Каренины: Всё сначала

      Анна поднялась с постели резко и смело, не прячась от мужа, подошла к шкафу и достала дорожный наряд. Каренин, сидевший на кровати, с минуту любовался прекрасной обнажённой женой, а затем, будто вспомнив что-то, начал одеваться, стараясь не замечать её.       — Алексей Александрович, помоги мне, — Каренин поднял голову и посмотрел на корсет, который ему следовало затянуть. Он встал за её спиной, медленно распутывая ленты.       — Анна, я не думаю, что тебе стоит это надевать. Ты ещё слаба, — не успел он закончить свою мысль, как Анна повернулась, придерживая корсет руками.       — Зато я буду красивой.       — Душа моя, ты красива в любом виде, — сказал Алексей Александрович, но, развернув её, всё же покорно стал затягивать ленты. Закончив, он наконец решился посмотреть на их отражение в зеркале — Анна, исхудавшая бледная красавица с большими глазами, и он, впервые за все годы выпрямивший спину, седеющий, лысеющий, но всё ещё не старый, в помятой вчерашней одежде, смотрелись вместе странно, но всё-таки смотрелись.       — Алексей Александрович, — Анна положила его руки на свой живот и прижалась к нему спиной. — О чём ты думаешь?       — Возможно, — начал он тихо, — нам и не нужно никуда ехать?       — Доктора рекомендовали тебе снова отправиться на воды. Тем более, в Мариенбаде, я слышала, какие-то чудесные грязи. И напоследок — поезд сегодня.       — Не люблю я эти поезда, знаешь ли.       — Знаю, — Анна улыбнулась в зеркало. — Я Анни полюблю сильней в разлуке, ты говорил. И я хочу наконец увидеть то место, где ты бываешь каждый год.       Никогда Анна не интересовалась раньше его отдыхом, предпочитая оставаться с сыном. Пусть даже на словах, но ему было приятно услышать такое. Каренин поцеловал плечо жены, которая тут же поцеловала его в ответ.       — Я позову твою помощницу. Кстати, Лидия Ивановна будет провожать нас, — сказал он тихо, отстраняясь от жены. Анна недовольно поморщилась и кивнула. Алексей Александрович поцеловал её руку и вышел.

***

      На вокзале было шумно и многолюдно, но только двое интересовали Анну в тот момент — Алексей Александрович Каренин, муж её, и графиня Лидия Ивановна. Они о чём-то оживлённо беседовали, и Анна почувствовала что-то похожее на чувство, которое её супруг называл недостойным — ревность. Она как женщина замечала презрительные взгляды графини на неё и заинтересованные, почти влюблённые, на её мужа. Анна покрепче обхватила мужа под локоть, желая лишь указать своё присутствие, но Каренин освободил руки, сжал ладони Лидии Ивановны и расцеловал их. Графиня торжествующе смотрела на Анну, пожимая руки Алексея Александровича крепче, чем следовало бы.       Зайдя в поезд, Анна села у окна и отвернулась к нему, будто увлечённо разглядывая что-то на вокзале. Муж тяжело опустился рядом.       — Анна Аркадьевна, душа моя, что беспокоит тебя? — Алексей Александрович попытался заглянуть в её глаза, но она лишь больше заинтересовалась происходящим за стеклом.       — Ничего, что могло бы заинтересовать тебя, — ответила она, снимая перчатки. Каренин перехватил её руки и прижался к ним губами.       — Лидия Ивановна — наш добрый друг, и тебе не стоит переживать, — поняв причину беспокойства жены, начал он, — она поможет в доме, пока нас не будет.       — Лидия Ивановна, в первую очередь, женщина. Женщина, которой Вы симпатичны, — произнесла Анна, отрывая руки.       — Неужели Вы ревнуете, Анна Аркадьевна? — спросил он тем мерзким писклявым насмешливым тоном, который она так не любила.       — Ревность — недостойное чувство. Всё, что происходит, лишь на Вашей совести.       Каренин, услышав в словах жены, свои собственные, свой собственный тон, хотел было начать препираться, как и она тогда, но лишь промолчал.

***

      Анна вышла на одной из станций, когда муж дремал. Вдохнув вокзальный воздух, она грустно рассмеялась. На плечи опустились тяжёлые руки, горячее дыхание обожгло щёку.       — Анна, ответь, чего ты добиваешься? — низкий шёпот мужа пригвоздил её к месту. Она почувствовала руки его, будто перетекающие медленно, на своих руках, затем на талии. — Если ты желаешь, мы сейчас же отправимся обратно, в Петербург.       Анна энергично замотала головой и прижала его ладони крепче к себе.       — Не в моём характере долгие пространные речи, объяснения и извинения, ты знаешь это. Но меня тревожит твоё настроение, которому я, вероятно, служу причиной, и совсем не понимаю в чём дело.       — Алексей Александрович, — Анна развернулась, осторожно вызволяясь из его рук, и скользнула к вагону, Каренин схватил её руку. — Я хочу вернуться и вздремнуть, пусти меня.       — Ты объяснишь мне причины, чтобы я понимал, что не так. Я не могу читать твои мысли…       — Снова этот лекторский тон! — Анна едва не взвизгнула, пытаясь вырвать руку у мужа. — Ты ужасен! Эти нотации бесконечные, бесконечные вопросы! Что я должна сказать? Что я ждала, что ты, мой муж, признаешься мне в любви на захудалой станции, прямо как мой мёртвый любовник? Что я надеялась, что ты наконец-то стал нормальным человеком, а не грудой металла? Ты омерзителен в своей беспомощности! Ты без Лидии Ивановны даже с домом справиться не мог! Ты даже не можешь заметить, что она влюблена в тебя без памяти. Как можно быть настолько бесчувственным?       — Анна, я прошу, замолчи, — ядовитые слова жены выбили его из колеи. Поражённый её словами, он ослабил хватку на руке. Анна было собралась заходить в вагон, но обернулась и подошла вплотную к нему, тыча пальцем в сюртук.       — Где твоё сердце? Заржавело? Или его не было? Ты говорил, говорил, говорил, что любишь меня. Но никак не демонстрировал. Вронский бросил всё! Он любил меня, а ты даже не пробовал. Мне тошно от твоих правильных слов, тошно. И мне плохо от того, что ты не научился быть человеком. Мне противно быть рядом с бесчувственным, безэмоциональным тобой. Ты только и можешь быть добрым, всепрощающим. Где, в конце концов, мужчина, которым ты, к несчастью, родился?       — Раз так, то ты можешь отправляться в Петербург, — проговорил он ровно и чётко, будто слова жены ничего в нём не затронули, хотя огонь негодования горел в нём. Обойдя Анну, не смотря на неё, Каренин вернулся в вагон. Она же прокляла каждый шаг и само существование на свете такого человека, как Алексей Александрович Каренин.