***
Эмма набила рот картошкой фри, лишь бы не пришлось принимать участие в разговоре. К счастью, картошка у Бабули получалась отменная, и такое поведение ни у кого не вызывало вопросов. Мэри-Маргарет, Руби и Филипп продолжали увлечённо обсуждать рабочие дела. — Скорее всего, они попытаются заключить сделку, — буднично заметил Принс. — Твоя клиентка может сколотить небольшое состояние, если ты, ММ, разыграешь правильные карты. — Не думаю, что её цель — сколотить состояние, — Мэри-Маргарет покачала головой. — Мисс Синклер на протяжении многих лет ежедневно страдала от унижений и жестокого обращения. Она жаждет справедливости. — Которой всегда непросто добиться, — резонно заметила Руби. — Парень белый и при деньгах. Ещё и судья вам достался из республиканцев. Его не посадят. Все мы это понимаем. — Может, и нет, но мы с Терезой ничего не подпишем. Мы не станем молчанием подвергать опасности других женщин. — Надеюсь, вы сможете поднять достаточно шумихи, чтобы разрушить любые политические ожидания этого ублюдка, — с резкостью в голосе произнёс Филипп. — Мы постараемся, это я вам обещаю. Руби вздохнула, не спеша потягивая через соломинку «колу». — Какой всё-таки дерьмовый мир, если даже самых выдающихся наших женщин принижают всякие ослы, в то время как они всего лишь пытаются выполнять свою работу. Для этих сукиных сыновей нет ничего святого. — Не используй высказывание женоненавистника, чтобы оскорбить женоненавистника, — процедила Эмма сквозь зубы. — Твоя правда. Извините, — кивнула Руби. — Я просто хочу сказать, что это всё чертовски неправильно. Должно быть хоть что-то, что мы могли бы сделать. — Знаю, это ужасно. Но мы же что-то делаем, нет? Мы боремся. По крайней мере, пытаемся, — уголки губ Мэри-Маргарет опустились, и Филипп неловко погладил её по спине. Эмма хотела запихать в рот ещё картошки, но она закончилась. Тогда следователь отпила из своего стакана, зажала между зубами два кусочка льда и крепче сцепила челюсти. — Конфетка, — позвала она хриплым голосом, который использовала, когда они оставались одни, и Эмма сразу напряглась. На плечи легли тёплые ладони, слегка сжали их, вынуждая выпрямиться в кресле. — Почему ты всё ещё здесь? — Заканчиваю с отчётами, которые ты просила, — Свон попыталась встать, но руки удержали её на месте. — Завтра с самого утра они должны лежать у тебя на столе. — О, не грузи этим свою очаровательную головку, — пальцы Мал надавили сильнее, когда она принялась нежно массировать ей плечи. — Ты… Ты говорила… Срочно… — Вообще-то, нет, — Эмма почувствовала, что босс наклонилась. Влажное горячее дыхание обожгло ей ухо. — Но я рада, что ты здесь. Я хотела поговорить с тобой. От проникновенной интонации Мал где-то в глубине её живота зародилась дрожь, из-за которой по коже разбежались мурашки. И женщина почувствовала это. Эмма почти физически ощутила, как она улыбается, поэтому спешно вскочила со своего места. — О чём? В смысле… хм… Я что-то не так сделала? Теперь они стояли лицом к лицу. Поразительные голубые глаза скользили вверх-вниз, беззастенчиво разглядывая её тело. В комнате больше никого не было, и Эмма почувствовала себя загнанным зверьком. — Давай поговорим о твоём будущем здесь. Ты очень талантливая девочка. Я слышала, ты скоро выпускаешься. — Это правда, мадам. — Я так понимаю, ты бы хотела продолжать строить карьеру в этой компании. — Да, — прошептала Эмма, стараясь скрыть волнение. Да, она бы хотела. Она нуждалась в этом. Август больше не должен вкалывать в две смены. Она сама не может протирать столики по выходным. Ей нужна работа. Нужна лучшая жизнь. Она усердно трудилась для достижения своих целей. — Да, хотела бы. — Думаю, я смогу замолвить за тебя словечко, — губы Мал растянулись в улыбке Чеширского кота, её голубые глаза блестели в тусклом свете. Женщина приблизилась на шаг, и Эмма, невольно отступив, упёрлась спиной о край рабочего стола. — Пр… Правда? Было бы здорово, Мал. Я никогда не смогу отблагодарить тебя, я… — Шшш… — Мал приложила палец к её губам. Улыбка стала ещё шире. — Ты сможешь отблагодарить меня, конфетка, конечно, сможешь. Просто позволь мне рассказать, как это сделать, — и она подалась вперёд. — Эмма? Земля вызывает Свон! Ты с нами? Следователь несколько раз растерянно моргнула. — Прости… Что? — Бабушка спрашивает, будешь ли ты мороженое, — Руби глазами указала на стоявшую возле их столика пожилую женщину. — Ах да… Нет, спасибо, — она вымученно улыбнулась. При мысли о сладком в животе всё сжалось в комок. — Нет? Ты заболела, или что? — Филипп вопросительно вздёрнул бровь. — Ты неважно выглядишь, — подхватила взволнованная Мэри-Маргарет. — Всё хорошо. — Тогда принеси ей клубничное мороженое, бабуля, а не то она потом слопает моё, — подытожила Руби. Ухмыльнувшись, миссис Лукас направилась на кухню. — Ты чего сегодня такая тихая, Свон? — Вот-вот. Почему не вступила в наш клуб «все мужики дерьмо»? Фил с нами сегодня даже спорить не пытается. — Я сегодня играю за клуб «все люди дерьмо», — заметив, как губы Филиппа растягиваются в усмешке, Эмма поспешно добавила: — Но мужики всё равно хуже всех. Принс скорчил обиженную физиономию. Мэри-Маргарет и Руби тихо рассмеялись, и Эмма, чтобы не вызывать в свой адрес новых вопросов, заставила себя улыбнуться. К счастью мороженое принесли довольно быстро, и она снова смогла заняться едой. Что и говорить, вероятность того, что мужики намного хуже, очень велика. Может, именно по этой причине в тот раз у неё ушло столько времени, чтобы понять и принять происходящее. Эмма работала на женщину, ставшую для неё образчиком успеха и жестокости. Она искренне восхищалась начальницей, но с каждым днём всё явственнее ощущала себя беспомощным насекомым, которое медленным движением размазывают по стене. Никогда ещё Эмма не чувствовала себя такой одинокой и беспомощной, как в те дни, и ни с кем не могла поделиться переживаниями. Даже с Августом. Названный брат сказал бы ей валить из фирмы на все четыре стороны, а она не могла… Они достаточно настрадались, и Свон хотела построить карьеру, а не горбатиться на очередной дерьмовой работёнке. На ней висели тонны студенческих кредитов, а Мал считалась невероятно влиятельной фигурой в этой сфере… Эмма пыталась убедить себя, что она всё выдумывает и преувеличивает, из обычной неприязни к методам начальницы. Но каждый последующий день, преисполненный унижений и оскорблений, становился новым испытанием на прочность. С тем же успехом можно было бороться против пчелиного роя. Стоило уклониться от одного укуса, и за ним следовали десятки других, которые жалили намного болезненнее. Следователь покачала головой, пытаясь отмахнуться от воспоминаний, от чувств, но внутри всё ныло и болело, как если бы её проткнули насквозь. А в следующее мгновение её разум заполнился образами Реджины. Глаза, губы, грудь, нагота прекрасного тела. Её вкус, смех, поцелуи, стоны блаженства. Каждая деталь её облика. Каждая плоская шуточка, шёпотом озвученная в извилистых коридорах, и искрящееся напряжение, возникающее между ними всякий раз, когда им доводилось вместе ехать в лифте. Их первый раз в офисе… Всё это казалось таким правильным, таким настоящим, что Эмме стало страшно. Вдруг что-то пойдёт не так? — Мне пора, — выпалила она и так резко вскочила, что опрокинула стул. — В чём дело, Эмма? — ошеломлённо спросила Мэри-Маргарет. — Мне нужно кое-что сделать. Я… Увидимся в офисе, — она вытащила из кармана несколько смятых долларов, оставила на столике. Затем схватила пальто и поспешила прочь из закусочной, оставив поражённых друзей в недоумении. Эмма не могла больше ждать. Она старалась не думать об этом, ведь они с Реджиной условились даже не заговаривать об отношениях, но всё всплыло само, и отмахнуться не получалось. Ей нужно срочно увидеть Миллс, убедиться, что между ними нечто большее, чем… чем… Что? Следователь сама толком не понимала, но это лишь вопрос времени. Их связывает не только похоть. Она чувствовала это и не сомневалась, что Реджина тоже поймёт. Им придётся поговорить.***
Реджина была не настолько глупа, чтобы думать, будто головная боль исчезнет, как только она переступит порог офиса. Организм отказывался понимать, что впереди ждёт множество дел, требующих от неё полной концентрации. И всё-таки она попыталась взять себя в руки, хотя и не преуспела, потому что ближе к обеду голова буквально раскалывалась от боли. — Что?! — рявкнула Реджина в телефонную трубку, отметив про себя, что на дисплее высветился внутренний номер её секретаря. Адвокат не хотела показаться резкой, но честно?.. Она даже не старалась быть вежливой. — Мисс Миллс, я… К вам посетитель… — девушка, прекрасно понимающая, что начальница не в настроении, слегка заикалась. — Он говорит, что вы его ждёте. Реджина посмотрела сквозь стеклянную стену, отделявшую небольшой конференц-зал от приёмной. Рядом со столом секретаря, спрятав руки за спину, стоял Робин. Женщина мысленно застонала, не в силах подобрать слова, чтобы передать свою неготовность разбираться в этом. Между тем мужчина перехватил её взгляд и помахал рукой. Реджина не сдержала вздох. — Пропусти, — сказала она сухо.***
— Реджина, — Робин улыбнулся и тихо закрыл за собой дверь. — Робин… — она поднялась из-за стола, стараясь, чтобы её голос звучал не слишком раздражённо. — О, спасибо, — приняла букет, который мужчина жестом фокусника выудил из-за спины. Реджина едва взглянула на розы, прежде чем положить их на стол. — Попрошу Ким принести ещё одну вазу, — она улыбнулась, многозначительно посмотрела на свежие цветы, которые являлись неотъемлемой деталью интерьера. Робин с лёгким разочарованием проследил за её взглядом. — Надо было остановиться на шоколадке, да? Реджина подарила ему ещё одну очаровательную улыбку. — Ерунда, — она с трудом сдержалась, чтобы не сказать, что он вообще не должен был её беспокоить. — В знак извинения, — мужчина вскинул руки. — За вторжение без предупреждения. — Почему же? — она изогнула бровь. — Ким сказала, я тебя ждала. — Сожалею, — на лице Робина появилась смущённая улыбка. — Что-то мне подсказывало, что по-другому через Ким не пробиться. Реджина фыркнула. Чистая правда. Большую часть времени Ким прекрасно отваживала нежелательных визитёров. Исключением была Эмма Свон. Когда ей не терпелось что-нибудь сообщить, она могла уделать секретаря в два счёта. — Ей ничего не стоит вызвать охрану, — подтвердила Реджина, занимая место во главе стола и жестом предлагая ему занять кресло напротив. Усевшись, Робин задумчиво погладил бороду. — Я действительно должен извиниться перед тобой. Реджина ответила молчаливым взглядом. Как она не старалась, не могла понять, за что он может просить прощения. — Я не хотел врываться на вечеринку твоего сына, — мужчина усмехнулся и поморщился одновременно. — Ты не врывался. По крайней мере, умышленно. Робин добродушно рассмеялся. — Я должен был с большим подозрением отнестись к тому обстоятельству, что получаю приглашение не напрямую от женщины, устраивающей детский праздник, — признал он. — Ты не виноват. Кэтрин бывает очень убедительной, — заверила Реджина, проглотив с десяток менее лестных эпитетов, прекрасно характеризующих лучшую подругу. — Наверное, я просто обрадовался возможности снова тебя увидеть. Мы здорово провели время, — Робин пожал плечами. Его губы тронула мягкая улыбка. Реджине пришлось задействовать всё своё самообладание, чтобы подавить рвущийся наружу вздох. Робин на самом деле замечательный. Но между ними никогда и ничего не будет. Она даже не до конца уверена, что время, о котором он говорит, действительно было. — Да уж, провели, — пробормотала Реджина. — Позволишь пригласить тебя на ланч? — Робин просиял, не замечая её интонации. Для политика у него неважное «покерное лицо». Адвокат нацепила извиняющуюся, донельзя фальшивую улыбку. — Боюсь, я не смогу, Робин. У меня много работы. — Может быть, в другой раз? Можем как-нибудь поужинать вместе? — настаивал он. Реджина глубоко вздохнула. Неужели она недостаточно ясно намекает? — Я не считаю это возможным, Робин. Мне очень жаль, — сказала она с терпением, которым на самом деле не обладала. В черепной коробке умпа-лумпа (1) продолжали играть на барабанах, и Реджине просто физически было необходимо побыть одной какое-то время. — Ооо… — кажется, Робин всё понял и даже немного растерялся. — Если ты… Ладно, у тебя есть мой номер. — Да, — адвокат кивнула. Когда за мужчиной закрылась дверь, она ещё раз глубоко вздохнула и откинулась на спинку кресла. Чёртов день казался бесконечным, а ведь сейчас только время ланча.***
Небольшая прогулка от закусочной до офиса помогла Эмме немного успокоиться. Разумеется, она ведёт себя иррационально. Глупо. Нельзя просто взять и ворваться в кабинет Реджины с требованием провести разбор полётов. Такое поведение только отпугнёт Миллс и выставит её полной идиоткой. Нет, нужно действовать по-другому — пригласить адвоката выпить. Потом поговорить о будущем, и обязательно обыденным тоном, ведь что-то подсказывало, что оно у них будет одно на двоих. Общее. Этот план казался Эмме очень даже милым. Сегодня она даже подождёт, пока Ким доложит о её визите. Реджина обязательно оценит. Но потом случилось непредвиденное. Эмма как раз выходила из лифта, когда её попросили придержать двери. Она не узнала голос и действовала на голом инстинкте. Придержав створки рукой, оглянулась и увидела добродушную физиономию улыбчивого мужчины, одетого в серый жилет поверх розовой рубашки. — Спасибо, — поблагодарил он, протискиваясь мимо неё в кабину. Эмма застыла, не в силах пошевелиться, и мужчина, не дождавшись от неё никаких действий, вопросительно приподнял бровь. — Вы поедете вниз? Следователь наконец-то убрала руку, но пока двери лифта закрывались, они с мужчиной продолжали буравить друг друга взглядами. Потом он исчез. А вместе с ним и всё её самообладание. У Эммы всегда была хорошая память на лица, а эта физиономия успела примелькаться. Она не спрашивала у Реджины, что парень забыл на дне рождении Генри. Не посчитала важным, ведь, в конце концов, почти весь вечер они с адвокатом украдкой обменивались взглядами, понятными лишь им одним, и многозначительными улыбками. Эмма знала, что они вместе, и всё остальное не имело никакого значения. И теперь парень заявляется сюда? Хотя ей и не хотелось этого признавать, его появление здесь — явный перебор. А ответ, оказывается, всё это время лежал на поверхности: Реджина явно оставляет возможности открытыми. Когда люди довольны тем, что имеют, они просто действуют. Они, чёрт бы их побрал, рискуют. Неужели всё это время она ошибалась? Когда после занятий сексом Реджина лежала в её объятиях, мурлыча в шею всякие глупости, как будто это было самым естественным поступком в мире. Когда смеялась над шутками и заставляла почувствовать себя самым смешным человеком во всей вселенной. Когда рассказывала о Генри с такой интонацией, будто хотела разделить его удивительность с ней… Неужели это всё для Реджины хрень собачья? Обычный перепихон? С другой стороны, почему она вообще удивляется? Они изначально очень разные, даже не верится, что вселенная могла свести их вместе. Реджина родилась, что называется, с золотой ложкой во рту. Непреклонная, властная, образованная, из полноценной семьи и богатая. Эмма пришла в этот мир из ниоткуда, не имела ничего и была никем. Всё что от неё требовалось — доводить до оргазмов, и она доводила. Реджина хотела того же, что с таким трудом пыталась получить Мал. Но на этот раз… Она отдалась. Нет, блять. Нет. Эмма отказывалась сожалеть. Отказывалась испытывать отвращение к чему-то, что казалось естественным и правильным. Нужно просто спросить. Плевать на гаденькие мыслишки, что ответ давно известен, и его осталось принять. Она должна спросить.***
Реджина закрыла глаза, глубоко вздохнула и сжала пальцами переносицу. Боль была такой силы, что появлялось ощущение, будто голова сейчас взорвётся. Ей срочно нужен аспирин. Не успела она открыть глаза, как в тишине конференц-зала раздался громкий и резкий голос: — Ты встречаешься с этим мужиком?! Реджина несколько раз растерянно моргнула. Затем посмотрела на застывшую возле двери Эмму, чем-то очень и очень недовольную. — Мисс Свон, не забывайтесь, следите за своим тоном, — сухо парировала она. — И дверь закройте. По какой-то причине ответ разозлил младшего следователя ещё сильнее, но просьбу она выполнила. — Он принёс тебе цветы, — Эмма бросила острый взгляд на лежавший на столе букет. — Да. — И я ещё должна следить за своим тоном и закрывать двери? — в её голосе сквозила явная обида. В голове Реджины будто грохотали барабаны. — Не вижу никакой связи между этими вещами, мисс Свон. — Почему ты меня так называешь? — Потому что именно так вас зовут! — Ты не так меня называешь, когда кончаешь и хочешь, чтобы я вставила тебе пожёстче, правда? — Эмма! — Вот! — следователь одобрительно кивнула. — Вот сейчас было похоже. Реджина поднялась из-за стола. — Что происходит? Могу я узнать, почему ты считаешь, что можешь врываться ко мне в офис и разговаривать со мной в подобном тоне? — Ой, простите, мисс Миллс, должна ли я записаться на встречу? — Эмма, я не в настроении… — в голосе Реджины появились опасные нотки, но Свон даже бровью не повела. — Ты с ним встречаешься? Он приходил на день рождения Генри, а теперь заявился сюда. Не думаю, что вы дружите, ты никогда раньше не упоминала о нём. Итак… Какого чёрта происходит? Реджине не понравилась её интонация. Совсем. В голове будто что-то взорвалось, и весь мир окрасился красным. В сознании яркими вспышками пронеслись обрывки ночного кошмара. Эмма снова бьётся в агонии в её руках, и вокруг так много крови. В тишине раздаётся выстрел. Эмма бежит в сторону здания, а сквозь пальцы тонкими струйками просачивается кровь Дэниеля. И ей так больно, что горло перехватывает спазм, лишая возможности дышать. — Чёрт возьми, Реджина, просто ответь! — А если и да?! — выкрикнула она резко и в то же время обиженно. — Раньше мы никогда не говорили об исключительных правах друг на друга, а теперь говорим? Если на то пошло, не похоже, чтобы мы вообще состояли в отношениях. Я могла бы встречаться с ним или с кем-то другим. Тебе не позволяется заявляться в мой офис и разговаривать со мной подобным образом! — Мне не позволяется? Не позволяется? О, прошу прощения. Мне, блять, наверное, надо бы проявлять немного больше уважения к своей начальнице? — Было бы нелишне, мисс Свон, разве нет? А теперь, с вашего позволения, мне нужно работать. Если у вас нет срочных важных вопросов… — Ты серьёзно? — Да, я серьёзно, — и когда Эмма не сдвинулась с места, Реджина добавила: — Я понимаю, мы с тобой хорошо провели время, как два взрослых человека, наслаждающихся обществом друг друга. Но я уже говорила тебе, всё это должно оставаться за пределами офиса. И потом, мы условились никогда не затевать подобные разговоры. Или нет? — Значит, разговаривать ты со мной не хочешь? Я не слишком хороша для этого дела? Эмма была вне себя от ярости. Реджина никогда раньше не видела её такой. Да, иногда следователь проявляла нетерпение, даже злость, но ярость? Ни разу. Она всегда оставалась спокойной. Именно по этой причине они сработались. По крайней мере, Реджине так казалось до этого момента. На самом деле совершенно очевидно, что они ни черта не сработались. Вот о чём был тот кошмар, вот почему Эмма умирала у неё на руках. Реджина не смогла удержать в узде свои чувства, ввязалась в то, чего вообще не должно было существовать. И что дальше? Эмма захотела вызвать ответные обязательства? Но она не может… Она не станет. Реджина зажмурилась. Голова болела нестерпимо. Если бы Эмма помолчала хоть минуточку, возможно, боль бы уменьшилась. Но следователь рвала и метала, мешая сосредоточиться, а перед внутренним взором опять истекал кровью Дэниель, тускнели глаза Эммы… Реджина снова всё потеряла. — Я не хочу сейчас говорить, мисс Свон. Уходите. — Реджина… — Уходи… Эмма оказалась достаточно разъярена для того, чтобы тихо закрыть за собой дверь, как если бы Реджина её ни капельки не волновала.***
Эмма глотала болезненные воспоминания вместе с обжигающим виски. Вот поэтому она не ввязывается в отношения, а романтическим интересам предпочитает упаковку пива. Надо было бежать… Всё лучше, чем то дерьмо, которое творилось у неё на душе теперь. Эмма просто не создана для подобных разочарований, и из-за этого ей ещё больнее. Ей хотелось рассчитывать на доверие Реджины и самой доверять, посещать дни рождения её ребёнка, состоять в отношениях, не ограничивающихся нагретой постелью… А ведь она должна была это предвидеть. Эмма бы соврала, если бы сказала, что сожалеет о том, что спит с Реджиной. Химия между ними была настолько ошеломляющей, что ей пришлось пойти на этот эксперимент… но переходить на следующий уровень? Что ж, сама виновата. Если бы не открыла свой поганый рот, если бы не искала никаких подтверждений… Усмехнувшись в стакан, следователь одним глотком приговорила остатки виски, прихватила зубами продолговатый кусочек льда и разгрызла. Тупой холод странным образом успокаивал. А потом попросила бармена повторить. Свон не знала, как ей быть дальше. Притвориться, что ничего не было? Она не хотела, чтобы Реджина поняла, что её слова очень сильно повлияли на неё, но, чёрт возьми, оставалась ещё гордость. Уязвлённая, но она действительно была, и Эмма ни за что на свете не позволила бы Реджине увидеть себя сломленной. — Эмма? Следователь вскинула голову и наткнулась на знакомый взгляд голубых глаз. С их последней встречи прошло немало времени. Но как Эмма не могла забыть тот день, когда Реджина постучалась в дверь квартиры, чтобы обсудить первое серьёзное дело, и застала её в одной майке и нижнем белье, с маячившей за спиной подругой и тоже практически в неглиже? — Эльза, — она изогнула бровь. — Что ты забыла на тёмной стороне города? Девушка улыбнулась. — Тёмная сторона? Эмма, это… Манхэттен. Свон молча уставилась в свой стакан и пожала плечами. Ага, значит, она недалеко ушла от офиса и, оглядываясь назад, просто чудо какое-то, что не налетела на кого-нибудь из коллег. — Ты в дерьмище, — равнодушно подытожила Эльза. С губ Эммы невольно сорвался горький смешок. — Ну, спасибо тебе. — Прости, — поспешно извинилась девушка. — Сейчас явно не подходящее время. Мне лучше уйти. — Нет, — Свон со вздохом пропустила непослушные локоны сквозь пальцы. — Нет, пожалуйста. Останься. Эльза нерешительно отодвинула соседний стул. — У меня был дерьмовый день, — призналась Эмма, когда девушка села. — Но я рада тебя видеть, — и это чистая правда. До того, как всё завертелось, Эльза была её подругой, и вместо того, чтобы терзаться мрачными размышлениями, она могла бы развлечься. — И у меня, — Эльза вздохнула. — На самом деле я пришла сюда, чтобы не встретить никого из знакомых. — Ты не слишком в этом преуспела, м? — она ухмыльнулась. — Я не про тебя. — Правда? — Ты не любишь доставать тупыми расспросами. Эмма снова кивнула. И это тоже чистая правда. Ей всегда становилось неуютно, когда окружающие начинали открывать ей душу. Боже, как же она облажалась. — Это всё мои проблемы с близостью, — пробормотала она. Слишком капризно, чтобы выглядело, будто это её действительно волнует. Эльза звонко рассмеялась, не заметив в её словах ничего особенного. — У тебя всё прекрасно с близостью. С ней флиртовали, но Эмме было ровным счётом наплевать. В конце концов, они с Реджиной никогда не говорили об исключительных правах друг на друга, ведь так? Адвокат ясно дала это понять, даже встречалась с мистером Милые Жилетики. Может быть, ей тоже нужно предпринять какие-то действия на стороне? — Эй, приятель! — она окликнула бармена. — Подгони красивой леди вкусный напиток.***
Генри выглядывал через приоткрытую пластиковую дверцу и улыбался. — Давай, милый, пора спать, — позвала Реджина и протянула сыну руки. — Я не могу выйти, если ты не скажешь пароль, — твердил своё мальчишка. — Откуда мне знать, что ты не враг, мам? — Я твоя мама. Уже одно это должно что-то значить, — улыбнулась Реджина. Генри сузил глаза. — Ты могла замаскироваться! — с этими словами он захлопнул дверцу. — Хорошо-хорошо… — вздохнула Реджина. Затем села прямо на пол и пробормотала. — Три летучие мыши, два печенья, один герой. Генри с громким хихиканьем вывалился из своего убежища прямо ей в руки. Подхватив сына, Реджина улыбнулась и поднялась на ноги. С каждым днём ребёнок набирает в весе, и не за горами тот день, когда она не сможет носить его на руках. Но это — потом, а пока что Реджина отнесла Генри в детскую и осторожно уложила в кровать. Все выходные и всю прошедшую ночь мальчишка провёл в тенте, в своём тайном убежище. Пароли менялись ежедневно и приятно поражали своей сложностью. Реджина не всегда произносила их правильно с первого раза, но сегодня ей повезло. Они оба устали, так что подготовка ко сну не заняла много времени. Реджина бережно подоткнула одеяло, всего лишь несколько минут постояла чуть в стороне, тихо рассказывая старую сказку, и веки Генри сонно смежились. — Он заснул, — сообщила она, входя на кухню. — Быстро, — Кэтрин едва взглянула на неё. — Аминь, — в два шага преодолев разделявшее их расстояние, Реджина выхватила у подруги бутылку вина. Кэт — тяжёлый случай, когда дело доходит до откупоривания бутылок, а у неё в этом деле было куда больше практики, чем хотелось бы признавать. — Достань бокалы, дорогая, — попросила она. — Ты выглядишь уставшей… — заметила Кэтрин, когда Реджина наполнила бокалы вином, и они устроились за кухонным столом. Излюбленный способ сообщить, что выглядит она хреново. — Ты в порядке? — Да… Просто был длинный день, вот и всё, — адвокат одним глотком осушила половину бокала, наслаждаясь насыщенным вкусом прохладной жидкости. — А как ты? Уверена, что не хочешь пожить у меня несколько дней? Тебе необязательно оставаться одной в этом доме. — Ай, всё прекрасно. Я привыкла быть одна, почти не замечаю, — Кэт помолчала. — Разве не странно? Присутствие Дэвида в доме было почти незаметно. Как ни крути, я была одна. — По-моему, немного грустно… — медленно проговорила Реджина, пытаясь напомнить себе, что быть одной вовсе не значит быть одинокой. Кэтрин, например, никогда не была одинока. Это участь Реджины. — Но если это помогает тебе быстрее справляться, я рада. — Ну, я не могу справляться ещё быстрее… — нараспев протянула подруга. Реджина с любопытством приподняла бровь. — И как прикажешь это понимать, Кэтрин? — Я кое-кого встретила, — женщина фыркнула от смеха. — Его зовут Фредерик, 42 года, недавно разведён. — Допустим… А я могу получить о нём больше информации, чем написано в профиле на «OKCupid»? Кэтрин выразительно закатила глаза. — Всё было не так. Мы познакомились не в интернете и ни где-то там ещё. Он купил пентхаус, и поскольку работает хирургом… Я упоминала об этом? Так вот. У Фредерика нет времени обставлять дом, поэтому он нанял меня, — Реджина наполнила бокалы, ожидая продолжения. — Мы договорились встретиться на месте, чтобы я могла осмотреться и обсудить его идеи, пожелания… Не знаю, что на меня нашло. Честное слово! Мы познакомились, а следующее, что я помню, как мы обнажённые лежим на надувном матрасе. — Боже, — рассмеялась Реджина, чуть не подавившись вином. — Действительно быстро. Тебя можно поздравить, Кэтрин. Женщина рассмеялась, вдруг залившись лёгким румянцем. — Просто невероятно. Я не вляпывалась ни во что такое со времён колледжа! Я до сих пор вижу мир в розовом цвете. Знаешь, так забавно… — из её груди вырвался счастливый вздох. — Потом он пригласил меня на свидание, это мне показалось ужасно милым, и завтра вечером мы вместе ужинаем. Голубые глаза Кэтрин блеснули озорством, и Реджина не сдержала улыбку. Подруга заслужила передышку. При других обстоятельствах она бы посоветовала ей быть осторожной, не бросаться с головой в новый омут, но совершенно ясно, что все советы влетят в одно ухо, а вылетят в другое, и женщина промолчала. Она просто будет рядом на тот случай, если этот Фредерик, хирург, внезапно растеряет всю свою привлекательность. И этого достаточно. — Так, теперь твоя очередь, — торжественно объявила Кэт и пригубила вино. На вопросительный взгляд Реджины она пояснила: — Расскажи мне о том, с кем ты встречаешься. — И что заставляет тебя думать, будто я с кем-то встречаюсь? — осторожно поинтересовалась адвокат. Весь день она старательно гнала от себя все мысли об Эмме, и вот… женщина снова врывается в её сознание, заполняя воспоминаниями о себе. — Ой, ладно тебе! Это ведь не тайна, правда? Робин безусловно лучший вариант из подогнанных мной. И даже несмотря на это, он единственный, кому ты не дала ни малейшего шанса. Господи, ты переспала с Жаном-Клодом, а он был высокомерным и посредственным художником с фальшивым французским акцентом. Мои выводы просты. Я надеялась, что ты сама расскажешь мне, но прошло несколько недель, Реджина. Я умираю! Ещё вчера Реджина бы в ответ на стенания подруги закатила бы глаза, совсем не удивлённая тем фактом, что та вообще заметила. Она всегда подмечала больше, чем позволялось. Они бы посмеялись, поделились грязными подробностями, посплетничали о своих партнёрах… Но сегодня не лучший день. Вместо этого Реджина молча прикончила второй бокал под внимательным взглядом Кэтрин. — Ты права. Я кое с кем встречалась, — через мгновение признала она. — Это я знаю. Я хочу имя. — Не вижу необходимости. Так или иначе, очевидно, всё кончено. — Кончено? — Кэтрин уставилась на неё. — Поэтому ты так ужасно выглядишь? Тебя… тебя, правда, задевает? — Нет, конечно, нет, — отмахнулась Реджина. — Это была дурость. — Реджина. Имя. — Мисс Свон, — выдохнула она. — Я встречалась с Эммой Свон. Мгновение Кэтрин выглядела озадаченной, но Реджина прекрасно понимала, что в первые секунды имя ничего не скажет подруге, и решила просто подождать. Вскоре в голубых глазах промелькнуло узнавание. — Эмма Свон? Младший следователь? — Кэтрин вздёрнула бровь. Реджина только кивнула. — О, хорошо. В этом есть смысл… — Правда? — нахмурилась Реджина. — О да! Я так и думала, что это кто-то с твоей работы. То есть, это же единственное место, где ты проводишь большую часть своего времени. И вдруг приходит эта новая девочка, без конца тебя расстраивает, а потом заявляется на вечеринку твоего сына, словно к себе домой. Мне следовало догадаться. — Она не заявилась… — Ой, молчала бы! — Кэт пренебрежительно отмахнулась. — Ты не должна защищать её от меня. Я вообще думаю, это хорошо… — она запнулась. — Теперь, когда я знаю… о вас. По-моему, хорошо, если она с ноги входит в твой круг общения, словно сама является его частью. Явный признак, что она может быть таковой. — Сомневаюсь, — прошептала Реджина. — Как я и сказала, всё закончено. Если честно, оно вообще не должно было начинаться. Я вела себя недопустимо и… — И не была к ней готова. — И почему у меня такое ощущение, что ты прокручиваешь в голове всевозможные отмазки? — предположила Кэтрин, не сводя с неё пристального взгляда. — Вовсе нет. Она ведь не прокручивает, правда? Реджина просто не готова ни к чему, что хочет от неё Эмма. Она не может. Подсознание предупреждало её самым болезненным способом из всех возможных, смешивая Свон и Дэниеля в один огромный шар, сотканный из страха и сожалений. Рана из-за потери Дэниеля — любви всей её жизни — всё ещё кровоточила. Его нельзя заменить. Именно об этой утрате безустанно напоминает ночной кошмар… — Боже мой, — ошеломлённо прошептала Реджина. — Боже, какая я тупая. — Что-то новенькое, — изящные брови Кэтрин поползли вверх. Подруга откинулась на спинку кресла, явно ожидая продолжения, но Реджине не до объяснений. Мозг лихорадочно пытался навести порядок во всём этом хаосе, найти немного логики, в существовании которой она сама не была уверена. А ответ всё это время находился на поверхности. Достаточно вспомнить, как Эмма поцеловала её на дне рождения Генри, а потом они несколько часов провели в постели — разговаривали и занимались любовью. Женщины не могли разговаривать об отношениях, но они такие разные, а вокруг них — целые миры, заслуживающие того, чтобы обсудить друг с другом. И они пытались. Эмма раскрывала её. Этого отрицать нельзя. Она делала это с первых дней, вытягивая из неё столько эмоций, и теперь совершенно ясно — Реджина очень давно не чувствовала себя настолько живой. Правда в том, что она боялась потерять её, как потеряла Дэниеля. Боялась остаться одна — одинокой — если Эмма уйдёт. Изойдёт кровью у Реджины на руках, или с ней случится что-то менее ужасное, например, она устанет от её «шипастого» характера. Был миллион вещей, которые могли пойти не так, и адвокат прекрасно это знала. Вот к чему ей снится чёртов кошмар, вот почему Эмма снова и снова ускользает сквозь пальцы. Реджина слишком напугана. Слишком влюблена. — Кэт, — она посмотрела на притихшую подругу, прожигающую в ней взглядом дыру. — Присмотришь немного за Генри?***
Реджина глубоко вздохнула и нажала кнопку звонка. Был почти час ночи, и они с Эммой увидятся меньше чем через семь часов, но Миллс не могла так долго ждать, чтобы признаться, какой сегодня была идиоткой. Да и как-то это менее унизительно, чем посылать сообщение. Может быть, простого «извини» будет достаточно? Остаётся надеяться. Адвокат потопталась на месте и снова нажала кнопку. Эммы нет дома? Она спит? Женщина вздохнула, всерьёз задумавшись о том, что сегодня они не увидятся. А если она придёт утром и принесёт пончики? Реджина мысленно усмехнулась, представив, как Эмма в ответ на это отпускает глупые шуточки о копах. Она уже собиралась развернуться и уйти, когда дверь наконец распахнулась, и на пороге возникла уставшая Свон в майке и пижамных шортах. Реджина машинально улыбнулась, но прежде чем успела хоть что-то сказать, её взгляд скользнул Эмме за плечо. Посреди гостиной стояла смутно знакомая светловолосая девушка. Какое-то время Реджина молча смотрела на неё, пока не заметила, как по кукольному личику промелькнула тень узнавания. — Что за дежа вю? — неловко пробормотала девица, когда пауза затянулась, и стало понятно, что Эмма так и будет торчать на пороге, как перепуганный олень, застигнутый врасплох светом автомобильных фар.