Много лет прошло с тех пор, как Люсиль потеряла ребёнка. С Кэтчем они продолжали общаться и даже несколько раз встречались, когда Нигана не было в городе. Они уже не обсуждали возможность встречи двух братьев. Люсиль просто делилась новостями из их жизни, а Кэтч просто слушал, так как кроме работы ему не о чем было рассказывать, но из-за секретности и об этом приходилось молчать.
Люсиль любила проводить время с братом Нигана. Ей казалось, что у неё с Кэтчем много общего, и он думал точно также. Им нравились одни и те же книги, песни, места, в которых она мечтала побывать, но так и не сложилось. Кэтч рассказывал ей о них, потому что за долгую карьеру агента ЦРУ много где побывал. Они даже решили, что когда-нибудь обязательно вместе поедут в кругосветное путешествие. Люсиль с детства любила представлять, что вокруг неё находятся не обычные дома и улицы, а достопримечательности со всего мира, которые ей нравились и которые она планировала увидеть. Кэтч улыбался и обещал, что возьмёт первый в жизни отпуск, чтобы составить Люсиль компанию. Они оба мечтали и оба на каком-то подсознательном уровне знали точно, что это никогда не случится.
Однажды, когда Кэтч снова был в городе, он как всегда первым делом позвонил Люсиль. До этого они не общались почти год, поэтому он очень удивился, услышав расстроенный голос жены брата. Он не стал расспрашивать о причинах такого настроения. Кэтч знал, что если бы Люсиль хотела рассказать о своих проблемах, она бы это сделала. Он лишь спросил, где Ниган и как у него дела. На что та ему ответила, что теперь по пятницам он ходит в бар на Восьмой улице, а потом пропадает почти до утра. Чутьё редко подводило Кэтча, и он понял, что, похоже, не все так гладко в их семейном счастье, как о том рассказывала Люсиль. Действительно, во время разговоров и встреч с ним, она умалчивала о проблемах, которые медленно разрушали их с Ниганом брак.
Сначала они переживали потерю вместе, но потом стали отдаляться друг от друга. Из-за своей сдержанности Люсиль замыкалась в себе, когда Нигану, наоборот, хотелось, чтобы она поведала ему о своих переживаниях. А со временем уже и он не желал слушать о проблемах в их семейной жизни. Люсиль догадалась об его измене почти сразу же, несмотря на то, что Ниган тщательно пытался скрыть этот факт. Она ждала его дома и собиралась поступить так, как сделала бы нормальная жена, уличившая мужа в измене, но, когда Ниган показался на пороге, передумала. У Люсиль были свои принципы, которые были чужды остальным людям, поэтому она молча поцеловала мужа в щеку и ушла накрывать на стол. Она любила Нигана, наверное, даже больше, чем себя. Люсиль была уверена, что скоро он поймёт свою ошибку и раскается. Просто тогда она ещё не знала, что времени для этого у них немного.
Кэтч хорошо знал Люсиль и настроение, с которым она ответила по телефону, было очень на неё не похоже. Он, сильно рискуя, отправился в тот самый бар, где за стойкой сидел его уже сильно пьяный брат. В заведении было людно, и Кэтч незаметно прошёл к дальнему столику, а затем стал наблюдать, как тот осушает один стакан виски за другим.
Прошло почти полчаса, когда у Нигана закончились наличные деньги и бармен отказался наливать дальше. Тот стукнул по столу кулаком, разбил стакан и стал недружелюбно выпрашивать ещё порцию виски. Кэтч увидел, как охранник бара потянулся за телефоном, чтобы вызвать полицию, тогда он быстро подошёл к нему и сказал, что всё уладит. Мужчина с сомнением посмотрел на Кэтча, но полтинник, ловко засунутый в карман, заставил охранника повесить трубку.
Ниган, пошатываясь на стуле, продолжал поносить бармена всеми видами ругательств, которые только знал, но затем увидел незнакомого мужчину в чёрном костюме, присевшим на соседний стул.
— Я извиняюсь за своего приятеля. Вот две сотни, откройте нам счёт, пожалуйста, — в своей невозмутимой, уверенной, манере быстро сказал Кэтч и посмотрел на бармена так, что тот не стал спорить.
— Какой я тебе приятель? — ещё обозлённый недавней перепалкой, недружелюбно спросил Ниган и повернулся лицом к незнакомцу.
— Так они посчитают, что ответственность за тебя теперь лежит на мне, — спокойно ответил Кэтч. — Поэтому тебе сейчас и наливают.
— Ты умный мужик! — пьяным голосом сказал Ниган, но уже с ноткой веселья.
Кэтч усмехнулся и обратился к бармену:
— Две порции Макаллан 25 летнего, пожалуйста. Мне и моему другу.
— Приятель, ты соображаешь? — рука Нигана рухнула на плечо Кэтча. — Откуда в этой чёртовой дыре 25 летний Макаллан?
Кэтч посмотрел на бармена и тот отрицательно покачал головой.
— Какой у вас есть?
— Только семь лет.
— Ладно, давайте его, — Кэтч вздохнул, он рассчитывал, что в первую встречу с братом они будут пить что-нибудь посолиднее.
— На кой-черт ты меня угощаешь? И что, черт возьми, у тебя за акцент? — язык Нигана заплетался все больше.
— Валлийский.
— Какой? Какой? Вал. Валииии… Валлийский. Валлийский. Валлийский. Черт! Какое смешное слово! — Ниган рассмеялся и Кэтч улыбнулся в ответ. — Тогда за знакомство, мой валлийский друг.
Он протянул стакан и они чокнулись.
— Я — Ниган, — он протянул руку.
— Кэтч, — ни секунды не мешкаясь, ответил Норман и пожал руку брата.
— Какое странное имя. Наверняка вал… валиии… валлийское!
— Ты прав, но твоё странное не меньше, — Кэтч улыбнулся и отпил из стакана.
— Ха-ха! Ты мне нравишься, приятель. За тебя! — Ниган осушил стакан и с шумом поставил на стол. — Бармен! Ещё!
Они просидели ещё час, ведя бессмысленную беседу. В основном, говорил Ниган, а Кэтч просто слушал и иногда вставлял какую-нибудь фразу, от которой его пьяный брат приходил в восторг.
Когда Ниган уже начал постепенно отключаться, Кэтч заплатил за разбитый стакан и понёс брата к машине. Он посадил его вперёд на пассажирское сиденье, а сам сел за руль.
— Эй, Кэтч, у тебя есть жена? — пробормотал Ниган, внимательно посмотрев на брата так, что тому показалось, будто он абсолютно трезвый.
— Нет, — ответил он серьёзно, повернул ключ зажигания и отвернулся, опасаясь такого проницательного взгляда.
— А у меня есть, — Ниган тоже отвернулся и стал смотреть в окно. — Люсиль. Она великолепна.
Он замолчал на несколько минут и Кэтч уже подумал, что тот уснул, но Ниган внезапно продолжил уже нормальным голосом.
— Таких женщин как она, их больше нет на свете. И никогда не будет. Почему она меня выбрала?
Кэтч с замиранием сердца молча слушал монолог брата.
— Мне кажется, я сломал ей жизнь, — слеза скатилась по щеке Нигана. — Я не уберёг нашего ребёнка, и вместо того, чтобы поддержать её, знаешь, что я сделал? Злился, ненавидел все вокруг, а потом… Потом стал искать утешения у других баб. Мать твою, да эти потаскухи даже волоска ее не стоят.
Теперь Кэтч понял, о чем так долго молчала Люсиль.
— Как же достало все это! Приходить под утро, выдумывать очередную глупую ложь, почему я задержался. При этом она даже не спрашивает, где я был. А я все равно оправдываюсь, — Ниган стукнул кулаком в дверь. — Тороплюсь в душ, а уже только потом целую Люсиль. Но не потому, что боюсь, что она учует запах чужих духов. Нет. Я боюсь, что её прикосновения перестанут что-то значить для меня. Господи! Иногда я смотрю на неё спящую и становится так больно, что я хочу разбудить ее, покаяться во всем и разрыдаться в ее объятиях. Но лучше от этого станет только мне, а Люсиль… Она сдержит все в себе. Как всегда. Наверное, и заболела она именно из-за меня.
Кэтч бросил взволнованный взгляд в сторону Нигана, но тот его не видел, продолжая смотреть в окно. В голове Нормана зазвучал грустный голос Люсиль.
— Ее мама умерла от рака, когда та была ещё ребёнком, — Ниган сглотнул, пытаясь побороть ком в горле. — Мы знали, что риск есть, но всегда слепо верили, что с ней этого никогда не случится. И теперь… Теперь и она умирает, а я опять ничего не могу сделать.
Кэтч до боли в пальцах сжал руль и проехал на красный. Не только Ниган чувствовал себя беспомощным.
— Мы узнали только сегодня утром. И знаешь, что я сделал? Снова бросил ее и пошёл в этот гребанный бар, чтобы опять подцепить какую-нибудь размалеванную дурочку, от которой будет вонять сигаретами и дешевыми духами. Фу! — Ниган сказал с отвращением, но больше по отношению к себе, чем к тем дамам, с которым трахался то в дешевых гостиницах, то прямо в туалете бара. — У тебя нет жены, Кэтч. Но если будет когда-нибудь та самая, береги её и никогда не поступай как я.
— Все совершают ошибки, Ниган. И многие очень дорого за них платят, — унимая печаль в голосе, тихо сказал Кэтч. — Но у вас ещё есть шанс. Бросай пить, баб, из-за которых ты себя ненавидишь. Забвение это не выход. О нем ты будешь жалеть до конца жизни. Если твоя жена на самом деле такая, как ты рассказывал, она все поймёт и, я почти уверен, захочет провести с тобой остаток отведённого ей времени.
Главное, не бойся и будь с ней рядом.
Они с минуту просидели молча, пока Ниган не сказал:
— Ты — хороший мужик, братец.
В животе Кэтча что-то больно ужалило и его пробрала дрожь. Он медленно повернул голову вправо, но Ниган уже отключился, уперевшись головой в боковое окно.
Когда они доехали до дома было уже два часа ночи, но свет в окнах ещё горел, Люсиль не спала. Она вышла на улицу, накинув куртку на ночнушку, и замерла на месте, когда увидела Кэтча, выходящего из машины Нигана.
— Он пьян. Я занесу его, — сказал Норман и открыл пассажирскую дверь, из которой вывалился его брат.
Люсиль дрожала, но больше не от холода, а от того, что видела двух братьев вместе и не могла ничего сделать, чтобы так и осталось навсегда. Она вздохнула и печально посмотрела на Кэтча. Каждый раз, когда он собирался рассказать правду, обязательно что-нибудь случалось.
Когда Нигана, наконец-то, уложили на диван, Люсиль и Кэтч вышли на улицу.
— Он думает, что я просто дружелюбный иностранец, купивший ему выпить, — сказал Норман, глядя на вопросительное лицо Люсиль.
— Мне кажется, завтра он даже не вспомнит того, кто привёз его домой, — кутаясь от холода в куртку, ответила она с натянутой улыбкой.
— Ниган рассказал мне всё, — в глазах Кэтча не скрылась печаль.
— Всё? — спросила Люсиль с таким спокойствием, что казалось, будто ей уже все равно. — Значит, он поведал тебе о своих ночных приключениях, после которых от него несёт чужими женскими духами.
Норман замолчал на несколько секунд, потом положил руку на ее плечо.
— И не только об этом, — сказал он и тяжело вздохнул.
— Похоже, люди с легкостью делятся с тобой самым сокровенным.
Мысленно Кэтч ещё раз поразился проницательностью Люсиль.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Спасибо, Норман, но тут мы все бессильны, — она была так спокойна, будто давно уже знала, что ничего нельзя сделать.
— Знай, если понадобится, я найду самых лучших врачей. Я могу разузнать об экспериментальных программах, которые ещё даже не доступны обычным людям…
— Нет, Кэтч, — перебила Люсиль, впервые с их знакомства назвав его этим именем. — У меня уже такая стадия, что все усилия будут напрасными.
Норман замолчал и просто обнял ее, понимая, что она уже смирилась.
— Спасибо, что привёз его и что… — Люсиль поджала губы и с благодарностью посмотрела на Кэтча. — И что выслушал меня. Нас обоих.
— Я рад, что оказался полезен, — он, глядя в глаза, искренне улыбнулся и по-братски поцеловал Люсиль в лоб.
— Тебе вызвать такси?
— Нет, я, пожалуй, прогуляюсь, — ответил Кэтч и медленно спустился с крыльца.
— До встречи, — уже по традиции сказала Люсиль фразу, которую всегда произносила, когда они с Кэтчем расставались.
Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом, а потом зашла в дом и легла рядом с мужем, обнимая его со спины.
Когда Ниган проснулся утром, он смутно помнил лицо человека, с которым вчера познакомился, но его последние слова не выходили из головы —
главное, не бойся и будь рядом с ней.
***
Когда Кэтч и Люсиль виделись в последний раз, этот день не был последним днём в жизни Люсиль. После очередного приступа, случившегося, когда она делала покупки в продуктовом магазине, она лежала в палате и ждала Нигана, который должен был приехать за ней.
Люсиль не спрашивала, как Кэтч узнал, что она здесь, но была очень рада, когда тот вошёл в ее палату.
— Не помешаю? — вежливо спросил он и переступил через порог только, когда Люсиль закачала головой.
— У тебя везде есть глаза? — она засмеялась.
— Ты же знаешь, я присматриваю за вами, — он присел на стул рядом с койкой.
На голове Люсиль уже не было волос, она была бледной и худой, но в глазах все ещё блестел прежний огонёк человека, мечтающего о бесконечных путешествиях.
— Ниган скоро приедет, — предупредила она.
— Я знаю. Мне позвонят, когда он припаркуется, — Кэтч улыбнулся, когда Люсиль закатила глаза.
— Агент Кэтчер, вы не перестаете меня удивлять.
— Как ты?
— Будто ты не видел мою медицинскую карту, — снова пошутила она.
— Я не об этом. Как ты сама?
— Я? — Люсиль вздохнула. — Я устала, Норман. Мне кажется, я больше не смогу бороться дальше.
— Наверное, я понимаю тебя. Когда я был в плену, мне часто хотелось опустить руки, но…
— Прости, но это не тоже самое, — перебила она, понимая, к чему клонит Кэтч.
Он опустил глаза и нервно постучал пальцами по подлокотнику.
— Извини меня. Я не хотела тебя обидеть. Просто мне надоело, что все пытаются поставить себя на мое место или наоборот. Больше не хочу слушать ни единой истории о борьбе и силе воли. У меня нет шансов и не будет! Черт! Никто не хочет понять этого. Ниган смотрит на меня так, будто завтра с неба спустится Иисус, прикоснется ко мне и от моей болезни не останется и следа, — выпалила она, повышая голос, затем взяла себя в руки и успокоилась. — Я просто устала и я готова уйти.
Кэтч сжал ее холодную руку и тонкие пальцы слабо вцепились в его ладонь.
— Ниган думает, что последняя химиотерапия помогла мне. Он думает так каждый раз. Но я чувствую, что болезнь все ещё внутри меня. Когда врач снова сообщит, что лечение не помогло, то я откажусь от дальнейших попыток.
Кэтч с сомнением посмотрел на Люсиль и она добавила:
— Я уверена. Я все обдумала, — сказала она таким железным тоном, что он все понял.
— Тогда мне не стоит говорить, что я буду надеяться, что все будет хорошо, — Кэтч легонечко улыбнулся и Люсиль потянулась к нему, чтобы обнять.
— У меня к тебе просьба, — сказала она и снова облокотилась о подушку, серьезно смотря Норману в глаза. — Когда меня не станет, скажи Нигану правду о себе. Можно не сразу, но я хочу, чтобы после моей смерти с ним рядом был родной человек. Его все покидают, ты, родители, наш ребёнок, а теперь и я, — Люсиль сделала паузу и взгляд ее стал ещё более печальным. — Ниган сильный человек, но, потеряв во всем смысл, он не справится. Я в этом уверенна.
— Не знаю, смогу ли я, — Кэтч опустил глаза на несколько секунд, потом снова посмотрел на Люсиль. — Мне кажется, впервые за долгое время, я не знаю, как поступить.
— Понимаю, со мной тебе было бы проще. Но меня рядом уже не будет. Нигану нужно услышать это от близкого человека, которого он знает и, возможно, даже доверяет. Дождись, когда он немного придёт в себя, найди такого человека в его жизни и попроси о помощи. Когда Ниган узнает правду, то будет ненавидеть тебя, но потом обязательно простит. Я уверенна, Норман. Вы братья и вы с этим справитесь. — Люсиль ласково на него посмотрела. — Знаешь, я думала, а что если сказать ему обо всем, пока я ещё жива? Из-за того, что я знала и так долго молчала, Ниган бы, наверное, возненавидел меня на какое-то время. И мне, возможно, было бы проще уйти, чтобы ему не было так больно. Но разве гуманно так поступать?
— Не мне говорить, что гуманно, а что нет, — Кэтч сморщился, вспоминая, что приходилось ему делать во время службы.
— Норман, не думай о себе плохо. Я не буду говорить тебе, что понимаю, через что тебе пришлось пройти и приходится до сих пор. Мы не играем в игру, кому сейчас хуже. В тебе ещё много человеческого, я это вижу и знаю. Чтобы Ниган поверил в то, что ты его брат, тебе придётся показать ему, что Норман Блэйк ещё жив там, спрятавшийся где-то глубоко внутри тебя мальчик, который заботился о своём младшем брате, уважал родителей, относился к любому жителю Эйкли как своему близкому другу, юноша, ушедший на войну, чтобы защищать каждого гражданина своей страны.
У Люсиль перехватило дыхание и ком в горле не давал продолжить. Глаза заблестели и она отвернулась в сторону окна, чтобы Кэтч не видел ее слез. Они сидели несколько минут молча, пока телефонный звонок не нарушил их уединение. Это был знак, что Ниган уже подъехал к больнице. Кэтч встал со стула, испытывая душевную боль от предстоящего прощания. Он не знал, когда увидит Люсиль в следующий раз и увидит ли вообще, однако обстоятельства так больше и не свели их вместе.
— Я обещаю, — сказал Кэтч и поцеловал Люсиль в лоб.
Он на несколько секунд задержался в дверях, надеясь услышать привычную фразу на прощание. Но Люсиль в этот раз так и не сказала «До встречи». Кэтч вышел, быстро спустившись по пожарной лестнице. Когда в следующий раз он увидит Люсиль, она уже будет мертва.
***
За месяц до апокалипсиса Кэтч сидел в своём кабинете в здании ЦРУ, изучая документы и результаты тестирований новобранцев. Последние полгода он занимался разработкой одного экспериментального направления, поэтому тщательно проверял каждого человека, завербованного их службой.
Он быстро просмотрел папки людей, которых одобрило ЦРУ, а затем приступил к стопке с документами кандидатов, которым должны были отказать. Они интересовали Кэтча больше остальных.
Он внимательно изучил их результаты и отложил в сторону одну папку. На компьютере Кэтч посмотрел видеозаписи с собеседованием и тестированиями выбранного кандидата, а затем позвонил по телефону.
— Эрик Мастерсон, слушаю.
— Эрик, это агент Кэтч, — в трубке зазвучал уверенный голос.
— Здравствуй! Ждал твоего звонка. Ты уже посмотрел результаты новобранцев? Перед твоим отъездом мне нужна подпись, что ты согласен с нашим выбором.
— Как раз закончил смотреть их документы. Помнишь кандидата под номером КД-1015?
— Такое не забудешь.
— Вы собираетесь отказать ему, но я не согласен.
— Мы точно обсуждаем КД-1015? — сомневаясь, спросил агент Мастерсон.
— Абсолютно точно, — Кэтч недовольно постучал пальцами по столу и голос его стал ещё более уверенным. — Я внимательно изучил его результаты и посмотрел все записи.
— Тогда ещё более странно. Я понимаю, он прошёл финальное испытание в лагере и не выдал имя, но психологическое тестирование… Черт, на моей памяти, ещё не было результатов хуже.
— На моей тоже, но этот кандидат годится для экспериментальной программы, которую я хочу внедрить. Ты же в курсе о ней?
— Да, у тебя есть разрешение и доступ. Просто, Кэтч, не буду скрывать, но я удивлён твоим выбором.
— Я услышал это в твоей интонации, говорить было необязательно, — беседа начала утомлять Кэтча.
— Похоже, я забыл, с кем разговариваю, — попытался отшутиться Мастерсон, но человек на том конце провода даже не повёл бровью. — Мы до финального то испытания в лагере его допустили только потому, что два кандидата сами ушли в середине отбора.
— И в итоге он прошёл его лучше остальных. Но дело не в этом. Даже успешное прохождение последнего тестирования не гарантирует, что кандидат станет в итоге агентом. КД-1015, по идее, вообще не должно было там быть, однако это случилось. И он набрал баллов даже больше, чем ты в своё время. А тебя мы, как видишь, взяли.
Эрик Мастерсон с силой сжал трубку и несколько секунд молчал. Он знал, что Кэтч один из лучших агентов, но как человек он был просто невыносим.
— И что же такого есть у КД-1015, что он так идеально подходит для твоей экспериментальной программы?
— Ты можешь открыть результаты его психологического теста на компьютере? — невозмутимо продолжал Кэтч.
— Да, открыл.
— Видишь, показатели внушаемости и доверия?
— Они просто ужасны. Это находка для зомбирования. Такого человека при правильной обработке можно заставить броситься в горящее здание. И он даже не поймёт, зачем это делает. Такие же показатели, пожалуй, только у смертников.
— А теперь вспомни условия для моей программы? Понимаешь, теперь? — Кэтч довольно улыбнулся.
— Черт! Поэтому-то он и прошёл последнее испытание! — Мастерсон уставился в монитор, просматривая остальные данные кандидата.
— Именно! Почему до финала мы не допускаем людей даже со средним показателем внушаемости?
— Потому что они никогда не пройдут стадию пыток и психологического давления.
— А КД-1015 по стечению обстоятельств туда попал и выдержал до конца. Как давно вам приходилось продлять финальное испытание аж на 10 часов?
— Эммм, — агент Мастерсон задумался.
— В последний раз это делали из-за меня, только я продержался в два раза дольше.
Почти все ЦРУ знало историю того, как Кэтч не только с успехом прошёл испытание пытками, но и сам оказал такое психологические давление на агентов, проводящих испытание, что они уже сами были не рады своей работе, а некоторые даже жизни. Мастерсон прокрутил в голове эту легенду, со временем поросшую слухами о том, что после долгого разговора с агентом Кэтчером, можно тронуться умом, и поспешил завершить разговор.
— Хорошо, я всё оформлю.
— Отлично. Спасибо, агент Мастерсон. Сообщите КД-1015, чтобы выходил через неделю. К этому времени я уже вернусь из Лондона. И скажите ему, что он будет работать в специальном отделе. Это важно.
— Понял. Я сообщу тебе о его решении.
— Он точно согласится. Поверь мне, — с ехидной усмешкой сказал Кэтч, как всегда уверенный в своей правоте.
— До связи.
Мастерсон не стал больше ничего говорить и положил трубку. Он вспомнил странные слова коллег о том, что не стоит спорить с агентом Кэтчером. Теперь он осознал, что они имели ввиду. Ещё десять минут Мастерсон будет растерянно сидеть в своём кабинете и пытаться собраться с мыслями, унимая откуда-то взявшееся беспричинное волнение.
Кэтч открыл файл с планом своей экспериментальной программы и начал вводить данные. Он уже давно пытался воплотить эту идею в жизнь, но разрешение на неё ему дали только полгода назад. Все это время Кэтч пытался найти человека, идеально подходящего под его требования. Он, конечно, уже давно мог начать с любого человека, который хоть немного бы отвечал нужным ему показателям, но Кэтч был перфекционист и не терпел поражений. Он считал, что с самого начала его эксперимента все должно было заработать, поэтому он так тщательно подбирал кандидата.
Кэтч искал того, кто будет внушаем настолько сильно, что станет слепо верить в навязанную ему идею, но при этом сумеет мыслить самостоятельно в экстремальных обстоятельствах.
Таких людей он собирался использовать в своих операциях, не боясь, что из-за страха смерти они передумают выполнять приказ. Ему нужна была личность слабая и одновременно сильная психологически, при этом физически готовая к серьезным испытаниям, а найти такую оказалось труднее, чем он думал. Кэтч уже почти отчаялся запустить свою программу, пока на глаза ему не попалась папка с кандидатом КД-1015.
Кэтч с довольной ухмылкой заполнял файл с данными кандидата, чтобы отправить начальству для подтверждения, в получении которого он не сомневался, также как и в согласии КД-1015 на работу в ЦРУ.
Он вбил адрес, присвоенный номер, сведения о дате рождения, информацию об учебе, родственниках, точнее, единственном родственнике, которым был отец. Кэтч дал краткую характеристику, обоснование выбора и посмотрел на часы — пора было улетать в Лондон. Ему осталось заполнить последнее и самое главное, в графе с именем кандидата, он уверенными нажатиями клавиш напечатал — ДЖОНС, КЕЙСИ.
