Мой баскетбол

- Еще скажи, что будем встречаться, если я брошу. Кисе через силу улыбается, недовольно глядя на Аомине, но тот кивает совершенно серьезно; тяжелый подбородок слегка вздернут и хочется провести по нему губами. - Чего ты хочешь, Рета? - спрашивает Дайки спокойно, седлая прикроватный стул задом наперед. - Чего тебе не хватает? Его предплечья, сложенные крестом, опираются о спинку стула, рукава форменной рубашки закатаны, и Кисе может думать только о соленом на вкус локтевом сгибе, и о том, что Дайки, похоже, читает его, как открытую книгу. - Неужели ты откажешься от своих притязаний на Тетсую? Аомине - серьезный противник. Чтобы разминуться с ним под кольцом, бить нужно по самому больному месту, раз уж подставился. Полоска белых зубов ослепляет угрозой. Смуглое лицо при этом непроницаемо. - Вопросы здесь задаю я. Как давно ты закидываешься этой дрянью? - С восьми лет, - Кисе с удовольствием отмечает, как пораженно вытягивается лицо собеседника. - Я - манекенщик, Дайки. Мне на показах кокс вместо сахара подают вместе с кофе. - Я думал, ты - модель, - говорит Аомине, с силой проводя ладонями по лицу. - Фото-модель. - И это тоже, - Кисе вдруг понимает, что друг устал, чертовски устал и действительно волнуется за него, несмотря на кажущееся равнодушие. - Перед играми употреблял? - Никогда, - Кисе бледнеет от ярости, понимая, как неблаговидно должен выглядеть со стороны. - Это неспортивно и реакцию притупляет. За кого ты меня принимаешь? "За идиота" или "За наркомана" - Дайки не знает правильного ответа, поэтому лишь поджимает губы. Уголки его рта ползут вниз, придавая лицу выражение горечи. Рета закатывает глаза. - Я хочу знать, зачем ты это сделал, - говорит Дайки обманчиво спокойно. - Ты опоздал, - напоминает Кисе вкрадчиво, отводя глаза. Дайки кивает, как будто Кисе может это видеть, но тот уже с преувеличенным интересом разглядывает какое-то аляповатое панно на больничной стене. - Ты опоздал, и я подумал, что ты совсем не придешь, - продолжает Кисе, сглатывая застрявший в горле комок. Дайки срывается со стула и одним коротким движением подлетает к Кисе. Тот закрывает лицо руками, приготовившись к оплеухе, и оказывается втянут в медвежьи объятия. - Я никогда больше не опоздаю, - говорит Дайки, нежно проводя шершавой ладонью по высветленным волосам. - Буду ходить за тобой по пятам, и если еще раз увижу, как ты принимаешь эту гадость... Ладонь на светлых волосах замирает и начинает сжиматься, а заодно с ней - и череп Кисе. Макушку буквально обжигает огнем, из глаз модели начинают катиться слезы. Одна из них попадает Аомине за пазуху через расстегнутый ворот рубашки, остужает разгоряченную кожу, отрезвляет внезапным холодом, и Дайки отпускает Рету. Они сидят на кровати, тяжело дыша, Киса плачет, и Аомине в конце концов прижимает его к груди, заправляя непокорные светлые пряди за раскрасневшиеся уши. За окном начинается снег с дождем, и оба думают, что это - уважительная причина не размыкать объятий как можно дольше.