see my desire

Грейвз ощущает взволнованную магию Тины, разгоняемую быстрым стуком её сердца. Эта магия отзывается и в нём самом, заставляя душу метаться. Он восхищен тем, сколько в этой девчонке страсти к делу, пытливого ума и неуёмной энергии. Его умиляет даже та наивная самонадеянность, с которой она в очередной раз нарушила Устав Аврората. И это, Мерлин побери, совершенно неприемлемо. Чем скорее они закончат дело, тем быстрее окажутся в Нью-Йорке, где он сможет огородиться от неё целым штатом сотрудников и насущными проблемами. Где она не сможет бесцеремонно заявляться среди ночи, чтобы сообщить о ходе расследования. — Итак, — хрипловато произносит он и тут же откашливается. — Итак, значит, Томас Джонс был полукровкой, рожденным от отца-волшебника. Скорей всего, он и сам не знал об этом до последнего времени. В деле говорилось, что недавно умерла его мать. Могла она на смертном одре рассказать сыну правду? Вопрос риторический, но Тина все равно кивает. — Если допустить, что Джонс приехал на Литтл-Толл, чтобы найти отца…. Так, он родился в феврале 1895-го, значит нам нужны записи с мая 1894 года. — Грейвз направляет палочку на стопку страниц, вырванных из журналов Годсо. Оттуда вылетают два исписанных крупным почерком листа. Аврор накладывает на них звуковое заклинание, и спустя мгновение низкий мужской голос начинает декламировать: «18 июня 1894 года. Сегодня утром ко мне пришел Г.Б. Он был подавлен и бледен, спросил, может ли привести на прием Э.Р. Я был обескуражен — все слухи, что ходили на острове, оказались правдой! А сложившаяся ситуация грозила не просто скандалом внутри благороднейшего семейства Литтл-Толла, но и предумышленным нарушением магического законодательства. Но как можно было отказать бедному мальчишке, попавшему в беду? В полдень я принял обоих. Э.Р. дрожала от страха, ступая на порог дома волшебника. Я выбрал самое простое по составу успокаивающее зелье и подал ей, растворив в стакане воды. И всё равно, только спустя полчаса ласковых слов, произнесенных Г., и моих терпеливых увещеваний, она дала осмотреть себя с помощью палочки. И она, и плод оказались совершенно здоровы. Поблагодарив Мерлина за такую радость, я спросил будущих родителей, что же они собираются делать. Г. выглядел совершенно разбитым, а Э. обхватила живот руками, будто хотела защитить ещё не родившееся дитя. Я спросил — был вынужден! — уверена ли она, что хочет оставить ребенка. Э. заплакала и в отчаянии посмотрела на Г. Мое сердце обливалось кровью при виде этих растерянных влюбленных. Как бы я хотел, чтобы Закон Раппопорт оставлял хоть лазейку для таких случаев! С другой стороны, я был рассержен тем, что Г. оказался безответственным глупцом. Он подвергал риску не только свою честь, но и свою жизнь. И другие две жизни, что от него зависели. „Ты должен отправить ее на материк, спрятать“, — сказал я наконец. Я готов был дать ему денег и, разумеется, хранить молчание о произошедшем». — Помните старую сплетню мадам Илси де Моубрей? О романе между Генри Блэквудом и девушкой из немагов? — спрашивает Грейвз, опять же не требуя ответа. — Похоже, это был вовсе не слух. Генри спрятал свою возлюбленную и ребенка достаточно далеко, но не на материке, а другом острове. Там, где позиция властей на отношения с немагами была куда мягче. — Как старший сын Блэквуда, пусть и незаконнорожденный, Томас становился главным претендентом на наследство. По праву крови, — тихо говорит Тина. — Поздравляю, аврор Голдстейн. Вы только что раскрыли двойное убийство. *** Они входят в гостиную Блэквудов ровно в десять утра под бой напольных часов. После того, как неозвученное имя убийцы повисло в воздухе, Грейвз взглянул на побелевшее лицо подчиненной и сказал: — Отправляйтесь к себе. Поспите. Вы проделали хорошую работу, но нет никакой необходимости производить арест прямо сейчас. — Она может не признаться… — Тогда в ход пойдет сыворотка правды, — равнодушно пожал плечами Грейвз. — У нас достаточно оснований для её использования. Тина молча покинула номер. Весь азарт куда-то испарился, оставив после себя лишь давящую усталость. Миссис Блэквуд в гостиной не одна: в соседнем кресле сидит девушка лет пятнадцати с пяльцами на коленях. Она с нескрываемым интересом смотрит на вошедших, особенно на Грейвза. — Чем могу быть обязана, авроры? — приветствует их хозяйка дома. — Вы знаете, зачем мы пришли, — без тени любезности отвечает Грейвз. — Эльза, — миссис Блэквуд поворачивается к дочери. — Будь добра, покажи мисс Голдстейн волшебный дуб, посаженый прадедушкой Вильгельмом. Удивленная просьбой девушка нерешительно встает и просит гостью следовать за ней. Тина бросает быстрый взгляд на начальника, тот едва заметно кивает. — Вы ведь из династии Гондульфуса Грейвза, одного из двенадцати первых авроров соединенных штатов, не так ли? Древний род, увенчанный славными делами. Вы должны понимать меня. Грейвз понимает. Даже лучше, чем эта несгибаемая в своих принципах женщина может представить. — Я всегда знала, что слухи о романе моего жениха с Эллой Роуг — не просто досужая болтовня. Но надеялась, что разум Генри возьмет верх, и он откажется от этой не просто компрометирующей, но и опасной связи. Летом 1894-го девчонка пропала с острова. Меня никогда больше не волновала её судьба — я готовилась к свадьбе, к замужней жизни, я была счастлива, что мой суженый выбрал меня, — миссис Блэквуд смотрит на стоящего перед ней аврора, но взгляд её на самом деле обращен глубоко в себя, в воспоминания. — Каким же разочарованием стал для меня первый год! Мы даже ночевали в разных комнатах. Генри не скрывал, что женился на мне по настоянию своих родителей, что сердце его принадлежит другой. Потом что-то изменилось. Возможно, он оставил свою мечту воссоединиться с моей соперницей, но, что более вероятно, она сама предпочла забыть о существовании соблазнившего ее волшебника. Идиотка даже не подумала, что ребенок навсегда свяжет её с магическим миром. — Губы женщины трогает ядовитая улыбка. — Постепенно мы становились настоящей семьей, у нас появились дети, которых Генри любил и баловал. И ко мне он со временем стал относиться как к жене, а не ко бремени. Повисает короткая пауза, потом рассказчица продолжает: — О чем я не знала до недавнего времени, так это о роли Годсо во всей этой истории. Он прислал мне сову. Сообщил, что дело важное и касается Генри. Когда я вошла и увидела в его доме этого молодого человека, Джонса… Слава Мерлину, у меня хватило выдержки не только не уронить лицо, когда Годсо открыл мне истинную личность своего гостя, но и изобразить нечто наподобие радушия. Я выслушала трогательную историю о том, как Элла, умирая, рассказала своему сыну, откуда у него магические способности, о Литтл-Толле, об его настоящем отце и добром зельеваре, помогшим ей уехать. Она не стала называть имен, но так ли сложно отыскать кого-то на острове с магическим населением в пятьдесят человек! Как же я разозлилась. Мой дорогой мальчик, мой сын Роланд уже несколько лет лежал в могиле, а передо мной стоял этот полукровка, это живое напоминание об измене Генри! Человек, который мог лишить нас с дочерью всего, если бы ему только вздумалось! Ведь из-за смерти Роланда он становился главным наследником. Миссис Блэквуд, в девичестве де Моубрей, сжимает пальцы в замок с такой силой, что у нее белеют костяшки. — Он был так же глуп, как его мать. Когда я пригласила его переночевать здесь, в родовом доме Блэквудов, он с радостью согласился. Я взяла его за руку, но с помощью аппарации перенесла нас не к дому, а на скалистый берег. Оглушила заклинанием и сбросила тело вниз, в море. Тогда я не знала, что выбрала неудачное место, и труп моего врага прибьет волнами обратно на Литтл-Толл. Я вернулась к дому Годсо уже ночью, легко прошла в спальню: старик всегда пренебрегал защитными заклинаниями, ведь недоброжелателей на острове у него не было. И высыпала в огонь порошок Смолистого дерева, которым мы обычно по весне травим садовых гномов. Ещё пауза. Грейвз не торопит женщину, давая высказаться до конца. — Я ни о чем не жалею. Мне остается только надеяться, что моя девочка выберет достойную партию и род Блэквудов не умрет, вот и всё. Она встает, кладет свою волшебную палочку на рядом стоящий столик и вытягивает руки, ожидая, что аврор сомкнет на запястьях кандалы. — Думаю, в этом нет необходимости, мэм, — Грейвз галантно предлагает миссис Блэквуд свой локоть в качестве поддержки. — Говорят, казни теперь отличаются гуманизмом и даже элегантностью, — говорит его спутница по пути во двор, к порталу. — О, да, мэм. Процедура теперь не идёт ни в какое сравнение с вульгарным отсечением головы, — словно поддерживая светскую беседу, отвечает Персиваль. Во дворе они встречают идущих из сада к дому Тину и Эльзу. — Вам придется задержаться, Голдстейн, — тихо говорит Тине Грейвз, пока миссис Блэквуд прощается с ничего не понимающей дочерью. — Позаботьтесь о девочке, сообщите магическому сообществу Литтл-Толла о результатах расследования, уничтожьте волшебную палочку арестованной, подготовьте тело Джонса для транспортировки в Великобританию. В общем, вы знаете, что делать. — Да, сэр, — покорно соглашается Тина. За ее спиной Эльза начинает плакать и цепляться за платье матери. Грейвз с устрашающим спокойствием утихомиривает девушку легким оглушающим заклятием. Спустя несколько секунд они с миссис Блэквуд исчезают в вихре, созданном порталом.