Новогодние праздники 1996 года были последними, когда семья Блэйков проводила их в полном составе. Ниган и Люсиль приехали в родной город, чтобы провести все выходные вместе с родителями. Уже тогда все чувствовали, что Стивену Блэйку осталось не так много времени. Через два месяца отец Нигана умрет от сердечного приступа, а любовь всей его жизни, некогда первая красавица во всей Миннесоте, присоединится к нему совсем скоро. Лора Блэйк так сильно любила мужа, что не смогла жить без него дальше. Она умерла дома через три месяца, в их постели, сжимая в руке две потрепанные фотографии, на которых с улыбкой смотрели на неё дорогой муж и погибший первенец, сержант Норман Блэйк.
Несмотря на атмосферу праздника, Люсиль чувствовала блеклую тень смерти, поселившуюся в родном доме Нигана. Очень давно, как раз перед смертью мамы, подобное ощущение уже тревожило её в собственном доме. На душе было неспокойно, но Люсиль не показывала виду, чтобы лишний раз не расстраивать мужа. Она знала, что Ниган сам видит, насколько нездоров его отец и как его болезнь влияет на маму. Поэтому в первое утро Нового года Люсиль делала всё, чтобы каждый член семьи Блэйков чувствовал себя счастливым. Она встала раньше всех, сварила какао по рецепту Лоры, приготовила завтрак, включила на телевизоре новогодний парад и пошла будить Нигана нежными поцелуями любящей жены.
Когда в 10 утра вся семья собралась за столом, Люсиль болтала почти без умолку, рассказывая об их счастливой жизни в Виргинии или вспоминая что-то хорошее из прошлого в Эйкли. Она хвалила Лору за чудесный свитер, который та связала для неё к праздникам. А мистеру Блэйку сообщила, что утром заходила в гараж и видела, в каком великолепном состоянии находится их старый El Camino. Она знала, как её свёкор дорожит этой машиной и что лучший способ поднять ему настроение — заговорить о его любимом автомобиле. Уже тогда отец Нигана был слаб и мало говорил, но в то утро он впервые за долгое время улыбался и бесконечно повторял сыну, что ему очень повезло с женой. Ниган смеялся и несколько раз вставал из-за стола, чтобы обнять родителей и суетящуюся на кухне Люсиль. В обед ей нужно было уехать, чтобы навестить тетю, единственного родного человека в Эйкли, если не считать Блэйков. Отец Люсиль умер уже давно, когда они с Ниганом ещё учились в колледже.
Собираясь, она словно птичка порхала по дому. Люсиль надела новый свитер и, поправляя его, тут же летела в гостиную, чтобы взять праздничную оберточную бумагу, чтобы упаковать подарок для тети Мэри. Ниган предлагал поехать вместе с ней, но Люсиль знала, что на самом деле он хочет провести побольше времени с отцом и матерью, поэтому придумала убедительную причину, чтобы он мог остаться дома. Ниган нежно поцеловал жену в губы, благодаря её за понимание и доброту.
Оказавшись за порогом, Люсиль медленно и глубоко вдохнула свежий морозный воздух родного города, а затем обернулась и посмотрела в большое окно дома Блэйков, через которое было видно прекрасно украшенную ель со старинными игрушками. Вся семья мирно сидела перед телевизором. Лора что-то вязала, мистер Блэйк дремал в кресле, а Ниган держал в руках фотоальбом. Люсиль улыбнулась, она ещё долго будет помнить этот момент сказочного умиротворения и семейного счастья. Она представила, как когда-нибудь, спустя много лет, они с Ниганом, уже состарившись, будут точно также сидеть в своём собственном доме в окружении детей и, может быть, даже внуков. Люсиль прислонила руку к животу и осторожно погладила его.
— Ещё не время. Мы скажем ему чуть позже, — ласково прошептала она, обращаясь к своему маленькому секрету, который она хранила под сердцем.
Пошёл мелкий снег, выведший Люсиль из сладостного затмения мыслей о счастливом будущем. Она отвернулась от окна и направилась в сторону пикапа, понимая, что если погода испортится, то ей придётся заночевать у тёти. Хоть та и держала единственную гостиницу во всем Эйкли, мысль провести почти сутки в пустом отеле вдали от Блэйков ей совсем не нравилась.
Люсиль, доставая ключи, остановилась возле машины и взглянула на небо, которое медленно затягивало тучами, затем она осмотрелась по сторонам и с удивлением заметила мужчину, стоящего напротив дома на противоположной стороне улицы. Будь они в Виргинии, она бы не обратила на него внимания, но для их города это было достаточно странно. Обычно в первый день нового года жители Эйкли выходили из своих домов только после обеда. Если конечно, не было метели накануне и не приходилось чистить дорожки. Вчера снега и ветра не было, улицы были пусты и каждый житель города сидел дома за столом или, как Блэйки, смотрел телевизор.
Мужчина был одет во все чёрное, пуховик с высоким воротом и капюшоном, новые высокие ботинки, утеплённые брюки и кожаные перчатки.
— Простите! Вам чем-нибудь помочь? — вежливо, но настойчиво, крикнула Люсиль и направилась в его сторону.
Незнакомец удивленно на неё посмотрел и замер в нерешительности.
— Эй! Мистер?
Она немного сбавила шаг, ожидая, когда мужчина ответит.
— Нет, спасибо, — также вежливо ответил он с каким-то акцентом, похожим на британский. — Я просто проходил мимо.
Люсиль огляделась по сторонам, машин вокруг не было, что тоже было странно. Ни один нормальный человек в здравом уме в разгар зимы в Миннесоте не уйдёт далеко от своего автомобиля.
— У вас что, сломалась машина?
— Нет, она на соседней улице. Я просто решил прогуляться, пока погода хорошая. Через три-четыре часа начнётся буря.
Люсиль остановилась напротив мужчины в паре метров от него и, щурясь от солнца и белизны снега, внимательно посмотрела на него.
— Вы так думаете? — слегка улыбнувшись, спросила она. — Я здесь выросла и неплохо разбираюсь в местной погоде. Так что, боюсь вас расстроить, но вы ошиблись. Метель начнётся только к ночи.
— Да? — тоже улыбаясь, сказал мужчина. — Тогда вам, наверное, виднее, я совсем не из здешних краев.
— Это точно. Иначе вы бы не вышли на улицу в это время.
— Почему?
— Ну, это, можно сказать, небольшая местная традиция. Сидеть по утрам дома с родными, пока по телевизору показывают парад, — Люсиль бросила взгляд в сторону дома Блэйков, сидящих спиной к окну.
— Тогда почему вы вышли на улицу в это время? — пристально глядя на дом Нигана, спросил незнакомец почти через минуту молчания.
— Так получилось, что мне нужно уехать по делам ненадолго. Вам точно не нужна помощь? Может, вас надо куда-нибудь подвезти или нужно позвонить? — ещё раз вежливо спросила Люсиль, пытаясь рассмотреть лицо мужчины. — Хотите, зайдём к нам домой на горячий какао, а то, боюсь, оставлю вас здесь одного, а вы замерзнете от нашей зимы. Не каждый американец выдержит подобный холод, а вы тем более вообще, как я поняла, приехали к нам из другой страны.
— Да, вы правы. Мой акцент меня выдал, — по-доброму рассмеялся незнакомец. — Спасибо, вы очень добры, но не стоит из-за меня беспокоиться. Я дойду до конца улицы и сяду в машину.
Мысленно Люсиль продолжала удивляться появлению этого странного мужчины. В Эйкли не часто приезжал кто-то даже из соседних городов, а уж иностранец в первый день нового года был, пожалуй, каким-то чудом.
— Ладно, — Люсиль развела руками. — Тогда я поеду. Ещё надо успеть вернуться до бурана.
Она улыбнулась и подмигнула мужчине.
— Я уже даже готова поверить, что он начнётся намного раньше.
— Вы местная, вам виднее, — незнакомец тоже улыбнулся в ответ.
Люсиль приветливо кивнула и, перейдя дорогу, села в машину. Мужчина один раз махнул рукой, попрощавшись, и тоже медленно пошёл вверх по улице. Пока мотор грелся, она провожала его взглядом, пока незнакомец не скрылся за поворотом.
Тетя Мэри была младшей сестрой ее мамы и помогала заботиться о Люсиль после ее смерти. У неё никогда не было своих детей. Боясь наследственного заболевания, Мэри сделала несколько кардинальных операций, чтобы уменьшить риск рака груди, от которого так скоропостижно скончалась ее сестра, а до неё и их бабушка. Племянница была единственным родным ребёнком в ее жизни.
Люсиль, держа подарок в руках, впорхнула в маленькую гостиницу, где за стойкой регистрации сидела ее тетя. Они обнялись, расцеловались и обменялись привычными фразами, которые люди говорят после долгой разлуки. Мэри налила горячего чаю и усадила Люсиль рядом, чтобы расспросить ее о жизни в Виргинии, работе и семейном счастье. Племянница быстро рассказала обо всем, что случилось за последний год, затем, таинственно улыбаясь, посмотрела на тетю.
— И ещё кое-что произошло, но обо этом пока никто не знает, — оглядываясь по сторонам, шепотом сказала Люсиль и положила руку на живот.
— Боже мой! — сразу догадавшись, вскрикнула Мэри и бросилась обнимать племянницу.
— Тише, тише, — улыбаясь, сказала Люсиль. — Я ещё никому не рассказывала, кроме тебя. Срок ещё очень маленький.
— Да во всей гостинице ни души, — ответила Мэри, смеясь от счастья. — Ниган будет так счастлив. Он же так любит детей.
— Мне уже не терпится сказать ему, но пока не подходящее время.
— Почему?
— Мистер Блэйк, он совсем плох, — с грустью в голосе сказала Люсиль, только с тетей она могла поделиться своими тревогами. — Боюсь, что он ещё недолго будет с нами.
— Я видела его на днях в больнице, — Мэри взяла племянницу за руку. — Бедный, он еле ходил и с трудом понимал, о чем ему говорят.
— В домашней обстановке он выглядит чуть лучше, но все равно, силы и разум его покидают. Боюсь, что новость о том, что у него будет внук только больше его запутает. А Ниган, наоборот, захочет сказать отцу, чтобы его порадовать, но сделает только хуже. Поэтому, я ему пока не сообщаю.
— Ты — мудрая женщина, Люсиль, и заботливая жена. Точь-в-точь как твоя мать, — Мэри поцеловала племянницу в лоб и ласково посмотрела на неё.
— Спасибо, — тихо поблагодарила Люсиль, смахивая еле заметную слезу.
Она не любила плакать, особенно на людях, но слова о маме и сравнение ее с ней сильно тронуло сердце.
— Ладно. Давай не будем о грустном, — Люсиль встала и взяла со стойки регистрации коробку в яркой новогодней обертке. — Посмотри, что я привезла тебе в подарок.
Они ещё два часа просидели за чаем, весело болтая обо всем, что только приходило в голову. Мэри, почти не прерываясь, рассказывала о делах местных, городских нововведениях и о своей гостинице, которая с каждым годом приносила дохода все меньше. Люсиль слушала, внимая каждому слову тети, наслаждаясь непринуждённым разговором с дорогим сердцу человеком. Ещё до своей смерти мама часто чувствовала себя плохо и не могла справляться с воспитанием дочери, поэтому Мэри практически вырастила Люсиль.
Уже валил сильный снег, когда они опомнились и посмотрели в окно. Увлечённая рассказами тети, Люсиль не заметила, как быстро испортилась погода — она ожидала бурана только к ночи. Мэри засуетилась, накинула куртку, чтобы выбежать на улицу и посмотреть, насколько сильно замело дорогу, но не успела она выйти за стойку регистрации, как входная дверь внезапно открылась. В коридор порывами влетел снег и на пороге показался мужчина, одетый во все чёрное.
— Добрый день, Мэри. Ну, и погодка. Боялся, что не успею вернуться в гостиницу, — стряхивая снег с ботинок и куртки, бодро сказал он.
Люсиль тут же узнала того самого незнакомца, которого встретила несколько часов назад. Но она была удивлена не столько его появлением, сколько идеальным английским. Утреннего акцента в речи странного мужчины как не бывало.
— Ой, а я и забыла, что вы вышли прогуляться. Как неосмотрительно с моей стороны, — взволнованно сказала Мэри. — А то пришлось бы потом вызывать команду спасения.
— Ничего. Я знал, что буря скоро начнётся, поэтому вернулся пораньше.
Мужчина закончил отряхиваться и посмотрел вперёд — Люсиль подозрительно смотрела на него, сверля взглядом. Незнакомец замер, затем отвёл глаза и направился в сторону лестницы.
— Не заметил, что вы не одна, — уже не так бодро сказал он.
— Это моя племянница. Она приехала на праздники из Виргинии, — весело сказала Мэри.
— Тогда не буду вас отвлекать.
Мужчина быстро поднялся по лестнице и скрылся.
— Я скоро принесу вам горячего кофе! — крикнула Мэри ему вслед.
— Ты же сказала, что в гостинице никого, — Люсиль вопросительно посмотрела на тетю.
— Да это единственный постоялец. Я так была рада тебя видеть, что и забыла про него, — не обращая внимания на встревоженный голос племянницы, сказала Мэри и принялась готовить кофе.
— Давно он приехал?
— Вчера днём, деловой весь такой, в костюме. У нас в Эйкли так не одеваются.
— Он говорил, зачем приехал? — продолжала расспрашивать Люсиль.
— Сказал, что историк. Изучает обычаи людей разных штатов. Какую-то там книгу пишет. Я не вдавалась в подробности. Наверное, поэтому и застрял в Эйкли в самые праздники, — Мэри повернулась к племяннице. — А что?
— Я видела его сегодня около дома Блэйков. И почти на сто процентов уверена, что он наблюдал за нами.
— Что? Прямо в окно пялился? — женщина в ужасе прислонила руку к открытому рту. — Как какой-нибудь маньяк из кино?!
— Нет, Мэри, что ты, — сказала Люсиль успокаивающе и улыбнулась, поняв, что напугала свою доверчивую тетку. — Он стоял на другой стороне улицы и, кажется, уже довольно-таки давно смотрел на дом Блэйков.
Люсиль не стала говорить тете о том, что мужчина очень ловко использовал акцент вовремя разговора с ней, а теперь также ловко избавился от него в беседе с Мэри.
— Ты видела его документы, когда он заселялся?
— Конечно! Я же не дура какая-нибудь, — засмеялась женщина. — Имя у него, правда, странное какое-то. Хотя для писателя, наверное, самое то. Вот.
Мэри открыла регистрационную книгу на последней странице и указала пальцем на строчку с данными.
— Норман Кэтчер, — еле слышно прочитала Люсиль и задумалась.
Она посмотрела в окно на разбушевавшуюся метель, затем с минуту походила из стороны в сторону.
— В чем дело? — взволнованно спросила Мэри. — Мне вызвать шерифа Мэтьюса?
— Нет, ни в коем случае, — Люсиль замотала головой. — Подожди немного, мне нужно подумать.
— Да, скажи что случилось? — не унималась женщина.
— Мэри, не волнуйся, все хорошо. Но мне срочно нужно подняться наверх, — пытаясь успокоить тетку, уже с улыбкой сказала Люсиль.
— Что? Зачем?
— Я просто вспомнила его имя. На работе в школе мы как-то использовали его учебник. Я побеседую с ним немного. Не думаю, что он будет против.
— Вот, это поворот! — Мэри перестала волноваться и засмеялась. — Да у нас в Эйкли знаменитость!
— Он не то, чтобы знаменитость, но я просто хочу у него кое-что узнать.
— Тогда иди, милая. Погода то все равно испортилась, торопиться тебе пока некуда.
Люсиль обняла тетю, а затем поспешила к лестнице. С каждой ступенькой она пыталась уложить в голове события сегодняшнего дня и до конца не могла поверить в свою догадку, пока не постучала в дверь и снова не увидела того самого незнакомца. Без ослепляющего света солнца и белизны снега, Люсиль смогла лучше рассмотреть лицо мужчины и, наконец-то, убедиться.
— И снова здравствуйте. А я думал, это Мэри принесла кофе, — невозмутимо сказал мужчина с прежним акцентом.
— Как видите, это не она и кофе у меня тоже нет, — сказала Люсиль немного грубо.
— Тогда зачем вы пришли? Снова хотите предложить помощь? — слегка улыбаясь уголком губ, спросил незнакомец. — Или хотите сказать, что я был прав насчёт бури?
— Ни то, ни другое, — ещё грубее ответила Люсиль и, не спрашивая разрешения, вошла в комнату.
— Проходите, не стесняйтесь, — с сарказмом сказал мужчина и проводил незваную гостью все таким же невозмутимым взглядом. — Может, налить вам чего-нибудь? Например, кофе? Ой, простите, вот кофе у меня как раз нет.
— К чему этот фарс?
— Что вы имеете ввиду? — незнакомец закрыл дверь и серьезно посмотрел на Люсиль.
— Давайте не будем делать вид, что мы оба не знаем, как вы, то говорите с акцентом, то без. Я слышала, как вы общались с моей тётей с идеальным американским говором.
— Вам, наверное, показалось. Да даже, если это и так, какое вам вообще дело? — мужчина вернулся к прежней невозмутимости.
— Кто вы? — строго спросила Люсиль.
— Норман Кэтчер, историк. А вы, простите, кто такая?
— Меня зовут Люсиль Блэйк. И не нужно мне врать, — она, не отрываясь от глаз незнакомца, подошла на шаг вперёд.
— Я вас не обманываю. Поверьте мне, Люсиль. Вот, моя визитка, а это экземпляр моей книги. Я всегда вожу с собой несколько, на всякий случай.
Мужчина взял со стола книгу и достал из кармана визитку, а затем протянул Люсиль. Она медленно забрала их и внимательно стала рассматривать. Визитка подтверждала имя незнакомца, а на обложке книги красовалась его фотография. Она открыла ее, пробежала глазами введение, а потом пролистала несколько страниц связного текста.
— Понимаю, это ваш родной город и вы беспокоитесь за его жителей, когда видите здесь странных людей, гуляющих по улицам перед бурей. Но я всего лишь учёный и изучаю местные обычаи, вот и всё, — мужчина выставил руки ладонями вперёд в знак мира.
Люсиль снова посмотрела в глаза мужчины и почти минуту молчала.
— А теперь прошу вас уйти, — вежливо сказал он. — Думаю, ваша тётя вас заждалась.
— Прошу прощения, — Люсиль быстро захлопала глазами, приходя в себя после наваждения. — Мне очень жаль, что побеспокоила вас.
— Ничего. Я всё понимаю. Но будьте спокойны, я здесь проездом и уеду как только закончится буря.
Мужчина открыл дверь, и Люсиль растерянно направилась в сторону выхода. Она вышла из комнаты, спустилась вниз и позвонила Нигану.
— Привет, — унимая дрожь, сказала она.
— Здравствуй, милая! Как ты? — бодро ответил Ниган, обрадованный голосом жены. — На улице такая сильная метель.
— Да, я видела. Похоже, мне придётся задержаться у тети Мэри, чтобы переждать непогоду.
— Конечно, Люсиль. Ни в коем случае не садись пока за руль. По радио сказали, что снег будет идти почти до утра.
— Тогда как только расчистят дороги, я тут же поеду к вам домой. Прости, что так вышло.
— Милая, не переживай. У тебя там все в порядке? Ты какая-то грустная, — взволнованно спросил Ниган.
— Да, все отлично! — Люсиль тут же взяла себя в руки. — Просто расстроилась, что не смогу провести вечер с вами.
— Зато сможешь подольше побыть с Мэри.
— Верно! Ты последнее время всегда стараешься найти положительное в любой неудаче, — она засмеялась. — Моего мужа словно подменили.
— Это мое новогоднее обещание, — Ниган заулыбался в ответ. — Люблю тебя, милая. Мне будет очень не хватать тебя этой ночью.
— Мне тоже, — нежно сказала Люсиль и повесила трубку.
Она еще несколько минут сидела молча и размышляла. Тетя Мэри куда-то ушла, поэтому Люсиль, наконец-то, смогла побыть с собой наедине и все обдумать. Она резко встала, направилась к лестнице и снова настойчиво постучала в дверь.
— Знаете, я не могла понять, почему меня так сильно взволновала ваша персона, — начала она прямо с порога, когда дверь открылась. — Утром на улице я могла просто уехать, но почему-то решила заговорить с вами. Вы предсказали погоду, а это удаётся сделать только жителю Эйкли. И тогда вы сделали вид, что удивлены этим обычаем, не выходить утром на улицу в первый день нового года. Но я понимаю, что вы точно знали, об этой особенности местных жителей. И вы воспользовались этим, чтобы незаметно стоять на улице и смотреть в окна. А на ваш мнимый акцент мне должно было быть абсолютно все равно, но я зацепилась за эту деталь. И тут ваше имя, которое вы указали при заселении в гостиницу моей тети. Но самое важное кроется вовсе не в этих фактах, самое главное — ваши глаза и ваш голос, мистер Кэтчер.
Прежнее спокойствие моментально стерлось с лица мужчины. Губы сжались, ноздри медленно раздувались, все тело напряглось. Он сжал руку Люсиль и попытался вытолкнуть ее за дверь, но она стала сопротивляться и уже через полминуты высвободилась от его хватки. Она снова проскочила в комнату и взволнованно стала ходить из стороны в сторону.
— Этого не может быть, — шепотом повторяла она, пока Кэтчер с таким же волнением наблюдал за ней.
За окном темнело, снег взвивался вверх из-за разбушевавшейся метели, ветер насвистывал свою неспокойную песню.
— Норман? — с дрожью в голосе сказала Люсиль тихо и остановилась, со слезами на глазах глядя на Кэтча. — Ты — Норман Блэйк?
Он отвёл взгляд в сторону, боясь посмотреть на жену брата. Ему стало невыносимо больно, слишком давно его не называли этим именем.
Кэтч сел на кровать и обхватил голову руками. Люсиль села рядом и осторожно положила ладонь ему на плечо. Он мог бы, конечно, продолжать выкручиваться, но не стал. Кэтч понимал, что дальнейшее враньё просто бессмысленно.
— Я столько раз работал под прикрытием и ещё ни разу, ни одному человеку, не удавалось раскрыть меня, — сквозь нервный смешок печально сказал он. — Но ты… Тебе хватило всего несколько минут, чтобы понять, кто я есть на самом деле.
— Норман… — печально произнесла Люсиль. — Боже! Как?!
Он поднял голову и посмотрел в её искренние, блестящие от слез, глаза, затем взял ее за руку и рассказал всё, что с ним произошло после того, как все считали его погибшим.
Люсиль слушала, внимая каждому его слову. Сердце вздрагивало каждый раз, когда Кэтч говорил о жизни в плену, об операциях, которые изменили его внешность до неузнаваемости, о попытках решиться на встречу с родными, чтобы сообщить им о том, что все это время он был жив.
Когда он закончил свою мучительную исповедь, в комнате повисла мрачная тишина. Люсиль крепко сжала руку Кэтча и тот медленно, тяжело выдохнул. Впервые за долгие годы он, наконец-то, почувствовал облегчение.
— Вы, Блэйки, все очень похожи друг на друга, — сказала она с улыбкой и нежностью в голосе. — Знаешь, пусть тебе сделают хоть ещё два десятка операций, но я все равно смогу узнать в тебе их черты. Я видела тебя только на твоих старых фотографиях, но, когда сегодня посмотрела в твои глаза, а потом услышала твой настоящий голос без акцента, то сразу почувствовала Нигана. Вы с братом… Господи, как же вы похожи!
Кэтчер с благодарностью посмотрел на Люсиль, которая, на удивление, довольно спокойно отнеслась к тому, что воскресший брат ее мужа теперь сидит рядом с ней. Ей не было все равно, просто Люсиль была таким человеком. Она была сдержанной, но при этом ни капельки ни черствой. Сейчас она понимала, что все эти годы Блэйки были рядом друг с другом и переживали потерю вместе. Но Норман был совсем один, никто не поддерживал его, никто не утешал, никто не говорил, как понимает, насколько ему было трудно.
— Моему брату очень повезло с женой. Знаешь, только по-настоящему любящая женщина способна на такое. Знать, что брат твоего мужа давно умер и узнать его в обычном прохожем…
— Ты, Норман Блэйк, вовсе не обычный. Ты — человек, который умер, прошёл через ад, а потом снова вернулся к жизни. Ты восхищаешься мной и моей любовью к Нигану? А вот я восхищаюсь тобой.
Они, держась за руки, нежно посмотрели друг на друга и снова замолчали, пока в дверь не постучали. Тетя Мэри, обеспокоенная долгим отсутствием племянницы, решила подняться и узнать, все ли в порядке. Люсиль успокоила женщину и сказала, что обсуждает с мистером Кэтчером его книгу. Она попросила принести им чаю и какие-нибудь закуски. Мэри, абсолютно не подозревая, что происходило здесь за закрытой дверью, обрадовалась, что племянница задержится до окончания непогоды и убежала готовить.
— Значит, ты работаешь в ЦРУ? — спросила Люсиль, когда Мэри вышла.
— Да, уже несколько лет.
— Твои документы подделка?
— Эти настоящие, — лукаво сказал Кэтч.
— Значит, есть ещё и другие? — Люсиль улыбнулась, понимая, что он не ответит.
— Я решил оставить себе своё настоящее имя, а фамилия…
— Кэтчер, — она перебила его, — Норман Блэйк, лучший ловец бейсбольной команды Миннесоты 1978 года. Это и помогло мне окончательно убедиться в том, что ты это он.
— Знаешь, у меня была мысль использовать поддельные документы, но я… — ему вдруг снова стало больно на душе. — Для меня важно быть в Эйкли тем, кто я есть на самом деле.
— Норман, я понимаю, — она снова села рядом и взяла его за руку. — Ты часто приезжаешь сюда?
— Не так часто, как хотелось бы. Большую часть времени я на заданиях, но по праздникам стараюсь быть здесь. Раньше я останавливался в гостиницах соседних городов, но в этот раз из-за непогоды пришлось пойти на риск и поселиться в Эйкли. Но, оказалось, что жена моего брата настоящая Нэсни Дрю*.
Люсиль засмеялась, а затем встала, чтобы открыть дверь Мэри, стоявшей в коридоре с тележкой, на которой был горячий чайник, кружки и вкусные домашние закуски. Они пересели за стол, налили чай и продолжили разговаривать.
— Когда в следующий раз ты уедешь на задание?
— Через неделю.
— А через сколько вернёшься?
— Не могу сказать, но только потому, что сам не знаю, — Кэтчер понял, что Люсиль к чему-то клонит и на душе стало тревожно.
— Мне не хочется говорить об этом сейчас, Норман, но я должна.
— В чем дело? — часто дыша, спросил он.
— Ваш отец… — она поджала губы и серьезно посмотрела ему в глаза. — Он очень болен.
— Я знаю, — грустно сказал Кэтч. — Я видел его медицинскую карту.
Люсиль удивленно на него посмотрела, но потом поняла, что агенту ЦРУ ничего не стоит узнать чьи-либо личные данные, в особенности простого жителя маленького городка.
— Тогда ты понимаешь, что жить ему осталось недолго, — осторожно сказала она и положила ладонь ему на руку. — Мы приезжали полгода назад и мистер Блэйк был ещё очень крепким, но сейчас… Сейчас я чувствую, что скоро он покинет нас.
Кэтчер отвернулся в сторону окна, чтобы Люсиль не видела, как от слез блестят глаза. Он с минуту приходил в себя, затем повернулся почти невозмутимым.
— Я много раз пытался решиться на встречу с родителями и Ниганом. Поначалу, после освобождения, я вставал каждое утро и клялся себе, что вот сейчас я позвоню им, но затем смотрел на себя в зеркало, видел уродливое отражение и тут же отказывался от этой мечты.
Люсиль не смотрела на Кэтча с сочувствием, она просто внимательно слушала его, через себя пропуская боль, которой он с ней делился.
— С годами лицо снова приобрело человеческий вид, однако за это время я понял, что внутри человека во мне не осталось. Я забыл, как быть сыном, братом. Я полностью потерял себя. Видимо, в тот самый день, когда взорвался снаряд, сержант Норман Блэйк умер, а вместо него появился мистер Кэтч.
— И теперь ты просто приезжаешь в Эйкли и смотришь на родителей сквозь окно… — Люсиль печально закивала.
— Представь, что будет, если они узнают, что я был жив все это время? — Кэтч встал из-за стола и отвернулся к окну, наблюдая за буйным танцем снега. — Это убьёт их.
— И они будут мучить себя сожалениями, что не пытались найти тебя, несмотря на то, что в той ситуации они были абсолютно бессильны.
— Ты не представляешь, как я ценю то, что ты понимаешь мое решение, — он на несколько секунд повернулся к Люсиль и благодарно кивнул. — Они будут винить себя и в конце концов просто не выдержат.
Кэтч снова сел за стол и, наконец-то, выпил немного чая. Беседа с Люсиль словно исцеляла его искалеченную душу.
— Первые несколько лет в плену я не мог ни о чем думать, кроме родного дома. Это спасло мне жизнь и помогло не сойти с ума.
— Не могу представить, через что только тебе пришлось пройти, — голос Люсиль дрогнул. — И твоим родителям не нужно знать о том, что с тобой случилось. Может, их боль с годами и утихла, но нет ничего страшнее, чем пережить собственного ребёнка.
Она инстинктивно прикоснулась к животу, но затем тут же убрала руку. От проницательного взгляда Кэтча не скрылось это движение, но он не стал ничего говорить, понимая, что Люсиль ещё не готова рассказывать людям о своём положении.
— Норман, — тихо позвала она, — я поддерживаю тебя в твоём решении насчёт родителей, но вот по поводу Нигана я не согласна. Я считаю, что он должен знать правду.
Кэтч молча смотрел на Люсиль, понимая, что она права, но он был не готов к этой встрече.
— Я знаю, тебе нужно ещё время, чтобы решиться. Но, думаю, ты сам осознаёшь, что когда-нибудь будет уже слишком поздно.
Они проговорили почти до утра. А когда на улице появилась снегоуборочная техника, Люсиль вышла из комнаты Кэтча, чтобы поспать немного перед тем, как вернутся к Блэйкам.
В 10 утра она попрощалась с тётей Мэри, потом постучалась к Кэтчу и сказала
«До встречи», затем села в машину и поехала домой к Нигану.
***
Май 1997.
За последние полгода Ниган и Люсиль приехали в Эйкли уже в третий раз. В феврале умер мистер Блэйк, а в конце мая умерла и мама Нигана.
После похорон Лоры все сидели дома на скромных поминках. Теперь на большом старом камине уже стояло три фотографии с чёрной ленточкой. Ниган держался, но Люсиль все равно тревожилась за мужа. За несколько месяцев он потерял обоих родителей. Хоть он и готовился к этому, но смерть отца и матери все равно доставляли ему боль.
Он сидел в кресле отца в окружении родных и друзей, но почти не разговаривал. Голова была опущена вбок, Ниган погрузился в себя, ожидая, когда гости разъедутся и он, наконец, сможет побыть один.
Люсиль осторожно подошла к нему и положила руку на плечо.
— Мне нужно уехать ненадолго, — ласково сказала она и присела на подлокотник. — Помнишь, нужно ещё забрать кое-какие документы из похоронного бюро?
— Да, милая, — тихо ответил он и печально посмотрел на жену. — Давай я съезжу.
— Тебе лучше побыть здесь, с родными. А я немного прогуляюсь, в доме душновато для меня.
— Ох, милая, прости. Я даже не подумал, — встревоженно сказал Ниган и нежно приложил ладонь к округлившемуся животу Люсиль.
— Ничего, сегодня такой день, что тебе можно хоть немного подумать и о себе, — она ободряюще улыбнулась. — Я быстро, туда и обратно. Все равно кто-то должен остаться с гостями. Миссис Блэйк никогда бы такого не простила.
— В этом вся Лора, — Ниган улыбнулся в ответ. — Всегда старалась угодить всем и боялась, что о ней плохо подумают. Спасибо, милая.
Люсиль села в машину и уже через 20 минут вышла на улицу. Только она не доехала до похоронного бюро, а остановилась возле кладбища, где сегодня похоронили миссис Блэйк. Она прошла несколько метров и почти сразу увидела мужчину в чёрном костюме, стоящего напротив трёх надгробий.
— Привет, Норман, — тихо сказала Люсиль, когда подошла к Кэтчу.
Она увидела его печальный взгляд и тут же обняла.
— Мне очень жаль. Ваша мама была невероятно добрым и отзывчивым человеком.
— Спасибо, Люсиль, — Кэтч глубоко вдохнул и снова повернулся к могилкам. — Теперь они обрели покой.
— Ты пропустил похороны отца, — осторожно сказала она.
— Да, я был на задании и узнал о его смерти только, когда вернулся, — грустно ответил Кэтч и поджал губы. — Оказывается, это очень тяжело, терять родителей.
Люсиль тоже глубоко вдохнула, понимая, о чем говорил Кэтч.
— Мне можно вас поздравить? — уже с легкой улыбкой спросил он через несколько молчаливых минут.
— Пока ещё рано, но все равно спасибо, — Люсиль с нежностью прислонила руку к животу. — Это мальчик.
Кэтч слегка засмеялся и повернулся, радостно смотря на жену брата.
— У меня будет племянник! Вот, это да!
— Жаль, что мистер и миссис Блэйк не дожили до его рождения.
— Мне тоже. Но, будем надеяться, что рай все-таки есть и они приглядывают там за нами.
Кэтч уже давно не верил в бога, однако почему-то сейчас эта мысль утешала его.
— Теперь ты можешь рассказать Нигану о себе, — Люсиль взяла его за руку и они стали вместе смотреть вперёд на надгробия.
— Думаешь, сейчас тот самый момент? — спросил он так, будто только Люсиль знала ответы на все вопросы. — Может, подождём пока родится малыш?
— Хорошо, — тихонько кивая, согласилась Люсиль и сжала руку Кэтча.
Боясь, что Ниган начнёт беспокоиться, она попрощалась и уехала через 10 минут, напоследок сказав
«До встречи».
Кэтч остался и почти до вечера простоял на кладбище напротив двух могилок родителей и одной своей. Он впервые видел своё надгробие и без конца перечитывал надпись:
Норман Блэйк
1961-1980
Любимый сын, брат
***
Люсиль, свернувшись калачиком, лежала на больничной койке. Уже была ночь и палату освещал маленький детский ночничок. Впервые она плакала так много и так долго, что, казалось, будто до конца жизни не осталось и слезинки.
Ниган вышел поговорить с врачом уже час назад, но так и не вернулся. Люсиль понимала, что ему тоже больно, но сейчас утешать мужа она была не в силах. Поэтому, наверное, считала, что так даже лучше, что его нет рядом. Она не могла говорить, не могла смотреть ему в глаза, Люсиль сейчас даже не хотелось жить дальше. Несколько часов назад они потеряли ребенка. Он прожил чуть больше суток. Это были одновременно самые счастливые и самые тяжелые часы во всей жизни Люсиль.
Стивен Блэйк младший родился раньше срока и из-за врождённой болезни сердца не смог остаться со своими родителями. Люсиль и Ниган молча смотрели, как их малыша медленно покидают силы, и они ничего не могли с этим поделать.
Люсиль держала малютку на руках всего сутки и ей потребовалось почти столько же, чтобы отдать его уже холодное тельце. Ниган, терзаемый страданиями жены и своими собственными, не мог больше выносить этого. Он практически насильно вырвал у Люсиль их ребёнка и в последний раз подержал своего мертвого сына на руках.
Ниган сказал, что хочет поговорить с врачом, но на самом деле он вышел из больницы, сел в машину и уехал на окраину города. Он бил кулаками дерево, швырял в пустоту камни, а затем рухнул на землю и заплакал, не понимая, чем он заслужил такую кару.
В это время в больничной палате Люсиль до боли в пальцах сжимала простыни и задыхалась от нахлынувших на неё эмоций. От ее привычной сдержанности не осталось и следа, сейчас она была мамой. Мамой, пережившей собственного ребёнка.
За окном пошёл дождь, звуки которого успокаивающе подействовали на Люсиль. Она приподнялась, села, облокотившись о подушку и посмотрела сначала на улицу, потом на телефон, который был в ее палате. Из сумки она достала записную книжку, нашла закодированный номер и позвонила.
— Да.
— Норман, это Люсиль, — обессилено сказала она.
— Привет! Что случилось? — с тревогой в голосе спросил Кэтч, он сразу понял, что что-то произошло.
— Я увидела телефон в палате и не знаю, почему, но захотела позвонить именно тебе.
— Люсиль, в чем дело? — беспокойство все больше одолевало Кэтча. — Этот номер для крайних случаев, мы с тобой это обговаривали. Вы в порядке?
— Мы… — эмоциональная буря снова разыгралась в душе Люсиль, не давая говорить. — Мы… Мы потеряли малыша. Его больше нет, Норман.
Молчание в трубке прерывалось плачем Люсиль. Кэтчу всегда было, что сказать, но сейчас, парализованный услышанным, он потерял голос. Весь словарный запас за одно мгновение разом испарился из его головы. Всхлипывания на том конце провода больно отдавались в сердце Кэтча. После того, через что ему пришлось пройти, он уже давно считал себя чёрствым человеком, не способным на сильные переживания, но теперь понял, как ошибался.
— Люсиль, хочешь я приеду? — сквозь ком в горле спросил он и со всей силы сжал телефон.
Кэтч находился на задании в Лондоне и прилететь смог бы не раньше, чем через сутки, но он готов был нарушить все правила, лишь бы сейчас хоть немного облегчить боль Люсиль.
— Нет, не нужно. Просто не вешай трубку, пока Ниган не вернётся.
— Хорошо, — тихо сказал Кэтч, зная, как одиноко сейчас ей, в пустой больничной палате оплакивать безутешную потерю.
Люсиль не говорила ему о своей утрате и невыносимой душевной боли, а он не расспрашивал о случившемся. Они просто молчали в трубку почти полчаса, пока в палате не утих прерывистый горький плачь.
Ниган вернулся к Люсиль уже через час, но к этому времени она, наконец-то, заснула. Впервые за двое суток. Свернувшись калачиком, она мирно лежала, сжимая в руках трубку. Ниган подошёл к койке и укрыл жену одеялом, а затем осторожно вытащил телефон и прислонил к уху — гудков не было.
— Алло, — чуть слышно прошептал он и Кэтч вздрогнул, услышав голос брата.
Он знал, что нужно повесить трубку, но замер, в душе борясь с самим собой, чтобы уберечь от ошибки не только себя, но и близких ему людей на том конце провода. Кэтч понимал, что сейчас не время рассказывать правду и, наверное, тот самый нужный момент уже не настанет никогда.
— Алло, — ещё раз повторил Ниган, а затем услышал гудки.
Он положил телефон на место, тяжело вздохнул, глядя на измученную Люсиль, а затем сел в кресло и стал смотреть в окно на усиливающийся дождь. Ниган никогда не спрашивал Люсиль о том, кому она звонила в ту ночь.
