Минас-Тирит, 1 января, 2975 т.э.
Легкий стук в дверь его передней комнаты разбудил Дэнетора. Он быстро сел в кресле и протер глаза. Часть докладов, которые он просматривал сегодня ночью, была у него на коленях, другая часть, выскользнувшая из рук, когда он заснул, валялась на полу. За окном еле-еле светлело, он слышал, как шумит дождь. Вероятно, это был еще не рассвет, но до него оставалось совсем немного. Дэнетор вздохнул и потряс головой, чтобы немного прийти в себя. Это была третья ночь, когда он заснул в кресле. Упавшие страницы были быстро собраны и сложены в стопку на столе. Он прошел через свою комнату, залитую тусклым светом, и распахнул дверь. В коридоре стоял Торонгил, с мокрого плаща тихо капало на плиты пола. Дэнетор, ничего не сказав, оперся о косяк двери и стал ждать объяснений. Торонгил ничего не сказал, но сунул руку под плащ и протянул ему сложенный и запечатанный кусок пергамента. Дэнетор принял протянутое сообщение, внимательно его осмотрев. То, что он увидел, было очень… интересным. — Лучше бы Вам войти. Исследовав пергамент, Дэнетор бросил его на стол и взял свечу у камина, чтобы зажечь ее от тлеющих углей. Он передал ее Торонгилу, чтобы тот зажег остальные свечи, и занял место за столом, глядя на официальное послание. На нем не было ничего, что позволило бы определить, откуда оно, или от кого, или для кого предназначено, только след большого пальца на печати. — Почему Вы принесли это сюда? — Посланник из Пеларгира приехал с сумкой сообщений только два часа назад, сэр. Я просмотрел их и обнаружил то, что Вы должны немедленно увидеть. Я не хотел доверять его кому-то еще. — Я спросил не об этом, капитан. Два непроницаемых взгляда на миг пересеклись, затем Торонгил отвернулся. — Я бы не осмелился разбудить лорда Наместника в этот час, сэр. Капитан не хотел встречаться с ним взглядом. — Я тоже, — Дэнетор снова потер глаза и пожалел, что так сильно устал. Он попал в трудное положение, и должен смотреть правде в глаза с ясным взглядом, а не с затекшей шеей. — Проснулись бы вы, чтобы получить сумку с сообщениями? — Да. — Не обращайте внимания на беспорядок. Вам нет никакого смысла возвращаться к отряду. Совет будет через три часа, и мы должны обговорить все заранее. Это может подождать. Дэнетор сунул анонимное сообщение в пачку бумаг. Он прошел мимо капитана и снял свой плащ с крючка на стене. — Давайте начнем наш день. Я разбужу Наместника позже. Они покинули комнаты и спустились в холл. Ночной страж у входа встал и поклонился с тревогой на лице. — Доброе утро, мой лорд! Капитан сказал… — Все в порядке. Пожалуйста, приготовьте мой обычный завтрак, чтобы хватило на двоих, капитан присоединится ко мне. — Да, мой лорд! Дэнетор накинул капюшон, и они вышли из дверей в мокрый рассвет. Взгляд на небо сообщил, что дождь не кончится весь день. В задней стороне яруса была купальня. Старый служитель, морщинистый и сутулый, кивнул, приветствуя двух мужчин, и принял их плащи и сапоги. Большинство мужчин предпочитают принимать холодный душ и потом отогреваться в одной из теплых ванн, но Дэнетору нужно было проснуться. Он повесил свою одежду на крючок возле одной из кадок и вошел в нее. Торонгил последовал его примеру. Дэнетор ничего не сказал, сосредоточившись на расслаблении и позволяя теплой воде размягчить мышцы в шее и убрать боль в спине, которые появились от привычки спать в кресле. Почему он принес сообщение мне? Все капитаны прекрасно знали такие письма. Они также знали, что их нужно доставлять непосредственно Наместнику. Он должен знать, что я не посмею открыть его. Чем он обосновал то, что принес это мне? Только сам Наместник или Майабериэль сделали бы это. Через четверть часа они вышли из ванны и проследовали в душевую. Несколько небольших водопадов бежали из труб в дальней стене, мыло и маленькие жесткие полотенца располагались в нишах позади воды. Холодная вода прогнала остатки сна из его головы. Он позволил ей остудить его, а затем вышел из водопада и потянулся за мылом. Торонгил взял одну из мочалок, и Дэнетор кивнул, повернулся так, чтобы он мог потереть ему спину, а затем сделал то же самое для него. Он намылил свои волосы в последний раз и снова встал под холодный поток, чтобы смыть пену. Простояв на холоде столько, столько было нужно, чтобы окончательно проснуться, Дэнетор был очень рад теплым полотенцам, которые ожидали их на скамьях рядом с их одеждой. Они забрали сапоги и плащи от дежурного и быстро вернулись в дом Наместника. К их возвращению рабочий кабинет был теплым и хорошо освещенным. Свежие кружки вина, чайник с чаем, теплый хлеб, масло и мягкий сыр уже ждали их. В животах обоих заурчало. — Нагрейте немного вина, — приказал Дэнетор Торонгилу, а сам шагнул за ширму в нишу, чтобы переодеться в чистое. Там стояли кровать и комод. Он никогда не использовал помещение для сна, расположенное на другой стороне передней комнаты. После того, как он переоделся и выбросил грязную одежду в корзину, он выложил на кровать еще один комплект одежды. Почему бы и нет? Мы довольно похожи, и он совсем не респектабельно выглядит в том, что на нем сейчас. Кроме того, это пригодится позже, если остальное не сработает. Когда Дэнетор вышел из-за ширмы, он сказал: — Я выложил на кровать чистую одежду для Вас, Торонгил. Капитан поднял глаза от котелка, в котором он грел вино у очага, и улыбнулся. — Спасибо, Дэнетор. Торонгил налил им обоим вина, прежде чем пойти переодеться. Дэнетор выложил еду на край стола, где оба могли до нее дотянуться. Не «мой лорд». Не «сэр». Капитан было очень необычным этим утром. Чай он разлил в две большие кружки. Дэнетор положил сыр на кусок хлеба и съел их. Было бы неразумно сначала пить вино, без какой-либо пищи в желудке. Торонгил вернулся и сел на стул напротив, чтобы надеть сапоги. Одежда хорошо подходила капитану. Дэнетор изучал мужчину, пока он неторопливо пил чай. Он не может более чем на год отличаться от меня в возрасте. Капитан смешал масло и сыр на хлебе, откусил и положил на стол. Айавалэ исследовала все семьи в Городе за год и перед годом до рождения Дэнетора и собрала данные на всех детей, которые тогда родились. Торонгил смотрел на него выжидательно, попивая свой чай. Дэнетор поднял стопку бумаг и передал их капитану. — Это то, что Наместник хочет обсудить на совете. Я добавил свои собственные доклады. Посмотрите их и скажите, что Вы об этом думаете. Торонгил быстро пролистал страницы и стал сосредоточенно читать, поменяв свою кружку чая на кружку с вином. Капитан не поднял головы, когда Дэнетор вытащил его утреннее сообщение, но напряженность его позы выдавала, что он наблюдал за этим. Медленно Дэнетор осмотрел сообщение со всех сторон. В ярком свете печать была ясно видна. Аккуратно оставленный отпечаток, вдавленный в воск. Я должен доставить это к Наместнику не распечатанным. С какой целью? Наместник ничего не сделает с этой новостью. Дэнетор бережно положил сообщение на стол и взял свое вино. Капитан не поднимал глаз от страниц, которые он читал, но потянулся к перу и чернилам. Дэнетор переставил их ближе, и капитан пробормотал благодарность. Является ли это уловкой? Торонгил писал какую-то заметку на полях страницы. Дэнетор снова поднял сообщение и заметил, что глаза капитана стрельнули в его сторону. Как наивно. Торонгил был прав, когда принес сообщение сюда, как только он его увидел. Но его не должно быть на моем столе. Так почему капитан все же принес его сюда? Ради самого сообщения или ради Наместника? Или ради кого-то другого? Для Торонгила передать ему это было допустимым. Для него же самого открыть его было предательством и, таким образом, ловушкой. Но если это было искренне, то Торонгил принес ему сообщение, чтобы предупредить, и его следует прочесть. Дэнетор открыл ящик стола и вытащил нож с тонким лезвием. Он подошел с посланием к окну и осторожно нажал на уплотнение на холодной печати. Немного влаги из окна попало на пергамент. Как только печать остыла, он сунул нож под воск и осторожно приподнял его, стараясь не повредить и не раскрошить его. Он вернулся к столу и сел, а затем посмотрел на Торонгила. Капитан посмотрел вниз, мельком взглянул на сообщение и демонстративно отвернулся в сторону и сделал вид, что полностью сосредоточился на докладах в Совет. Значит, это было искренне. Осторожно обойдя печать, Дэнетор развернул бумагу и посмотрел на написанную на ней тарабарщину. Попадалось достаточно нормальных слов, но много было и символов, точек, помарок и случайных букв. Он откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол, взял вино и сосредоточился на расшифровке кода. Это заняло почти час. Когда он закончил, то мрачно улыбнулся и передал записку капитану. — Вот, посмотрите! Торонгил взял бумагу, а затем покачал головой и передал донесение обратно. — Я не знаю, что это за шифр. Вы должны сказать мне, о чем там написано. — Это очень хорошая новость. Флот, который, как мы полагали, строят корсары, является реальным. Или, вернее, был реальным. Большие бури прошлого месяца, которые сильно повредили береговую линию, нанесли Умбару еще больший вред. Оказывается, их верфи разбиты, шторм смял корабли в доках, и сильно их повредил, и много уничтожил. Хозяин верфей говорит, что уйдет год, чтобы только возместить ущерб и никакие новые корабли не могут быть построены, пока эта работа не будет закончена. Так же много кораблей нуждаются в ремонте. Они не смогут много строить зимой, поэтому у нас есть почти год и сезонная передышка, прежде чем они смогут даже начать восстанавливаться. Торонгил рассмеялся. — Отличная новость! — Самая превосходная. — Как много времени это займет? — спросил Торонгил. — Я знаю, Вы говорили о нескольких годах, но сколько точно? — Считая с весны, у нас будет примерно два года, максимум четыре, пока их флот не будет построен, укомплектован людьми и полностью готов, — ответил Дэнетор. — Еще один год, чтобы только восстановить их судостроительные верфи, для чего нужно будет разломать поврежденные корабли, используя их части для строительства новых. Они строили флот в течение трех лет, но давайте предположим, что они смогут многое восстановить за два года, так что три года работы позволят им получить то, что они имели до этих штормов. Думаю, что еще два года для строительства, плюс зима — итого шестая весна с этого момента. — Шесть. Многое можно сделать в течение шести лет. — Возможно. Наша ближайшая проблема — определить, как мы можем сообщить эту новость кому-то еще, так как ни один из нас не должен знать об этом. Мы оба станем предателями, капитан. — Еще нет, но, может быть, новость дойдет до севера, и мы сможем рассказать об этом позже, — медленно сказал Торонгил. Слова капитана подразумевали, что он ожидал, что Дэнетор не расскажет Наместнику о сообщении. Насколько глубоко пустило корни Ваше двуличие, капитан? Дэнетор покачал головой. — Это будет отброшено как простые слухи, если у него не будет этого сообщения, чтобы подтвердить их. Нужно рассказать об этом сейчас, во время совета, когда все лорды в сборе. — Наместник не имеет никакого желания обсуждать Умбар, — ответил капитан, перелистывая доклады. — Я знаю. Поэтому Вы и собирались принести это сообщение на Совет. Торонгил бросил на него острый взгляд. — Обычно не следует перечить своему лорду перед другими лордами. — Решено. Именно поэтому Вы это сделаете, а не я. Дэнетор аккуратно сложил сообщение, снова совместив восковую печать с ее пятном на загнутых краях листа, и положил его на стол печатью вниз. Он подержал кончик ножа в пламени свечи, нагрев его, и тщательно вытер прилипшую сажу о складки своих штанов. Осторожно он плашмя приложил горячий нож к пергаменту, позволяя теплу нагреть и размягчить печать сквозь слои бумаги. Он держал крепко, пока воск не расплавился и не запечатал сообщение. Явно нераспечатанное письмо он сунул в пачку бумаг, которые потребуются на Совете. Он посмотрел на Торонгила, угрюмо улыбаясь. — Капитан, Вы же знаете, Вы действительно должны разбудить Наместника. Через мгновение Торонгил понял и его глаза заледенели. — У меня будут свои собственные плохие новости, чтобы рассказать их Наместнику сегодня, так что я боюсь, что некоторые вещи придется оставить для Вас. Я надеюсь, у Вас будут веские аргументы. Я позабочусь о том, чтобы объяснить, как было получено это сообщение и почему я первый увидел его, а не он. После Совета. — Как Вам будет угодно, сэр. Слова капитана были лишь слегка отрывисты, но лицо явно показывало досаду из-за того, что его сейчас перехитрили. Дэнетор наполнил обе кружки чаем и уставился в свою собственную, наблюдая, как плавающие кусочки травы оседают на дно, прежде чем отставить кружку в сторону. Вы думали, что поймали меня, не так ли? Поместите искушение на моем пути, а затем обретете надо мной силу, когда я не смогу устоять перед ним? Вы должны лучше знать, как использовать власть. Это было самым ценным уроком, который дала ему Айавалэ, и одним из первых. Майабериэль стала его шантажировать, когда ему было около восьми лет, обманом заставив его взять что-то со стола Эктелиона. Он пошел плакать к Айавалэ, опасаясь того, что будет делать Майабериэль. Когда Айавалэ услышала его слезные жалобы, она ударила его, сильно. — Это за воровство. Она снова ударила его, еще сильнее. — Это за то, что ты глупо вел себя с врагом. Она ударила его в третий раз, сбивая с ног. — Это за то, что тратишь время на слезы. Она вздернула его на ноги и затрясла. — ТЫ видел меня плачущей, когда Берутиэль приходит за мной? Нет, не видел. Я не теряю время на такие вещи. Я планирую, как направить ее пакости на нее же. Ты закончил со своим хныканьем? Он кивнул, и Айавалэ улыбнулась ему самой широкой, самой шутовской ухмылкой. — Теперь вытри слезы. Сейчас мы подумаем, как все исправить. Никогда не позволяй противнику бить тебя, даже в мелочах. Это всегда должно быть так. Это заставит твоих врагов дважды подумать, прежде чем пытаться снова тебе навредить. Они отомстили, и он никогда не забывал этот урок власти. Дэнетор взял еще хлеба и плавленого сыра к нему. Он достал котелок вина из углей и долил их кружки. — Он должен хорошо сочетаться с Вашим докладом о разрушениях, причиненных приливной волной. — Да, я думаю, так и будет, — был едкий ответ. Дэнетор съел несколько кусочков хлеба, прежде чем ответить. — Какие заметки Вы сделали? Есть что-нибудь еще, о чем нужно знать? Торонгил положил бумаги на стол, и они провели следующий час в обсуждении того, что будут говорить на Совете. Окно стало пропускать больше света, мягкого серого света, который немного разгонял темноту и оставлял ощущение мрака позади. Часы пробили второй час, и в течение получаса они собрали свои документы и доклады для Совета. Они почти подошли к стенной двери, когда услышали шаги, спускающиеся с верхней лестницы на первый этаж. Появилась Финдуилас, одетая в черное, с тяжелым покрывалом на ее волосах. В ее руках был мягкий лист из кожи, сложенный над стопкой бумаг. Ее плащ был перекинут через руку. — Доброе утро, господа, — сказала она. Они повернулись на ее приветствие и кивнули. — Я слышала колокола. Совет начнется в ближайшее время, я права? — Да, в течение получаса. Вы будете говорить за Дол-Амрот, принцесса? Когда она приблизила, Дэнетор увидел, что Финдуилас выглядела усталой, как будто тоже плохо спала. — Да, это так. Мой лорд отец, принц, предоставил мне полномочия выступать от имени Дол-Амрота на этой встрече. Я не могу распоряжаться средствами и войсками, но в остальном могу действовать от его имени. Ее глаза, когда она посмотрела на него, были суровы, холодны. Дэнетор снова пожалел о своих резких словах предыдущим вечером. Что же заставило его забыться и так прямо рассказать все этой девушке? Твоя гордость, дурак. Она сказала тебе. Айавалэ ударила бы тебя, если бы узнала, что ты позволяешь себе так подставляться. Дэнетор жестом указал на дверь. — В таком случае, позвольте показать Вам Зал Совета. Он помог ей с плащом, но не предложил руку, потому что не хотел рисковать ее отказом на глазах у Торонгила. Трое вышли на стену. Дождь лил еще больше, чем утром, поднялся ветер. Они поспешили по высокому переходу выше внутреннего двора к двери башни. Ветер вырвал дверь из рук, когда она открылась, и Торонгилу пришлось придержать ее. Дэнетор провел их вверх по лестнице вдоль нескольких коридоров к Залу Совета. Это была комната с высоким потолком и окнами на восток. В центре стоял большой продолговатый стол, и некоторые из лордов и их наследников уже заняли за ним места. Дэнетор почувствовал мягкое прикосновение к запястью и посмотрел вниз, на Финдуилас. — Где мне занять место, Дэнетор, если это имеет значение? — тихо спросила она. Он почувствовал облегчение, когда она назвала его имя. Предлагая свою руку, он повел ее к основанию стола. — Традиционно, Алькваллэ, лорд Дол-Амрота сидит у основания стола, напротив лорда Наместника, — вполголоса сказал он. —Кроме того, по традиции Дол-Амрот говорит последним из всех лордов, будучи самым знатным из них. — За кем я тогда следую? — За Торонгилом, который будет говорить за Пеларгир и Этир. — А когда Вы будете говорить? — После Вас, принцесса. — Спасибо Вам, друг, — Финдуилас улыбнулась и мягко похлопала его по руке, перед тем, как отпустить его руку и занять свое место. Он не мог не улыбнуться в ответ. Дэнетор проследовал к своему креслу, стоящему на половине пути между Финдуилас и Наместником, лицом на запад, и встал рядом с ним, чтобы указать, что остальные должны занять свои места. Брандир улыбнулся и кивнул со своего места по правую руку от Наместника. Зная, сколько этот человек выпил прошлой ночью, Дэнетор задавался вопросом, как его сводный брат мог не испытывать похмелья, не говоря уже о том, чтобы быть веселым. Он серьезно кивнул в ответ. Дверь открылась в последний раз, и вошел Эктелион, мрачный и благородный. Все встали и не садились до тех пор, пока Наместник не занял свое место. Эктелион положил жезл Наместников цвета слоновой кости на стол, а затем снова встал, чтобы обратиться к собравшимся. — Лорды, капитаны, друзья. Мы благодарим вас за то, что приехали сюда, оставив собственные очаги и залы ради чужих комнат в далеком городе. Мы также благодарим вас за вашу доброту к нам во время нашей печали, а также за оказание последних почестей моей Леди-жене. По присутствующим прошел ропот соболезнований. Дэнетор задался вопросом, сколько из соболезнующих голосов прозвучали только в угоду Эктелиону. Он взглянул на Финдуилас и увидел, что она опустила голову. По крайней мере, один человек здесь оплакивал смерть Эмельдир чистосердечно. — Но даже тогда, когда горе сокрушает нас, необходимо уделять внимание Королевству. Давайте поговорим о насущных делах Гондора и о том, как мы планируем управлять нашими землями в этом году. Эктелион сел, взял жезл и жестом приказал лорду Пиннат-Гелина начать отчет. Человек перетасовал несколько листков бумаги и начал бубнить о стадах и урожае фруктов. Его наследник, Хирлуин, сидевший по правую руку своего лорда, все время, пока его отец читал отчет, пытался поймать взгляд Финдуилас. На взгляд юноши, возраста он был примерно такого же, как Имрахиль и Финдуилас. Пиннат-Гелин много не производили, но торговали достаточно, и у них не было много что о себе сказать. Все задали несколько вежливых вопросов, а затем Финдуилас внимательно похвалила лорда за высокое качество плодов, которые приходят в Дол-Амрот из Пиннат-Гелин. Молодой лорд Рингло, Морворин, говорил вслед за ним, и так прошло все утро. Каждый лорд отчитывался, все задавали вопросы, и каждый получал немного точной похвалы от Финдуилас. Она показала ту же самую ловкость в разговорах с лордами, которой обладал ее отец. Ее вопросы, хотя и мягко заданные, были тщательно продуманы, и на них не всегда было легко ответить. Это было так, словно сам Адрахиль сидел в кресле. Ну, за исключением того, что наследники и даже некоторые из вельмож не глядели на принца так жадно. Очевидно, Адрахиль хорошо тренировал свою наследницу в искусстве политики и права. Дэнетор был рад, что ее кашель, по всей видимости, не так сильно беспокоит ее этим утром. Время приближалась к полудню. Теперь остались отчеты только Анориэна, Этира на Андуине, Дол-Амрота и самого Минас Тирита. Дэнетор посмотрел на Торонгила, который заметил его взгляд, и едва заметно кивнул. Это были больные темы. Брандир мог бы дать доклад о сигнальных огнях, а затем Торонгил начал бы разъяснение про Умбар. Наместник, конечно же, не знал, что Умбар будет в повестке дня. Брандир отвечал за Анориэн так же, как Дэнетор говорил бы за Минас Тирит и Итилиэн. — Мой лорд Наместник, господа, в Анориэне дела идут достаточно хорошо. Я не буду утомлять вас данными об урожаях зерна и подсчете голов стада или рулонов ткани, я сделал копии этих данных для всех вас. Дэнетор был впечатлен предвидением Брандира, но подозревал, что это было сделано по совету Майабериэль. Этот отчет закончится очень быстро, так как о маяках можно было сказать не так уж и много. Он сделал небольшую пометку, что на совете в следующем году все подобные отчеты должны быть скопированы и распространены среди присутствующих лордов. Дэнетор заставил себя прислушаться к словам Брандира. — Что представляет для меня наибольший интерес, так это отношения с роханскими провинциями и наша защита Андуина. Я много ездил между этими областями, и я хорошо осведомлен о двух точках напряжения, одинаково важных для нас и наших союзников — Кеир Андрос и Андуинские Броды. Укрепления Гондора не используются должным образом для борьбы с растущей угрозой для переправ. Этого не было в повестке дня. Дэнетор изучил его спокойное лицо и решился взглянуть на Торонгила. Лицо капитана было серьезно, но он не проявил ни малейшего удивления при этом сообщении. Он ожидал этого. Он знал, что Брандир будет говорить об этом. Небольшое покалывание в затылке: пусть он знает, что за ним следят, и не смеет смотреть на Эктелиона. Дэнетор начал задаваться вопросом, а действительно ли утреннее сообщение было ловушкой. Являлось ли оно тем, что вы обсуждали за ужином с Берутиэль и Брандиром, капитан? Он уже мог видеть направление аргумента. Угроза Умбара… Нет, это не было прямой неотложной проблемой, чтобы отложить попытку продвинуться на север и захватить влияние в самом Минас-Тирит. — Как я уже обсуждал с лордом Наместником, — Эктелеон тоже успел быть замешанным в этом? — наблюдается тревожная тенденция роста орков и вторжений в Вельд и Вестфольд за Андуинскими Бродами, беспокоящие табуны нашего союзника. По сообщениям, число орков растет в Северном Итилиэне, что также может поставить под угрозу Кеир Андрос, — Дэнетор почувствовал легкое растущее недовольство к его собственному командованию. Число орков к востоку от Андуина растет в течение двадцати лет, с тех пор, как проснулся Ородруин. — Я не сомневаюсь, что Марлонг, наш командир в Анориэне, является решительным и компетентным человеком, которого обучил капитан Торонил, — и которого в течении семи лет до этого обучал я, — однако он не имеет дипломатического опыта, необходимого для координации обороны Гондора с нашим союзником. Я знаю, что король Тенгель и его маршалы были бы более склонны к патрулированию границ Гондора, примыкающих к их собственным, если бы у них было больше доверия к командиру анориэнского гарнизона. Это самое неотложное известие для Анориэна. Да, маяки между Гондором и Роханом поддерживаются в хорошем состоянии, мы не почувствовали недостатка в промасленной древесине для сжигания даже во время сильных бурь этой зимой. Завершив отчет, Брандир сел и добродушно улыбнулся всем вокруг. Вы слишком просты, чтобы даже понять, что вас используют, осмелюсь сказать. Не было ничего особенного в этом моменте, однако роль Торонгила в маневре наместника была отчетливо видна. Перемещение в Анориэн было подготовкой для его перемещения в Осгилиат, это было ясно. А что же генерал-капитан, мой Лорд Наместник? Или вы думаете, что у вас будет другой к тому времени? Дэнетор кивнул, благодаря Брандира, и жестом предложил Торонгилу продолжить, не давая времени на вопросы. Он хотел как можно скорее добраться до завершения этого маневра. Любопытство его было таким же сильным, как и его гнев. — Я боюсь, что не так хорошо подготовлен, как лорд Брандир, чтобы предоставить мои сообщения каждому из вас, — начал Торонгил, — однако он выразил и мои опасения. Бури этой зимой были жестокие, особенно в Этире, до Андуина и Пеларгира. Река поднялась сильнее, чем двести лет назад, и поднимется еще выше, когда весной растает снег на Хитаэглир (Hithaeglir)* Я сомневаюсь, что в Гондоре и Рохане будут проблемы с орками в ближайшее время и до середины лета. До тех пор реку будет не преодолеть. Дэнетор наконец рискнул мельком взглянуть на Эктелиона. Наместник сохранял надменное выражение лица. Одно из двух: или это не то, что ты ожидал услышать, или ты думал, что капитан согласится с угрозой орков, а не будет болтать по поводу ущерба, нанесенного ураганами. У Торонгила, очевидно, были свои планы. Дэнетор сцепил пальцы и придал лицу наиболее внимательное выражение, раздумывая, где скрытный капитан собирался раздобыть свои вещи. — Этир и верхняя дельта сильно пострадали. Все судоходные каналы в заливе, кроме одного, были затоплены и разрушены наводнениями. Скважины в регионе находятся под угрозой затопления морской водой, на дельте ряд скважин разрушен. Приливы нанесли большой вред, большая часть населения отступила на север, в Пеларгир. К счастью, большинство из них — рыбаки и лодочники, так что их судна были спасены. Таким образом, в то время как земля пострадала, люби находятся в безопасности. И я считаю, что это разорение в краткосрочной перспективе может довольно скоро стать нашим преимуществом. При всем уважении к королю Тенгелю, лорд Брандир, несколько набегов орков на плохо охраняемые табуны не представляют угрозы для Гондора. С вашей помощью по дипломатическим вопросам Марлонг будет в состоянии организовать необходимые патрули к середине лета. Истинной опасностью для Гондора является старый враг — Умбар. — Умбар не способен на большее, нежели несколько рейдов, ведь князь Адрахиль разгромил их на Длинном побережье, — вмешался Форлонг, лорд Лоссарнаха. — Они немногим лучше, чем пираты. Опасные, да, но не сильно, их угроза мала. Я слышал от рыбаков и торговцев с Андуина, что они теряют старые корабли на берегу. Корсары терпят неудачу. — Нет! — голос Финдуилас был резким. — Простите мою дерзость, что исправляю Вас, лорд Форлонг, но Вы не правы насчет этой угрозы. Речные мужчины не понимают угрозы побережий, где корсары наносят большой ущерб. — Дол-Амрот всегда обеспокоен морем, — флегматично ответил Форлонг, — но какие есть доказательства, что Умбар не терпит неудачу? Каждый сезон их черных парусов становится все меньше. — Потому что они копят силу, мой господин, — вступил в спор Торонгил. — В течение многих месяцев я слышал новости из Пеларгира, что они не заботятся о тех кораблях, которые не желают спасать. Они не преследуют важные цели на наших берегах, зато патрулируют свои очень тщательно, охраняя свое убежище. Есть веские основания полагать, что они наращивают свое влияние и строят большой флот. — Есть лишь несколько причин, чтобы это предположить. Впервые за все время Эктелион заговорил. Дэнетор воспользовался возможностью, чтобы открыто изучить его лицо. Эктелион улыбался, как будто ничего важного не обсуждалось, его взгляд не был удивленным. Однако напряженные плечи выдавали гнев Наместника. — Лорд Форлонг, я думаю, что корсары до сих пор могут причинять вред побережьям, и мы все должны быть благодарны принцу Адрахилю за бдительность к этой угрозе. Но никаких достоверных сообщений из Умбара не было уже около пяти лет. Слухи, конечно, есть, но ничего, что можно было бы точно подтвердить. Дэнетор послал Торонгилу мрачный насмешливый взгляд. Капитан явно стиснул зубы, чтобы не возразить ненароком Наместнику перед другими лордами. Слухи? А что о наших пропавших и погибших шпионах? Что об отчетах, которые мы получаем благодаря посредникам? Капитан, вероятно, думал о том же. — Они всегда беспокоятся, хотя, возможно, и не о том, что мы должны сохранять все свои лучшие силы, расположенные далеко на юге. — Возможно, нет, мой Лорд Наместник, — уступил Торонгил, — хотя, я надеюсь, мы не будем сбрасывать их со счетов слишком долго. Эктелион усмехнулся и чуть качнул головой. — Умбар вечно с вами, капитан. Вы должны иметь больше веры в собственные силы. Мы обсудим это позже, в свое время, — он добродушно улыбнулся Торонгилу, отклоняя взглядом его возражения, затем жестом обратился к Финдуилас. — Моя дорогая девочка, у вас есть какое-нибудь сообщение от вашего лорда-отца для этого совета? Хотя ваше очаровательное присутствие является лучшим подарком, которым принц мог одарить нас. Лорды согласно засмеялись и чуть поклонились женщине. Дэнетор пристально смотрел вниз, на стол, и кипел. Он полагал, что должен быть рад, что в этом году об Умбаре упоминают больше, чем в прошлом году, однако он был в бешенстве. Почему Наместник решил игнорировать эту угрозу? Это не имело никакого смысла. Ни он, ни Торонгил, не могли получить ответ от Эктелиона, и никто не мог придумать причину, почему это именно так. И ты будешь снова переводить разговор на другое, как всегда это делал. Когда я дал тебе сообщение, ты потрудился рассказать лордам о нем? Нет, ты будешь сидеть здесь и флиртовать с девушкой моложе собственных детей, через два дня после того, как похоронили твою жену, и ты будешь игнорировать это. Дикая, безрассудная идея пришла к нему. Ему она понравилось. Ты любым способом хочешь меня заменить, не так ли? Прекрасно, я дам тебе повод, чтобы сделать это. Пришло время дать урок власти, который он и сам получил когда-то. — Мои лорды, мой Лорд Наместник, я должна просить вас быть снисходительными к моей юности и моему невежеству относительно важных Советов. Князь предоставил мне некоторые сообщения о положении дел в Дол-Амроте и Фаласе, находящихся под его управлением, которые я буду пытаться правдиво изложить. Он посылает свои извинения и сожаления, что не совершил этого путешествия сам, и надеется, что вы простите его за это, — Финдуилас сделала паузу, чтобы спокойно кашлянуть в руку, а затем пустилась в подробный и четкий отчет о состоянии дел Дол-Амрота. Дэнетору это напомнило обмен информацией между Адрахилем и Луиниль, свидетелем которого он был прошлой весной. Девушка показала себя лучше, чем большинство лордов, хотя ее кашель становился все более заметным по мере того, как она говорила. Что поразило Дэнетора больше всего, так это способ, которым она составляла свой отчет, вводя в него услышанную этим утром информацию, поддерживая, а иногда не соглашаясь с информацией других лордов. Вы принц, с которым приходится считаться, Алькваллэ. Адрахиль может быть доволен своим учеником. Хотя мне интересно, слышал ли здесь кто-нибудь хоть слово из тех, что Вы сказали? Ни один из лордов этого не слышал, я уверен. Ни один из наследников, если быть точнее. — Как вы уже слышали, дела в Бельфаласе и Дол-Амроте идут хорошо, несмотря на бури, хотя некоторые районы сильно пострадали от высоких приливов — так же, как и Этир. Однако, есть нечто, что нужно сказать открыто, и это то, в чем принц согласен с капитаном Торонгилом: Умбар представляет большую угрозу, чем мы полагаем. Побережье знает об этом. При этих словах Дэнетор и Торонгил обменялись взглядами. Еще один союзник, хотя лучше, чтобы сам князь высказал этот аргумент. Молодую женщину слишком легко будет сбросить со счетов. — Лорд Форлонг уже указывал, что Дол-Амрот всегда обеспокоен угрозой с моря, — Эктелион сказал это мягким, сдержанным тоном, однако Дэнетор знал, что он был рассержен, — так что я не думаю, что мы будем тратить время, чтобы снова говорить об этом. — Я должна сообщить то, что мой лорд-отец поручил мне сказать, так что я снова прошу господина Наместника быть снисходительным, — твердо ответила Финдуилас. — Пожалуйста, принцесса, передайте нам слова Вашего отца так сжато, как сможете, — добавил Дэнетор, посылая ей предупреждающий взгляд, который Айавалэ поняла бы. Он не хотел, чтобы Эктелион объявил о завершении обсуждения, что Наместник и сделает, если Финдуилас будет уделять этому вопросу слишком много внимания. — Как скажете, Страж. Коротко говоря, морские контрабандисты, которые торгуют с Умбаром, принесли известие, что корсары строят флот для нападения на Гондор. — И слову этих людей можно доверять? — насмешливо сказал Форлонг. — Это те же самые слухи, что мы слышим постоянно, такие же, как и те, что несколько минут назад произнес капитан. — Они утверждают, что видели мельком, как флот строится, — упрямо ответила Финдуилас. — Умбар вегда строил корабли. В чем тут новость? — фыркнул Форлонг. — Это не просто слухи! — судорога кашля настигла ее, и один из молодых людей, сидящих рядом, не теряя времени, подал ей воды. — Моя дорогая, успокойтесь, я прошу Вас, — успокаивающие попросил Эктелион, — не делайте себя больной из-за этого. Нет смысла расстраиваться из-за каких-то слухов, о которых сообщили недостойные люди. — Это не слухи. Это факты. Дэнетор наслаждался минутой молчания и смущенными взглядами, которые последовали за этим заявлением. Торонгил поднял бровь, потом посмотрел вниз, на стол, пряча улыбку. Дэнетор принял свое самое серьезное выражение и вытащил утреннее послание из своей стопки бумаг. И сразу скользнул пальцем под печать и сломал ее. Он встряхнул его и поднял вверх так, чтобы все могли его видеть. Некоторые из старых лордов увидели, что именно он держит, и нервно перевели взгляд на Наместника. — Это было доставлено посыльным ко мне перед рассветом, этим утром. Он не хотел нарушать ваш отдых во время траура, мой лорд-Наместник, поэтому он пришел ко мне. Это самое редкое и самое достоверное официальное письмо — зашифрованное послание от лидера верных в Умбаре. Все подались вперед, чтобы лучше видеть. Дэнетор держал послание в воздухе в течение нескольких секунд, а потом положил его на стол текстом вниз. Сухо прозвучал голос Наместника: — Я считаю, настало время для перерыва. Мы сделаем паузу на обед, мои лорды, моя леди, и по истечении часа снова встретимся. Доброго утра и спасибо всем. Дэнетор не поднял головы от сообщения. Заскрипели отодвигаемые лордами стулья. Вскоре в комнате не осталось никого, кроме него и Эктелиона. Только тогда Дэнетор поднял глаза к лицу Наместника. Они обменялись холодными взглядами. Наместник протянул руку за сообщением. Дэнетор поднялся, передал его и снова сел, подчиняясь повелительному жесту Эктелиона. Наместник просмотрел документ, проверяя его на наличие признаков подлинности, а также того, что оно не было написано под принуждением. Через несколько минут он передал его обратно. — И о чем это говорит? — Это говорит о том, что верфи Умбара были разрушены двумя бурями в начале декабря. Они потеряли большую часть своих обычных боевых кораблей, тридцать, по крайней мере, а те, что сейчас на плаву, находятся в плачевном состоянии. Большинство из них уже не восстановить. Они понесли большие потери и тяжелый ущерб также и в судах для набегов на побережья, и в тех, что используются для речного судоходства… — Я знаю, как используются их корабли. — Конечно. Простите мою самонадеянность. Сорок небольших судов, учитывая суммарные потери, и большинство остальных частично повреждены. Наиболее ценными и дорогими из них были пятнадцать больших кораблей, все, что они имели. При известии, что они строили большие корабли, Эктелион побледнел. — Они также потеряли множество рабочих, живших в казармах вдоль доков, поэтому нужно будет научить новых и восстановить их численность. Они считают, что вся их работа в течение двух-трех лет потеряна и потребуется не менее года, чтобы восстановить свои гавани, прежде чем они снова смогут начать строить суда. Таким образом, вместо того, чтобы быть атакованными по истечении трех лет, мы получаем большую отсрочку. Они будут восстанавливаться. Эктелион задумчиво кивнул. Они сидели молча, пока Наместник обдумывал эту новость. Старик подошел к окну и взглянул вниз, на город. Дэнетор последовал за ним, встав рядом. — Итак, мы были избавлены от этого, — голос Эктелиона был далеким, почти мечтательным. — Что Вы имеете в виду? Эктелион прислонился плечом к стене и скрестил руки. — Удача пришла к нам неожиданно для наших врагов. Мы должны быть благодарны. — Благодарны? Ну да, полагаю. Но не лучше ли быть готовыми? Что бы мы делали, если бы удача не улыбнулась нам, если бы сезон был мягким и сухим, и мы получили бы два года вместо трех до того вторжения? — Однако судьба благословила нас, и мы должны быть благодарны. У нас не так много удачи. — У нас есть оружие и мудрость! Удача — прекрасная вещь, но если мы не будем беспокоиться о прошлом, то не сможем воспользоваться плодами настоящего, как сейчас, например. — И что бы мы сделали? Какая возможность у нас ими воспользоваться? — Почему, мой Лорд-Наместник? Я хочу знать, почему? — Что почему? — Почему вы решили игнорировать Умбар, игнорировать эту угрозу, которую осознаю я, Торонгил и принц Адрахиль? — Ответьте на мой вопрос, и вы получите ответ на свой собственный, Дэнетор. — Вы не видите никакого способа, чтобы противостоять угрозе, и поэтому решили ее игнорировать. — Нет, я выбираю ожидание, — Наместник пальцем рисовал на оконном стекле невидимые узоры. — Вы… порывистый. Вы еще не научились быть терпеливым. Я не настолько нетерпелив, чтобы не понять, что перед нами стоит, и не думать об этом, не строить планы, не рассматривать варианты, чтобы… — Вы выговариваете мне точно так же, как и Ваша мать. Вы говорите со мной так, как будто я не сделал ни одной из этих вещей, как будто я выбираю глупый, даже трусливый путь. Быстрым, змеиным движением Эктелион ухватил Дэнетора за воротник и дернул вперед и вниз так, что они оказались лицом к лицу. В его глазах не было никакого намека на старческую слезливость и возраст, только холодное презрение. -Вы сильно перегнули палку, Страж. Я не прощу этого недоверия. Никогда. Наместник отпустил воротник Дэнетора и проследовал к своему креслу. — Я жду, Дэнетор, по той простой причине, что мы не можем принять войну с Умбаром сейчас. Мы не можем сделать ничего, кроме как ждать, пока они не придут к нам и не станут доступны в пределах нашей досягаемости, по берегам моря и рек. Я жду и не пытаюсь пугать или тревожить наши земли у моря, чтобы они были честными с нами, говоря о своих урожаях и оборонной мощи, чтобы мы могли, опираясь ни них, создавать свои резервы. Я жду — и вижу, как мой наследник склоняется к предательству. — Я спрашивал Вас о Ваших причинах раньше, и Вы отказались посвятить меня в свои помыслы. — Тогда Вы должны были довольствоваться моим молчанием. Или сделать себя достойным моего доверия. Вы ничего не сделали, чтобы я изменил свое мнение. Эктелион долгим взглядом изучал Дэнетора, а затем покачал головой. — Вы должны научиться смирению. Не все вещи нужно подчинять себе, также нужно верить и в удачу. Хотя ваш безответственный поступок разрушил это доверие. — Доверие? Если я и поступил опрометчиво, то лишь потому, что Вы не доверяли мне своих размышлений. Вы оставили меня слепым и потребовали, чтобы я действовал, не зная ваших истинных намерений. И что говорить о доверии, когда Вы потакаете одному ребенку, чтобы вытеснить другого? Это ведь Ваше желание продвинуть Торонгила в Анориэн, не так ли? — сказал Дэнетор требовательно. Наместник пожал плечами. — Он является наилучшей кандидатурой для контроля за этим регионом, учитывая его долгую молодость в Рохане. Я удивлен, что вы не начали с того, чтобы поставить его туда. — Я поставил его туда, где его можно использовать наилучшим образом. И если уж мы сейчас говорим откровенно, мой лорд-Наместник, то скажите правду: вы намерены оставить его в Анориэне? Эктелион усмехнулся: — Я поставлю его туда, где, я думаю, он будет использован наилучшим образом. — Если Вы желаете, чтобы он командовал Осгилиатом, мой лорд, то так и скажите, и это будет сделано без промедления, — хладнокровно парировал Дэнетор. — Нет, для такого командования достаточно Вас. Что это значит? То, что я буду сидеть у реки, пока северный орел нисходит на Город, как и виделось Алькваллэ? План Эктелиона, вместе с поддержкой Берутиэль и глупостью Брандира, становился ясным. Вам нужно избавиться от одного наследника в пользу другого. — На данный момент я уступаю суждению Торонгила, что Марлонг будет присматривать за Анориэном достаточно хорошо. После сказанной на Совете глупости южные лорды будут требовать помощи Торонгила в Пеларгире. Вы должны рассказать об этом сообщении, когда соберется совет и зайдет речь о разрушении верфей в Умбаре. Вы не будете говорить о больших кораблях, но скажете, что сочтете нужным, о более мелких. Перспектива речных набегов достаточно их напугает. Вы должны извиниться за то, что вне очереди взяли слово по данному вопросу, прежде чем посоветоваться со мной. Вот как это должно быть объяснено, хмм. Эктелион помолчал, затем кивнул. — Вы ожидали, чтобы поговорить со мной сейчас, уже зная, что я вам скажу, и зная, что это все равно не поможет оправдать вашу вспышку. Ваше уважение к моему возрасту и Ваше беспокойство о моем … горе заставили Вас нарушить мой скудный отдых уже в первые часы. Да, именно так Вы и сделали. — Неужели вы не испытываете горя, хотя бы из порядочности? — Дэнетор отошел от окна и посмотрел вниз, на Эктелиона. — Была ли леди Эмельдир еще одной из Ваших удач, которую Вам посчастливилось случайно найти? Вы всегда только заботились о ней, или когда-нибудь любили? — Нет и нет. Моим несчастьем было жениться на ней, и я с облегчением от этого освободился. Дэнетор прикрыл глаза и на мгновение ухватился за край стола. Это не должно было стать для него сюрпризом, не должно было заставить грудь болезненно сжиматься, а колени — ослабнуть. Он видел презрение своих родителей друг к другу, но думал, как считала Финдуилас, что это охлаждение. Но что это всегда было так… Ты еще более ужасен, чем я себе представлял. — Когда Вы будете женаты в течение шестидесяти лет, из которых двадцать проведете в черном кресле, Вы поймете меня. Хотя я сомневаюсь, что будете меньше потрясены. Голос Наместника был мягким, почти добрым. Недостаток сна накатился на Дэнетора как волна, заставляя сжиматься сердце, ему захотелось найти темный угол, чтобы спланировать, как можно было бы заставить Эктелиона заплатить за оскорбления Эмельдир, себя и Города. Дэнетор заставил себя не обращать внимания не усталость, пусть лед займет свое место. Он не принял жалости в глазах Эктелиона, когда снова взглянул на своего лорда. — Я не сомневаюсь в этом. Верно ли то, что я слышу на улицах? — Что Вы слышите? — Что Вы предпочитаете Вашего второго сына первому? Эктелион улыбнулся, как будто это его очень позабавило. — А почему бы мне не предпочесть того, кто более послушен и выказывает мне больше уважения? — Так Вы признаете его Вашим бастардом? — Я назвал Вас упрямым и коварным. Но Вы не правы. Оба Ваши сына — предатели. Вы даже не спросили, кто был тем гонцом, доставившим сообщение. Возможно, у меня есть брат, в котором я нуждаюсь. — В отличие от Вашего раба, мое мнение нельзя купить. — Это работает в обоих направлениях, Дэнетор. Капитан заработал мое доверие, понимая. Когда нужно молчать, и когда — быть терпеливым. Вы растратили как любовь отца, так и уважение лорда. Вы всегда терпите неудачу в отношении своих обязанностей ко мне. — Лучше так, чем потерпеть неудачу в моем долге перед Городом. Прошу меня извинить. Дэнетор повернулся и вышел. Он дошел до столовой, где лорды обедали в полдень. Перед тем, как сесть за стол, он приказал одному из слуг принести обед Наместнику в зал Собраний. Быстро оглядев зал, он нашел Финдуилас, она сидела между Брандиром и Торонгилом, во главе стола. Торонгил ждал, ловя его взгляд, и жестом пригласил его присоединиться к ним. Он знал, что все глаза обращены на него, поэтому Дэнетор, не торопясь, вежливо поприветствовал всех лордов, показывая спокойствие, которого на самом деле не чувствовал. — Все хорошо, лорд Дэнетор? — Конечно, все очень хорошо. Гораздо лучше, чем мы могли бы надеяться. Боюсь, что я удивил лорда Наместника, но он был проинформирован об этом, так что его согласие было получено, — ответил Дэнетор с легкой улыбкой. — Леди Финдуилас, как ваше самочувствие? Влажный климат неблагоприятен для Вас. — Достаточно хорошо, сир. Я сидела слишком долго. Лорд Брандир и капитан сопроводили меня на короткой прогулке, а затем любезно составили мне компанию. Долго ли будет продолжаться заседание после обеда? — Боюсь, что да, — Дэнетор избежал последующих вопросов, притворившись, что уделяет все внимание своему обеду. Брандир болтал, отменяя необходимость остальным что-то говорить. Время перерыва, на взгляд Дэнетора, прошло очень быстро, и Совет продолжился. Наместник широко всем улыбнулся и жестом предложил Дэнетору встать и взять слово. — Мой лорд Наместник, мои лорды, я должен смиренно принести свои извинения за свою вспышку сегодня утром. Лорд Эктелион простил мою несдержанность и неспособность поговорить об этом конфиденциально с ним первым, и теперь я должен предоставить свое мнение по этому вопросу. До этого утра у нас не было точных данных, только слухи и догадки, чтобы направлять наши рассуждения, и ненадежные свидетели. Теперь у нас есть свидетельство Верных. Они воспользовались неразберихой, связанной с зимними штормами, чтобы направить нам это ценное сообщение. Оно является одновременно тревожным и обнадеживающим… Дэнетор предоставил информацию, которую хотел слышать Эктелион, строго придерживаясь наставлений Наместника. Торонгил, как он и ожидал, внимательно слушал. Южные лорды как один поддержали изменение решения Наместника по поводу перемещения Торонгила на север. Капитана подробно расспросили о численности судов, речной обороне, а также о способах предупреждения атак. Еще один Совет был запланирован в Пеларгире, в конце весны, чтобы в нем мог принять участие Адрахиль. Было обсуждено состояние набережных в Харлонде и моста в Осгилиате, а Брандир с энтузиазмом и подробно рассказал о состоянии форта на Кеир-Андрос. Никто не позаботился о том, чтобы были предоставлены отчеты о Минас Тирит и Итилиэне. Это было хорошо — у Дэнетора были другие заботы, чтобы думать еще и об этом. Свет в окнах сменился от уныло-серого до полной темноты слишком быстро. Вскоре пришло время и для ужина. На нем разрешалось присутствовать только лордам, что позволило Торонгилу заняться вечером своими собственными делами. Дэнетор заметил, что, поскольку Хирлуин был готов предложить свои услуги, сопровождать Финдуилас взялся Брандир, и попытался поймать взгляд Торонгила. Но это было было невозможно, пока Алькваллэ не покинет комнату. Подавляя вздох раздражения, он слегка кивнул капитану, предлагая подождать его в зале. Капитан задержался после выходящих, и они позволили им оставить себя позади. — Да, мой лорд? — интонация Торонгила была ровной. Как будто ты не играл несколько игр в Совете сегодня днем. Кому, помимо себя, ты служишь этим притворством? Наместнику? Майабериэль? — Уезжайте завтра. — Да. Дэнетор внимательно изучал его лицо. — Я думаю, Вы не нужны в Анориэне. — Я согласен, сэр. Марлонг отлично справляется. — Так почему же Вы позволяете Эктилиону верить, что Вы хотели бы там служить? — Наместник может поставить меня служить в любую область, при всем уважении, мой господин. — Тогда, если Вы действительно верите в это, предлагаю Вам прекратить раздражать меня. Иначе пеняйте на себя. Лицо Торонгила оставалось по-прежнему спокойным. — Доброго вечера, капитан, — уходя, произнес Дэнетор. — Передайте наилучшие пожелания Майабэриэль. Ведь этим вечером Вы будете у нее, не так ли? Торонгил немного смущенно кивнул. — Да, это так. -Прекратите это. После долгой паузы Торонгил чуть поклонился. — Как прикажете, мой господин. — Это не приказ, Торонгил, а всего лишь совет. Делайте как пожелаете. Дэнетор оставил капитана. Когда он вошел в столовую, то занял место у конца стола. Он поклонился западной стороне, нуждаясь в передышке, чтобы взять себя в руки. Его ум все больше затуманивался усталостью. Похороны, обязанности, связанные с концом года, Совет, а теперь еще и споры с Эктелионом истощили его в то время, как ему требовался ясный ум. Во главе стола он увидел Финдуилас, она сидела по правую руку от Наместника. Она увидела его и улыбнулась, затем вопросительно подняла бровь. Он кивнул, показав, что все хорошо. Брандир перегнулся через стол и спросил у нее что-то. Вскоре они оживленно беседовали. Эктелион иногда вставлял шутки, дразня своего зятя и заигрывая с Финдуилас. Это зрелище заставило Дэнетора почувствовать себя плохо, его желудок сжался, а грудь как будто сдавило обручем. Он положил еды на свою тарелку, а затем сдался и выпил. Вино не успокоило желудок, но расслабило и согрело его. Заключительная часть плана Берутиэль встала на свое место, и это было серьезнее, чем он до сих пор считал. Эмельдир больше не было в живых, чтобы обуздать бесстыдное вмешательство ее дочери в дела Наместника. Эктелион и Майабериэль пришли к согласию, решив заменить его на Торонгила. Брандиру была уготована роль безмозглой и надежной пешки. И возникший Торонгил, вероятно, будет соблазнен предоставлением ему главной роли в вопросах Умбара. Является ли он бастардом Наместника? Было ли это признанием? Наместник, вероятно, никогда не скажет правды об этом человеке, однако позволит слухам сделать эту работу за него. Поистине, эта неопределенности будет работать на Торонгила. Но оставалась еще одна, последняя невыясненная часть, краеугольный камень в этой арке. Дэнетор заставил себя остановиться после третьего стакана вина и заглушил его вкус несколькими кусочками хлеба. Ему не нужно становиться пьяным или больным в этой компании. Угощение не было обильным, а лорды устали от Совета, так что трапеза длилась недолго. Его голова немного закружилась, когда он поднялся, возникло небольшое чувство парения. Слишком много вина и недостаточно сна. В дальнем конце помещения он увидел несколько слуг, приносящих плащи из палаты заседаний в столовую, чтобы лордам не пришлось подниматься обратно в башню, чтобы забрать их. Дэнетор забрал свой собственный плащ и плащ Финдуилас, а затем поискал ее глазами, чтобы сопроводить обратно в Дом Наместника. Эктелион нежно с ней прощался, но ему подарил только холодный взгляд. Брандир ушел с Наместником. Дэнетор смотрел им вслед. — Дэнетор? — Финдуилас положила руку ему на плечо, смотря на него с непонятным выражением. — Да? — Можем ли мы теперь уйти? Я довольно утомлена этим днем. — Конечно. Простите мою грубость. Они покинули столовую и направились к двери, ведущей на верхнюю дорожку. Когда они отошли далеко от остальных, Дэнетор спросил: — Теперь у Вас планы вернуться в Дол-Амрот? Так как Вы не можете больше быть гостем леди Эмельдир, я полагаю, что Ваши родители желают, чтобы Вы вернулись как можно скорее. Финдуилас покачала головой. — Нет, на самом деле мои родители не хотят, чтобы я путешествовала в этом сезоне. Я послала отцу сообщение и спросила, должна ли я вернуться сейчас. Он ответил, что предпочел бы, чтобы я осталась в городе. Я говорила с лордом Наместником за обедом, можно ли это устроить, и получила разрешение остаться без каких-либо препятствий в качестве его гостя до приезда моих родителей сюда весной. Действительно, он был сама доброта, выражая уверенность, что я буду всегда желанным гостем в его доме. — Я согласен с этим утверждением, Алькваллэ. Я совсем не могу думать о Вас как о госте, потому что вы стали частью нашей семьи, дорогая. Ваша собственная родня должна очень по Вам скучать. Они подошли к двери башни и еще плотнее запахнулись в плащи. Погода была отвратительная, с проливным дождем и сильным ветром, и Дэнетор взял руку Финдуилас, чтобы не дать ей поскользнуться и споткнуться в темноте. Они опустили головы, чтобы защитить себя от влажности, спасаясь от брызг, и миновали лужи на дорожке. Как только они подошли к дому, он подвел ее к двери и пожелал хорошо провести вечер. Его желудок пришел в расстройство, а голова раскалывалась. Дэнетор знал, что ему необходимо выспаться, но взошел обратно на стену. Он надеялся, что холод и дождь отрезвят его. Ветер сорвал с его головы капюшон, и он не стал надевать его, подставляя лицо дождю. Вместе с ветром пришел и холод. Это было хорошо. Это заставило его плоть и кости стать такими же холодными, как и его сердце. Дэнетор смотрел в безликую ночь, чувствуя, что стал лучше видеть город, расстилающийся перед ним у подножия год, мучительно чувствуя более глубокую Тьму на востоке, за завесой дождя. Когда он вернулся в дом, его пальцы были такими замерзшими, что он едва смог открыть дверь. Айавалэ ждала его в своем кабинете. Она посмотрела на его насквозь промокший вид и вздохнула. — Младший брат, я отчаялась вам втолковать что-либо, если у Вас не хватает здравого смысла даже на то, чтобы укрыться от бури. — Старшая сестра, ты научила меня, что мы всегда находимся в центре бури. Думаю, я предпочитаю дождь любой другой погоде. — Снимай эти мокрые вещи и согревайся. Я хочу знать, что произошло на Совете. — Могу ли я рассказать Вам это завтра? Боюсь, сейчас это большого смысла не имеет. — Нет. Прочь мокрую одежду. Я не уйду, пока ты не согреешься. Она дохромала до него и стала помогать ему снимать мокрую одежду. Зная, что она не остановится перед тем, чтобы раздеть его догола, Дэнетор шлепнул ее по рукам и отступил за ширму, чтобы раздеться. Вскоре он сидел перед камином, завернувшись в теплый халат, и пил чай, в то время как Айавалэ использовала свой платок, чтобы высушить его волосы. Прошло несколько минут и две кружки чая, прежде чем он перестал дрожать. — Все прошло хорошо для Гондора, но плохо для меня. Айавалэ встала и исчезла позади ширмы, вернувшись с гребнем в руке. Она поставила свой стул возле него и стала расчесывать его волосы. -Эктелион наконец обратился к Умбару, хотя я силой принудил его к этому и предоставил сообщение от Верных вопреки его желанию. — Что он сделал? — Сделал перерыв. Направил остальных на обед. Назвал меня предателем. Но дал согласие, чтобы я рассказал об этом. Торонгил и я рассказали лордам, как обстоят дела. Он изучал муть в кружке. — Я спросил его, предпочитает ли он своего второго сына первому. Ее руки остановились -И он…? — Он отказался назвать Торонгила сыном, но я знаю, что он позволил бы распространиться таким слухам. Он и Брандир пытались переместить его из Пеларгира в Анориэн. Новости об Умбаре заставили лордов протестовать против этого, так что капитан остается на юге. — Таким образом, Берутиэль хотела переместить поближе своего любовника. — Он не ее любовник. Хотя не думаю, что она откажется от постели ее сводного брата, ей все равно, что подумают другие. Она хочет, чтобы он имел власть, больше, чем желает его для своей постели. — Так ты все же думаешь, что он наш брат. — Понятия не имею. Нет, нет, не могу в это поверить. Он из Изгнанников. Но я хочу верить в это. Дэнетор потер глаза рукой и протянул кружку за новой порцией чая. Она долила ему кружку и снова стала расчесывать его волосы. Кружка давала тепло пальцам. — Почему ты хочешь этого, Дэнетор? — Торонгил… Это не просто человек Наместника или Берутиэль, хотя я не уверен, что он принадлежит и к Потерянным. У него есть свой собственный ум. Но я думаю, что он верен Городу. У него есть… — Надежда. У него тень надежды на лице. Как? Ум Дэнетора отказывался думать более ясно. — У него есть некоторые… идеи. Он полезен, и более честен, чем лжив. Думаю, он намерен остаться. И думаю, что у него есть амбиции. — Ах, ты, наконец, услышал меня! Хороший офицер всегда желает большего, даже если он заслуживает доверия. — Чего же ему не хватает, чтобы претендовать на истинное лидерство? Это то, что я обязан был спросить. Чего не хватает Торонгилу, так это якоря. Дэнетор рассмеялся, забавляясь мыслью о том, как одержимый Умбаром капитан ходит, волоча за собой якорную цепь, но без якоря, чтобы пришвартоваться. — Даже если он бастард Эктелиона, он все равно не имеет ни земли, ни состояния — ничего из этого. Он может быть отличным капитаном, но не более того. Где же он должен получить все это, если хочет стать наместником? Или королем? — Но он же не позволит этому случиться, не так ли? Дэнетор пожал плечами. — Майабериэль допустила бы это, если бы смогла стать королевой. Но он должен обеспечить себе власть, а не только популярность, иначе это будут пустые амбиции. — Он должен жениться в большой семье. Дэнетор пригубил вино и кивнул. — Майабериэль, наверное, сожалеет о свое решении по поводу Брандира довольно сильно. — Вероятно. — Он должен жениться на одной из дочерей князя Дол-Амрота. — Да. — Ну, тогда ты тоже должен жениться на одной из них. — Вы знаете мое мнение по этому вопросу. — Я знаю, что ты упрям относительно этого вопроса. Дэнетор, посмотри на меня. Он сделал так, как она просила. Правая половина ее лица, которая была ближе к нему, заставила бы даже Майабериэль выглядеть простовато. Жесточайшая сторона ее уродства была настолько отталкивающей, насколько совершенной была вторая ее часть. — Ты должен жениться. — Нет. — Это твоя обязанность, точно так же, как это было обязанностью матери. Ты должен вступить в брак и должен сделать наследника, чем раньше, тем лучше. Если ты противопоставил себя Наместнику, как ты говоришь, то ты должен сделать это, иначе можешь сразу отдать власть этому северному разбойнику. — Именно сейчас, Айавалэ, для меня это совсем не привлекательная мысль. — Заползти в угол? Позволить Берутиэль диктовать правила? Почему это более привлекательно, чем жениться на Алькваллэ? — Жениться? Я ни на ком не женюсь, Айавалэ. И меньше всего — на ком-то, кто едва перестал быть ребенком. — Он не будет таким щепетильным. Я видела, как он смотрит на нее. — Должен ли я своей моралью уподобляться разбойнику? — Должен ли ты разрешить ему забрать ее? — Думаю, не моя забота, кому достанется Финдуилас. Я сомневаюсь, что она согласится выйти замуж как племенной скот, и я не думаю, что принц позволил бы ей это. Он допил свой чай. — Это твоя обязанность. — Да, это мой долг, и я исполню свой долг, когда придет день. Пожалуйста, перестаньте и дайте мне поспать, сестра. Я обещаю, что Вы сможете отругать меня на следующий день. Айавалэ вздохнула, а затем чуть улыбнулась и похлопала его по щеке. — Очень хорошо, ты, непослушный мальчик. Я оставлю тебя, но не думай, что последнее слово осталось за тобой. Тебе нужно… — Мне нужно поспать. — Ты должен поспать, а завтра внимательнее подумать над всем, что я тебе говорю. — Обязательно. Завтра. Айавалэ пожелала ему спокойной ночи, поцеловав, и ушла. Он задул огонь, погасил свечи и лег спать. В эту ночь сон пришел быстро. Хирлуин- наследник Пиннат-Гэлин, 24 года Морворин- ОС, лорд Рингло, 30 лет Форлонг- наследник Лоссарнаха, 37 лет***
Hithaeglir- (синд.) –Башни тумана, Мглистые горы ___________________ Эта глава представляет собой дальнейшее изучение Дэнетора — в контексте его отношений с семьей, друзьями, Торонгилом и Финдуилас. Она начинается с большого эпизода с Дэнетором и Торонгилом, разговаривающими друг с другом наедине. Как они ведут себя, когда вокруг никого нет? Это не просто эмоционально нагруженная тонкими интригами сцена изучения друг друга. Это один из величайших секретов королевства — послание от Верных в Умбаре. Это проверка характера друг друга, и оба они в известной степени терпят неудачу, по веским причинам. Это, с другой стороны, показывает, что на определенном уровне они полностью понимают друг друга, не обмениваясь ни словом. Затем мы видим Дэнетора в аналогичной ситуации с Эктелионом, имеющими дело с тем же посланием. Это показывает, как двое просто не могут найти общий язык и как Дэнетор упрямо не хочет понять, что пытается сделать Наместник. Эктелион использует молчание как способ скрыть свою нерешительность и проверить преданность — то же, что делает и Дэнетор. Причиной этого является то, что Наместник отказался от борьбы с Сауроном, поэтому Гэндальф тратит на него так много времени и энергии, хотя волшебник обычно не имеет дел с Наместниками. Эктелион считает, что сопротивление бесполезно и, поддавшись отчаянию, не хочет тратить ресурсы на то, что, по его мнению, бессмысленно. Лучше наслаждаться последними светлыми днями и ожидать конца, когда он придет. Его ответ Дэнетору является разумным (мы не может атаковать их там, поэтому мы должны дождаться, пока они будут в наших руках), пока вы не поймете, что у него нет никаких планов на случай непредвиденных обстоятельств и нет намерения исследовать другие возможности защиты. Существует достаточно реальная возможность, что без усилий Торонгила и Дэнетора Эктелион мог оставить Гондор полностью незащищенным. Ситуация усугубляется ненавистью между отцом и сыном. В какой-то степени Эктелион выбирает принижать Дэнетора, ревниво относиться к его успехам и победам. Торонгил умный и порядочный человек, который не воспользуется этой возможностью, чтобы заставить Наместника действовать согласно его собственным планам. В основном. За исключением случаев, когда он именно так и делает. По словам Эктелиона, думаю, вы можете услышать некоторые советы Гэндальфа, хотя и полу-скрытые его собственными обидами и опасениями. Эктелион никогда не бывает просто неправильным или плохим. Мы видим его через предвзятое мнение Дэнетора, но и это мнение является частью нашей картины, и оно наносит вред как самим мужчинам, так и Гондору. Да, Наместник может вести себя неразумно, но Страж и сам не без греха. И есть Торонгил, который пытается удержать ситуацию от полного краха. Есть вещи, которыми он восхищается и которые он уважает в этих людях, но он знает, что выбор поддержки кого-то одного из них только ухудшит ситуацию. Таким образом, было создано напряжение между этими тремя, которое будет разрешаться через вторжение в Умбар и далее. Кто действительно верен — и чему именно?