Мой малыш хён

День длился для парней довольно долго. Чанёль носился по школе словно вихрь, чуть ли не сбивая на пути учителей и учеников. Просто парень очень старался сделать все побыстрее, чтобы пойти домой и поиграть со своей новой «игрушечкой». Однако, ради одного Пака ход времени никто ускорить не мог, да и не хотел, поэтому юноше пришлось в нетерпении сидеть за партой, дёргая ногой и противно щёлкая белой ручкой. Когда звонок наконец прозвенел, Чанёля и след простыл. Он радостно скакал домой. Дорога домой проходила мимо маленьких ярких магазинчиков: продуктовых, небольших ювелирных, с товарами для дома и т.д. В один из них Пак заскочил, подумав, что хёну будет приятно получить от него сладенький подарок в виде пирожного или конфеты. Все-таки, Чанёль был хорошим парнем, как ни крути. Да, он шумный, часто достаёт, но зато любвеобильный и дружелюбный. Ещё с детства юноша хорошо ухаживал за своими игрушками: каждая машинка была аккуратно поставлена на полочку, каждое колесико было на месте, а мягкие игрушки и некоторые куклы парня были вымыты и покоились на кровати. Странно для мальчиков, но Пак уж очень берег то, что любит. А ДиО он любит, поэтому хочешь не хочешь, но поддашься заботе доброго «великана». День Кёнсу прошёл не так суматошно, однако, он смог найти для себя много нового в доме Пака. Он использовал маленький скейт-брелок, как средство передвижения (Пак любил собираться всякий хлам, как позже понял Дио). Большая железка тормозила движение и громко стучала по ламинату, но это было намного лучше, чем обходить всю квартиру пешком. Особенно, если ты лилипут ростом с ладошку. Помимо коллекции всяких разноцветных вещичек в виде брелков и фигурок, До нашёл свалку в ящиках на кухне, влез в муку, долго чихал и так же долго отмывался от неё. Одежду пришлось выстирать и повесить на край раковины, а для себя смастерить из лоскутка ткани что-то похожее на рубашку, только большую и длинную. Она легко заменяла шорты. Все это уморило лилипута, и он завалился спать на кровать Пака, где всё так же как и в детстве, лежали мягкие игрушки. Не так много, но маленький пингвин неизменно лежал в углу, а десять раз выстиранный медвежонок — рядом с ним (в детстве он был любимой игрушкой маленького Чанёля, хотя и сейчас ничего не поменялось). ДиО особенно по вкусу пришёлся пингвин своей мягкостью и округлостью. Там он и заснул до самого прихода хозяина дома. Чанёль вошёл в квартиру в отличном настроении, с коробкой пирожных в руках и широкой улыбкой на лице. Он разделся и на цыпочках пробрался в спальню, думая, что Кёнсу там. Он угадал: лилипут лежал между его игрушками, тихо посапывая. Чан чуть не поперхнулся воздухом, увидев, как на юноше одета слегка мешковатая клетчатая кофта, которая оголяла молочные ключицы и тонкие белоснежные ножки. Пак впервые почувствовал в себе непонятное желание дотронуться до этих ног, ощутить шелковистость кожи, убрать отросшую челку с глаз-океанов. Так он и сделал: тихо навис над мальчиком, рассматривая внимательно его лицо; большим пальцем юноша провёл аккуратно про стройным ножкам с аккуратными стопами вверх, слегка задевая футболку. Чан сглатывает, пыхтя от напряжения, стараясь сделать всё тише. Юноша поднимает тонкие пальцы к лицу лилипута и старается откинуть челку, что лезла глаза и, должно быть, раздражала мальчика. Реакция ДиО была совсем не такой, какой ожидал Чан: мальчик в испуге открывает глаза и с размаху устраивает встречу лица Пака с его небольшим кулачком. Кулак был небольшим, но сильным, от чего Чан садится на кровать, откидываясь и прикрывая рукой щёку. — Ай, хён, больно же! — возмущённо вздыхает студент, потирая ушиб. — Это за то, что целоваться лез днём! — фыркает Кёнсу и трёт сонные глазки, принимая сидячее положение и пряча ножки под себя. Чанёль усмехнулся, склоняя голову на бок и вспоминая поцелуй. Неужели такое недоразумение так смутило его кроху? — Это же случайно, Кёнсу-я.— Пак внимательно смотрит на сурового хёна, что пытался пригладить рубашку на своём тельце. Чан вдруг усмехается и начинает громко смеяться, стуча ладонью по кровати и сотворяя землетрясение для малыша ДиО. — Ты чего смеёшься?— хмурит бровки лилипут и смотрит угрожающе на «великана». — Да так. Просто в этой одежде ты на Дюймовочку похож. Моя маленькая Дюймовочка.~— широко улыбается парень и тыкает в пухлую щечку мальчика. — Я вовсе не Дюймовочка! И тем более не твоя!— рычит Кёнсу и идёт к краю кровати.— Из-за твоего бардака в шкафу на кухне, я испачкался в муке, и пришлось стирать одежду! Что нашёл, то и одел! Не голым же ходить перед тобой.— бурчит До. — А я совсем и не против. Что я там не видел, купались же вместе. Кстати, я кое-что тебе купил.— Чан достаёт из-за спины коробку пирожных и тычет ею в лицо Кенсу, мажа его носик. — Спасибо. — бубнит он и берёт большое пирожное в руки, кое-как удерживая его на весу. Пак в течении пяти минут с умилением наблюдает, как его гость уплетает большой кусочек крема, вымазываясь весь в нем и чертыхаясь. — Кажется, тебе всё же придется ходить голым.— Дио сейчас выглядел крайне соблазнительно: всё тело измазано в креме, тонкие ножки и сладкое тельце, что так хотелось облизнуть. Пака слегка клинит, и он подхватывает двумя пальчиками Кёнсу, поднося ко рту.— Я помогу тебе. Дио округляет глаза, когда его кожи касается большой и тёплый язык Чанёля. Пак проводит кончиком языка по его спине и рукам, слизывая крем, а когда доходит до нежных ножек, то и вовсе замедляется, желая почувствовать вкус не только ванильного крема с привкусом клубники, но и вкус самого мальчика. — Ты что творишь?! Прекрати немедленно!— верещит мальчик, дрыгая ножками и извиваясь в руках Чанёля. Он уже весь влажный и слюнявый, но лилипут готов поклясться, что это даже немного заводило. Гибкий язык изучал его тело так плавно и нежно, что ДиО пришлось задержать дыхание. — Теперь ты чистенький. Не благодари, хён.— причмокивает губами студент, опускает парня на кровать и уходит в кухню, относя остальные пирожные.