Беглец

Наступили тёмно-серые сумерки, когда лайнер наконец отправился. Катсуки вздохнул с облегчением, перевешиваясь за перила и глядя на удаляющийся порт. Это было ошибкой: через пару минут он почувствовал признаки тошноты, а от одного взгляда на ершистую морскую гладь становилось плохо. Никаких лекарств от морской болезни он, естественно, не взял, ведь на пути в Россию её признаков даже не намечалось, потому что он просто отрубился в одной из кают, а проснулся только по прибытии в порт. Друзья давно трясли его, пытаясь уговорить съездить отдохнуть в Россию. Рассказывали что-то невероятное и увлекательное, но Катсуки отвечал доброй усмешкой и однозначным отказом. Если уж ехать, то сразу в центр, в сияющую Москву или дождливый Санкт-Петербург, а что делать в затерявшемся на огромной карте Владивостоке? Так что поездка эта была наваждением, что ли, решением внезапным и ему несвойственным. Город не произвел на него большого впечатления, гораздо больший интерес у него вызвали русские люди. Он слушал их забавную быструю речь с едва сдерживаемой усмешкой. - Есть у кого-нибудь лекарство от морской болезни? – громко спросил он, надеясь, что хоть кто-нибудь из его спутников знает японский. На него посмотрели косо, и тогда он повторил свой вопрос на английском, на что отреагировали уже более живо. * * * Около десяти минут Плисецкий не решался даже вздохнуть громче, чем надо. По телу волнами раскатывалось волнение: он плывёт в неизвестное место, он пробрался в грузовой отсек незаконно, и если его поймают.. Остановить этот панический ассоциативный ряд оказалось очень нелегко. От неподвижного состояния ноги затекли, но блондин, терпя колющую боль, поднялся, ухватив свой рюкзак. Обошёл отсек, полюбовался мерцающим тусклым зеленоватым потолком. На освещение лампами это было не похоже, впрочем, ему сейчас было не до этого. Нужно было найти выход отсюда. Это оказалось несложной задачей: лестница с железной дверью наверху была в самом центре отсека. Плисецкий поднялся по ней и, прислонившись к двери, прислушался к звукам снаружи. Будет не очень весело, если кто-нибудь заметит, как он выходит отсюда. Но дверь была мощная, за ней не было слышно ни единого звука. Парень выругался про себя, всё ещё боясь слишком шуметь. Придётся рисковать. Надавил на дверную ручку, молясь, чтобы та поддалась. С характерным скрипом дверь приоткрылась, Юрий застыл, а затем тенью выскользнул из отсека. Сделать вид, что всё хорошо. Он тоже пассажир, честно оплатил билет и ничего выделяющегося из себя не представляет: худой парнишка лет шестнадцати с рюкзаком на плечах. Ерунда. Он поднялся по ещё одной лестнице и вышел прямо на палубу. Здесь было полно народу, и все они говорили, причем на разных языках. Юрий слышал родной русский, сумел выделить из этой какофонии английский, был ещё и какой-то третий, незнакомый и очень странный. Он предположил, что это корейский или японский. Парень застыл. На мгновение ему показалось, что вот-вот взгляды всех, находящихся здесь, устремятся на него, он сгорбился, будто пытаясь стать незаметнее, но на него даже не обратили внимания. Блондин надвинул капюшон на лицо – он закрывал половину обзора, но зато не давал как следует его рассмотреть. Пошёл вперед, упрямо смотря себе под ноги. Мысли в голове метались, как обезумевшие, но самую толковую из них он всё-таки выделил: надо выяснить, куда этот лайнер направляется. Если принять тот незнакомый язык за японский, то вполне логично, что в Японию, ведь она была совсем близко к Владивостоку. Неожиданно для себя Юрий улыбнулся: Япония ему вполне подходила. Проблемы на горизонте намечались две, а именно отсутствие денег и незнание языка, но вторую он смело откинул, решив, что его хромого английского вполне хватит. Он бы так и продолжил строить свои амбициозные планы, шагая по палубе, если бы не наткнулся на кого-то и не сбил с ног. Когда Юра волновался, он начинал непроизвольно ускорять шаг, а сейчас тревога достигала своего максимума, и потому вместе с незнакомцем, которого он случайно повалил, он полетел на пол, в процессе ощутимо стукнувшись коленом. - Чёрт, - машинально произнес он, откидывая капюшон и изумленно пялясь на мужчину, над которым сейчас нависал, опираясь на руки. Это был парень в очках лет двадцати пяти навскидку, азиатской внешности, с большими тёмными глазами, в которых сейчас отчетливо читалось удивление. - Простите, - пробормотал Юрий, отползая в сторону. Парень всё ещё смотрел на него, и промелькнула страшная догадка – узнал! точно узнал, сейчас произнесет одну из тех фраз, которыми кидались ему в спину в Москве.. но тот молчал, не отводя взгляд. - Э-ээ.. с вами всё в порядке? – спросил парень, поднимаясь на ноги и подавая незнакомцу руку. Помедлив пару секунд, тот схватился за неё и тоже встал. А затем произнёс что-то совершенно непроизносимое, похожее на проклятье на латыни, только на очень странной. Это был тот самый язык, который Юрий условно назвал японским. Великолепно. Лучше всего было бы просто скрыться в толпе, не продолжая разговор, но почему-то он этого не сделал, а вместо начал напряженно собирать все свои знания английского в кучу. - Я.. Я вам не повредил? – криво выговорил он. Японец отрицательно покачал головой, на что Юра лишь облегченно вздохнул. - У Вас случайно нет лекарства от морской болезни? – на беглом английском спросил японец. Блондин понял его не сразу. - Нет, к сожалению, - выдавил он из себя, когда смысл до него всё-таки дошёл. - Вы из России? – улыбнулся мужчина, отряхнувшись и облокотившись о перила, за которыми плескалось тёплое Японское море. - Как вы узнали? – парень замер, словно птица, заметившая охотника. - Акцент. - А-аа.. да, я из России. - А зачем в Японию едете? Ага! Значит, со страной он угадал. Плюс один к интеллекту. - Хочу.. переехать, - после недолгих раздумий произнес он. Никакого риска, вроде как, этот диалог не подразумевал, ведь японец явно его не знал, но говорить это почему-то было очень трудно. - Вам у нас понравится. - Не сомневаюсь. На этом разговор закончился. Не то чтобы Юре не хотелось поговорить ещё, в конце концов, он больше недели молчал, (его соседки по купе подумали, наверное, что он немой) но убогий словарный запас большего не позволял, потому он с виноватой улыбкой отступил назад, а затем затерялся в толпе, начав медленно дрейфовать по палубе. Сердце вновь билось как бешеное, но на этот раз блондин не стал его успокаивать. * * * Катсуки по-настоящему улыбался. Впервые за несколько дней его губы не были вытянуты в прямую строгую линию, а всё из-за того парня на палубе. Японец никак не мог выкинуть его из головы, ему казалось, что он где-то его уже видел, снова и снова вспоминал его лицо во всех подробностях, зажмуривался, но прийти к однозначному выводу у него так и не получилось. Второй и, как ему тогда думалось, последний раз он с ним увиделся на выходе из лайнера. Лишь на секунду встретился взглядом, а затем их разделила бурлящая толпа. Японец подождал, пока гомон и суета на берегу утихнет. Теперь подавить лёгкую полуулыбку он не мог вовсе. Я дома. Наконец-то.