***
Количество пришедших навестить Рогозину превзошло ее худшие опасения. Никто из уехавших в Питер ребят там не остался. Едва Ромашин успел открыть дверь, а квартира была уже заполнена толпой экспертов и оперативников. Переполох вышел грандиозный. Валентина первой бросилась к подруге и обняла, как будто проверяя, она ли это? А если она, то жива ли? А если жива, то здорова ли? — А ты беспокоилась! — сказал ей Майский, но по его лицу было видно, что он тоже не надеялся застать начальницу в живых. — Галя, как ты нас напугала! — сказала Антонова. — Квартира сгорела, машина брошена — и тебя нет! Что мы должны были подумать? — Я жива, здорова… А вы такую панику устроили… — смущаяясь, произнесла Галина и засмеялась. Но это был смех сквозь слезы… Сергей протянул ей два пакета и букет роз, Валентина — двух больших плюшевых медведей. — Галя, это — тебе, — майор передал пакеты, — это тоже, — плюшевых медведей протянула Антонова — Девчонки просили передать, вы прекрасно смотритесь вместе, — заметила она. Шерсть у мишек была точно такого же оттенка, как длинные темные волосы Галины. И тут в комнату вошел профессор в костюме Деда Мороза. Добавив баса в голос, старик важно шевелил накладной бородой и рассказывал, как долго он летел через леса и горы, чтобы поздравить сотрудников ФЭС. Рогозина играла роль радушной хозяйки дома, стараясь, отплатить Ромашину за его гостеприимство. Все начали поздравлять Галину, подходили, обнимали её. Пока Рогозина принимала поздравления от Сергея с Валентиной, она обратила внимание на Круглова, который скромно стоял в сторонке, за спинами коллег. Стоя на пороге комнаты, ее заместитель неловко переминался с ноги на ногу и не решался даже к ней подойти. Он жалел, что не был с ней рядом в такое сложное время и допустил то, чтобы она справлялась со своими бедами сама… Сотрудники горячо поздравляли её, Галина стояла, смотрела на них на всех, слушала их благодарности, а у самой непонятно почему навернулись слёзы. Последним к Рогозиной подошёл Круглов, потом отступил на пару шагов и проговорил: — Поздравляю тебя… — Благодарю. — И я очень рад, что с тобой все в порядке, — сказал Николай и быстро добавил каким-то очень заботливым тоном. — Твоя машина, стоит у подъезда, заправленная. — Я тоже рада, что ты здесь, — это было единственное, что ей осталось ответить. — Спасибо… Наступило неловкое молчание. Майор задумался и не знал, что делать дальше. Несколько секунд они обменивались взглядами, не произнеся ни слова, но они были гораздо красноречивее слов. Затянувшуюся паузу прервал громкий голос Ромашина: «Прошу к столу»***
Гости разошлись поздно. Рогозина нахмурилась, устало провела рукой по лбу, достала початую бутылку сухого вина и налила его в бокал. Вечер выдался тяжелым, трудно было делать вид «неунывающего командира». Ей стоило огромных трудов взять себя в руки и улыбаться всем, делая вид, что все хорошо, постоянно сохранять ровную, выдержанную интонацию. Она отработала безукоризненно, ни разу не позволив себе потерять самообладание, но это отняло очень много сил. С бокалом в руке Галина медленно вошла в ванную, зажгла свет и заперлась. Отражение с тревогой смотрело на нее из зеркала. Весь вечер ей удавалось не думать об этой минуте, но теперь она наедине с собой и отговорок больше нет. Трясущейся рукой вынула продолговатую коробочку и принялась вскрывать упаковку с тестом. Прочитав инструкцию, женщина провела необходимую процедуру и, отведя взгляд от бумажной полоски, принялась ждать, пока пройдут необходимые три минуты. Она смотрела на часы и следила взглядом за секундной стрелкой, которая секунда за секундой, совершала свой замкнутый круг. Наконец, стрелка пересекла цифру «двенадцать» в третий раз, она набрала в грудь побольше воздуха и посмотрела на тест. Две полоски были четко видны. Неожиданно Рогозина ощутила дурноту. — Нет, — прошептала она. — Не может быть. Она отшатнулась от полоски теста как от заразы. Дрожа, сделала глубокий вдох и механически протянула руку к бокалу с вином. Затем, внезапно осознав что делает, остановилась. Ею овладели тоскливое одиночество и растерянность. Рогозина схватила бокал с вином, одним глотком осушила его и со звоном разбила о ванну. Внезапно у нее перехватило дыхание, глаза наполнились слезами — Галина больше не могла контролировать свои эмоции. Она бросилась в спальню и зарылась с головой под одеяло, чтобы не услышал профессор, и заплакала, выплескивая все напряжение, эмоции, освобождаясь от гнетущих чувств. Не сдерживая слезы она рыдала, как ей показалось, несколько часов подряд. Только услышав, что хозяин вышел в коридор, притихла, унимаясь, заставила себя лежать неподвижно и дышать ровнее, притворяясь, что спит. Пока, наконец, и в самом деле не заснула.