School of tears

На третий день витающая в воздухе неопределенность по отношению к Чонгуку трансформируется во вполне себе четкую идею сломить и раздавить нерадивого выскочку, пройтись костяшками по скулам, пересчитать кулаками ребра, стереть с лица маску отстраненного дружелюбия и подселить в душу животный страх перед «преступниками». Учеников раздражает «высокомерный взгляд этого мелкого засранца», хотя, на деле, они лишь заменяют в своем воображении нового одноклассника лицемером-новичком, с непомерно раздутым эго. Чона это раздражает по-страшному, но он честно старается держать себя в руках, не обращает внимания на перешептывания за спиной, на «случайные» столкновения в классе и острые бритвы-взгляды закоренелых хулиганов. Старается даже прислушиваться к Хосоку, который: «да забей ты на них, кишка тонка». Но Чонгук знает, что на деле ничуть она не тонка, и не зря под началом некоторых личностей по струнке ходят даже, на вид, вполне себе грозные ребята. Перед самым началом занятий кто-то ловит его измазанным в пепле пальцами за рукав атласного пиджака и заталкивает в проем-переход между двумя частями здания совсем не далеко от школы. Здесь пахнет сигаретным дымом и немного мусором, по углам грязно и сыро, а с обратной стороны тупиковая дорога в двухметровую стену, и Чон прекрасно знает, зачем его сюда притащили. Ни для кого не секрет, что в подобных местах шестерки «сильных мира сего» обычно вытряхивают деньги и сигареты из зашуганных прилежных учеников, заставляют носить себе всякую мелочь и опускать глаза в пол во время «поучительных» ударов. Все как обычно, если только не брать в расчет тот факт, что Чонгук ну никак не планирует оказаться новым членом команды мальчиков для битья. У холодной каменной стены стоят двое парней в той же школьной форме, что и сам Чон, еще один, карауливший жертву снаружи, толкает новичка вперед, нарочито перегибая палку, чтобы тот не удержался на ногах, рухнул коленями на грязный асфальт, и загораживает путь к отступлению широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Чонгук не падает и даже почти не шатается, лишь медленно сжимает и разжимает кулаки, дабы немного успокоиться. Выглядят парни, мягко говоря, недружелюбно, один так вообще кривит губы в хищном оскале с зажатой между сигаретой и одним только взглядом уже наносит парочку болезненных ударов под ребра. Чон не боится, хёны из прошлой школы научили его некоторым полезным приемам, да и занятия в спортзале не проходят даром, только вот отделаться от определенной доли напряжения все же не получается. Оказаться в подобной ситуации – приятного мало. У Чонгука в памяти яркой картинкой вспыхивает состоявшийся недавно разговор со странным одноклассником: «В старой школе ты был достаточно популярен, так? Скорее всего, крутился в элите или на ступеньке не ниже среднего, получал любовные письма от девчонок и пользовался уважением учителей... Ты ведь никогда не жил с клеймом изгоя? Здесь все немного иначе. Сеул не любит выскочек, а ты их самый красноречивый пример.» - Хэй, новичок, - парень с сигаретой во рту слегка прищуривается. – Не подкинешь деньжат, а то я свои дома забыл? – улыбки всех троих очень уж похожи на гиенный оскал, устрашающую маску, выполненную нарочито грубо и заметно косо, чтобы еще больше напугать жертву. Только вот Чонгук не чувствует себя полноценной жертвой, он даже не готов признать сам факт ситуации, громко названной «засадой». - Простите, ребята, - парень непринужденно пожимает плечами и делает шаг в сторону выхода. – Ничем не могу вам помочь. - Уверен? – кривит губы тот, что преграждает путь. – А нам кажется, что можешь. Чонгук хмыкает и качает головой, словно все действие и правда является лишь обычным разговором группы одноклассников. Смешно до коликов в животе. Тот, что курил сигарету до сего момента, почти вплотную подходит к новичку и несколько секунд просто смотрит с неприкрытой насмешкой во взгляде. Чон, кажется, видел его раньше: сталкивался в коридоре или в столовой, вполне возможно, что они из одного класса, но имени этого парня вспомнить не может. Мозг, по привычке, отфильтровывает ненужную информацию, скидывая «лишние файлы» в забвение, словно в мусорное ведро, и расставляет по полочкам огромного замка собственной памяти данные-файлы, которые могут пригодиться в рабочей ситуации в будущем. Все остальное – обычный хлам и тянущий в прошлое груз пустых сочетаний слов, таких же громких и лишенных объективного смысла, как надоедливые фейерверки знойным летним вечером. В них нет и крохотной частички души, а вся эта пестрая мишура – идеальное прикрытие для её отсутствия. Третий парень, до этого молча наблюдавший за мини-диалогом, отталкивается от стены и одним только точным толчком в плечо заставляет Чонгука отшатнуться на несколько шагов назад. - Мы тут, как ни как, старшие, - фыркает парень с сигаретой и ухмыляется гадко, просачиваясь ядом сквозь призму змеиной маски. Самый молчаливый из троицы делает шаг навстречу новичку, и когда тот уже готов атаковать первым, занося руку для удара, настороженный женский голос разбивает накаленную атмосферу: - У вас все в порядке? Чонгук переводит удивленный взгляд за плечо отшатнувшегося в сторону парня, одновременно стараясь унять клокочущего в груди дикого зверя. Ему до дрожи в крепко сжатых кулаках хочется ответить обнаглевшим подросткам, сбить с них всю спесь и показать, наконец, что «не на того напали, идиоты». Но невысокая, хрупкая молодая женщина в строгом светлом костюме обеспокоенно переводит взгляд с одного ученика на другого и явно ждет ответа на поставленный вопрос. - В полном, - чеканит парень, преграждавший до сего момента выход из подворотни. Женщина заламывает тонкие брови и выжидающе смотрит на Чонгука. То, что она не оставит их в покое, понятно и без особых разъяснений или дополнительных вопросов. - Школьникам курить запрещено! – декламирует нежданная гостья, поправляя небольшую кожаную сумку на худом плече. – Я сейчас же доложу директору! - Ой, да ладно вам, - один из парней нарочито пренебрежительно ведет плечом и отворачивается от женщины. Тройка подростков переглядывается с явным недовольством, кажется, скрип зубов слышат даже проходящие мимо люди, но выбора у них не остается, и ученики один за другим выходят из подворотни. Судя по всему, помешавшая потасовке женщина является учителем в новой школе Чонгука, но её появление вряд ли можно назвать спасение. Колючий взгляд одного из парней сулит гораздо большие проблемы, нежели планировалось доставить сегодня. - Ты, кажется, новичок, так? – когда Чонгук покидает пространство между грязными серыми стенами и неохотно кланяется преподавателю, в толпе спешащих на занятия учеников очертания спин трёх хулиганов разобрать уже невозможно. Гнетущую атмосферу на корню испорченного дня разогнать уже невозможно, поэтому Чон скомкано бросает что-то на подобие «простите, я спешу на занятия», прощается с взволнованной женщиной, слишком явно намекающей на жалобу классному руководителю, и спешит к воротам школы. Складывается ощущение, что она не понимает, что все эти жалобы и доносы лишь раззадорят подростков, жаждущих чужой крови. Лишнее слово, даже не вовремя брошенный взгляд в сторону одно из таких отморозков, и с относительно спокойной жизни в стенах учебного заведения можно распрощаться одним росчерком пера по белоснежной бумаге. Чонгук, конечно, не питал иллюзий, даже после знакомства с Хосоком и Чимином он чувствовал себя единственным кровоточащим куском мяса посреди открытого моря, кишащем агрессивными акулами, с одним только отличаем – парень вполне уверен в собственных силах и готов дать отпор первой же смелой твари. И все же колючие взгляды и неприкрытые злые ухмылки сулят даже больше проблем, чем новичок мог бы решить самостоятельно. Чонгук тормозит у самых ворот и на несколько секунд просто замирает посреди толпы спешащих на занятия школьников. В скором времени это может войти в дурную привычку - привлекать к себе лишнее внимание, но новичок не может прекратить это сумасшествие, имея в запасе лишь призрачное желание, ведь худая высокая фигура на противоположной части улицы как магнит тянет к себе чужой взгляд. «Какого черта он слоняется поблизости?» - негодует Чонгук, недовольным взглядом впиваясь в смуглое лицо. Тэхён, до этого момента, пристально наблюдавший за движениями одноклассника сквозь полуопущенные веки и густые ресницы, косо ухмыляется самыми уголками губ и, сверкнув на прощание глубоким нечитаемым взглядом, скрывается в толпе одномастно вплывающих в черные ворота школьников. Чона встряхивает толи от внезапно врезавшейся в спину молодой девушки, зависшей в телефоне, толи от неожиданной «встречи» со странным одноклассником, явно наблюдавшем за неудавшейся потасовкой в переулке. Поведение Техёна не просто кажется Чонгуку странным, оно раздражает и заводит в тупик своей необъяснимой полярностью. Парень то по своему помогает, пересказывая новичку некоторое расположение сил по школе, то появляется поблизости в моменты накаляющейся обстановки. Нет, Чонгук не ждет от него помощи, не питает иллюзий по отношению хоть к кому-то в новой школе, но шел бы ты своей дорогой, Ким Тэхён. Тычки под ребра и кнопки в спортивной обуви растут в геометрической прогрессии, и новичок серьезно задумывается над тем, чтобы встать посреди класса и договориться о недвусмысленной встрече где-нибудь за пределами школы, раз и навсегда закрывая тему «новичка-выскочки». Вечером того же дня Чонгук находит свой учебник по английскому языку в мусорке, а утром следующего – раскрытую настежь дверцу шкафчика (благо еще не заполненного учебными материалами). Случайно оказавшийся поблизости Джин недовольно хмурит брови и порывается что-то сказать, но младший лишь качает головой, прикрывая взломанный шкафчик. Тратить время на такую мелочь с самого утра нет никакого желания, да и хён пришел явно не для того, чтобы выслушивать возмущения младшего. Чимин появляется в поле зрения ближе к началу уроков, виснет на шее Чонгука под возмущенное пыхтение и салютует улыбающемуся Джину. В помещение сразу становится шумно, и новичок на время забывает о раздражающих одноклассниках и взломанном каким-то умником шкафчике. Хосок влетает в класс почти в одно время с учителем, выиграв считанные мгновения, когда Чимин с Джином уже расходятся по своим аудиториям, а Чонгук спокойно отсчитывает секунды до начала урока. Староста снова получает устный выговор и клятвенно заверяет преподавателя не повторять подобных ошибок в будущем. Новичок беззлобно хмыкает в кулак. Ну конечно, Чон Хосок и не опоздает. *** Уроки - это нескончаемый поток ново-старой информации, прокрученной через мясорубку эпох и смену приоритетов власти. Информации, которая правится и редактируется на протяжении столетий, меняет свою форму и, реже, содержание, переходит из уст в уста, перетекает со страницы на страницу, и в каждом отдельно взятом случае принимает собственный уникальный вид. Что было в культурной моде вчера или, например, пару десятилетий назад, сегодня может быть высмеяно и разбито в пух и прах "новыми специалистами", поколением настоящего века, которое, конечно же, знает и умеет гораздо больше своих предшественников. Точные науки во многом сохраняют исходную форму и лишь слегка обрастают и преобразуются дополнительными теориями, но и им не избежать пронырливых новооткрывателей и неожиданных потрясений. Взять, например, Колумба, который плыл в Индию и случайно открыл новые земли. Многие считают, что именно великий мореплаватель доказал, что земля имеет не приплюснутую дисковидную форму, как считалось много веков назад, а представляет собой огромных размеров шар. Но задолго до вышеописанного события Пифагор, Аристотель и Эратосфен старались доказать, что земля имеет форму круга. Позже, Ньютон предположил, что планета имеет форму эллипсоида, а сейчас мы уверены, что Земля имеет округлую форму, немного приплюснута с полюсов. Наши знания трансформируются с течением времени. Древние идеи служат неплохим фундаментом, но многие строения все равно разрушаются. Так не все ли равно, какой из противоречивых истин ты будешь придерживаться, если через несколько десятилетий будет произведено очередное громкое открытие? Но в школе мало кого волнует твое личное мнение, ведь некомпетентный ребенок имеет право лишь внимать каждому слову учителя и впитывать в себя все знания без разбора, словно из исписанной тетради легче выдрать несколько листов. Чонгуку кажется, что время до обеденного перерыва тянется в двукратно замедленном темпе. Спину и шею ломит от почти беспрерывного нахождения в одном положении, голова трещит от легкого гудения улицы за окном и монотонной речи преподавателя. Парень переводит взгляд от исписанной формулами доски чуть в сторону, цепляясь за однотипные фигуры замученных летним зноем одноклассников. Хосок умиротворенно посапывает прямо за спиной новичка, пуская слюни на согнутую в локте руку и нетронутую чернилами тетрадь, Мина старательно записывает за учителем внушительного вида конспект, изредка отвлекаясь на приглушенную болтовню подруги, несколько мест пустуют, словно ученики решили немного по-бунтовать. Взгляд соскальзывает дальше, вбок, и Чонгук подвисает на добрых две минуты ни чем не прикрытого наблюдения. Он почти физически ощущает, как с головы до кончиков пят телом завладевает необъяснимое, противоречивое чувство. Техён лежит на парте, подложив под голову сложенные руки: темно-каштановая челка неровной, густой змейкой спадает на смуглое лицо, закрывая глаза с подрагивающими ресницами, нос и пухлые губы скрыты в складках темного пиджака. И вроде парень-то милый, странный немного, шумный, но что-то во внешности, во всей этой ситуации невидимыми нитями раздражает новичка одним лишь существованием. Копнуть поглубже, и раздражать на деле может кто угодно: первый встречный, друзья, даже любимые родители могут временами вызывать недовольство, но этот странный одноклассник… Чонгук не может понять, чем так сильно цепляет его этот Ким Тэхён, но ни первая встреча, ни глубокий, цепляющий голос, ни столкновение у ворот школы никак не выходят у него из головы. Широкая ладонь, неожиданно приземлившаяся на плечо, вырывает Чонгука из потока собственных размышлений. Кажется, он не просто пропустил мимо ушей слова преподавателя, но и звонок, оповещающий учащихся и учителей об окончании очередного нудного занятия. - Чонгук-и, ты чего? – немного помятый после сна, но уже бодрый Хосок, с привычным энтузиазмом трясет друга за крепкое плечо. – Пойдем в столовую, я жутко голоден! – а Тэхёна вновь и след простыл. Как призрак, ей богу. Но пообедать спокойно парням не удалось. Стоило только Чонгуку, Хосоку и Чимину занять небольшой столик у прохода и приступить к трапезе, как не пойми откуда рядом материализовалась тройка утренних хулиганов. И не то, чтобы новичка это испугало, но опрокинутый поднос с едой и жирное пятно от супа на ткани пиджака не смогли оставить равнодушным даже извечно сдержанного Чона. - Упс. Прости, новенький, - парень с широким оскалом на губах поднял руки в примирительном жесте. - Я случайно, - у его ног валяется поднос Чонгука и пара перевернутых тарелок, одна из которых треснула и пошла острыми трещинами по белым бокам. Наверное, у любого, даже самого терпеливого человека, наступает в жизни момент, когда чаша весов переполняется и хочется просто пустить в ход кулаки, забывая на время о правилах хорошего тона. Чон, сколько себя помнит, был ребенком терпеливым и вежливым (на близких друзей не распространяется), но сейчас ему очень сильно хочется разрушить образ прилежного ученика и забыть на время о школьном уставе. Чонгук сжимает кулаки и резко поднимается на ноги, от чего ножки стула жалобно скрипят и предмет мебели с глухим стуком валится на пол. Этими детскими играми он уже сыт по горло, и столь наглое отношение со стороны каких-то хулиганов к своей персоне терпеть не намерен. Несмотря на шум, стоящий в столовой, грохот от упавшего вслед за подносом стула привлекает к компании из шести парней слишком много внимания. Гул превращается в легкие перешептывания, ученики кидают заинтересованные взгляды на явно завязывающуюся потасовку, а у Чонгука сдают тормоза и жутко чешутся кулаки. - Стой, - Чимин перехватывает парня под локоть, смотрит выразительно, стараясь донести до друга, что драка - не лучшее решение сложившейся проблемы. И, если взглянуть объективно, Гук согласен, хотел бы не обращать внимания, но... - Ой-ой-ой, кажется, кто-то разозлился, - хмыкает второй хулиган, еле заметно отшатываясь в сторону. Насмешка в глазах и позах троих парней сочится ядом и почти давит противника собственным превосходством. Взгляды почти всех учеников устремлены на Чонгука, школьники ждут толи красочного мордобоя, толи безоговорочной капитуляции со стороны младшего парня, главное – чтобы все происходящая было похоже на шоу, чтобы можно было заснять на камеру и хвастаться на переменах перед остальными ребятами, возможно, собрать прилично просмотров на ютубе. Ведь это так чертовски важно… Чонгук принимает еще одну попытку, но на этот раз между ним и кучкой школьных задир встревает Хосок, на лице которого нет и капли прежнего веселья. Непривычно до рези в глазах, и будь новичок чуть менее сконцентрирован на желании устроить разборку прямо посреди школьной столовой, обязательно оценил бы, пусть на деле он обычно скуп на эмоции. Но в данный момент староста и Чимин только раздражают своим присутствием. - Что здесь происходит? – строгий мужской голос слишком неожиданно, словно стекло, разбивает накалившуюся атмосферу на несколько тяжелых осколков и повисает в воздухе метаморфозным гнетущим облаком. Помещение заполняется свистящим шепотом школьников, и Чонгук удивленно поворачивается вслед за Хосоком на все 180, чувствуя надвигающуюся проблему. Большую проблему. - Учитель Чхве, - Чимин почти что пищит от неожиданности и сгибается в поклоне перед невысоким седеющим мужчиной лет 45-50 от роду, тут же утыкаясь взглядом в однотонный пол. – Ничего, мы просто… - Ли Кикван, снова взялся за старое? – мужчина окидывает компанию подростков, опрокинувших поднос и раззадоривших Чонгука, строгим взглядом. – А ну-ка живо за швабрами и тряпками! Уберёте этот бардак, и можете быть свободны. Чон Хосок, - преподаватель переводит взгляд на старосту. – Проследите за ним. А вы, молодой человек, - обращаясь уже к новичку. – Зайдите в учительскую на следующем перерыве. У Чонгука гребаное дежавю и не истраченный гнев докипает в каждой клеточке тела. Чимин, кажется, рад, Хосок злорадно ухмыляется и корчит рожи тройке неудавшихся задир, а перешептывания в столовой медленно трансформируются в привычный единый гул разномастных голосов. Новичку сейчас очень хочется врезать кому-нибудь со всей силы, как происходит обычно на тренировке перед боксёрской грушей, а в частности ухмыляющемуся в другом конце помещения Тэхёну. *** Чонгук с остервенением отмывает жирное пятно с атласной ткани пиджака в мужском туалете первого этажа и уже серьезно начинает задумываться о публичном мордобое с некоторыми, чересчур активными, личностями. Со дня поступления не прошло и недели, а «охота на ведьм» уже переросла в полномасштабные боевые действия, не хватает только тяжелой артиллерии в виде избиений в туалетах и подворотнях рядом со школой. Классика жанра. Поток раздражающих мыслей прерывает пара женских голосов за стенкой туалета. Судя по разговору: две миленькие первоклассницы с явным сеульским акцентом и непередаваемым желанием заполнить свободное время пустыми диалогами и разнесением новых слухов. На первый взгляд ничего примечательного, Чонгук бы и не обратил внимания, продолжая застирывать только расползающееся по ткани пятно, но буквально вскользь в диалоге проскальзывает имя «Тэхён», и все дальнейшее повествование уже вызывает легкий интерес. Одна из девушек несмело интересуется, знает ли её подруга «того симпатичного, высокого парня из второго класса», возможно, что он любит, какой тип девушек предпочитает. Вторая смеётся: - Ты влюбилась что ли? - Ну-у-у, - смущенно тянет первая. – Он такой милый и… ммм, забавный. - Ох, нет, - голос первой девушки звучит не столько разочаровано, сколько с предвкушением. - Ты разве не слышала? - Чонгук от этих слов почему-то весь напрягается, неосознанно сжимая бледными пальцами край небольшой раковины. - Что именно? - Ну, слухи разные ходят, - девушка выдерживает небольшую паузу. – Например, что Тэхён-оппа ведет себя развязно, стоит только выпить лишнего. - Да ну? - Ага, - вторая девушка явно довольна своими познаниями в стези школьных слухов. - А еще говорят, что он гей. - О боже! Ты серьезно? – на высоких тонах раздается первый голос. Сердце Чонгука пропускает удар, а рука соскальзывает с мокрого керамического края. - Более чем. Сама не проверяла, конечно, но подслушала разговор старших. Так что не стоит тебе с ним связываться. Только наживешь себе неприятностей. Девушки поспешно уходят, от чего их голоса все больше смешиваются с гулом школьного коридора, а новичок не может заставить себя сдвинуться с места или, хотя бы, закрыть кран. В принципе, все это - не его дело, и в свете последних событий разгребать нужно свои проблемы, а не копаться в чужом грязном белье, но случайно подслушанный разговор чем-то задевает Чонгука. На самом деле он никогда не задумывался о гомосексуальных отношениях всерьез и, хоть и не произносил этого вслух, как и многие молодые люди, всю жизнь считал данное поведение грязным отклонением от нормы. Представить двух парней вместе для новичка сродни нелицеприятной картинке, которую тут же хочется стереть из памяти. Слова девушки противным осадком отпечатываются в его мыслях, а перед глазами тут же всплывает образ Тэхёна. Но представить этого, с виду вполне обычного, парня с точно таким же парнем в отношениях более близких, чем дружба, у Чонгука получается с трудом. С одной стороны – Ким странный, очень странный, но эти его странности не особо тянут на замашки гея. И все же Чон задумывается, хмурит брови и никак не может избавиться от расплывчатого образа ухмыляющегося своими пухлыми губами Тэхёна в голове. Весь оставшийся день Чонгук скорее интуитивно, нежели сознательно наблюдает за странным одноклассником. Что именно является целью наблюдений он и сам не знает, путается в собственных мотивах и целях ведомый бессознательным чутьём, в конце концов, просто старается не выпускать худощавую фигуру из вида. Получается, на деле, плохо. Тэхён появляется в классе перед самым звонком незаметно, словно призрак или тусклая тень на фоне черных пятен, бесшумной кошкой крадется в потоке одноклассников, и так же резко исчезает сразу после окончания занятия. Чонгук хотел бы выследить его, отсчитать секунды «от и до», чтобы знать наверняка, да только вечно мешаются кадры вроде Хосока или Чимина. Тэхён на переменах, бывает, маячит на горизонте чересчур активным пятном, пристает к старшим, вешается на чью-то шею, громко смеется и, кажется, совершенно не замечает редких перешептываний за собственной спиной. А ещё он полностью игнорирует девушек. Точнее, может ответить на вопросы или перекинуться парочкой слов с заместителем старосты в собственном классе, но любые более близкие взаимодействия, да и вся коммуникативная сфера Тэхёна, направлены только на парней. В этом, в принципе, нет ничего странного, ведь многие школьники почти не взаимодействуют с противоположным полом в силу стеснительности, отсутствия желания и кучи других притянутых за уши причин. Но в силу всплывших на поверхность слухов Чонгук интерпретирует каждое действие Кима предвзято, хоть и старается вести себя как сторонний беспристрастный наблюдатель. Получается, правда, из рук вон плохо, и все воскресенье парень старается просто не думать о Тэхёне в таком плане.