Два Снейпа и Рождество (не бечено)

- Ну ни х*** себе струя! Я… О, этот голос… Мурашки по позвоночнику! Черт бы меня побрал! И чего я решил, что волос принадлежит малфоевскому ё***? Б***, мне надо выпить. МНЕ НАДО ВЫПИТЬ! Противозелье. Ничего, один план провалился, и… Гарри чужими, слегка подрагивающими руками открыл пузырек с антидотом и залпом осушил его. - Ничего. Подождать? Но и через полчаса, и через час и даже через два ничего не изменилось. Из зеркала на Гарри взирал не кто иной, как кошмар его детства и ранней юности – Северус Снейп своей собственной персоной. Те же тонкие брови, сальные патлы и огромный нос. Единственное, что было в нем хорошего – это голос. Низкий, глубокий… если закрыть глаза, то его можно было бы счесть даже возбуждающим. Но это же СНЕЙП! Почему не действует антидот? А если ему теперь всю жизнь доживать в этом теле? А если… Кстати, о теле. Несмотря на шок, Гарри одолевало любопытство. Что такого прятал Ужас Подземелий под своими безразмерными мантиями? Как выглядит метка? Сошла ли она? И самый главный, волнующий всех молодых людей вопрос – правда ли, что размер носа и размер члена… Каким-то непостижимым образом связаны друг с другом? Молодой аврор был заинтригован. И, в то же время, он знал, что так вести себя – непорядочно. Внутренний голос, объединившись с совестью, настойчиво твердил, что так нельзя… но любопытство победило. Решительно заткнув свое альтер-эго, молодой человек, ставший на время (он так надеялся) злобным ублюдком, отправился в душ. Утешая себя мыслью, что Снейп должен будет выразить ему благодарность за чистые волосы. В ванной он отрегулировал напор и температуру воды и, чуть помедлив, начал раздеваться, глядя в огромное зеркало. Изящные кисти рук с обманчиво-хрупкими запястьями и тонкими, как будто музыкальными, пальцами одним слитным движением стянули через голову свитер с высоким горлом. Торс оказался самым обычным – покатые, достаточно узкие для такого роста плечи, чуть выпирающие ребра, темные кружки сосков… все происходящее было таким абсурдным, что Гарри казалось, что это не он, а сам профессор, чертов заносчивый ублюдок, медленно обнажается перед ним. Казалось, вот-вот в темных глазах вспыхнет протест, раздражение… но ничего не происходило. В глубине этих темных "зеркал души" были лишь интерес и легкая, еле ощутимая насмешка. Гарри провел руками по удивительно нежной коже плеч и груди, чуть задел соски и едва не вскрикнул – такими чувствительными они были. Все тело как-то странно реагировало на прикосновения – как будто никогда не знало ласки. Чуть задержавшись на сосках, руки скользнули ниже, к тяжелому ремню, удерживающему ставшие слишком широкими брюки. Чувствуя непонятное смущение, как будто он действительно хочет раздеть Снейпа, Гарри расстегнул молнию, и остатки одежды упали к его ногам. Длинным, неожиданно стройным ногам, надо признаться. Хоть и изуродованным кое-где шрамами. Гарри с интересом рассматривал то, ради чего все это и затевалось. Член потрясал воображение. Отогнав от себя мысли, что теперь на очередном приеме в Министерстве он не сможет смотреть бывшему профессору в глаза, без того, чтобы не подумать об этом великолепии, юноша осторожно дотронулся до расслабленного пока что органа. Тот оправдал надежды и начал медленно наливаться кровью. Молодой человек застонал. Это тело было таким отзывчивым… Не удивительно, что Снейп упаковывал его в тридцать три слоя ткани – во избежание, так сказать… Ласково погладив напряженное естество, достигшее поистине небывалого размера – около девяти дюймов – Гарри шагнул под теплые струи. Как мрачный профессор справлялся с этим организмом, который был, казалось, создан для любви, он старался не думать. Ощущения были потрясающими – в зеркале раскрасневшийся Снейп с лихорадочно горящими глазами одной рукой чувственно поглаживал свой тяжелый член, а второй – напрягшиеся темные соски, оказавшиеся удивительно чувствительными. Ощущая, как близко он от курса лечения в Мунго, юноша все быстрее ласкал себя. Вернее, профессора. Все происходящее было настолько похоже на бред, что он старался не анализировать свои действия. Ощущения от горячей плоти в руке, от твердых кнопок сосков, от нежной, сливочной кожи – всего этого оказалось слишком, и он кончил с протяжным, хриплым стоном, которого никогда бы не смог произвести своим собственным голосом. Отдышавшись, он нанес на все тело специальное зелье для удаления лишней растительности (привык, что поделаешь, за два-то года) и тщательно, несколько раз вымыл длинные волосы, оказавшиеся очень жесткими и непокорными. Как и сам их хозяин. Настоящий хозяин, имелось в виду. Закончив с банными процедурами, Гарри с удовольствием осмотрел «свою» версию профессора – идеальная, без единого лишнего волоска белая кожа; тяжелая антрацитовая грива (к ней пришлось применить специальное заклинание, изобретенное Гермионой, уставшей мучиться со своей копной); пропорциональное, довольно молодое и крепкое тело, оказавшееся еще и безупречно гибким; высокий рост; длинные, идеально очерченные ноги. Знаменитый нос, конечно, никуда не делся, но… на фоне всего остального… это было не так уж важно. Подмигнув своему отражению, юноша рассмеялся и как-то удрученно затих. Он никогда не слышал, чтобы Снейп производил такие нехарактерные для него звуки… Но его смех звучал великолепно – мягкие, бархатные нотки зарождались где-то в груди и, лаская горло и слух, выбирались наружу, превращаясь в низкие, чарующие обертоны. Гарри стало вдруг до рези в глазах жаль этого одинокого, всегда мрачного человека. Слышал ли он сам свой смех хоть когда-нибудь? Что делает сейчас? Небось, опять склонился над котлом, практически макая в него свои неухоженные пряди… Проведя рукой по «своим» волосам, он изумился тому, какими приятными они были на ощупь. «Что же вы с собой делаете, профессор? За что наказываете? Все ваши долги давно оплачены, счета закрыты… пора хоть немного пожить для себя. Ну, или хотя бы для этого великолепного тела. Кстати, о теле. По-моему вы, сэр, хотите есть. И я вместе с вами». Наскоро разогрев жаркое, Гарри принялся за еду. Не прошло и десяти минут, как его желудок прошило удивительно сильной, режущей болью. «По-моему у вас язва. И какой вы после этого зельевар?» - похоже, у юноши появилась привычка беседовать с самим собой. Доковыляв до полупустого шкафа, Гарри-Снейп скинул махровый халат и принялся одеваться. Пора было нанести визит леди Забини. В ее аптечке наверняка найдется лекарство от язвы. И антидот тоже пусть переделает.