(Не)влюбленные

— Не ожидал твоего звонка так поздно, — Нацу поднялся с места за столиком в ресторане при виде девушки. — Прекрасно выглядишь. Сбежала из замка, принцесса? — Можно сказать и так, — Люси криво усмехнулась, присаживаясь за столик. — Если ты занят, можем встретиться в другой раз. — Нет, у меня полно времени. — Драгнил отмахнулся от предложения, словно от назойливой мухи, и, наклонившись к Хартфилии через столик, опустил подбородок на сложенные руки. — Рассказывай, принцесса. Тебя обидело чудовище, и ты совершила ночной побег. Другого объяснения не вижу. — Сегодня ты в ударе, — Люси подперла щеку ладошкой и, заказав у подошедшего официанта чашку кофе, взглянула на парня. — Чудовище не в курсе, что он меня обидел. Это та самая женская логика, о которой много шуток. — А если серьезно? — лицо Нацу окаменело, и он глянул на блондинку со всей присущей ему серьезностью. — Поссорилась с женихом, — сказала девушка, утаив истинную причину своего побега.       Стинг ушел раньше положенного со свадьбы брата. Хартфилию никто не видел, лишь как она заходила в особняк. Ни в одной комнате её не было, а телефон упорно игнорировали, кажется. Люси не отвечала, а Эвклиф даже порядком занервничал.       Джудо никак не отреагировал на уход дочери, ссылаясь на то, что, возможно, она поехала домой, ведь свадьба болезненная тема для нее, как и для Эвклифа в общем-то. Стинг неоднозначно кивнул и вернулся на своё место, но что-то тихо нашептывало ему, что причины для беспокойства были. Не такое предчувствие, как если бы кто-то попал в аварию или просто серьезно пострадал, а глобальней. Кажется, что хуже уже не куда, но блондин определенно знал, что есть. — У тебя есть жених? — удивился Нацу. Удивление его было какое-то наигранное, или Люси просто показалось в тусклом свете ламп над столиками. — Это проблема? — вопросом на вопрос ответила Хартфилия и нахмурилась. Кажется, поводов думать, что у них что-то вроде свиданий или чего-то подобного, она не давала. — Конечно, нет. Мы же просто друзья, ничего такого. Я просто удивлен, ведь ты так молода. — На счет дружбы Люси бы еще поспорила, ведь знала она Драгнила очень и очень плохо. Какой-то случайный знакомый, но обратиться к кому-то, чтобы просто поговорить и забыть слишком близкое расстояние между Стингом и Минервой, так было нужно. Все друзья на свадьбе, что еще оставалось?       Его «друзья» прозвучало так странно, словно он сам не верил, что говорит. Хартфилии показалось, что Нацу определил их в категорию друзей только, чтобы не выглядеть идиотом, узнав о её помолвке, когда разрушились какие-то выстроенные в голове надежды. — Да, ты прав. Возможно, для брака слишком рано, но мы не хотели тянуть. Мы слишком сильно любим друг друга.       Очередная ложь. Почему она не сказала правду? Ну, знаете, рассказывать кому-то о том, что твоя семья решила выдать тебя замуж по контракту за человека, к которому пару месяцев назад не испытывали ничего, кроме неприязни, не самая лучшая тема для разговора, и не самая желанная на сегодняшний вечер. Да и Нацу, по сути, чужой человек. Ему знать о таких нюансах вовсе необязательно.       Возможно, Люси бы и хотелось, чтобы сказанное было правдой, но мы не всегда получаем то, что хотим. Девушка всегда мечтала о том, что так и будет — «мы не хотели тянуть, потому что любим», но кто-то решил иначе. Родители решили иначе, а Хартфилия уже пообещала себе пройти через это, помогая своей семье.       Стинг приехал домой к Люси за полночь. Свадьба продолжала идти, гости продолжали танцевать, а Эвклифу срочно потребовался перерыв. Перерыв на то, чтобы найти Хартфилию и успокоить свои нервы. С чего он так переживал? Они, вроде бы, условились, что не друзья, и никогда не будут. А сейчас блондин, как примерный жених волнуется за нее. Это бесило до скрежета зубов, но изменить это он никак не мог.       Каково его удивление, когда дома Люси не оказалось. Только опустевший в ночи особняк и холодные, мрачные коридоры. Эвклиф уселся в холле на ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, обыскав при этом каждую комнату в доме, и снова набрал Люси. Он лишь поднял голову, когда по ту сторону входной двери раздался звонок.       Они говорили — о себе, о семье, о работе, о «любимых». Время шло к полуночи, а разгуливать по городу в легком платье расхотелось. Душа рвалась в родные, уютные стены, в мягкую, теплую кровать, и Нацу устроил ей это — подвез к дому где-то около часа ночи. Когда девушка уже была возле входной двери, телефон зазвонил — девятый раз за ночь, она считала, — но Хартфилия выругалась и отключилась его, закинув обратно в сумку. — Какого хера, Хартфилия? — Стинг рявкнул прямо у порога, и Люси отшатнулась в испуге. — Сбрасываешь? — Стинг? — Убедившись, что перед ней в темной комнате, освещенной лишь уличными фонарями, свет которых проникал через окна, близкий человек, блондинка спокойно выдохнула и приняла более естественную позу. — Что ты тут делаешь? — Ну, знаешь, ушла, никому ничего не сказав, еще и на звонки не отвечаешь. Как думаешь, что я тут делаю? — Ты волновался? В жизни не поверю. — Люси положила сумку на тумбочку возле двери. — Не верь, вижу, что зря. — Эвклиф поднялся на ноги и, положив телефон в карман брюк, направился к двери. — Кажется, тебе и без меня там было весело. Развлекался на всю катушку. — О чем ты? — парень остановился у двери, смотря на рядом стоящую Люси. — Ну, как же. Орланд сможет развлечь кого угодно. Разве нет? — Ты ревнуешь? — Стинг насмешливо выгнул бровь, обернувшись к Хартфилии всем телом. — Еще чего. Тебя? Не смеши. — Девушка сложила руки на груди, хмыкнув. Она никогда не признается. Даже под дулом дробовика. — У нее проблемы с соблюдением личного пространства, вот и всё, — серьезно произнес Стинг. Какого черта он оправдывался перед Хартфилией, уничтожая в зародыше приятную ему ревность, парень не понимал. — Если всё в порядке, то я пойду. — Ты обещал мне танец. — Эвклиф даже не успел взяться за ручку двери. Люси обернулась к нему, смотря с полной серьезностью в шоколадных глазах. Возможно, она не хотела, чтобы он уходил вот так, или же просто её тронуло беспокойство блондина. — Ты сама сбежала со свадьбы, — хмыкнул парень. — Может, в душе я Джулия Робертс*. В любом случае, обещания надо выполнять. — У меня в телефоне нет ничего подходящего, — Стинг пожал плечами, достав из кармана смартфон, взглянув на загоревшееся время на экране, перевалившее за час ночи. — Я надеюсь, ты не собиралась танцевать в тишине? — Если это всё, о чем ты волнуешься, то заткнись и пойдем в гостиную.       Хартфилия потянула парня за собой, заводя его в прилегающую к холлу комнату. Не включая свет, Люси уверенно пересекла комнату к аудио-проигрывателю и включила на нем медленную песню.       Клацнув включатель напольной лампы, блондинка увидела, как Стинг стоял у входа, прислонившись плечом к косяку, улыбаясь. Это была та улыбка, которой она еще не видела. А если и видела, то явно забыла. Никому неизвестная, искренняя улыбка Стинга Эвклифа, фотографию которой можно повесить в Лувре, вместо Моны Лизы.       Места для танцев было достаточно. У окон, выходящих на другую сторону улицы, много места, поэтому Люси встала посреди гостиной и протянула руки к блондину. Как протягивают дети, когда хотят, чтобы их взяли на ручки. Стинг снял пиджак, кинув его на спинку дивана, и подошел к девушке.       С детства мать учила его танцевать. Он помнил эти уроки каждый четверг после школы, когда она зажигала свет по всему огромному залу, включала «Как прекрасен мир»** и учила его не наступать себе на ноги. После ее смерти Стинг разлюбил танцевать, но взяв за руки Люси, он снова ощутил себя тем парнишкой из зала, который каждые два шага наступал на лаковые туфли матери. — Если отдавлю тебе ноги, не моя печаль, — сказал блондин, придвигаясь к Хартфилии, обхватывая рукой её талию. — Если отдавишь ноги, я это как-нибудь переживу, — усмехнулась девушка, покачав головой.       Пара двигалась в такт музыке. Было приятно касаться друг друга, находиться рядом и дышать нагретым в такой близости воздухом. Они в этом никогда не признаются, но это стоит того, чтобы просто молча помнить, хранить этот момент где-нибудь на задворках сознания и мечтать о повторении.       От Стинга пахло сигаретами, базиликом и лавандой.       От Люси ее любимыми лимонами, шоколадом и ветром, который веет из открытого моря.       Парень подумал, что возьмет блондинку с собой под открытое небо, если соберется. Потому что именно сейчас она напоминает ему звезды — в мегаполисе такие тусклые и еле заметные, но там где нет яркого света и суеты, превращаются в скопище маленьких, светящихся солнц.       Хартфилия думала, что, наверное, никогда не будет кого-то настолько же странного и противоречивого парня, как Стинг, в ее жизни. И её это полностью устраивало. Она должна сейчас признаться, что чувствует покалывание на кончиках своих пальцев, тяжесть в солнечном сплетении, ком в горле, что ей совершенно не нравилось, и она предпочла бы не повторять.       Эвклиф был уверен, что у них не будет на свадьбе сцепленных под столом рук, влюбленных взглядов и перешептываний — как у его брата. Но сейчас эта уверенность с каждым днём падает. Потому что парень чувствует.       Они не влюбленные, нет, конечно, но что-то происходит. И это «что-то» пугает. — Мне нужно спать. — Мне нужно домой.       Сказали одновременно, когда лица находились в опасной близости. Отпрянули друг от друга, словно прокаженные. Отошли на пару шагов, словно боялись поддаться чему-то необъяснимому и неправильному, хотя это и было бы самым правильным в их жизни.       Люси выключила музыку, а Стинг натянул на плечи пиджак. — Спокойной ночи, — произнес парень, остановившись у выхода из гостиной. — Да, и тебе, — ответила девушка, не поворачивая головы.       Входная дверь хлопнула, а Хартфилия присела на ковер и ударила себя по щекам.       Безумие.