Corylus avellana L

Уилл с первобытнейшим восхищением наблюдал за тем, как смешивались краски перед глазами: мягкие оттенки от красных яблок, бежевых ветвей, до темных крапинок колькотара, окиси железа в безмятежном оливковом чужих миндалевидных глаз. Казалось, в них сосредоточилось вселенское хладнокровие. Монстр, пожалуй, хорошо вписывался во всю эту желейную зернистость, и Уилл мог бы наблюдать эту картину минуту за минутой, час за часом, день за днем. Конечно, если бы не хотел узнать, что произошло. По крайней мере, он надеялся, что Монстр может что-то об этом знать. — Ты дашь мне еще достаточно определений, — вдруг пронеслось где-то в стороне. Уилл испуганно оглянулся, но ничего не заметил. Вокруг царила все та же пугающая статика. — Пока что не стоит конкретизировать, — послышалось у юноши за спиной. Растерянный, совершенно запутанный, он оглянулся, но вновь не увидел никого… ничего, что могло бы издавать подобных звуков. Губы Монстра тем временем растянулись в легкой улыбке. — Лучше скажи мне, Уилл, — Монстр шевелил губами, имитируя разговор, но слова звучали где-то глубоко в подсознании. — Что произошло? Юноша и сам рад был бы узнать ответ на этот вопрос. Существовало лишь одно препятствие. — Могу ли я доверять тебе? Казалось, Монстр остался равнодушным, заметив острое недоверие в потупленном взгляде юноши. — Я намеревался помочь тебе выбраться из этой ситуации, но ты волен делать все, что сам считаешь нужным, — ответил он. Уилл понял, что ему не из чего выбирать. Рассказывать Монстру о случившемся было в высшей степени странно. Уилл все еще не знал, что за существо сидело перед ним. Не знал, представляет ли оно опасность, может ли навредить. Тем не менее, неуверенно, он начал свой рассказ. Он рассказал все: как пришел к Мириам, и о чем они разговаривали, кем она является, что произошло после ее последней фразы. Какое-то необыкновенное инстинктивное чувство внутри подсказывало Уиллу — этому существу можно довериться. Поэтому Уилл решил довериться. Монстр слушал, склонив голову набок, внимательно, и ненавязчиво, даже приятно следил за тем, как Уилл проводит ладонью по мягкой траве, всякий раз потирает шею, как постепенно меняется выражение его лица, тяжелеет взгляд. Наконец, юноша сделал небольшую паузу, поднял глаза и подытожил: — Потом я оказался здесь. Что могло стать причиной его совсем севшего под конец рассказа голоса? Монстр внимательно посмотрел на него, едва заметно кивнул и неожиданно произнес: — Ты веришь в то, что виноват в случившемся. Уилл, действительно, успел подумать об этом. Кто кроме него мог вызвать странный, вязкий формалин, все еще окутывающий предметы вокруг? Юноша теперь совершенно точно знал, Мириам не могла вызвать этого. Она гидромутант. Все детство он наблюдал, как его няня постепенно адаптировалась к жаркому климату Аргуса, расположенного на побережье одного из южных морей, как плескалась в сверкающих волнах прибоя, доставала со дна красивые полосатые раковины, мелких головоногих моллюсков, как рассказывала ему о том, какие медузы опасны, а какие нет. Уилл помнил, как с интересом рассматривал прозрачные перепонки между пальцами ее ладоней. Как красивые голубые чешуйки, редко высыпавшие во время длительного купания, отливали на солнце золотым и шелушились уже через пару часов. Он с завистью смотрел, как необыкновенно быстро она рассекает волны, и искренне не понимал, что пошло не так, почему Семеро не дали ему ничего подобного… Все что осталось от этого чудесного времени — воспоминания из далекого детства и несколько больших крошащихся от времени раковин. Да, Уилл успел подумать об этом. Единственное, что могло его смутить — это внезапная туманность. Как мог Монстр узнать о его мысли? — Уилл? — голос в голове вырвал юношу из глубин сознания. Монстр все еще сидел под яблоней, с интересом рассматривал его потускневшие глаза, терпеливо ожидая ответа на поставленный вопрос. — Мириам не могла вызвать этого, — извиняющимся тоном отозвался юноша. — Она — гидромутант. Всем своим видом Монстр показывал, что слова прозвучали совсем не убедительно. Юноша вновь подумал, стоит ли рассказывать этому существу все в таких подробностях. Да что же такое перед ним сидит? — Ты думаешь, гидромутанты не способны на такого рода вещи, Уилл? — губы Монстра дрогнули и растянулись в полуулыбке, отчего тому стало еще более не по себе. — А разве способны? — тихо спросил он с плохо скрытой надеждой в голосе, что такой вопрос не покажется Монстру слишком глупым. — Обстоятельства вынудили вас закрыть биохимические лаборатории почти три с половиной тысячи лет назад, — с легкой насмешкой отозвался Монстр. — Тогда же появились первые из мутантов. И после этого вы утверждаете, что имеете о них какие-то устоявшиеся представления? В тоне хрипловатого вопроса определенно звучал упрек. Юноша хотел сказать что-то воодушевляющее в защиту человечества, но тут же осекся и понял, что не сможет ничего на это ответить. Монстр был прав: время с прошедшими веками унесло из голов людей устоявшиеся данные об отклонениях от физических, психологических, даже моральных человеческих норм. Последние три тысячи лет люди заботились разве что о благополучии собственных шкур. Все повторилось: образование общин, в которых «новым первобытным людям» было легче охотиться, содержать хозяйство и прятаться от агрессивных видов мутантов; разделение на колонии, где совместными усилиями строились каменные стены, спасавшие от чудовищ за их пределами. А потом долгий процесс деградации, когда люди решили, что с них хватит научных экспериментов. По крайней мере, Уилл знал, все это было и продолжается сейчас в Аргусе. Тогда что отличает их от средневековых предков? — Но уже нет смысла винить себя в произошедшем три эры назад, Уилл, — вдруг отозвался Монстр. Голос его был теперь довольно мягок. — С тех пор произошло немало важных событий, во многом определяющих нашу дальнейшую жизнь. Всё это уже не имеет никакого значения, как пережитое напряжение в детстве, — Монстр задумчиво отвел в сторону глаза, потемневшие от неизвестного Уиллу чувства. — Или как первая любовь. В воздухе кружились крупные капли воды из садового прудика Мириам, сверкали на застывшем в небе солнце, словно горный хрусталь с далеких хребтов Красных гор. Кажется, так их описывал странник, Джорах Мормонт. Уилл оглянулся, чтобы собственными глазами увидеть отражающиеся в водной глади высокие пики — на пологих, влажных склонах поросшие пестрыми кустарниками и лишаями, голые скалы на крутых обрывах, гладкие от постоянного ветра вершины. — У тебя очень богатое воображение, Уилл. Юноша обернулся к тепло улыбающемуся Монстру и тут же застыл от выражения искреннейшего восторга в его оливковых глазах. — Ты… тоже видишь это? — Каждый из нас видит только то, что представляется ему, но это происходит всецело благодаря работе твоего воображения. Уилл с неподдельным восторгом в расширившихся зрачках наблюдал за тем, как тускнеют солнечные лучи, глубоко синеет небо, воздух приобретает голубой, как морская вода, оттенок. Как поднимаются над головой Монстра серебристые прядки волос, мышцы расслабляются, и обмякшее тело повисает в пространстве, словно в вакууме. Монстр продолжает смотреть на него с неизменной полуулыбкой. — Повсюду вода… — юноша чувствует, как шевелятся кудри на макушке. — Что это за место? — на этот раз и голос Уилла отражается глубоким эхом от прозрачных стен неизвестного мира. — Что это за мир? Юноша поднимает голову, наблюдая за взметнувшимися вверх пузырьками воздуха из собственных дыхательных путей. Монстр бледнеет. — Это место, Уилл, не ограничено рамками законов реальности, — отвечает он. — Здесь ты можешь не дышать, не бояться упасть с высоты, не испытывать голода или жажду, если не хочешь. Здесь ты можешь придумать любой материальный объект, с которым когда-либо сталкивались твои органы чувств. Все твои желания… Внезапно сознание Уилла исказила импульсивная мысль. Монстр исчез. Просто испарился. Уилл с немым ужасом наблюдал за тем, как над местом, где только что стояли ноги в высоких темных сапогах, взметаются сверкающие частички золотой пыли с тонких трещин лица. В толще воды парили мертвецы с пустыми глазами.