***
— Мы с тобой посреди улицы, — напомнила Реджина, хотя чувствовала, что улыбается. — И? — вряд ли её улыбка была такой же широкой, как у человека напротив. — Ты же не можешь всерьёз думать, что нет никакой проблемы в том, чтобы стоять посреди улицы в два часа ночи, — она всё ещё пыталась доказать свою позицию, но стоило оказаться в крепких объятиях, как всё начало терять значение. — Нет никакой проблемы, — губы прижались к её шее. — Есть только мы. Она закрыла глаза. Честно говоря, Реджина не понимала, почему вообще спорит. Всё правильно. Дэниель сказал, что есть только они, а раз так, «неправильного» быть не может. Только правильное. И всё-таки она порывалась спорить: «Но…» — Давай танцевать, — наполненный радостью голос заполнил всё её сознание. Она могла слышать его улыбку, могла слышать восторг в его глазах. — Но здесь нет музыки, — что-то заставляло продолжать упорствовать. Реджина уже растеряла всю свою решительность, но всё равно должна была что-то сказать вопреки. — Разумеется, здесь есть музыка. Солнце ослепило даже через закрытые веки. Реджина открыла глаза, и в тот же момент заиграл мелодию рояль. Она улыбнулась, чувствуя, как трава мягко щекочет ноги, пока они вдвоём кружат в танце. — Я говорил тебе, — нежно произнёс Дэниель, когда Реджина прижалась щекой к его груди. — Ты был прав, — без тени смущения признала она. Реджина знала, ей не нужно стыдиться признавать ошибки, когда он рядом. Он совладал с этим. Он совладал с ней. — Только мы. Одобрительно отозвалась она, погружаясь в звуки музыки, позволяя Дэниелю вести в этом танце. Мужчина нашёптывал ей на ухо нежности и сжимал в объятиях всё крепче, почти до удушья. А потом вдруг танец прекратился. Странно. — Хочешь, чтобы я вела? — пошутила она. Голос прозвучал приглушённо, поскольку Дэниель ещё крепче прижал её к себе. — Я совладал с тобой, — на этот раз мужчина говорил серьёзно. Его голубые глаза впились в её глаза. Реджина моргнула. Какое жуткое поведение. Почему он прекратил танцевать? Рояль играл всё громче. Она попыталась заставить партнёра двигаться, передёрнув плечами, но её ноги увязли в траве. И лишь теперь, когда вспомнила о ней, поняла, что та не должна быть влажной, разве нет? Опустив голову, женщина испуганно уставилась на скользящее между пальцами красное густое вещество. — Дэниель, — взмолилась Реджина, пытаясь удержать его, но не смогла. Он без труда вырвался из её скользких окровавленных рук. — Дэниель! — закричала она, рухнув на колени и упёршись ладонями в землю — руки по локоть исчезли в бесконечной луже крови. Куда он подевался? Солнце снова исчезло, а вместе с ним и трава. Они снова оказались посреди улицы. Дэниель стоял на некотором расстоянии от неё. После пережитого Реджина не могла доверять собственным ногам, поэтому поползла навстречу ему. Дэниель резко рванул к ней, снова заключил в медвежьи объятия, вынуждая встать. — Давай танцевать, — в отчаянии прошептал он. — Я держу тебя. Прежде чем она успела ответить, прежде чем успела спросить, почему он был в крови, в ночной тишине раздались два громких звука, даже не прервавших мелодию. И вдруг… внезапно видение окрасилось красным, и вот уже она сама удерживает Дэниеля. Мучительный крик вырвался из её горла, когда она наконец-то поняла, что произошло, и тело ещё раз выскользнуло из её рук, с глухим стуком падая на землю. Она посмотрела вниз… в стеклянные и невидящие глаза Эммы Свон. Реджина проснулась с криком, застрявшим у неё в горле, и рывком села на кровати. Несколько мгновений она бессмысленно моргала в темноту, а затем принялась лихорадочно водить руками по стене в поиске выключателя. Когда в комнате вспыхнул яркий свет, она судорожно выдохнула, только теперь осознав, что всё это время задерживала дыхание. Её сердце громко билось о рёбра, шумом отдаваясь в ушах. Несмотря на то, что ночь сегодня выдалась прохладной, Реджина вытерла тыльной стороной ладони со лба пот. Усилием воли она заставила себя вдыхать через нос, а выдыхать через рот, позволяя воздуху снова заполнить лёгкие. Кончики пальцев подрагивали, почти умоляя подняться и смыть с них кровь. Разве что… нет никакой крови. Это просто сон. Всего лишь сон. Повторяющийся сон из прошлого. Было время, он снился ей снова и снова, а началось всё семь лет назад, когда Дэниель умер у неё на руках. Но на этот раз… На этот раз сон был другим. Она смотрела в мёртвые зелёные глаза вместо стеклянных голубых. Какого чёрта там делала Эмма? Она потёрла ладони друг о друга в попытке унять яростное покалывание. Но нет никакой крови. Это просто сон. Просто сон, — несколько раз мысленно повторила Реджина, осторожно откидываясь на подушку. Прошли долгие минуты, прежде чем мантра сработала, и ей удалось более-менее восстановить самообладание. Бросив короткий взгляд на стоявшие на прикроватной тумбочке часы, женщина поняла, что осталось спать около двух часов, а потом начнутся приготовления к вечеринке Генри. Какой сложный день, чтобы снова пережить это. Что ж, её подсознание никогда не умело выбирать подходящее время. Реджина несколько раз глубоко вздохнула и закрыла глаза. Может быть, она ввязывается в заведомо проигрышное дело, пытаясь снова заснуть, но настрой был воинственным. Она так и не погасила свет.***
Эмма вошла в квартиру и огляделась по сторонам. Само собой, она высматривала маленького именинника, но была не против поиграть в гляделки и с его мамочкой, впрочем, первыми ей на глаза попались вовсе не Миллсы. Взгляд Эммы остановился на Кэтрин Нолан, и что-то в поведении женщины заставило напрячься. Она не шла, она маршировала. И Свон понадобилось лишь мгновение, чтобы понять, к кому именно направляется Кэтрин. Что и сказать — чуйка на неприятности у неё всегда работала безотказно. Не до конца понимая, что она делает, Эмма поспешила в сторону Мэри-Маргарет. Женщина стояла чуть поодаль от остальных и о чём-то беззаботно болтала с Руби. Эмма не хотела привлекать внимание, поэтому старалась не бежать, так что успела в последний момент. — А вот и ты, Свон! — поприветствовала Руби за мгновение до того, как с ними поравнялась миссис Нолан. — Какого хрена ты здесь делаешь? Больше не осталось мест, свободных от твоего присутствия? — Мэри-Маргарет явно была поражена оказанным приёмом, поэтому не сразу нашла, что ответить. И Кэтрин не преминула воспользоваться преимуществом. — Не пора ли тебе научиться видеть, где тебе не рады? Не вмешиваться в жизни других, не влезать в чужие браки? — Полегче, — пробормотала Эмма, вскидывая руки, как ей хотелось верить, в успокаивающем жесте. Мэри-Маргарет только открывала и закрывала рот, точно выброшенная на берег золотая рыбка. — Давайте не здесь, леди. Это детская вечеринка, завязывайте. — Послушай, Кэтрин, — тихо заговорила Бланшар. — Мне жаль, что всё выяснилось подобным образом, но ты должна знать… — Тебе жаль? — смерив её презрительным взглядом, Нолан подошла ещё ближе. — Влезла между мной и моим мужем, разрушила мой чёртов брак, а теперь сожалеешь? Эмме не понравился тон Кэтрин. В её жизни было достаточно приёмных братьев и сестёр, чтобы без труда распознать его — маленькой-сестричке-пришло-время-огрести. Не раздумывая ни секунды, она вклинилась между женщинами. — Эй, отъебись, — пробормотала она Кэтрин, хотя и не хотела, чтобы прозвучало настолько угрожающе. — Я не дам тебе похерить праздник. Вы с ней взрослые люди, так что собирайте своё дерьмишко и катитесь в такое место, где сможете спокойненько в нём покопаться. — Что здесь происходит? — в разговор вмешался новый голос, и Эмма почувствовала, как вдоль позвоночника пробежала волна озноба. В воздухе повисла тягостная пауза, во время которой все пытались созвониться с мозгами. Эмме с лихвой хватило нескольких мгновений, чтобы осознать, что она сказала лучшей подруге Реджины «отъебись» на вечеринке по случаю дня рождения её сына. Отличное начало. — Ничего, дорогая, — Кэтрин первой пришла в себя. — Ничего, — смерив Мэри-Маргарет долгим взглядом, она развернулась на каблуках и поспешила прочь. — Мэри-Маргарет? Нужно ли мне опасаться… недоразумений? — поинтересовалась Реджина. Впрочем, говорила она с такой интонацией, словно прекрасно понимала, что произошло, и даже со стороной уже определилась. — Я не хочу навязываться, Реджина. Я всего лишь пришла поздравить Генри с днём рождения. С каждым годом он становится всё милее. Реджина не ответила, и Мэри-Маргарет горестно вздохнула. Эмма переглянулась с притихшей Руби. Им обеим хотелось провалиться сквозь землю. Почему она продолжает попадать в подобные ситуации?! — Надеюсь, ты понимаешь, что я… Я никогда… с Дэвидом… Я бы никогда… По крайней мере, я надеюсь, что ты знаешь… — Я ничего не знаю, Мэри-Маргарет, — откровенно холодная интонация Реджины могла бы заморозить любого. — Насколько я могу судить, это вполне может оказаться твоим хобби… забирать у других женщин их любимых. — Реджина, брось, — прошептала Эмма наполовину шокировано, наполовину напряжённо. Она дотронулась до руки адвоката, а в ответ получила взгляд, от которого любой другой человек вздрогнул бы. Но не она. — Хватит. — Ты ведь так не думаешь, — выдавила Мэри-Маргарет. Реджина пожала плечами. — Считай как хочешь, если тебе от этого легче спится по ночам. Реджина уклонилась от прикосновения Эммы и подарила ей ещё один взгляд, на этот раз более долгий. — Мисс Свон. Рада вас видеть, — в контексте произошедшего фраза прозвучала до смешного иронично, а потом адвокат ушла. — О мой Бог! Эти женщины без пяти минут дикарки! — сквозь зубы процедила Руби и похлопала Мэри-Маргарет по спине. — Ты в порядке? — Со мной всё нормально, — хотя по виду и не скажешь. — Я должна уйти. — Слушай, ей просто больно, — Эмма украдкой огляделась. Кажется, никто не заметил немного напряжённой «беседы». — Я знаю. Знаю. Именно это я твердила себе последние семь лет, — Мэри-Маргарет со вздохом покачала головой. Эмма нахмурилась. Она вообще-то говорила о Кэтрин. Неужели Мэри-Маргарет подразумевала Реджину… которой тоже больно?.. — Мне действительно пора. Увидимся в понедельник. Руби наклонилась и что-то прошептала Бланшар, из-за чего та покраснела и с заметным трудом подавила рвущийся из груди смешок. Затем они попрощались, и женщина поспешила к двери. — Я посоветовала ей хорошенько отыметь. Дэвида. Лучшей мести этой блондинистой сучке не придумаешь, — тихо похвасталась Руби, в ответ на что Эмма закатила глаза. — Попробую разыскать Генри и поздравить его с днём рождения. Что-то мне подсказывает, через пару секунд я тоже стану персоной нон грата, — она кивком указала на яростно перешептывающихся Кэтрин и Реджину. — Ага, удачки, — пожелала Руби. Мальчишка сидел в окружении маленьких восторженных друзей. Ребятишек развлекал парень в костюме Спайдермена. Кто знает, возможно, он сумел возвыситься над Бэтменом. Когда Генри заметил её, подскочил со своего места и бросился к ней, широко раскрыв руки. Эмме пришлось присесть, чтобы он смог заключить её в объятия. — Эмма! Ты пришла! — прокричал он ей в волосы, цепляясь ручонками за шею. Свон не смогла вспомнить, когда последний раз кто-то так сильно радовался её появлению. Приятное чувство. — Разумеется, пришла! Разве я могла пропустить твой день рождения? — она пощекотала ребёнка. — Поздравляю! Сколько тебе теперь? Десять? — Пять! — Не может быть! Такой высокий? — она взъерошила ему волосы. Генри довольно захихикал в ответ. — Я принесла кое-что для Бэтбоя, но… может, ты Спайдербой? — Я Бэтбой! Спайдермен просто мой бро! Эмма рассмеялась и обняла его ещё раз. Генри во всех отношениях излучал тепло. — Ладно, попозже ты узнаешь, что это, — она купила для него пластиковый тент, который с помощью воображения может превратиться в секретное убежище, и оставила на специальном столе у входа. Оставалось надеяться, что мальчишка не будет использовать подарок для проказ, что в конечном итоге заставит Миллс возненавидеть её ещё больше. — Что нужно сказать, Генри? Эмма резко вскинула голову. Её глаза снова встретились с тёмно-карими. Помедлив, она поднялась. — Спасибо! — послушно поблагодарил он. — Не за что, малыш. — Тебя ждут друзья, милый. Спайдермен машет тебе, — Генри с восторженным хихиканьем помчался к остальным. Он счастлив, — напомнила себе Реджина, и только это имело значение. — У тебя однозначно подрастает бегун, — Эмма проводила его взглядом. Реджина кивнула. — Я знаю. Я пыталась сказать ему… — Он счастлив. И только это имеет значение. Адвокат внимательно посмотрела на женщину. Их взгляды снова встретились. У Эммы были очень красивые глаза. Они сверкали. Иногда вызовом, иногда огнём желания. А иногда просто в угоду ей. Они были прекрасны. В её ночном кошмаре они так не сверкали. Они были тусклыми, как изношенный фальшивый изумруд. Она знала, что это чертовски неправильно, что Эмма была там, безвольная кукла в её руках, и вся эта кровь… Это ведь не её кровь, а Дэниеля. Пусть её руки навсегда запачканы его кровью, которую ни за что не отмыть. Но Эмма… — Ты в порядке? Хочешь, чтобы я ушла? — следователь ворвалась в её мысли. — Что, прости? — Хочешь, чтобы я ушла? Я не разозлюсь, если ты считаешь, что мне лучше уйти. — С какой стати мне этого хотеть? — Реджина изогнула бровь. Эмма неловко потопталась на месте и даже покраснела. — Ну… — Только из-за того, что ты сказала моей подруге… дай вспомнить… отъебись? Эмма покраснела ещё гуще. Боже, будь она, Реджина, проклята, если это не чертовски мило. — Мне очень жаль. Я не хотела показаться грубой, но я должна была что-то сделать. События принимали дерьмовый оборот. — Всё в порядке, мисс Свон. Кэтрин признаёт, что без вмешательства было не обойтись, — впрочем, своё согласие подруга выразила немного другими словами. Реджина прекрасно знала, что Эмма, любившая Мэри-Маргарет, не может быть объективной. Но сегодня она, пожалуй, повела себя разумнее, чем все остальные. Кроме того, она согласилась, что счастье Генри на первом месте. — Я должна извиниться, что ты стала свидетельницей всего этого. Обычно Кэтрин не такая импульсивная. Просто слишком много навалилось. Разумеется, Эмма знала, что в конечном итоге Нолан ушёл из дома. И случилось это незадолго до того, как они с Мэри-Маргарет объявили о своих отношениях. Они несомненно заслуживали друг друга. — Я догадалась, — мгновение Свон изучала носки своих туфель, затем посмотрела на неё. — Надеюсь, она не из обидчивых. Уголки губ Реджины дрогнули. Она читала между строк и догадалась, что есть лишь одна настоящая причина, по которой Эмма беспокоится о том, что о ней подумала Кэт. Из её груди вырвался судорожный вздох. Она ещё не рассказывала Кэтрин об Эмме. Никому не рассказывала… Эмма Свон была передышкой от реальной жизни, перерывом, паузой… которая настолько захватывала, что она напрочь забывала о том, что где-то там вообще есть какая-то настоящая жизнь. Забыла и про Дэниэля. Не думала о нём неделями. Но, конечно, не могла полностью отпустить его. Он всегда возвращается, пусть даже только во сне. Учитывая недавнюю перестрелку, можно сказать, Реджина отделалась малой кровью, и это само по себе удивительно. В ней столько всего похоронено, столько эмоций бурлит у самой поверхности, ища выхода. Так какой же силой должна обладать Эмма, раз ей по силам усмирить их все до одной? — Не переживай из-за Кэтрин, — сказала Миллс мягче, чем сама ожидала. — Я, правда, рада, что ты пришла. — Я тоже, — следователь не двинулась с места, но у Реджины появилось такое чувство, что ей очень хотелось. Может, взять её за руку или просто прикоснуться на мгновение. Может, крепко обнять, пропустить пальцы сквозь её волосы. Может, прошептать что-нибудь на ухо, поцеловать. Реджина страстно желала почувствовать всё это. Утешительные прикосновения Эммы. Успокаивающее чувство общности. Она покачала головой. Они не были вместе. Не в этом плане. Эмма не Дэниель. — Дорогая, прибыли новые гости, — чёртиком из табакерки возникла Кэтрин, держа за руку Генри и почти не замечая присутствия Эммы. Реджина машинально повернулась к двери и нахмурилась. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что речь идёт о слегка потерянном красивом мужчине с малышом на руках. А потом она его вспомнила. — Робин? — ошеломлённо прошептала адвокат, и Кэтрин коварно ухмыльнулась. — И Роланд. Ты только посмотри, какие они миленькие! — Это же ребёнок, — с лёгким пренебрежением заявил Генри. — Ему два года, милый, вы можете играть вместе, — уточнила Кэт с улыбкой. — Кэтрин… — Пошли поздороваемся, — она подхватила подругу под руку. Всё, что женщина успела сделать — это оглянуться и заметить озадаченные морщинки на лбу Эммы. — Простите, мисс Свон, я должна… Я… Увидимся позже. Эмма только кивнула и засунула руки в карманы. Ей эта физиономия тоже была знакома. Бородатая ослиная физиономия… с ним Реджина ходила на долбанное свидание. Стало быть, парнишка при ребёнке? До чего очаровательно. И он притащился на день рождения к мальчишке в жилете. Вот кто так делает? Оглядевшись по сторонам, Эмма заметила, что все эти высокопоставленные мамочки щеголяют в платьях и на каблуках. Включая Реджину, разумеется. Сама она пришла в джинсах и майке. Именно так одеваются няни… Проглотив комок горечи, следователь отправилась на поиски Руби. — Реджина, — вежливо улыбнулся Робин. — Приятно снова тебя видеть. — Ох, — она немного напряглась, когда он чуть наклонился, чтобы поцеловать её в щёку. — Взаимно. — А ты, должно быть, Генри, — Робин протянул ребёнку руку. От Реджины не скрылось, что сын сразу же почувствовал себя очень важным. — С днём рождения, Генри. Меня зовут Робин, а это — Роланд. Генри с видом маленького гордого мужчины пожал протянутую руку. — Я обрадовался, когда Кэтрин передала твоё приглашение, — продолжил Робин, снова обратившись к Реджине. — Мы с Роландом с нетерпением ждали этой вечеринки, правда, приятель? — он слегка подтолкнул малыша, и тот, расплывшись в улыбке, протянул Генри разноцветный пакет. — Это тебе! — выпалил Роланд. — Спасибо, меня зовут Генри! — её сын протянул руку, всё ещё изображая из себя взрослого. Это было до того мило, что Реджина почти забыла смерить Кэтрин испепеляющим взглядом. Почти. Значит, подруга имела наглость заявить, что Реджина их пригласила? Это ещё хуже, чем она думала. Адвокат не собиралась приглашать Робина, не говоря уже о том, чтобы знакомить сыновей! У Кэтрин нет никаких границ. — Пойдём, все играют вон там! — Генри кивнул в сторону детей, которые зачарованно наблюдали за кукольным спектаклем. Затем сжал маленькую ладошку Роланда в своей руке и потащил через всю комнату. — О, я должен… — Робин усмехнулся: — пойти с ними? — Не волнуйся, я за ними прослежу, — с этими словами Кэтрин поспешила за мальчиками, проигнорировав красноречивый взгляд Реджины. — Не очень тонкий намёк, — Робин погладил ладонью тёмную бороду. Ухмыльнулся. — Прошу прощения за Кэтрин. Она часто перегибает палку. — Нет, прошу, не извиняйся. Я рад ещё одной возможности поговорить с тобой. Я собирался позвонить… Ох. Боже. Нет. Она не в том настроении, чтобы разбираться ещё с этим. В конце концов, она сбежала со свидания, чтобы помочь женщине, с которой теперь спит. Уже одно это многое говорит о том, насколько провальной была первая попытка «сойтись». Хорошо, Робин об этом ничего не подозревает, но тем не менее… Эмма где-то поблизости. И Реджина не нуждается в свиданиях. У меня свидание. Мысль мгновенно выбила из колеи. Нет, она определённо не в настроении разбираться. — Прости, мне машет организатор фуршета, — выпалила Реджина, не дав ему возможности продолжить. — Мне нужно проверить, в чём там дело. Увидимся позже? — Да, конечно. Конечно, — Робин кивнул и отступил в сторону. — Я буду тем уникальным взрослым, который смеётся над куклами. Она улыбнулась из вежливости. Хорошо, может быть, не совсем из вежливости, ведь Робин был очарователен. Но потом она ушла. Организатор действительно ждал её возле выхода из комнаты. Наверное, пришло время резать торт. Эмма нашла Руби, но это вовсе не значит, что она нашла себе компанию. Вскоре стало совершенно понятно, что Руби явно не из тех, кто запивает расставание вином, горлопаня грустные песни. О нет… Новой целью всей своей жизни она обозначила флирт. И была готова флиртовать напропалую, пока во рту не пересохнет, а обновлённый список контактов не перещеголяет алфавит раза в два. Кто бы мог подумать, что вокруг будет так много одиноких мам и пап? Может быть, ей лучше уйти? Генри с днём рождения поздравила, вечер от серьёзной потасовки спасла. Она перевыполнила план на день. Может быть, Август и Мулан согласятся встретиться, пропустить по пиву. Желательно в месте, где никто не таскает с утра до ночи дурацкие каблуки и жилеты. Эмма видела, как несколько минут назад Реджина выскользнула на кухню, и, предположив, что это прекрасная возможность незаметно попрощаться, поспешила туда. Реджина как раз возвращалась к гостям, она прошла половину коридора, когда заметила приближающуюся Свон. Она резко остановилась, вопросительно вздёрнула бровь. — Всё хорошо? — спросила адвокат, хотя подразумевала: — Что ты здесь делаешь? — Да. Я видела, что ты ушла… — Ответственные за фуршет хотели поговорить. У Генри среди друзей есть диабетик. Я, конечно, позаботилась, чтобы были диетические конфеты и лимонад, но её мать не поверила, когда официанты сказали, что лакомства безвредны для девочки, — Реджина даже не сразу поняла, что оправдывается. — Её нельзя винить. Ей нужно жёстко контролировать рацион ребёнка. Люди, наверное, даже не понимают всей важности, — Свон пожала плечами. Её руки по-прежнему были спрятаны в карманах джинс. Не похоже, чтобы она вообще была заинтересована проблемами мамочки. — Да, наверное, ты права. И теперь мне нужно успокоить её, объяснив, что девочка может насладиться вечеринкой по полной. — Это было очень любезно с твоей стороны, — Эмма шагнула ближе. — В смысле, вспомнить об этом. — Это было только справедливо и вежливо. — Это было мило. Ты бываешь милой. Иногда, — она прыснула со смеху. Реджина не сдержалась, закатила глаза и тоже улыбнулась. — Зачем ты здесь? — Пришла попрощаться. — Попрощаться? Ты только что пришла, — Эмма лишь пожала плечами. — Через несколько минут мы будем резать торт, — она не просила её остаться — не смогла бы — но Свон всё равно кивнула. — Хорошо, — ответила следователь, но не спешила ни возвращаться к остальным, ни пропускать Миллс. Она облизнула губы, словно пробуя слова на вкус, прежде чем спросить: — Этот парень… хм… Он… папа Генри? Реджина растерянно моргнула. Что? Кто? Впрочем, она достаточно быстро догадалась, о ком идёт речь. И хотя знала, что Эмме уже известен ответ на вопрос, так же понимала, почему она его задала. Так сложилось, что Реджина не привыкла рассказывать людям о своей жизни, и они покорно принимали молчаливое соглашение — это же соглашение? — не расспрашивать. Да, возможно, она делилась с окружающими самой малостью, но иногда казалось иначе. Та же Свон знает о ней слишком много. По крайней мере, ей так казалось до этого момента, а теперь пришло понимание, что, вероятно, она просто не позволяет Эмме узнать себя. — Нет, не он. Папы нет. Генри усыновлён, — медленно произнесла она, но тут же поймала на себе удивлённый и немного жалостливый взгляд зелёных глаз. Одинокая мама, одинокая жизнь. Но вот выражение на лице Эммы изменилось, оно стало понимающим, словно недостающий кусочек мозаики занял законное место. Никогда ещё она не смотрела на Миллс таким взглядом. Было там искреннее восхищение, влюблённость и что-то ещё, чему Реджина не могла дать определения. Эмму не удочерили, — промелькнуло у неё в голове. — Её так и не удочерили. — Счастливый ребёнок, — мягко произнесла Эмма, улыбнулась. — И счастливая ты. — Да, счастливая я, — прошептала Реджина, шокированная тем, что кто-то смог подобраться настолько близко, ведь она даже не думала, что такое возможно. А потом Эмма поцеловала её. Но в отличие от остальных поцелуев этот не был похотливым или грубым. Страстный, да, и горячий, но в то же время более сложный. От него кружилась голова, появлялось ощущение заполненности. Будто в её душе не осталось больше потерянных кусочков; все они сложились в прекрасную картину. Прекрасную картину её жизни, всего её мира. Когда они разорвали поцелуй, Эмма коснулась кончиками пальцев её подбородка, нежно поцеловала в бровь и, пробормотав, что будет ждать торт, поспешила вернуться на вечеринку. Не успела Свон войти, как на неё налетела толпа детишек, которые тут же принялись бешено носиться вокруг, снова и снова врезаясь ей в колени. Она с трудом сохраняла равновесие, пока они с громким хихиканьем не разбежались в разные стороны. Сразу после этого к ней подбежал Генри. Ухватил за подол майки и с силой потянул на себя. — Помоги мне! — задыхаясь, прокричал он. — В чём дело, малыш? — Копы и грабители! — торопливо объяснил Генри. — Но я единственный коп. Мне нужен напарник, Эмма! — он сильнее потянул за майку, не сводя с женщины умоляющего взгляда своих прекрасных глаз. — Давай поймаем этих бандитов, напарник! — согласилась она, и вот уже сама преследовала малышей, изо всех сил стараясь двигаться медленно. При этом не забывала строить глупые рожицы, чем вызывала счастливые визги и смех. Впрочем, Генри оказался не слишком заинтересован поимкой грабителей. Куда больше ему нравилось бегать. И у него был чудеснейший смех, из-за которого у Эммы с лица не сходила улыбка — как и из-за смеха Реджины. Так что она совсем не удивилась своей следующей мысли. Может быть, она действительно готова? Впервые в своей жизни готова быть с кем-то. Готова остепениться и узнать об этом человеке намного больше, чем можно понять с первого взгляда. Может, и готова.