I knew you were trouble

А потом все катится к черту. (Обычные люди называют это взрослением). Двадцатый день рождения Ева встречает в полном одиночестве за очередным просмотром «Друзей» под пару бокалов вина. И когда она звонит Крису поздним вечером, то все ещё чувствует себя абсолютно трезвой. Он, конечно, смеётся и подкалывает её, вспоминая, что в свое двадцатилетие скучать ему не пришлось, как и девушке в его кровати (что было правдой, если учесть, что этой девушкой была она), что ей нужно было позвонить раньше (гораздо раньше) и что если бы он знал, что она собирается провести так этот день, он бы обязательно прилетел из Стокгольма (и к черту все зачеты). Правда в том, что Крис — её константа. После того, как она выпустилась, Шистад ещё неделю заваливал её сообщениями наподобие «добро пожаловать в реальную жизнь, она отстой, но тебе понравится». Именно он помогал ей таскать коробки с вещами в новую квартиру, расположенную ближе к университету, и послушно ходил по магазинам, выслушивая все её причитания по поводу того, что, кажется, занавесок нужного ей цвета просто не существует (и ещё уйму бытовых мелочей). Они вместе собирали мебель из Икеи, развалившись на полу в её тогда ещё пустой гостиной и абсолютно растерянно вертя в руках инструкции большую часть времени (ладно, зато они выяснили, что в следующий раз будет гораздо целесообразнее просто заранее оплатить сборку), после чего пытались приготовить хоть что-то съедобное из всех продуктов, завалявшихся в холодильнике и на полках (со своевременными походами по магазинам у неё были проблемы ещё в старшей школе). За все прошедшие годы у них действительно появилось совместное прошлое (и настоящее). Ева уже давно потеряла счёт всем проведённым вместе ночам и последующим завтракам, дням, проведённым вместе, и ночным сообщениям. Она не знает, когда поцелуи по пьяни с симпатичным парнем из выпускного класса превратились во что-то настоящее, в то время, как их girls squad отошла на задний план (они созваниваются иногда, и Ева знает, что Вильям сделал предложение Нуре в прошлом месяце, и она приглашена на их свадьбу в июле). Правда в том, Крис был рядом даже тогда, когда их разделяло четыреста километров (глупые разговоры по скайпу перед сном и — господи, как же она скучает по нему). У неё совсем нет настроения для шумной вечеринки, и Ева вполне счастлива за вновь сошедшихся Росса и Рейчел, чтобы не чувствовать себя совсем уж несчастной — у неё все ещё есть пицца, а телефон, не переставая, звенит от новых входящих сообщений (она действительно начинает беспокоиться о его подготовке — штудировать учебники, отправляя сообщения с такой частотой, — не лучшая идея). И Ева совсем не чувствует разочарования, засыпая прямо на диване, а мысли о переводе в стокгольмский университет кажутся ей все приятнее. Её будит звонок в дверь, и Ева, пытаясь добраться в темноте до коридора, сносит ногой бутылку вина, проливая её содержимое прямо на белый ковёр. Она недовольно ругается себе под нос, сонно потирая глаза и думая, что быть разбуженной подобным образом в день после своего дня рождения (плевать, что празднование не задалось) — абсолютно отстойно. — Мун, я надеюсь, что ты не успела напиться до невменяемости, потому что я не для того потратил больше двух часов на дорогу, чтобы наблюдать, как тебя тошнит, — с порога заявляет он, стоит ей только открыть дверь. Ева удивленно моргает, не сдерживаясь и ущипнув себя за левую руку, только чтобы удостовериться, что все ещё не спит. Ещё секунда — и она прижата к стене, а его рюкзак небрежно брошен на пол рядом с ними. Крис целует её, чувствуя, как она с трудом сдерживает счастливую улыбку, прижимая его ближе к себе и вдыхая такой родной запах. — С днём рождения, — он прислоняется своим лбом к её, заглядывая в глаза, — и я должен был сделать это гораздо раньше. Ева думает, что Крис — самое постоянное, что есть в её жизни. (И ей это чертовски нравится).