1. Knight on white wings (Прискакав на белых крыльях)
— Я не убью вас, мистер Холмс. Я с вами поговорю, и вы лишите себя жизни, — улыбнулся таксист, вежливо приоткрывая пассажиру дверь. В поддельном магическом клинке на этот раз не было никакого смысла: эта лань настолько любопытна, что сама заглянет в пасть льву, по меньшей мере, чтобы замерить его клыки. — Итак, ты просто чертишь пентаграмму и заставляешь жертв закончить её одним из мелков? Выберешь неверно – мгновенно поджаришься, если я правильно опознал начертание. Это не игра, это – шанс пятьдесят на пятьдесят. Могли просто монетку подбросить, хотя я ценю драматический эффект. Но таксист нежно и напыщенно усмехнулся ему в ответ, а потом задал вопрос. — А, вижу, — без энтузиазма выдохнул Шерлок, — Отгадаешь загадку – сможешь правильно определить мел, выиграешь, и злодей умрёт. Ошибёшься – и идиоты-полицейские решат, что ты такое извращенное самоубийство совершил. Детские забавы. Детектив поднялся на ноги, отряхивая брюки от пыли и мела. — Так вы уверены, что знаете ответ, мистер Холмс?***
Джон не знал, кто этот мужчина, но он однозначно был суицидальным идиотом. Уотсон всего-то пытался спокойно дойти за молоком, хотя хромать до круглосуточного было не так-то близко, когда почувствовал магическую ауру, на секунду заставившую его затормозить. Она была плотная, пряная и шелестела перекатывающимся песком, а ещё Джон профессионально распознавал такие вещи. Сфинкс. Не так уж удивительно в столь большом городе, хотя эти твари и редки. Странное дело: все сфинксы были либо крайне интеллигентными и очаровательными умниками, либо полными психопатами, склонными к серийным убийствам (иногда даже два из двух). Так что Джон замер, просто чтобы прислушаться и проверить, не был ли данный представитель съехавшим с катушек каннибалом. На всякий случай. Рядом тонким, скрипичным переливом высших сфер звенело ангельское присутствие, Уотсон почти было расслабился (ангел не стал бы зависать с существом, у которого геноцид в качестве хобби, да?), но на языке и в носу у него осел пыльный, сухой и обжигающий выброс магии. Заклинание сфинкса, загадка, не иначе, ну что за дерьмо. И Джон побежал. У него не было времени думать и особо не было времени выбирать. Инстинкт толкался ему в спину — нет, в самой спине. Магический след звал его. Прохладный ночной воздух обжигал горло. Он задыхался. К этому было сложно привыкнуть — к необходимости дышать. Когда лёгкие раскалились уже до красна, невыносимо, Джон остановился, найдя источник магии. Но два здания стояли так близко друг к другу, пока фон забивала возбужденная, острая аура ангела, что он никак не мог определить, в каком из них сфинкс, — и, Боже, он стал таким ничтожеством. Он выбрал наугад и, разумеется, неверно. Джон видел их в окно: сфинкс в мороке человека и ангел, который почему-то не считал нужным прятать свои крылья на людской территории. Они мило болтали: сфинкс не принуждал брюнета оставаться в комнате вместо того, чтобы бежать очертя голову, и (судя по всему) этот придурок в пальто решил сыграть с чудовищем добровольно. Джон прекрасно знал правила: когда сфинксы, даже те, которые были милыми и кокетливыми ботаниками, действительно начинали партию — один из оппонентов умирал. Исход один: дашь неверный ответ или не сможешь дать его вовсе — значит пришло время вспомнить, написал ли ты завещание. Боже, дай ему терпения. Уотсон прикинул шансы добраться туда вовремя — и да, к чёрту его нерабочее крыло, — кричать тоже казалось бесполезным, но он все равно попробовал разок. Адреналин сфокусировал его до лезвия клинка, и Джон снова почувствовал это — нужность, силу, смысл, контроль. Рука стала послушной и твёрдой, когда он стряхнул с арбалета скрывающие чары и взял в привычную хватку. Крылья мягко, бесшумно распустились за спиной, и Джон выдернул песочное перо. Когда Уотсон вставил его в паз направляющей, оно с секундным шипением растянулось, выковалось, трансформировалось в смертельно острый болт. А потом Джон забыл, что ему теперь положено дышать, прицелился и выстрелил.***
— Почему на мне одеяло? Они постоянно заворачивают меня в одеяло. У меня крылья в нём путаются! — громко возмущался (ныл, по мнению всех присутствующих) Шерлок. Туда-сюда сновали парамедики и полицейские, специалисты из Департамента по Сверхъестественным Вопросам упаковывали тело сфинкса в мешок. Мигалки окрашивали влажный асфальт. — Ага. Оно шоковое, — пожал плечами инспектор, выуживая из кармана блокнот. — Я не в шоке, — едко (обиженно) выплюнул Шерлок. — Ну да, но ребята фотки хотели сделать, — нагло заявил Лейстрейд и улыбнулся. Шерлок продолжил дуться активнее. — Мои ребята осмотрели место. Ни следа стрелявшего, никаких зацепок. Похоже, придётся его упустить, — словно бы небрежно обронил полицейский, выжидающе поглядывая на Шерлока. Он с радостью заглотил наживку. — Неверно! Как вообще функционируют люди с их крошечными мозгами? — фыркнул Шерлок, — Наконечник, который извлекли из стены, был выпущен из арбалета. Явно мощное магическое оружие, обычно стрелы застревают в теле, но эта – о, эта прорезала материю, как масло. Требуются ещё анализы, но могу поспорить, что болт создан из ангельского пера, однако исходя из размеров стрелы – очевидно, что арбалет маленький, ручной. И из такого оружия с такого расстояния – точный выстрел в сердце. Вы ищете меткого стрелка, но он не просто в яблочко попадает, он ещё и воин! Его рука не должна была дрогнуть даже на фрагмент секунды – совершенная выдержка, то есть он явно привычен к насилию. Тем не менее он не стрелял, пока я не оказался в непосредственной опасности, значит у него твёрдые моральные принципы. Твои “эксперты” пропустили его следы в здании – он бежал, а не поджидал, то есть среагировал на угрозу, а не знал о ней заранее. Вам нужен человек с военным прошлым и стальными нервами, более того, который распознал опасность и прискакал на белом коне меня спасать, не задумываясь о последствиях, полагаясь на инстинкты. Характеристика столь типична, что почти уныла, не находишь? Очевидно это… Но тут Шерлок обвёл взглядом машины, полицейских, здания, взгляд его зацепился за редких зевак, топчущихся за лентой, подсознательно споткнулся, и... О! Ладно, совсем не скучно, Шерлок был заинтригован. Его спас не один из людей Майкрофта (приставленных к нему в качестве няньки-сталкера-ревизора), как логично было предположить, а что-то, — кто-то, — совершенно новое. — ...ангел, — бессознательно продолжил Шерлок, замедляясь и почти проваливаясь в транс, — А вообще знаешь что? Забудь. Лейстрейд почти уронил блокнот. — Прости? — Забудь всё, что я сказал. Это просто, ам, от нервов. Болтаю всякое. Инспектор ни разу не видел, как Шерлок отказывался бы от своих слов. Или даже допускал возможность предположить, что не прав и несёт чушь, тем более обусловленную такими банальными вещами, как человеческие эмоции. А ещё Холмс пятился, медленно отступая с места преступления. — Ты куда? — Мне просто нужно обсудить кое с кем… планы на ужин. Ладно, а вот это уже пугало. Грег был почти уверен, что Шерлок вообще никогда не ел (инспектор провёл достаточно обысков у Холмса дома и, к своему сожалению и ужасу, был знаком с содержимым его холодильника и, упаси Боже, микроволновки), и абсолютно , совершенно точно уверен, что Шерлок никогда и никого не звал поужинать. — Но у меня остались вопросы! — О, ну что теперь? Я в шоке! Видишь, на мне одеяло? — нетерпеливо вспылил Шерлок. Его чёрные, всасывающие свет, крылья встрепенулись под одеялом и распушились в воинственной позе, инстинктивно пытаясь выглядеть больше — хотя куда уж, они и так были громадными, когда Шерлок не уменьшал их для удобства. Теперь инспектор был уверен, что Холмс что-то скрывает. — Шерлок! — отчаянно прикрикнул на него Лестрейд, но внутри уже смирился с поражением. Поди останови ураган “Катрин”. — И я только что поймал вам серийного убийцу… в некотором смысле. Грегори устало махнул рукой, и Шерлок, воодушевленно пружиня, ускакал к своей цели. Которая с лицом игрока в покер рассматривала место преступления. — Ох, вы детектив, который погнался за убийцей? Та милая сержант, — кивок в сторону Донован, на что Шерлок скривился, — мне всё рассказала. Чокнутый сфинкс, пентаграмма. Ужасно – просто ужасно. Мужчина перед детективом был небольшого роста и выглядел почти ужасающе человечно. Но как только его выдала армейская поза — руки сложены за спиной, идеальный баланс, собранная расслабленность перед прыжком, хотя в одной руке за спиной была зажата трость, — Холмс подметил и всё остальное. Золотистые волосы с серебром седины, в которых застревал даже искусственный свет. Манера держать плечи, привычные к тяжести. Пасмурные синие глаза, цвет которых был в постоянном движении — гипнотизирующий тёмный океан, в который заглядываешь с высокого обрыва, и голова становится лёгко-пустой, как в полёте или падении. В нём не было и капли человеческого. — Выстрел хороший, — похвалил Шерлок. — Да. Да, наверное. Через окно, так? — Тебе лучше знать, — припечатал Шерлок, и между ними повисла секундная тишина. Неожиданный спаситель растерянно посмотрел на Холмса, кажется, собираясь всё отрицать, но тут же передумал и нервно, выжидающе передёрнул плечом. Мужчина стал напряжённее, как взведённый курок, и, прищурившись, наблюдал за Шерлоком. — Нам нужно избавиться от магических следов на стреле и на тебе. Не думаю, что кто-то сможет их отследить или что тебя за это посадят, но лучше всегда избегать судебного разбирательства, пока это возможно, — спокойно продолжил Шерлок, за что удостоился маленькой шальной ухмылки. А потом, словно вспомнив что-то, Холмс немного нервно, слишком быстро пробегаясь глазами туда-сюда, осмотрел ангела. Внимательно цеплялся взглядом за морщинки на его закалённом, обветренным солнцем лице — в поисках чего-то, что с успокоенным выдохом там не нашёл. — Ты только что человека убил. — Ну да, это правда, не так ли? Но человеком он был не очень хорошим, — пожал плечами странный ангел. — Да, точно не очень хорошим, — растерянно кивнул Шерлок. — А таксистом так вообще ужасным, — припечатал мужчина и широко, залихватски улыбнулся. Шерлок подавился собственным смешком. — Чистая правда. Таксист из него никудышный. Видел бы ты, какими закоулками он меня вёз. Мог быть и побыстрее, когда доставляет кого-то к смертному одру. Они оба не выдержали и засмеялись. — Я – Джон. Джон Уотсон. И прекрати хихикать! Это место преступления. Остановись. Вопреки своим словам мужчина — Джон (Шерлоку неожиданно начало нравиться это имя), — прикрыл рот рукой, чтобы заглушить смешки, но сам, кажется, не мог и не собирался останавливаться. — Шерлок Холмс, — детектив подмигнул и протянул руку, которая мгновенно оказалась в чужой тёплой и крепкой хватке, — И это не я в него болт всадил. Шерлок нагло ухмыльнулся. Их накрыл очередной (совершенно, совершенно непристойный) приступ смеха. — А какой у меня оставался выбор? Ты же собирался дорисовать ту проклятую пентаграмму. — Нет, разумеется! — оскорбленно возразил Холмс, — Я просто время тянул. Ждал полицию. Или рыцаря на белом... белых крыльях. Джон фыркнул. — Врёшь, — не купился он на ложь, — Ты же так кайф ловишь, да? Рискуя жизнью, чтобы доказать, как умён. Сильно мне кое-кого напоминаешь. “Так он ещё и не такой идиот, как большинство остальных существ”, — понял Шерлок. Наверняка всё ещё идиот, но, Боже, сегодня точно не Рождество? — С чего бы мне всё это делать? — спросил Шерлок. Он ожидал получить в ответ наблюдения, логические выводы, которые смог бы разобрать по кирпичикам и разбить. Но Джон вновь удивил его. — Потому что ты законченный кретин, — задорно скалясь, пояснил Уотсон, — Нужно обладать нулевым инстинктом самосохранения и тяжёлой отсталостью в развитии, чтобы добровольно разгадывать загадки сфинксов. Тебя на землю с небес что, уронили? Головой вниз? Шерлок обидчиво отвернулся, попутно хлестнув Джона по ногам полами драматично развевающегося пальто, но потом придумал укол поострее. — А как поживает твоя психосоматическая хромота? Вижу, что помог тебе с ней больше, чем твой горе-психолог. Можешь уволить его, сеансы тебе больше не понадобятся, — небрежно уронил детектив, даже не соизволив повернуться. Холмс пошёл вперёд и самодовольно ухмыльнулся, когда услышал поспевающие за ним шаги. Шерлок был выше, но не собирался делать скидок этому блондину. Пусть побегает, глядишь, совсем забудет про трость. — Куда ты? — упрямо семенил за ним Джон. — Веду нас ужинать. На Бейкер-стрит есть ликанский ресторанчик, который открыт до двух ночи. Хороший ресторан оборотней можно узнать по нижней половине двери. Просто ищи следы от ког… — Но мой дом в другой стороне! — перебил его Уотсон. — Ты, очевидно, живёшь в бесплатном клоповнике от государства на самом отшибе города. Не удивительно, что у тебя депрессия, — а потом, без паузы, Шерлок (абсолютно неожиданно для Джона, но совершенно логично для себя) сменил дискурс беседы, — Я играю на скрипке, когда думаю. Могу неделями не разговаривать. На кухне у меня лаборатория, что закрыто для обсуждения – она нужна для работы. Джон удивленно повернул лицо к Шерлоку, вглядываясь в его профиль. — Что, прости? Мы играем в сто фактов обо мне? Шерлок раздраженно фыркнул себе под нос. — О, Джон, старайся поспевать! — и да, это было смешно, потому что Уотсону действительно приходилось поспевать за этим Длинноногим Дядюшкой, — Тебе, очевидно, не нравятся твои жилищные условия – любому существу в своём уме не понравились бы, никакой дедукции не нужно. Мне как раз нужен сосед, хорошо бы поделить ренту. Квартира – на Бейкер-стрит. Сможешь посмотреть после ужина и въехать уже завтра. Только замолчав, Шерлок обдумал сказанное. Не слишком ли он давит? Наверное, торопит события немного? Но восемьдесят шансов из ста, что всё в итоге к этому и придёт: какой смысл ходить вокруг да около и топтаться на месте? Это же так скучно! Джон ради него человека сейчас застрелил, и если это не рука дружбы, то Холмс не знал, что тогда можно ей считать. — Так просто? Только познакомились, а ты уже готов квартиру вместе снимать? Ты же ничего обо мне не знаешь, — попытался воззвать к голосу рассудка Джон. — Так просто? Ещё даже не познакомились, а ты уже человека ради меня подстрелил? — мгновенно передразнил его Шерлок. Потом детектив резко остановился и пригвоздил Джона вычисляющим, одержимыми взглядом к тротуару. Это было странное чувство, будто тебя сначала раздевают, а потом уже обыскивают. Как под микроскопом: разбирают на частички и синтезируют обратно, находя последовательности. Его тайны, сокровенные желания, страхи вытаскивали наружу — Джон уже испытывал похожее, знал ангела, на этого способного. Способного проливать софиты на тёмные закоулки чужих душ. Элла утверждала, что у него проблемы с доверием. Но сейчас Джон стоял расслабленно и открыто — прямиком под лупой. Ему определенно нужно было сменить терапевта. — Ты ангел, более того, воин. Был ранен в битве, тяжело ранен, настолько, что пролежал в коматозе больше восьми лет. Я бы даже сказал, что почти двенадцать. У тебя психосоматическая хромота, терапевт и адреналиновая зависимость. Ты в программе по защите участников боевых действий, скрываешься среди людей и выдаешь себя за одного. Ты живешь в маленькой квартирке, которую ненавидишь, жизнью, которая тебе скучна, а потому рано или поздно примешь моё предложение и в конечном итоге всё равно переедешь на Бейкер-стрит. Я лишь ускоряю неизбежное. Шерлок сделал шаг вперёд, вторгаясь в фонарное пятно жёлтого света и личное пространство Джона. Уотсон смог разглядеть его глаза — буря в стекле. Они были слишком прозрачными, пусто-светлыми, сияющими — не серыми, и не голубыми, и не зелеными, но одновременно всеми этими цветами сразу. Джон захотел спросить, из какой материи был сотворён Шерлок. Но тогда у Холмса было бы право спросить то же самое самое в ответ. К тому же подобные разговоры переходили рамки всех допустимых приличий. Уотсон теперь был уверен, что никогда прежде не встречался с Шерлоком, видимо, этот ангел был создан после того, как они… Да. Джон не забыл бы такие глаза, даже если увидел бы их мимолетом: пролетая рядом, чуть задевая друг друга крылом, так и не познакомившись с их обладателем. — Как ты это узнал? Их окружала странная, человеческая тишина — полная жужжащих ламп, шелеста ветра, гудения воды в трубах, — полная звуков. Джон мог бы соврать, согласиться с Шерлоком во всем, не перечить картине, которую тот сам выстроил из дедукций, но почему-то такая мысль даже не пришла в его голову. — Я не узнал, я увидел, — закатил глаза Шерлок. Он казался недовольным, но на самом деле любил это, — понял Джон, — показывать свой ум. Распушать хвост. Но Холмс вдруг притормозил, внимательно посмотрел Джону в лицо, натянул кожаные перчатки на бледные руки, на миг показался Уотсону хрупким, неуверенным. Но через мгновение всё спало, как неумелый морок, и тёплый баритон продолжил: — Фальшивое имя; живёшь среди людей, а не в резервации; несколько мороков на внешности, ауре и заклинание “неузнавания”. На чёрном рынке любая магия безумно дорогая, ты бы не смог себе позволить столь качественную. Следовательно, ты в официальной программе защиты. Мог быть, конечно, назначен сюда по работе, но заклинание нераспознавания и трость голосуют за первый вариант. — А как ты понял про ранение? Шерлок объяснял свои наблюдения, будто это было действительно так просто и ясно, как звучало теперь из его уст: — Психологический профиль, стрела из ангельского пера, поразительная меткость, владение несколькими видами оружия, – очевидно, стоит только посмотреть на руки, – ты ангел и, похоже, активный участник боевых действий, не только во время Апокалипсиса, но и стычек до этого. Судя по свежим заклинаниям – не свежеобновленным, но свеженаложенным – ты в программе недавно. Но почему только сейчас? Оставшееся сияние на коже и волосах, большой нерастраченный запас магии, который я могу почувствовать даже за скрывающими заклинаниями – ты был в анабиозе всё это время. Любой, кто проходил по Среднему Миру больше пары лет всё это растрачивает. Значит, тяжело ранен в бою, но, очевидно, не в ногу. Ты не присутствовал, не видел, когда отстраивали этот мир, поэтому у тебя проблема с “реинтеграцией”. Или так думает твой психотерапевт. Шерлок снова сделал шаг к Джону на встречу — теперь они были некомфортно близко, и Джон хотел отступить, но глаза Шерлока привязывали его, и Уотсон не мог отвести взгляд. Не хотел, потому что маленькая жилка глубоко внутри кричала “враг”, и “не сдаваться”, и “не показывать слабость” — выученный рефлекс, который заставлял Джона вздёргивать подбородок и стоять на месте твёрже, не уступая и дюйма. Голос Шерлока стал ближе, и тише, и непостижимо глубже, звуча ангельскими молитвами-заклятьями на латыни: — Но дело же в другом, да? Ты солдат. У тебя хромота, которая исчезает, стоит только адреналину поступить в кровь. Ты жил своим призванием, своей службой, а теперь, в новом мире, чувствуешь себя бесполезным. Особенно в резервации, рядом с братьями по оружию, я полагаю. Поэтому попросился в программу, решил жить как человек. Вас всех почти что лишили сверхъестественных сил, оставили одних, освободили от предназначения. Выкинули в Срединный Мир – папочка и мамочка сначала развелись и поделили детишек, а потом выставили их из домов. Теперь тебе самому придётся искать смысл, прямо как людям. “Я могу дать тебе его”, — невысказанно, маняще повисло между ними, заполняя воздух. — А что насчёт тебя? Тебя же тоже выставили, — спросил Джон. Шерлок самодовольно улыбнулся. — О, нет-нет, я живу тут с пятнадцатого века. Даже собственную профессию изобрел. Теперь не приходится прятать крылья. Шерлок отступил и продолжил путь по переулкам, выводя их к дороге, на которой реально было поймать кэб. Желательно без серийного убийцы в качестве водителя. Но Джон пропустил несколько шагов Шерлока, и тот заметил это, напрягся вдруг, уже думал обернуться, извиниться может, или не совсем извиниться, конечно, но… — Это было потрясающе, — честно выстрелил ему в спину Джон и нагнал, вышагивая рядом. В голове Холмса стало подозрительно звонко. — Правда? — удивленно и напряженно переспросил Шерлок. Они шли рядом, тёрлись рукавами при ходьбе. — Да. Это невероятно, — Уотсон прочистил горло от хрипотцы, — Весьма невероятно. Шерлок переживал, что может покраснеть. Джон, нервно облизывая губы, постоянно косился на Шерлока, словно желал убедиться, что детектив — реален. — Люди, – все существа, – обычно не это говорят. — А что они говорят? — Пошёл к чёрту, — улыбнулся Шерлок. Они снова захихикали. Уже в такси Шерлок подчёркнуто-безразлично, глядя в окно, спросил: — Я в чём-то ошибся? Джон и сам отвернулся, пряча свою улыбку. Значит, его пытались завоевать. Распушали маховые перья не просто так, но ради его похвалы. У ангелов, похоже, были какие-то странные ритуалы ухаживания за потенциальными соседями по квартире. Или только у этого конкретного ангела. Джон припомнил, что сегодня всадил в сфинкса смертоносную (в прямом смысле) стрелу, и решил, что у него, видимо, тоже. — Да, — легко согласился Джон. Шерлок мгновенно дёрнулся, выжидающе вглядываясь в в Уотсона и чуть ли не пыхтя от раздражения и обиды. Джон повернулся и игриво оскалился в улыбке. — Видишь ли, на самом деле я демон.