Мой баскетбол

Хотеть товарищей по команде неспортивно. Правилами не запрещено, но грубо и непрофессионально. Если без этого совсем уж никак, тогда да, но вообще-то... Есть в этом какая-то несдержанность, которая Аомине откровенно претит. И потом, это очень удобно – бери того, кто есть под рукой, и снимай напряжение. А спорт и удобство – понятия взаимоисключающие... - Сакураю эту чушь втирай, Аомине. Кисе очень красивый. Очень. Когда он смывает свою вкусно пахнущую косметику, чтоб не текла, и надевает любимую майку и трикотажные карго, у девчонок рядом с ним просто нет ни единого шанса. Аомине думает, это тот случай с Хайзаки сделал подражателя таким нервным и немного жеманным. Нужно сказать Кисе, что все парни его, и их впереди еще очень много. Но глупышка может обидеться и пойти по рукам. Аомине от такой перспективы и страшно, и тошно, и хочется целовать Кисе прямо на глазах у изумленных фанаток, раздевающих его взглядами сквозь стекло. - Ничего не поделаешь, - говорит Кисе неуверенно. Если бы Аомине знал его лучше, то понял бы: парень близок к истерике. - Если тебе больше нравится трахать Кагами, то так и скажи, я пойму. Аомине в смятении. Вот это да! - Как ты узнал?! - Тетсу рассказал на площадке. - Вот же скотство! - Это все, что ты можешь сказать? В лифте узко и душно, и Аомине почти жалеет о ширине своих плеч, находясь внутри его прозрачной капсулы. - Как в пузыре, - констатирует он. – Иначе я бы тебя обнял. - Я бы не дался, - Кисе улыбается. Аомине видит его отражение в стекле и переводит дух. - Это не то, о чем ты думаешь, - говорит он после паузы. - Я знаю, - Кисе рвет узел галстука и оборачивается, насколько позволяет пространство. – Тетсу – нет. Зрачки Аомине расширяются при упоминании Куроко. - Ты такой дурак, Аомине, - с удовольствием припечатывает Кисе. – Во всем, что не касается баскетбола. - И что посоветуешь?! Двери лифта открываются одновременно с тем, как желудок Аомине подпрыгивает у него в животе. - Приехали, - говорит Кисе, по-прежнему лукаво улыбаясь. – Съемка длится сорок минут. Можешь пока сходить в спортзал или посыпать голову пеплом. Встретимся в номере, чтобы закончить наш разговор. - Идет, - Аомине знает, что это – не просьба и не вопрос. Поэтому ему крайне важно оставить за собою последнее слово. Улыбка Кисе становится шире и жестче в знак того, что он разгадал этот незамысловатый маневр Аомине. - Ты еще такой ребенок! – раздается в тишине коридора. Кисе не оборачивается, даже когда стеклянные двери лифта отрезают его от любовника, поэтому не слышит, как тот недовольно бормочет: - Аомине, ты – педофил.