Мой баскетбол

Дома Кагами первым делом срывает с Куроко шарф и толстовку, обмирая от сладкого ужаса, когда тот сам тянется к нему за поцелуем. «Не вспугнуть бы», - думает Кагами, напрягаясь всем своим немаленьким телом. - Ты чего? – хмурится Куроко, поглаживая его лицо кончиками пальцев. - Ничего, - говорит Кагами, чувствуя, как его сердце пропускает удар, прежде чем начать отчаянно колотиться о клетку ребер. - Шшш, - говорит ему Куроко и прикладывается ухом к груди. Холодная щека прижимается к разгоряченной коже, ресницы чиркают, и Кагами кажется, что кляксы, пляшущие перед его зажмуренными глазами, – не что иное, как ядерные грибы. - В чем дело? – спрашивает Куроко взволнованно. - Ни в чем, - говорит Кагами с трудом. – Продолжай, пожалуйста. - Но я же ничего не делаю! – Куроко отстраняется, чтобы заглянуть Кагами в лицо. – Выглядишь странно, - кладет ладонь на лоб сначала себе, а затем Кагами. – И к тому же горишь. Кагами стискивает зубы. Обычно Куроко его не касается. То есть они ударяют по рукам, треплют друг друга по плечам, но все это происходит на площадке. Если выйдет из себя, Кагами даже может заслужить оплеуху, но все остальное время Куроко как будто обходит его по дуге, и вдруг – рукоположение. Или рукоположение в японском – это что-то другое значит? - Тетсу? - Я не... Ты... Может, куртку снимешь? У Куроко такое потрясенное выражение лица, что хочется по нему катком проехать. Только бы помогать не стал, но нет, стоит, вроде бы, как вкопанный, еще и глаза отводит. - Не нравится? - Все мне нравится! - Тогда почему не смотришь? Куроко послушно вскидывает подбородок, и Кагами вздрагивает под его голодным ищущим взглядом. - Иди ко мне, - говорит Тайга хрипло, - помогать будешь. И сразу становится ясно, почему свою куртку Кагами снимает сам. - Не смей дрожать, - шепчет он. – Я еще даже не начал! - А я пока и не кончил, - фыркает Куроко, снова отводя взгляд. Хорошо, что Кагами сидит на тумбе для обуви, иначе бы, наверное, упал. - Ты кто такой? - спрашивает. - И куда дел моего Куроко? - Я - твой Куроко, - говорит Тетсу и густо краснеет на слове "твой". У Кагами прямо праздник жизни, не говоря уж о разрыве шаблона. Раньше ему казалось, что Куроко может только принимать его домогательства, и от этого на сердце прямо кошки скребли, а теперь... Тайга наклоняется и целует любовника в краешек рта. Сначала в один, а затем в другой. Тетсу с шумом, прерывисто выдыхает, но не отстраняется. Кагами счастлив уже потому, что не чувствует себя насильником, но рассчитывать на какую-либо активность, исходящую от Куроко, по его устоявшемуся мнению, бесполезно. Так что когда прохладные пальцы стягивают с него футболку, Тайга ошеломлен и порядочно взвинчен. А Тетсу этого будто мало, он еще и наклоняется, чтобы очертить языком ямку между ключиц. "Боги, - думает Тайга и мысленно считает до десяти, - это что-то новенькое. Не облажаться бы"! - Ну вот, - говорит Куроко огорченно, отстраняясь. - Теперь ты меня презираешь? - Что? - Кагами по инерции продолжает считать про себя, поэтому не сразу понимает, что происходит. - Я же вижу, тебе не нравится, - Тетсу обреченно вздыхает и покусывает губу. - Все мне нравится! - Тайга близок к панике. С одной стороны, ему хочется сорваться с места и бежать к зеркалу, чтобы понять, что такое в его лице вводит Тетсу в заблуждение. С другой - в штанах восстание, так что особо далеко, наверное, не убежишь. - Тогда скажи что-нибудь, - просит Куроко. - Ты красный, - говорит Кагами удивленно. Куроко прикладывает прохладные ладони к пылающему лицу, отчего становится похож на испуганного ребенка. - Ужасно выгляжу? - Ужасно соблазнительно, - Кагами смеется. - Устоять невозможно. Куроко кивает с серьезным видом и стягивает с себя водолазку. Пальцы его не слушаются, так что Кагами, так и быть, помогает жилистому телу высвободиться из трикотажного плена. Прежде чем наброситься на него с поцелуями, Тайга любуется отсутствием атлетических данных, переключаясь на мысли о баскетболе. - Подожди, - просит Тетсу. - Мы же еще до кровати не дошли! - Ничего, мне и здесь нравится, - улыбается Тайга, рассеянно водя губами по худым, но мощным для такой комплекции ключицам. - Ты простишь меня, если я сейчас... Не могу больше... Тетсу согласно кивает. Он почти уверен, что Кагами только что оценивал его показатели, и не знает, почему заводится из-за этого. Кроме того, они стоят так близко друг ко другу, что "шила в мешке не утаишь" или как там говорят в народе? Из-за Кагами у Куроко небольшие проблемы с языком. "Ага, иногда он отнимается", - Тетсу усмехается собственным мыслям, пока его вертят, нагибают, поворачивают из стороны в сторону, снимают с него штаны, и шипит, ощущая болезненное проникновение. Тайга опять пренебрегает душем, и это так не по-японски, что вызывает в Тетсу бурю запоздалого возмущения. - Ты думаешь о чем-то, и это явно не я, - бормочет Тайга сердито, чувствуя, что и впрямь не продержится долго на этот раз. - Об отсутствии презерватива, - отвечает Тетсу и подается навстречу его движению. Тайга понимает, что это конец. Вот так это будет сегодня - горячо, стыдно и неожиданно. Тетсу редко шевелится в постели, им надо вертеть, а еще временами он - циник и та еще язва. - Мой Куроко, - шепчет Кагами, вбирая губами выступающий позвонок в основании шеи любовника, и пытается покинуть его тело до того, как произойдет неизбежное. Однако Тетсу лишь сильнее сводит мышцы, удерживая любовника внутри, чем ускоряет наступление болезненной для обоих разрядки. Из глаз Кагами брызжут слезы, и остается лишь надеяться, что Куроко не обратит на это внимания. Кагами в последний раз задевает липким кулаком мышцы его сведенного живота и счастливо улыбается, разжимая ладонь. - Я предупредил Кисе, что ты можешь выбрать Аомине, - произносит Куроко, устало опираясь руками о стену впереди себя. - Я не стану мешаться и во всем тебя поддержу, так что рассчитывать на мое содействие он не сможет.