Мой баскетбол

Глядя на розовые лепестки, аккуратно разложенные на шелковой простыне, Аомине невольно напрягается. Не то, чтобы он ожидал от Кисе чего-то другого, но это уж слишком. - Люкс для молодоженов? В поисках Реты Дайки некоторое время бродит в растерянности по гигантскому гостиничному номеру, слышит в ванной возню и идет на звук. Кисе молча любуется на его приподнятую бровь, закинув стройные безволосые ноги на бортик ванны. Его перламутровая кожа искрится в приглушенном свете светильника в виде цветка лотоса. Надо же, какое занимательное соседство - буддистский символ непорочности и воплощенный разврат. - И давно у нас школьники снимаются в таких интерьерах? - развивает мысль Дайки, с интересом озираясь по сторонам. - Мои родители подписали согласие, - говорит Рета, равнодушно пожимая плечами. - Шампанского хочешь? Судя по тому, как он тянется к бутылке, Рета уже набрался. Дайки отрицательно качает головой и смотрит на напульсник часов. Как и планировал, он опоздал на 30 минут. Из чистого упрямства. - Что ты делаешь? - недоумевает Рета, когда Дайки одним плавным движением сбрасывает майку. - Воду экономлю, - фыркает Аомине, окончательно освободившись от одежды, и, легко перепрыгивая через бортик ванны, ложится в воду. Кисе фыркает, разбрызгивая шампанское. Искрящаяся жидкость бежит по его подбородку, стекает на грудь, возмущенно шипя. Аомине сам не знает, как оказывается рядом, облизывает нежное, сладкое лицо приятеля, превращая его серебристый смешок в судорожный всхлип, скользит языком между раскрытых на вдохе губ, вырывая у Кисе протяжный стон. - Ты весь потный, - говорит Рета, снова и снова облизывая соленые губы Дайки, как заведенный. - Естественно, - Аомине улыбается, опираясь раскрытой ладонью о гладкую грудь модели. - Если уж убиваться от горя, то только в спортзале. Оба злобно хохочут, и Кисе инстинктивно вскидывает бедра. Но Аомине не просто опирается о его грудь, он держит дистанцию, фиксируя изворотливого Кисе на одном месте. - Я мог бы тебя утешить, - не вопрос, а скорее предложение. Оба знают, к чему все идет, и Рета не сопротивляется, мякнет у Дайки в руках, а тот предусмотрительно устраивается так, чтобы пьяный идиот не наглотался потом воды. При этом Рета то и дело льнет к Дайки, ненавязчиво, со свойственной ему одному непосредственностью демонстрируя "товар лицом", и конечно же, то и дело задевает привставший член Аомине, который и без того уже ощутимо подрагивает, ни разу не палевно вспенивая воду. - Кроме шуток, - шепчет Кисе. - С тебя причитается прощальный секс. Я на взводе. - Я так и подумал, - Аомине вздыхает и деловито берется за член Кисе. - Но это будет в последний раз. Кисе отвечает на это протяжным нецеломудренным стоном, подаваясь навстречу движениям Аомине. А когда тот наклоняется, чтобы недоверчиво заглянуть в медовое-карие глаза - уж больно провокационно звучит этот стон, - Рета вдруг с жадностью принимается вылизывать его ключицы, как умирающий в пустыне набрасывается на соль. - Я же потный, - морщится Аомине. - Ага, - мычит Кисе, не отрываясь от своего занятия, и смотрит на любовника смеющимися глазами. И нежно гладит по спине и плечам мокрыми руками, подтверждая наихудшие опасения Дайки - слишком уж он шелковый для обиженного нарцисса. Ничего, думает Аомине, ускоряя темп и поудобней изгибая запястье, так или иначе, скоро все это кончится. Кисе в его руках начинает задыхаться и беспомощно хватается за лопатки Аомине, а когда их частые выдохи превращаются в хриплые стоны - останавливает смуглый кулак на собственном члене: - Не так. - А как? - спрашивает Аомине, заранее зная ответ, в последний раз проводит пальцами, где не велено, срывая с губ Кисе невнятный хрип отчаяния и, не глядя, откидывается спиной на противоположный бортик. Он и сам заведен до предела этими "охами" и "ахами", Кисе даже не приходится ради этого шевелиться, что здорово смущает. Особенно, если учесть, что пена опала и уже ничего не скрывает. Дайки опускает руку, чтобы усмирить свое достоинство, и видит, что Рета занят примерно тем же. Плавные движения его кисти завораживают, а уровень воды в ванне начинает понижаться. - Предпочитаешь дрочить самостоятельно? - Аомине выгибает бровь. - Очень по-взрослому. Он не знает, когда Кисе успел спустить воду и для чего ему это показательное выступление. Угольно-черные зрачки уже заходят за радужку, а модель продолжает гладить себя, и орать при этом как течная кошка. Аомине чувствует, как пересыхает во рту, а внизу живота закручивается тугая спираль. От такого зрелища, да еще с таким звуковым сопровождением, немудрено. Все это вынуждает следовать дурному примеру. Аомине на секунду прикрывает глаза, силясь поудобнее перехватить свой болезненно возбужденный член, а когда открывает их, Кисе оказывается уже рядом с ним, восклицая что-то вроде "Соленые орешки". До Дайки не сразу доходит, что речь идет о его яйцах. Хотя он, вроде как, ополоснулся, в теории яйца могут еще быть потными. У Кисе вообще какая-то патологическая тяга к чужим естественным выделениям. Когда Аомине вспоминает, как, не сдержавшись, кончил ему на лицо после матча... В общем, то, как Кисе после этого облизывался, достойно какой-нибудь порнографической премии. О том, как он тыкался носом Дайки в подмышку во время секса, лучше тоже не вспоминать. Заводит. - Стой! Куда?! Ладно пот, я же в пене! Лучше уж блюй после шампанского, чем после этого. - Ну что ты, котик, у меня тут другие планы. Аомине ловит Кисе за волосы, когда тот уже высовывает язык, и просто впивается в его раззявленный рот поцелуем. - Это кто здесь котик? Давно в челюсть не прилетало? - Котик, - упрямо повторяет пьяный Кисе и возвращается к прерванному занятию. Он так отдается в поцелуе, что у разъяренного Аомине появляется чувство, будто трахаешь чужой рот своим языком. В итоге, когда Кисе пытается забросить ноги ему на бедра, Аомине опять полулежит на парне сверху, соблюдая дистанцию, насколько позволяют вытянутые руки. В конце концов, он просто устает сопротивляться, переворачиваясь то так, то эдак, и относит Рету в заботливо приготовленную кем-то постель. - Ладно, будем считать, что сегодня твой счастливый день. Что мне сделать? Пьяный Рета, намертво сцепивший ноги у Аомине на спине, даже не шелохнется. Дайки, повалившийся со своей недюжинной ношей на кровать, лежит на нем, чувствуя зажатое между их телами достоинство Реты. Достоинство пульсирует. Рета медлит. - Ммм, - мычит он, облизывая пересохшие губы. - Хочу, чтобы ты трахнул меня, как если бы... Дайки чувствует, что его член отзывается на это предложение. - Как если бы? - торопит он хмуро. - Как если бы я был Тетсу, - заканчивает Кисе, улыбаясь довольно и расслабленно.