***
Укладывая в голове услышанное, Ниган ещё несколько мучительных секунд продолжал душить Кейси, раздирая ее горло колючей проволокой Люсиль. Узкие кровавые струйки не успевали стекать, как тут же размазывались по тонкой нежной коже. Кейси почти потеряла сознание, когда внезапно натиск Нигана ослаб и кислород вновь стал поступать в легкие. Чуть приподнявшись и упираясь руками в пол, она стала откашливаться и жадно глотать воздух, затем открыла глаза и посмотрела вверх. Оцепеневший Ниган стоял над ней и вопрошающе смотрел. В его взгляде за несколько секунд будто бы тайфуном пролетели тысячи эмоций, в хаосе сменяющих друг друга. Кейси, дрожавшая от пробивающих её судорог, воспользовалась заминкой и решила продолжить: — Твой брат… он послал меня сюда… к тебе, — трясясь от страха, сквозь боль в горле прерывисто говорила она осипшим от удушья голосом, — Я здесь только потому, что должна подготовить тебя ко встрече… с ним. Ниган тяжело и часто дышал. С ненавистью он смотрел вниз на Кейси, до боли в пальцах сжимая Люсиль. Зубы заскрипели, каждый мускул был напряжен до предела, глаза яростно горели. Чем дольше Ниган молчал, тем страшнее становилось Кейси. — Прости, что пришлось рассказать всё так. Мы… — она осторожно приподнялась и встала перед ним на колени. — Мы с ним планировали всё иначе. Ниган наконец зашевелился и Кейси напряглась, непроизвольно вжав голову в плечи. — Мой брат, значит? — железным тоном спросил он и задумчиво приложил руку к подбородку. Они ещё несколько секунд провели в полной тишине, затем Ниган внезапно громко и протяжно рассмеялся, крутанув Люсиль в воздухе. — Господи! Ничего глупее в жизни не слышал! Ниган, пытаясь подавить приступ нервного смеха, глубоко и медленно вдохнул, затем расслабился и присел на корточки напротив дрожащей Кейси. Когда она посмотрела на него, то перед ней снова был тот прежний Ниган, невозмутимый и уверенный в себе. Он нежно, без каких-либо признаков злости, обхватил рукой её лицо, словно событий последних нескольких минут и вовсе не было. — Милая, — тихо и спокойно обратился он. — Я не знаю, что наговорил тебе тот человек, который послал тебя сюда, но он не мой брат. Ниган снисходительно на неё посмотрел и усмехнулся. — Тебя нагло обманули, моя дорогая. Кейси, все твои усилия — пустая трата времени. Ты, милая, подвергла себя смертельной опасности ради самозванца, который запудрил тебе мозги, — Ниган довольно улыбался, наслаждаясь смятением на лице Кейси. — Хреново это слышать, да? Какого осознавать, что столько времени и сил было потрачено ради того, чего не существует и что нахрен никому не сдалось? Ниган потянулся к ней и на несколько секунд прислонился губами к её лбу, затем посмотрел на Кейси с торжествующим видом. — У меня нет брата, милая. Кейси не могла скрыть удивления на своём лице. Она знала, что сообщение о том, что его брат жив не заставит Нигана измениться в сию же секунду и броситься к ней с расспросами и благодарностью за хорошие новости. Кейси ожидала злости, смятения, печали, любых других адекватных этой ситуации эмоций, но никак не этого. — Но не беспокойся ты так, я со всем разберусь. Сначала я прикончу так называемого братца, точнее Люсиль посмотрит на то, каков его череп изнутри, — пальцем он указал на бейсбольную биту, мирно покоящуюся на его коленях. — А затем, дорогая моя, я займусь и тобой. Довольный Ниган протяжно рассмеялся, глядя в испуганные глаза Кейси, продолжающей стоять перед ним на коленях. — Ох, милая, я всегда подозревал, что с тобой что-то не так. Не скрою, тебе по-настоящему удалось удивить меня. Это поразительно! Но как жаль, что всё, ради чего ты пришла сюда, было напрасно. — Ниган, я… — Тсссс, — перебил он, приложил палец к губам и продолжил шепотом. — Я не разрешал тебе говорить. Кейси смиренно опустила взгляд. Даже сейчас, когда она сказала ему правду, она не могла избавиться от его подчинения. Она привыкла бояться, она должна была бояться, её учили делать всё, чтобы Ниган был доволен. Кейси не испытывала страха смерти, она была к ней готова, но привычка опасаться за свою миссию, за Кэтча, Нигана и его встречу с братом, стала смыслом её жизни. Её новой жизни, которая началась под прикрытием в тот момент, когда Дуайт впервые внёс её на территорию Святилища. Сейчас Кейси почувствовала себя такой беспомощной, что от этого бессилия ей стало дурно. Всё тело болело, особенно колени, которыми она упиралась в твёрдый, холодный пол камеры, чтобы показать Нигану своё послушание и страх. Голова раскалывалась, дрожь колотила и мучила организм, кровь от колючек Люсиль стекала по шее. Кейси хотела, чтобы её оставили в покое, хотела свернуться калачиком и тихо плакать. Лишь бы только Ниган ушёл, лишь бы больше не нужно было ему подчиняться. Она хотела, чтобы Кэтч забрал её из этого проклятого места от её мучителя, которому она посвятила почти год своей жизни. Кейси уже начинала жалеть, что в тот момент, когда Кэтч предложил ей отказаться от миссии и отвезти обратно домой, она не сделала другой выбор. Ей придётся жить с мыслью, что она провалила самую важную в своей жизни миссию. Ниган ей не поверил. Кэтч не знает, что теперь он собирается убить его. Он может погибнуть, люди дома могут умереть и она тоже скоро умрет. С мыслью о том, что всё было напрасно, Кейси печальным взглядом проводила Нигана, на несколько секунд остановившегося в проходе, чтобы ещё раз своим злорадствующим видом показать ей, кто здесь главный. В камере снова стало темно и холодно, но, вместо того, чтобы завернуться в плед и попытаться успокоиться, Кейси ещё несколько часов почти не шевелилась, пребывая в ставшей привычной позе безвольного подчиненного Нигана.***
В июле 1980 года в Миннесоте стояла невыносимая жара. Некогда зелёная трава и листья были выжжены беспощадным летним солнцем, не свойственным для этого штата. Дождей не было уже месяц и всё вокруг окрасилось бледно-жёлтым цветом обезвоженной природы. Лето было мучительным для каждого жителя небольших городков на Среднем Западе США. В особенности тяжелым оно выдалось для семьи Блэйков, но причина их несчастья была не в невыносимой погоде. Нигану было тринадцать, когда на пороге их дома появились двое военных. При виде их траурных лиц сердце Лоры Блэйк тут же сжалось и на несколько мгновений перестало биться. Мать юноши, служившего в Иране, поняла, что означает внезапный приезд этих людей. — Нам очень жаль, миссис Блэйк, но… — до Нигана, делающего на кухне уроки, стали доноситься обрывки фраз и он насторожился, — ваш сын спасал пленных… а когда полетел снаряд, то… Внезапно он услышал звук, который запомнит на всю жизнь и который ещё несколько лет будет являться ему в кошмарах. Глухой сдавленный вопль матери, только что узнавшей, что её первенца больше нет в живых. Ниган вскочил из-за стола, уронил стакан и, не обращая на него внимания, побежал в гостиную. Алые ручейки домашнего вишневого сока смешались с осколками стекла и светлый пол окрасился в темно-красный. Один из военных осторожно придерживал рыдающую Лору, чтобы та не упала. — Сынок, принеси воды! — приказал лейтенант. Ниган оцепенел, когда увидел бледную маму, в истерике жадно глотающую воздух. Её лицо будто покрыла мрачная тень, влетевшая в дом вместе с новостью, которая изменит их семью навсегда. Военные усадили миссис Блэйк на диван и лейтенант снова обратился к растерянному мальчику, в ужасе смотрящего на мать. — Сынок, соберись! Воды! — Да, сейчас, — Ниган даже не понял, сказал ли он это вслух. Он побежал на кухню и стекло захрустело под ногами, превращаясь в ещё более мелкие осколки. Ему казалось, что он задыхается. Руки дрожали и не слушались, Ниган несколько раз проливал мимо стакана. Мама всё ещё плакала, когда он, унимая дрожь в руке, протянул ей воды. Она, полными горя и ужаса глазами, взглянула на сына и снова тот самый, терзающий сердце вопль повторился. Ее слезы ударяли его в грудь словно пули. Ниган всхлипнул и бросился обнимать мать, стараясь утешить её, но успокоить сейчас Лору было не в его силах. — В чем дело? В гостиной появился отец Нигана, полотенцем вытирающий руки от машинного масла. Всё утро он провёл в гараже, занимаясь любимым Шевроле Эль Камино, но чёрный автомобиль, припаркованный у его дома, заставил его прерваться. Он, ни о чем не подозревая, вошёл в гостиную и застыл на месте, когда увидел военных, а за ними бледную от горя жену и напуганного сына. Лицо его мучительно исказилось и мистер Блэйк замотал головой из стороны в сторону, отказываясь верить в то, что его старший сын больше никогда не вернётся домой. — Нам очень жаль, капитан Блэйк, — лейтенант склонил голову. — Что… Что случилось? — отец Нигана так и не сдвинулся с места. — Была спецоперация по освобождению заложников. Ваш сын, он погиб, защищая мирных граждан. Он — герой, мистер и миссис Блэйк. Вы можете им гордиться. — Где… где он сейчас? — дрожащим голосом спросила Лора, до боли сжимая руку сына, сидящего рядом с опущенной головой. — К сожалению, был взрыв и… — лейтенант посмотрел на убитую горем мать и на секунду запнулся. — Его нет, миссис Блэйк. От него осталось только это. Он протянул Лоре поврежденный снарядом жетон на цепочке, на котором с трудом читалась надпись: БЛЭЙК НОРМАН, 13.66.0436* РЕЗУС ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ КАТОЛИК — Он будет награждён посмертно. Примите соболезнования от армии США. Лора сжала в ладони единственное, что осталось от её сына, прижала к груди и закрыла глаза. Слезы снова покатились по щекам, тяжело падая на руку Нигана. Мистер Блэйк выронил полотенце, ещё раз посмотрел на жену и сына, затем молча вышел на улицу. От еле сдерживаемых слез он почти ничего не видел перед собой и практически на ощупь дошёл до гаража, сел в свой Эль Камино, обхватил голову руками и зарыдал, оплакивая сына, которого судьба так жестоко и скоропостижно забрала у него. Впервые за месяц пошёл дождь и крупные, частые капли с шумом падали на крышку белого гроба, внутри которого было пусто. Ниган в чёрном костюме стоял между отцом и матерью, из груди которой вырывались сдавленные рыдания. Кроме военных, вокруг были родственники, соседи и множество других жителей Эйкли. Нормана Блэйка знали почти все и каждый любил этого отзывчивого, доброго мальчика. Когда он был ещё школьником, то принимал активное участие в жизни города. Старший сын Блэйков помогал старикам стричь газоны, чинил поломки в домах и при этом не брал плату за свою работу. Он был членом клуба, в который приходили дети без отцов, устраивал для них походы в лес или организовывал поездки на стадион во время сезона Суперкубка. Норман сам увлекался бейсболом и играл кэтчером за школьную команду, капитаном которой и являлся. Благодаря такому статусу, а также общительности и обаянию, доставшимся от отца, каждая вторая старшеклассница тайно была в него влюблена. Нормана Блэйка любили все, поэтому не было удивительно, что изначально запланированные скромные семейные похороны превратились в настоящую похоронную процессию. Каждый житель маленького городка Эйкли считал свои долгом почтить память сержанта Нормана Блэйка. Ниган почти не смотрел на опускающийся вниз гроб с национальным флагом, не слышал горьких рыданий матери, не видел отца, до боли сжимающего кулаки. Он смотрел вверх на хмурое небо и каждый раз вздрагивал от очередного выстрела, провожающего его брата в последний путь. Дождь всё больше усиливался, от чёрных мрачных туч вокруг стало темно. Даже природа оплакивала сына Блэйков, который помогал не только жителям маленького городка, но и защищал всю страну. На поминках собрались только родственники и самые близкие друзья семьи. Ниган задыхался, но не из-за траурной духоты, застывшей в стенах их дома, его душила окружающая обстановка. Каждый, кто встречался на его пути, будь он на кухне или в гостиной, не упускал шанса сказать, что теперь он должен заботиться о родителях, что теперь он единственный сын, что он их опора и обязан брать пример с брата. Узнав, что Нормана больше нет, Ниган так ни разу и не заплакал. Но не потому, что не любил старшего брата. Из-за родителей он просто не мог позволить себе слабость. Отец почти не разговаривал и каждый раз тяжело протяжно вздыхал, когда вдруг на глаза попадалась какая-нибудь личная вещь Нормана. А мама словно постарела на десять лет, она больше не улыбалась, глаза потускнели. Лора Блэйк теперь только плакала и утирала слезы скомканным кружевным платочком. С черно-белой фотографии на Нигана смотрел Норман в красивой военной униформе. Он взял в руки рамку с чёрной траурной ленточкой и долго разглядывал доброе и счастливое лицо брата, затем со стуком поставил фотографию на место и направился в сторону выхода. На веранде Ниган стремительно пронёсся мимо сидящего в кресле отца, допивающего бутылку виски. Он бежал и бежал, пока не достиг того самого места, где они с братом провели их последний день вместе. Это было вдали от города, обрыв на краю леса, с которого открывался захватывающий вид на Эйкли. Ниган вдруг резко остановился и почти рухнул на землю. Он стоял на коленях и смотрел вперед, глядя в сторону своего дома, где сейчас все прощались с его братом. Все, кроме Нигана, который был не готов отпустить Нормана. Ему стало так одиноко и тоскливо, что он, наконец, не выдержал и две крупные юношеские слезы скатились из глаз. Ниган сжал в кулаки мокрую землю под собой и глухо прорычал. Солнце уже садилось, когда Ниган внезапно услышал шаги позади себя. Дождь давно прекратился и только частые капли стекали с деревьев на землю. — Привет! — раздался звонкий, бодрый голосок. Он поднялся, отряхнул брюки, затем повернулся и увидел девочку в коротких рваных джинсах и клетчатой рубашке. — Привет, — ответил он тихо и девочка улыбнулась. — Что ты здесь делаешь один? — Прячусь. — От кого? — удивлённо и с интересом спросила она. — Не знаю, — грустно ответил Ниган и задумался. Девочка понимающе на него посмотрела и подошла ближе. — Ты был на похоронах у Блэйков? — она осторожно указала пальцем на его траурный костюм. — Да. — Ты знал их сына? — Да. Норман Блэйк — мой брат, — на выдохе сказал Ниган и ему вдруг стало легче, впервые за несколько дней. Девочка поджала губы, посмотрела на него грустными глазами, затем села на поваленное дерево. — Моя мама тоже скоро умрет, — тихо сказала она и задумчиво посмотрела вдаль. — Откуда ты знаешь? — Ниган внимательно следил за незнакомкой. — Она очень больна. Ниган сел рядом с девочкой и они молча смотрели на город, который медленно погружался во тьму. — Мне жаль, что твоя мама умирает, — искренне сказал он и девочка с неряшливыми локонами, закрутившимся от влажности после дождя, повернулась в его сторону. — А мне жаль, что твой брат погиб, — она опять отвернулась и продолжила задумчиво смотреть вдаль. — Можно я тоже здесь спрячусь, вместе с тобой? Ниган кивнул и они ещё несколько минут наблюдали за ярким солнцем скрывающимся за горизонтом, затем девочка снова обратилась к нему: — Ты видел «Сияние»? Вчера в кинотеатре уже начали показывать. Афиша появилась месяц назад и я заранее попросила купить мне билет, но родители не разрешили. Они сказали, этот фильм для взрослых, но мне все-равно. — Нет, мы были заняты похоронами. Ниган ещё раз тяжело выдохнул. Почему-то ему становилось все легче. — Хочешь, пойдём завтра вместе? В здании кинотеатра есть боковая дверь. Каждую среду привозят попкорн и газировку, дверь остаётся открытой почти полчаса. Можно проскочить незаметно и попасть на сеанс, — оживлённо сказала девочка. Ниган никогда не делал ничего подобного, родители воспитывали его так, что у него и в мыслях не возникало нарушать общественные правила. Он всегда платил за проезд, уступал место женщинам и пожилым, а за ужином просил разрешения у родителей, чтобы встать из-за стола. Но сейчас почему-то идея проникнуть в кинотеатр без билета на сеанс для взрослых казалась ему чем-то притягательным. Ниган не понимал в чем дело, то ли в том, что привычная жизнь теперь разрушена, то ли в девочке, внезапно появившейся из ниоткуда. — Я — Ниган, — он вытер пыльную ладонь об рубашку и протянул вперёд. — А я — Люсиль, — улыбнулась девочка и пожала его руку в ответ.