следователя черты Августа ещё больше смягчились. — Эмма? — он слегка нахмурился. — Я, конечно, предположил, что она вас наняла, но она не должна беспокоиться обо мне. — Она имеет полное право. Я полагаю, вы с ней очень близки… — мягко предположила Реджина. — Да, но это просто недоразумение. Копы говорили что-то об ограблении и даже убийстве… — он ухмыльнулся. Адвокат во все глаза смотрела на него. Август действительно не подозревает, что его опознали три человека? — Мистер Бут, вас ведь водили в комнату с зеркалами, верно? — она помолчала. — Находившиеся по ту сторону люди сравнивали вас с фотороботом… — Да… Но этого не может быть, — в голосе мужчины звучали уверенные нотки. — Август, трое подтвердили, что вы и подозреваемый с фоторобота — один и тот же человек, — без тени улыбки сообщила Реджина. Мгновение строптивый клиент сидел неподвижно, просто смотрел на неё, а потом вдруг фыркнул от смеха, и женщина с тревогой вспомнила о той части своей теории, где присутствовали психопаты. — Эмма говорила, что у вас убийственное чувство юмора, — он широко улыбнулся. У Реджины отвисла челюсть. Убийственное чувство юмора? Не знает Эмма Свон, что из себя представляет убийственное, пока не знает… Она принялась мысленно сыпать угрозами в адрес Свон, потому что да, это предпочтительнее, чем теряться в догадках, что ещё та рассказывала о ней. — Уверяю вас, я не шучу, — сказала она серьёзно, встречаясь с ним взглядом. Август некоторое время недоумённо смотрел на неё, пока, вероятно, не принял слова за чистую монету. — Но это невозможно, — слабым голосом повторил он. Реджина приподняла бровь. — Теперь мы можем перейти к вопросам?***
Эмма, мерившая шагами пространство приёмной, почти бегом бросилась навстречу появившейся в коридоре Реджине. — И? Как всё прошло? Они его отпустят? — взволнованно спрашивала она, вглядываясь в лицо начальницы, пытаясь прочесть по выражению хоть что-то, но женщина держалась бесстрастно. — Думаю, нам лучше присесть, мисс Свон. Мне кажется, Мэри-Маргарет и ваша… подруга тоже хотели бы услышать последние новости, — ответила адвокат, задержавшись взглядом на ком-то позади Эммы. — Они могут подождать, — твёрдо заявила та. Реджина вздохнула. — У них трое свидетелей. Трое. Эмма растерянно моргнула. — Не понимаю. Реджина молча смотрела на неё, и Эмма не знала, как это понимать. В первое мгновение, когда женщина взяла всё в свои руки, она убедила себя, что часа не пройдёт, как они выберутся отсюда. Но прошло почти три, и адвокат смотрела на неё взглядом человека, прикидывающего, с какой стороны сподручнее нанести удар. — Они все опознали в нём нападавшего, — сказала наконец Реджина. Нет. Должно быть, она неправильно расслышала. — У него нет алиби, — продолжала адвокат, не сводя проницательного взгляда с Эммы, как когда давала поручения. Но с тем же успехом она могла со всей силы ударить под дых. — Они думают, Август сделал это? Они… — Эмме вдруг стало трудно дышать, слова застряли в горле. — Мисс Свон… — нахмурившись Миллс, сделала шаг вперёд. Наверняка «Злая Королева» считает, что она, Эмма, слабая, что не может контролировать эмоции, ну и прочая дребедень. Что ж, она с удовольствием докажет, что Реджина ошибается. Эмма на мгновение закрыла глаза, глубоко вздохнула. — Невозможно. Мы должны поговорить с этими людьми. Они наверняка находились под наркотой, если могли подумать, что Август способен на такое, — твёрдо сказала она. — Нет, — отрезала Реджина. — Серьёзно, они все сидят на тяжёлой наркоте, это единственное разумное объяснение. Это произошло ночью, да? Это мог быть кто угодно, но Август!.. — тараторила она, в то время как мозг лихорадочно придумывал самые разнообразные варианты. — Мисс Свон, — повторила Реджина. Её голос звучал успокаивающе и предупреждающе одновременно. — Я не позволю вам запугивать свидетелей. Мы на это не пойдём. — Но ведь, может быть, настоящий преступник заплатил им! Мы должны выяснить, кто все эти люди, просто обязаны! — Но мы не будем, — прервала адвокат, одной лишь интонацией заставив Свон замолчать. — Не будем, потому что я только что выбила у капитана два дня. У нас есть сорок восемь часов, чтобы выяснить всё, что только можно, прежде чем вмешается обвинение. И я не дам тебе преследовать людей и тем самым похерить эту возможность, — Реджина держала себя в руках, но голос звучал достаточно твёрдо. Эмма, почувствовав подступающие слёзы, отвернулась. Паршивое ощущение. Как будто её только что отругали, и хотя слова Миллс не лишены смысла, до неё так и не дошло главное! До Реджины просто не доходит! — Мисс Свон, посмотри на меня, — адвокат позвала её, и снова, почти неосознанно, Эмма откликнулась на призыв. — Ты доверяешь мне? — в этот момент голос Реджины был мягким, как бархат. — Нет, — упрямо выпалила Эмма, борясь с желанием надуться, потому что… серьёзно? — Я хочу сделать всё в лучшем виде. Я на твоей стороне, но ты должна доверять мне. Тёмные глаза сверкали решимостью. Эмма буквально тонула в них и просто не могла ответить по-другому: — Хорошо… Хорошо.***
— Прости. Я пришла, как только получила твоё сообщение, — выпалила Руби, когда Эмма открыла дверь. Было утро, совсем ещё ранее, стрелки часов едва перевалили за семь. Свон так и не удалось заснуть, поэтому подругу она встретила, держа в руке огромную кружку кофе, пятую по счёту. — Всё нормально. Так или иначе, я не хотела испортить тебе вечер. — Ты бы ничего не испортила, — ответила брюнетка, направляясь на кухню, где Мулан наливала кофе себе. Не одна Эмма провела бессонную ночь. — Рассказывай. — Рассказывать особо нечего, я всё прислала в сообщении. Реджина запретила мне выходить на свидетелей, так что… — Блин, ты не можешь преследовать их. Во-первых, это незаконно, а во-вторых, это не поможет твоему другу. — Знаю, — устало ответила Эмма. — Но мы обязаны выяснить, какого хрена они гонят, что видели Августа на месте преступления. Руби ничего не ответила, просто забрала у Мулан протянутую кружку. Эмма приподняла бровь. — Они гонят, Руби. — Довольно суровое обвинение, — сделав небольшой глоток, пробормотала Мулан. — Какого хрена, Мулан? — Эй, не пойми нас неправильно, — полицейская вскинула руку. — Никто здесь не думает, что Август действительно сделал это. Но мы должны с умом подойти к его защите. Нужны просто офигенские доказательства, чтобы дискредитировать трёх свидетелей. — Чего мы делать не будем, потому что не можем наводить про них справки, — подытожила Руби. — Бессмысленно зацикливаться на этом. — Класс, просто класс. Август сгниёт в тюрьме, и мы ни хрена не можем сделать! — воскликнула Эмма, запуская пальцы в спутавшиеся волосы. Божечки, она в говно. Она сердцем чувствовала, что Август ни в чём не виноват. Но так же из своего опыта знала, нет никакой гарантии, что ему не придётся заплатить цену. Люди вроде неё и Августа? Они всегда платят. Они расплачивались за ошибки родителей — кем бы те ни были. Потом за ошибки системы, отправлявшей в семейные дома и к людям, которые ничего не смыслили в воспитании детей. Они расплачивались за жестоких матерей и отцов, братьев и сестёр, боссов… И, да, они выживали, но иногда из последних сил. Эмма до чёртиков устала выживать. Это было их время, чтобы жить, чтобы наслаждаться жизнью. Август стал публикуемым автором, Эмма нашла отличную работу. Почему у них вечно всё не так? Она не могла этого принять. Она обязана что-то сделать. Это было их время. — Я просто не могу сидеть сложа руки, — деловито заявила Эмма. — Нет, конечно, нет. Мы просто должны посмотреть на дело под другим углом, хорошо? — Мулан положила ладонь ей на плечо, слегка сжала. Через пару часов ей нужно быть на работе, но она всю ночь не отходила от Эммы. Офицер искренне переживала за Августа, и Свон была ей безумно благодарна. — Если ты считаешь, что всё подстроено, давай попытаемся выяснить, кто за этим стоит. — Ага, может быть, у него есть враги? — Нет, у него нет врагов, — Свон закатила глаза. — Это не грёбаный сериал. Он не какой-то там участник банды, он всего лишь чёртов новеллист. Смешно же. Руби обменялась с Мулан многозначительным взглядом, и Эмме захотелось кричать. Несмотря на то, что подруги наверняка считают, что Свон уже сорвалась, она ни за что бы не позволила себе такого. Потерять терпение — не выход. — Может быть, он кого-то выбесил? Злобная бывшая? — снова попыталась Руби. — Ага, у него недовольных бывших, наверное, вагон и тележка, но серьёзно? — Мы никого не сбрасываем со счетов, Эмма, — твёрдо сказала Мулан. — В другой раз я бы согласилась, — Руби закусила губу. — Но у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на догадки. Эммс, если никто не приходит тебе в голову, давайте опираться на то, что нам известно. Произошло преступление, значит, должен быть преступник. И, если это не Август, он всё ещё разгуливает на свободе. Эмма резко вскинула голову, мгновенно проснувшись. Конечно! Это же единственный логичный выход. И как она раньше не догадалась? Божечки-кошечки, она совсем в говно. — Да! Да, ты права. Мы должны выйти на этого парня, — Эмма выбежала в гостиную, но вскоре вернулась с бумагами. — По свидетельствам очевидцев мужчина выглядел дёрганым и очень нервным, а ещё у него дрожала рука. — Значит, не профи… — задумчиво пробормотала Руби. — Не только, — Эмма перебрала записи. — Посмотрите на адрес. Не аховое соседство, скажу я вам, рядом с этим местечком по меньшей мере два наркопритона. — По-твоему, он был под кайфом, — проследила мысль Руби. — Именно. И эти ребятки всегда возвращаются за добавкой, верно? — Не после того, как кого-то прикончили, — Мулан покачала головой. — Ну, это в том случае, если предположить, что у него в голове ещё остались какие-то остатки мозгов. — Хорошо, возможно, мы не натолкнёмся на парня, но… может быть, кто-то другой, кроме свидетелей, сможет дать нам кусочки информации, м? Люди, которые живут или работают поблизости, которые часто там бывают. — Да! — Руби, напустив на себя деловой вид, поставила кружку на столешницу. — Ты абсолютно права. Давай сделаем это. На полпути к двери Эмма повернулась и посмотрела на Мулан. — Эй, постой. Без тебя. — Что? — девушка нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? — Ты — коп, — пояснила Эмма. — И, что ещё хуже, ты не расследуешь это дело. Оно вне твоей юрисдикции. — Но… — Ты не можешь пойти, — Свон покачала головой. — Я не хочу, чтобы ты из-за этого ввязывалась в неприятности. — Эмма… — Мы будем держать тебя в курсе! — крикнула Руби через плечо, когда несколько мгновений спустя открывала машину. Бросив на подругу ещё один виноватый взгляд, Эмма поспешила за напарницей.***
Эмма, чувствовавшая себя не в своей тарелке, нажала кнопку звонка и немного потопталась грязными ботинками по тонкому приветственному коврику. У неё ужасно болела голова, вероятно, из-за безумного количества выпитого кофе. И из-за того, что день давно перевалил за полдень, а она до сих пор ничего не ела. Как бы там ни было, внутри разливалось приятное тепло. Всё утро они с Руби бродили по отвратительному району, разговаривая с людьми, которые в лучшем случае отвечали ворчанием. Но они не сдавались. И теперь Эмме было что показать. Так что она почти улыбалась, когда Реджина открыла дверь. — Мисс Свон. Эмма, разумеется, позвонила, и Реджина дала ей этот адрес. Но, даже несмотря на это, адвокат выглядела удивлённой, как если бы само присутствие белокурой сотрудницы потрясало её до глубины души. И это ощущение было взаимным. — Хэй, привет. — Входи. — Спасибо, — Эмма постаралась стряхнуть с обуви грязь, прежде чем войти. Честно говоря, глупо переживать об этом, когда столько всего происходит. Но было что-то священное в том, чтобы войти в дом Реджины. Как будто женщина впускала её в настоящую жизнь. Она постаралась скрыть любопытство. — А Генри дома? — Нет, он гостит у друзей. — Ох, — Эмма кивнула, засунула руки в карманы. — Ты говорила, у тебя есть что-то, что я должна видеть? — Да, да, есть… — Что ж, давай пройдём в мой кабинет, — Реджина направилась вдоль коридора, и Эмма, прекратив изучать роскошные интерьеры, уставилась ей вслед, любуясь плавным покачиванием не менее роскошных бёдер. — Мы с Руби всё утро убили на разговоры с людьми, работающими рядом с магазином, где произошло убийство. Хотели проверить, не видели ли они что-нибудь, что могло бы нам помочь выйти на настоящего преступника. — И как успехи? — Как раз это я собираюсь тебе показать, — Эмма вытащила из рюкзака ноутбук и поставила на стол Реджины. Вскоре на экране транслировалось чёрно-белое видео. Реджина смотрела молча. Когда видео остановилось, Свон принялась что-то спешно печатать. — Что именно я посмотрела, мисс Свон? — Запись с камеры наблюдения из соседнего магазина, — пояснила Эмма. — Нам пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заставить владельца расстаться с кассетой. Денежные и временные, разумеется. Но на видео довольно хорошо просматривается тротуар. А ещё в кадре виден ограбленный магазин. — Понятно. — И вот этот мужчина… Смотри, — с придыханием продолжила она. — Мне удалось увеличить масштаб картинки при минимальной потере качества. Выскочило новое окно с отдельным изображением высокого парня в профиль. Неопрятная борода скрывала большую часть лица, на голове красовалась кепка, и единственное, что было прекрасно видно на картинке — это изгиб шеи. Именно на него указывала Эмма. — Видишь? Там татушка! — Что-то похожее на… — осторожно сказала Реджина. — Это она! Проклятая «Инь-Янь», которой у Августа отродясь не было! — воскликнула она, как если бы пыталась заставить женщину понять какие-то невероятно сложные вещи. — И почему ты думаешь, что этот татуированный тип — наш парень? — Потому! — Эмма изо всех сил старалась скрыть нетерпение. — Подходящее время, подходящее место, подходящее описание. На этом парне точно такая же одежда, какую описывали свидетели, когда копы составляли фоторобот. Это он! Миллс скрестила ноги и откинулась на спинку кресла. Да, Эмма, скорее всего права, и это нужный парень. Но, по правде говоря, она не видела никаких доказательств, что мужчина на видео не Август Бут. Сходство очевидное — высокий, белый, с бородой. — Татушка, — повторила Эмма, словно прочитав её мысли. — У Августа нет татуировки. Это может послужить основанием для обоснованных сомнений, правда? — Мисс Свон, — тихо произнесла она. — Всем известно, что татуировка может быть фальшивой. Преступники довольно часто прибегают к подобным уловкам в попытке запутать следствие. На самом деле, трюк настолько избитый, что я даже не уверена, станет ли суд заострять на нём внимание. — Ты издеваешься? — Свон нависла над ней, угрожающе сузив глаза. — У нас есть видео с отморозком! Сраное видео. И он ни разу не похож на Августа! — Мы обе знаем, что это неправда, — спокойно отозвалась Миллс. Она не собиралась позволять Эмме увязнуть в собственных фантазиях. Эмма мгновение молчала. Зелёные глаза, впившиеся в лицо Реджины, прожигали насквозь. И вдруг всё исчезло, яростная решимость растворилась в мерцающем блеске. Свон моргнула, не позволяя слезам скатиться по щекам. — Ты не понимаешь. Ты просто не понимаешь. Я знаю, это — не он. Я знаю, что этот парень, кем бы он ни был, это… не Август. Знаю, что у него была сраная татуировка, что он чертовски больной ублюдок, и он — не Август Бут! Ты должна понять! Реджина поднялась с кресла, чтобы оказаться с Эммой на равных. — Я не против тебя, мисс Свон. Мистер Бут — мой клиент, и гарантирую, я желаю для него всего наилучшего. Тем не менее, у нас сейчас недостаточно доказательств, чтобы избежать судебного разбирательства. Я говорю тебе это, как опытный юрист… — Этого недостаточно, — выпалила Эмма. — Будь ты хоть опытным юристом, хоть самым лучшим на свете… ничего этого недостаточно, если ты не веришь. Слова повисли в воздухе, ведь они обе понимали, что Свон говорила не о суде. Этого было недостаточно для неё. — Ты должна довериться мне, — продолжала она дрожащим голосом. — Пожалуйста. — Мисс Свон… — Я понимаю, ты его не знаешь, но я знаю. Я знаю Августа большую часть своей жизни. Мы говорим о парне, который защищал меня от жестокого приёмного отца на протяжении шести лет! Его избивали за то, что вмешивался, но он не отступил, — на этот раз зелёные глаза напоминали океан. Реджина поймала себя на мысли, что в них почти невозможно не утонуть. Они были бездонные, а слова из Эммы лились нескончаемым потоком. — А когда мне исполнилось шестнадцать, и мы с ним понимали, что лишь вопрос времени, когда ситуация дома выйдет из-под контроля, он купил нам эту жёлтую смертельную ловушку, на которой я езжу, и мы прожили в ней больше двух лет. Реджина сглотнула. Ей предпочтительнее кричащая Эмма. Женщина, стоявшая напротив, была кем-то, кого Миллс едва знала. Но в то же время кем-то, кого она всё больше и больше жаждала иметь в своей жизни. Кем-то, кто вопреки всем обстоятельствам невероятно силён, и Реджина восхищалась этим больше, чем могла бы выразить словами. — Мы говорим о парне, который не пошёл в колледж, потому что был слишком занят, вкалывая в две смены, чтобы я могла учиться. Этот парень всегда был моей единственной семьёй. Он мой друг, мой брат; он та часть моей жизни, которая заслуживает быть спасённой, так что, заклинаю… Пожалуйста, доверься мне. Прошу. — Хорошо, — в конце концов, сказала Реджина, протягивая руки, чтобы обхватить лицо Эммы и успокоить. Свон дрожала всем телом, казалось, она на грани нервного срыва, но как только адвокат прикоснулась к ней, сердце перестало бешено колотиться, и вернулась способность дышать. Она сказала слишком много, и сама это понимала, но, честно говоря, прямо сейчас ей было плевать. И она не думала, что Реджина расстроилась, она считала, что Реджина… поняла. У женщины оказались очень тёплые руки. Эмме хотелось прижаться головой к её груди и послать всё к чёрту. Но вместе с тем, она не хотела разрывать зрительный контакт. Никогда. Он помогал ей держаться. Реджина ласково провела большими пальцами по её щекам, смахивая непрошеные слезинки. Мокрые от слёз светлые ресницы потемнели, из-за чего её зелёные глаза выглядели ещё больше и прекраснее. Её губы были красные, как спелое яблоко, и такие же сочные. Реджине пришлось выбросить эти мысли из головы. Не только из-за того, что сейчас не самое подходящее время. Это было бы слишком много для них обеих, чтобы выдержать. Тем не менее, чувство имело место быть, ошеломляющее чувство. Было страшно и потрясающе одновременно. Оно казалось настолько первозданным, чистым и честным, что Реджина решилась. — Хорошо, — повторила она. — Мы что-нибудь придумаем. Я тебе доверяю.